ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ОБЫВАТЕЛЯ
или ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ ПРОШЕЛ МИМО
…лучше живется
Тем людям, чьи знанья
Не слишком обширны…
«Старшая Эдда», речи Высокого
***вчерашний сон
Эй, какого черта! Разве снова Новый год?! Мне кажется, что я встречала его неделю назад, ну может две! Как - бьют куранты и шампанское пенится? Вы меня разыгрываете! Разве год уже прошел, а я ничегошеньки не помню. Никаких воспоминаний, связанных с этим, как вы утверждаете, прошедшим годом. А может, теперь так и будет – дни, месяцы, годы слившиеся в единую серую ленту или мохнатую бурую веревку выползающую из оклеенного фольгой и цветной бумагой ящика. Дешевый балаган, старый, давно известный трюк. Вся наша жизнь – дешевый балаган!
***Любой день любого месяца любого года
О чем я поведаю тебе, любезнейший читатель, если скажу, что жизнь моя напоминает беготню по замкнутому кругу? Ровным счетом ничего! Мало того - я бессовестно солгу. Я не бегаю, не стремлюсь куда-то. Я лежу маленьким гладким камушком на дне тихой, заросшей кувшинками и ряской заводи. Мои округлые бока поглаживает холодная вода. Я верю в то, что я – драгоценный камень. Я верю в то, что однажды сильная и широкая рука нащупает меня на склизком дне, сильно сожмет мои окатанные водой бока и поднимет к солнцу. Кто знает, может быть, этот человек догадается о том, что я – драгоценный камень – и не швырнет меня обратно в воду.
Хм, начнем с того, что читать мои записи можно не следуя никаким правилам. Можно не читать их вовсе. Скажу прямо, вряд ли вы узнаете чего-то новое, одолев россыпь корявых буковок, нацарапанных мной. Да разве возможно узнать что-то новое из книг? Сомневаюсь! Несомненно, вы можете почерпнуть нечто новое для себя лично, но будет ли это новым для остального человечества? Хотя, все это философское дерьмо абсолютно мне чуждо.
Если сравнивать себя с теми наглецами и фантазерами, утверждающими, что они начали сочинять, еще будучи в колыбели, то я обнаружила склонность к писательскому ремеслу преступно поздно. Мне было лет шесть или целых восемь. И это были, конечно, стихи.
*** такая же фигня
Я появилась на свет в результате цепи случайных событий. Это означает, что меня, как впрочем и любого из вас, могло бы не быть. Пью за вас, шесть миллиардов счастливчиков, одномоментно со мной пребывающих на одном, сплющенном с полюсов и залитом соленой водой шарике, бесцельно болтающемся в черной пустоте космоса!
У меня широкая спина пловца, ноги легкоатлета, грудь Афродиты и лицо голливудской кинодивы, только что вернувшейся с вечеринки в честь получения «Оскара». Я совершенна, как зубная щетка, я безупречна, как легкий фруктовый йогурт. Женщины мне завидуют. Мужчины боятся. Дети и животные ходят за мной толпами и при всяком удобном случае норовят залезть на колени, а то и на шею. Я же мечтаю, чтобы меня оставили в покое.
Сейчас половина шестого вечера такого-то числа, такого-то месяца и судя по колючей сырости за шиворотом, белым мухам в свете фонаря и жидкой с крупинками кашице под ногами – месяц этот зимний. А это я. И я просто иду, просто по улице, просто из магазина. И меня это ни черта не радует.
***Самая последняя в этом году пятница
…Так, главное, чтобы убрали эту идиотскую глянцевую брусчатку возле магазина. Это надо же – догадались! Выложить территорию возле магазина каким-то дурацким скользким кафелем. По нему и в сухую-то погоду ходить страшно…. Ё-о-о, второго падения я не переживу! Эй, осторожней! У меня же яйца! Куриные! В сумке!!!
Секунд десять я балансировала на пятках, отчаянно размахивая руками, словно пловец на последних метрах дистанции. Впрочем, позорного падения удалось избежать. Я тяжело и глубоко вздохнула.
- Торопитесь? – вдруг обратился ко мне вежливый мужской голос.
- Ну да… как видите, - не оборачиваясь и не имея ни малейшего желания с кем-либо беседовать, ответила я.
- Ах да, сейчас все торопятся куда-то. День такой. Поэтому не буду мешать. Извините… хотя, как мне кажется я бы смог вам помочь.
- Да ладно! Сумку что ли поднести? Это я уж как-нибудь сама.
- Да разве дело в сумке? – стал размышлять мой собеседник, которого я, кстати, так и не удосужилась разглядеть. - Вовсе нет. Вы умеет мечтать?
- Я?! Конечно! – бодро ответила я, преодолевая седьмую, самую скользкую ступеньку.
- В таком случае, пока у вас есть время, придумайте двенадцать желаний, а там посмотрим. Всего хорошего!
- Ну ладно, загадаю! – неожиданно громко и бодро произнесла я.
- А! Чего вам! Отдел не работает! – взвизгнула продавщица и выставила прямо перед моим носом размокшую картонку с надписью «УЧОТ». Магазин был почти пуст. Двое или трое покупателей топтались у винного отдела, уборщица деловито шлепала тряпкой по полу. Я так и не узнала, кто был моим собеседником.
Уффф… О чем это я? Двенадцать желаний? Что ж как мало –то? У меня фантазия богатая. Тык-с, прическу как у Гвен Стефани. Ну да, как у той сумасшедшей солистки из как его, мать вашу, опять коленку отшибла.. No doubt, кажется. Жгучая блондинка с нервным лицом. Итак – прическу как у Гвен Стефани. «Но ее радость была бы неполной…».
Ага. Похудеть на восемь килограмм. Или все-таки на пять, а то я превращусь в Мерилина Мэнсона-альбиноса. Ладно, на шесть с половиной. С тремя пунктами покончено.
Я курю десять лет, из них одиннадцать пытаюсь бросить это дело. Надо бросить окончательно. Это тоже желание.
Поменять работу. Нынешнюю, стало быть, на новую – с высоким окладом и возможностью самореализации. С позитивом, креативом и … Жаль, только аперитив рифмуется. С корпоративом? Ну да, с веселыми корпоративными вечеринками. Я их все равно ненавижу. До последнего отказываюсь, отнекиваюсь, потом оказываюсь посланной за продуктами. Пытаюсь сбежать, у меня не получается. И часа через два обнаруживаю себя яростно спорящей с шефом на какую-нибудь отвлеченную тему вроде влияния французских импрессионистов на русскую поэзию 20-х годов прошлого века. Можно также подискутировать на тему устройства сердца у клювоголовых динозавров позднего мела. Шеф раскраснелся как снегирь, рубаха расстегнута до пупа, галстука он не носит, зато носит густую кудрявую шерсть на груди и внушительном пузе. И я понимаю, что после динозавров надо сваливать. Надо поменять работу.
Заняться изучением иностранных языков. Всерьез. Загружать себя не буду. В этом году будет достаточно - английского, немецкого, испанского, итальянского, французского, финского, арабского, иврита, древнеисландского, старославянского ну и, пожалуй, чешского. Завтра и начну.
Научиться петь. Хотя, говорят, на обучение вокалу уходят годы.
Выйти замуж за… Зачем вам его имя?
Все не то, все не то…
Интересно, что такое могут продавать в магазине под названием «Шестьдесят девять»? Просто вывеска забавная попалась. Узнаю в следующем году.
Запретить рекламу прокладок и сканворды.
Один мой знакомый сказал, что если для реализации твоей мечты нужны только деньги – то это не настоящая мечта. Хотя, деньги тоже не помешают. Я иногда думаю о том, чтобы изменилось в моей жизни, получи я много денег. Хотя бы сто тысяч долларов! На тряпки-железки уйдет немного. Учиться – учиться и еще раз учиться? Открыть собственное дело? Купить маленький домик на морском побережье с огромной верандой и камином и писать детективы с запутанными сюжетами. А потом издавать их на собственные же деньги? Или отправиться в кругосветное путешествие? Да-да… На велосипеде! С одним рюкзаком за плечами, а в нем – сухая смена белья, мешок сухарей, несколько плиток шоколада, фотокамера и диктофон! Не-е-ет… лучше все-таки на огромном океанском лайнере. А велосипедист - путешественник на этой планете уже есть. Чудаки – товар штучный! Ах если бы… А скорее всего – я бы так же лежала бы на диване перед телевизором, только бы диван был покруче нынешнего и телевизор был бы с диагональю два метра и трехмерным звуком. И я также бы стонала и жаловалась на скуку. Все же, знакомый был прав.
Вот так, в канун нового года я вдруг обнаружила, что почти утратила свой самый главный талант – мечтать! И мне стало страшно!
***Несколькими часами позже***
Оливье-шампанское-селедка под шубой-жареная курица-мандарины-бананы-оливье-водка-сколько можно-бой курантов - так и не успела загадать ни одного желания.
***Первый рассвет нового года***
Тени на снегу были цвета свежей, еще непросохшей побелки. Сине-серые. На улицах было пустынно и тихо. Слишком тихо. Не дребезжали трамваи, не скрипели троллейбусы, не матерились прохожие, не лаяли собаки, не голосили коты. На миг мне показалось, что наступил конец света, что все люди таинственным образом исчезли. И лишь я, то ли в наказание, то ли ради какой-то великой цели осталась невредима.
Торговая площадь была по щиколотку усыпана бутылками, коробками, промасленной бумагой, упаковками от чипсов, картонными трубочками от фейерверков и прочим праздничным дерьмом. Елка – худая и кособокая растерянно махала ветвями, будто призывая на помощь. И ни-ко-го. И лишь ветер лениво копался в мусоре, словно бродяга. Я в задумчивости присела на гранитный бортик бассейна. Достала из кармана сигарету. Долго мяла ее в руке. Как это все апокалиптично!
- Забавно, не правда ли? – вдруг прозвучало у меня над ухом.
- Что? - я вздрогнула, завертела головой.
- Забавно, говорю. Тихо и пустынно. Будто вымерло все вокруг. Это как конец света.
- Точно… я тоже об этом подумала, - и повернулась к своему собеседнику.
Я не могу описать его лица. Я не запомнила, во что он был одет. Но я четко помню одну деталь его облика – шею. У него была длинная тонкая, сухая морщинистая шея. Как у ощипанной курицы.
- Скучно… - указывая на нервно подрагивающую елку, вздохнул человек с куриной шеей. – И смею утверждать – дальше будет еще скучнее. Знаете, о чем я размышляю с тех пор, как попал сюда? Возможно ли быть счастливым в этом занюханном, богом забытом городе? Мне кажется, что даже если ваша смирная загаженная речушка рассердиться и выйдет из берегов и затопит несколько десятков гектаров утыканных уродливыми строениями, то никто в мире этого не заметит. Включая самих жителей городка. Такие дела…
- Вы это к чему?!
- А может и не будет… - словно не слыша меня, бубнил собеседник. - Кстати, вы сделали то, о чем я вас просил? Хотя, кого я спрашиваю, конечно же не сделали. В этом скопище жалких обывателей никто не умеет мечтать.
Я ничего не ответила. Только подумала, что неплохо бы было встать и унести отсюда ноги. Мало ли чего на уме у этого господина.
- Значит, не сделали. – Печально вздохнул человек. – Неужели для вас даже мечтать обременительно?
- Что?!
- А то, разве вы не помните? Меньше суток назад я попросил вас загадать двенадцать желаний.
Ах да, желания. Но откуда он знает?!
- Вы следили за мной? Ну, знаете ли! Это слишком! – лицо мое налилось краской, а сердце заухало от возмущения. – Кто вам только позволил!?
Человек с куриной шеей ничего не ответил. Он сидел полуприкрыв глаза и покачиваясь. Я пыталась разглядеть его лицо и всю его фигуру внимательнее, но почему-то, при каждом взгляде на него мои глаза начинали слезиться, весь мир вокруг двоился и расплывался радужными кляксами. И посреди радужного калейдоскопичного хаоса покачивалась куриная шея. Скрутить бы ее, завязать узлом.
- Вон там на елке, - хрипло сказал мой собеседник, - сорвите любой шарик, разбейте его и прочтите. И подумайте… Подумайте…
- О чем? – резко повернулась я. Но рядом никого не было.
Любой малыш знает, что городские елки давно уже не украшают стеклянными игрушками. И пластмассовыми тоже. Единственный наряд, на который может претендовать щипанная городская елка – это пара сотен раскрашенных гуашью сорокаваттных лампочек. Тем не менее, я, пусть и ухмыляясь, подошла к колючему дереву. На нижней ветке, сухой и желтой, висел одинокий шарик. Кажется серебристый. Со снежинкой на боку. Я сорвала его ветки и положила в карман.
Первый рассвет Нового года.
***3 января***
Умею ли я мечтать? Умею ли я мечтать?! И что такое мечты? И все ли люди мечтают? И о чем мечтаю я?
Наверное, каждый человек, осознав собственное «Я», свою уникальность и неповторимость, начинает делить весь мир на два полюса – Я и ОНИ. Они – это те, кому не дано воспринимать мир так, как воспринимаю его я. Они - это Обыватели, они – это посредственности.
Я давно начала задумываться над, тем, как выглядит самый обыкновенный обыватель? С тех самых пор, когда стоя перед зеркалом, сказала сама себе – «Эй, слышишь?! Ты можешь стать кем угодно. Ты можешь не стать кем угодно, что более вероятно. Но ты никогда… ни-ког-да… понятно не должна превратиться в обывателя. В жалкую серость. Унылую посредственность! Тебе ясно?»
- Ясно, чего уж тут неясного, - вяло и безынициативно ответила я сама себе. – Я обещаю, что никогда не стану этой самой… Обы.. обы… Посре… ну короче, ты поняла! Обыва… Абырвалг!
***4 января***
Быть свободной – это ткнуть пальцем в любое место на карте, а через пару дней уже быть там.
Быть свободной – это полюбить человека – и через минуту – быть с ним.
Быть счастливым – быть свободным от желаний?
О чем мечтает обыватель, хотелось бы узнать!
…а напротив был дом, и в доме светилось окно, и в окне была елка, и у окна стояла девушка, наверняка, задумчивая и погруженная в себя.
«Марс Марс, Марс.
Папа Оли – водолаз.
Коля станет ветеринаром, а Оля – учителем.
А кем станешь ты?» – листаю детские прописи. Сплошной идиотизм, как реклама.
Овип Локос… он такой мягкий… Но мы же зубы! Ррррррррр, хватит! Дай волю своей фантазии - смотри какая древность – некоторые еще и получают удовольствие – овип локос – единственное, что вам необходимо – не спи – экспериментируй! – Овип Локос! Папа Оли – водолаз! И голова моя распухает, становиться размером с водолазный металлический шлем со стеклянным забралом, с телевизор, с диван, с комнату, я чувствую шершавую прохладу побеленного потолка, сладкую пыль темных углов… кем станешь ты…
***5 января***
Три чашки гадкого растворимого кофе, чтобы проснуться. Две вонючих мятых сигареты.
Единственное, за что я люблю выходные и праздники – так это за возможность провести лишние часы в постели! Когда незачем, как идиотке, вскакивать в половине седьмого, одновременно чистить зубы и рисовать брови. Нестись как ошпаренная на вокзал, на ходу натягивая перчатки. Судорожно поглядывать на часы. Молиться, чтобы электричка опоздала. Иначе, опоздаю я.
Человек с куриной шеей больше не приходил.
Елочки, белочки, чистые палисаднички,
Открыточки, празднички, хо-хо-хо - мерри кристмас!!!
*** 8 января***
Кролики возвращаются
В комнате было тепло, душно, сумрачно. Попахивало мужскими носками, женскими прокладками, потом, еще перегаром, слегка конопельным дымом, немножко сушеной воблой, еще - чуть-чуть кошачьим дерьмом. Совсем чуть-чуть! Не поморщиться стоило мне больших усилий. Я звонко чихнула и чихом своим разбудила спящих на диване.
Их зовут… их можно звать как угодно. Саша и Маша, например. Или Галя и Леша. Бенедикт и Евдокия. Абрам и Сара. Но я зову их Кролики-Идиоты.
- Вот, пейте дармоеды! – и я выставила на журнальный столик бутылку пива. За секунду до этого со столика пришлось смахнуть рыбьи скелеты и пачку «Беломора».
- О-о-о! Как хорошо-то! – из-под мятого, облитого чем-то желтым одеяла, показалось мятое колючее лицо.
- Спасибо мне! – и я гордо улыбнулась. - Подвинься, что ли. – Я попыталась присесть на край дивана, но наткнулась на что-то мягкое. Что-то оказалось задницей девушки-кролика.
- Я не могу подвинуться, - печально вздохнула она.
- Почему? Там же много места, больше половины дивана. Тогда можно я туда сяду?
- Нет-нет-нет... не надо… То есть конечно, мне не жалко… но лучше не садись!
Я перешагнула через вяло возмущавшихся Кроликов и плюхнулась на диван. Но тут же вскочила и стала отряхивать задницу. – Эй, какого черта! Там же сыро! Там целая лужа.
- А тебя предупреждали! – нахально скривился Кролик.
- Туда кошка нассала!
- Чего?! – я взвизгнула и стала трясти руками.
- Да ладно, это мы пиво пролили, еще утром…
Я окинула взглядом комнату. Казалось, что тут повеселилось человек двадцать!
- Послушайте, вам не надоело жить как свиньи! – возмущенно воскликнула я. - Уже половина четвертого! Вы еще в постели! Вам не стыдно? И это называется семейная жизнь?! И это называется – романтика?! Это, мать вашу, гребаная романтика, о которой я так мечтаю? Только я, любимый и звездная ночь за окном!
- Э-э-э, потише, пожалуйста, потише, - застонал Кролик. – У меня голова болит!
- Голова болит? А какого черта она у тебя болит? С бутылки красного вина? С одно-единственной бутылки отменного чудесного красного вина, пахнущего южным морем и августовским небом? С бутылки вина и десятка ароматных жасминовых и лавандовых свеч, расставленных по краям ванной, заполненной душистой пеной? С бутылки вина и плитки горького шоколада?
- О! Нет-нет-нет! Не продолжай! – девушка-кролик захныкала. - Я всегда мечтала встретить Рождество именно так! Не первый год! Но каждый год я нажираюсь как свинья. И знаешь, что самое страшное – меня это не очень напрягает!
- А ну хватит! Пошли на улицу! Проветритесь! А то у вас дышать нечем!
Кролики переглянулись, немного поворчали, зашебуршали.
- Ладно, - неохотно согласился Кролик, - пожалуй ты права. - И откинул одеяло.
Но то, что я увидела спустя мгновение – стало для меня откровением. Откровением – опупением-осовением-ошизением-осоловением-отупением. Ошеломлением, удивлением, оцепенением, остервенением и бог весь чем! Нет, мне показалось, что вскрыли мою черепную коробку, содрали с мозга серую пленку и осторожно так, нежно и деликатно стали тыкать в мозги пальчиком. И сама собой появилась на лице идиотская улыбка, задвигались ручки-ножки. Я видела такое в каком-то фильме.
А такое я увидела наяву.
- Нееееет! – беззвучно закричала я, картинно прикрыв уши ладонями. – Не-е-е-е-ет! Я не верю! Ты не мог им стать! Ты не мог в него превратиться! – а сама не отрывала глаз от серых цветочков на синем фоне.
- Да что ты так разволновалась?
- Не-е-е-ет! Это ужасно!
- Эй, да что такое ты там увидела у него в штанах? Гремучую змею? Хм.. почему ты увидела это раньше меня?
Так испугать меня мог только атрибут типичнейшего обывателя – широкие ситцевые семейные трусы в мелкий маловыразительный цветочек.
Моросило. Снег, низкий и ноздреватый был похож на подтаявшую халву. Мы уже минут десять топтались на веранде детского садика. С дырявой крыши капало гулко и редко.
Только не ломай снеговика! По мне – так сломать снеговика – это тоже самое, что кошку пнуть. В собаку палкой бросить. Я еле убедила девушку-кролика не совершать этот акт вандализма. Она успокоилась лишь после того, как воткнула между нижним и средним снежным комом бутылку.
У нас было три бутылки вина, две шоколадки и поганое настроение.
- Ну, давай, вывихни мне руку! Любую! У меня их все равно две! – девушка-кролик наваливалась на меня, застилая своей широкой, облаченной в черную куртку фигурой, редкозвездное небо.
Самое великолепное во всех этих пьянках – во что бы ни стало, как бы ты ни был пьян, добраться до дома, найти в себе силы развязать ботинки и стянуть одежду, плюхнуться в заботливо налитую до краев теплой водой ванну. Окунуться с головой и не дышать, внимать шуму ушному и кровяному. А потом, вытеревшись досуха, забраться под одеяло, натянуть его до самого подбородка и лежать, лежать, ощущая себя выброшенным на берег морским чудовищем. И ждать, когда придет похмелье и начнет дубасить по черепу деревянными молотками. Но это будет под утро, а пока…
…Марс Марс, Марс… Папа Оли – водолаз…
Я попала в сон где было множество входов и ни одного выхода. В этом сне у меня не было левого уха. Точнее, на его месте красовалась опухоль, формой и размерами напоминавшая ухо. Опухоль зудела и чесалась.
Еще там был человек, хотевший проглотить Землю. Он не был великаном или монстром. Лицо у него как у каменного истукана с острова Пасхи. Большое, грубо вытесанное. Ноздри широкие, рот большой влажный, похожий на свежий, от уха до уха, шрам, губы толстые, глаза из-под тяжелых век смотрят вверх. Пока он тренировался, заталкивая в рот большие кубы, раскрашенные синими и зелеными полосами. Нижняя его челюсть растягивалась вширь как у удава, заглатывающего антилопу, а глаза наливались красным и вываливались из глазниц.
- Еще немного и он будет готов к своему рекорду, - кто-то прикоснулся к моему локтю. Я обернулась. В воздухе, на уровне моего лица парила куриная голова. Только пупырчатая голова со стеклянными глазками и дряблым гребешком и длинная бледная шея. Оттуда, где шее надлежало переходить в куриные плечи, торчали какие-то розовые мясные волокна. Я еле сдержала позыв рвоты.
- Зрелище не из приятных, согласен, - сказала голова голосом Человека с куриной шеей. – Но что поделаешь, в этом мире мы все немного…
- Не в своем уме? – предположила я.
- Ну да, про ум и так ясно. Что не в своем. В несколько непривычном для нас облике. Слишком непривычном. Даже отталкивающем. Ты тоже не красавица. Соберись с духом, прежде чем поглядеться в зеркало.
- Соберись с ухом? – переспросила я, почесав зудевшую опухоль, которая к тому времени увеличилась и стала размером с полголовы.
- Скоро все изменится. Вон, смотри! Ни за что не угадаешь, кто это!
В кадре появился горящий человек с резиновым лицом. Он метался, размахивал руками, и искры летели от него во все стороны. Он беззвучно кричал, и крик тонул в реве огня. И его полукругом обступили люди с красными от огненных отблесков лицами. Они кричали и аплодировали, и человек горел на потеху им.
- Кто это? – почесывая зудящую опухоль, спросила я.
- Он безумно влюблен, но тщательно скрывает это. Видишь – на его лице резиновая маска! Если он не найдет выход своему чувству, то сгорит.
- А кто эти люди?
- Они пришли на представление, людям всегда любопытно наблюдать за чужими муками. Они платят за это деньги. Выкраивают время.
Люди, собравшиеся здесь, были разные – нелепые, страшные смешные.
- А почему они нормальные? – стараясь перекричать вопли толпы, поинтересовалась я у куриной головы. И указала на стоящую чуть в отдалении группу людей.
- А ты не догадалась? Они даже помыслить не смеют, что могут стать кем-то еще. Присмотрись внимательнее – их обывательская натура выдает их даже здесь.
И правда – засаленные халаты, рваные ночнушки, стоптанные тапочки, семейные трусы и бигуди, застрявшие в жидких крашенных хной волосах. Среди них было несколько моих знакомых.
- Впечатляет? Хочешь быть такой? Или лучше сгореть заживо? Или быть куриной головой?
Я кажется не расслышала это – опухоль горела и чесалась, я прикоснулась рукой к горячей коже, пощипала ее. Ощутила на руке липкую влагу.
- А что с моими ушами?! Я не хочу так!
- Прислушайся к себе! К себе! К себе!
***Утро нового дня***
- Эй, мы кажется не едем в Финляндию…
- Чего? Какая на хрен Финляндия в семь утра… то есть.. уже половина одиннадцатого… то есть при чем здесь Финляндия?!
- Ну ты же сама говорила! Просто там наводнение!
- Ладно, мало ли стран на свете. Израиль, например.
Я могу улыбаться, шутить. Быть уверенной. Вернее, казаться таковой. Мне просто надоело жаловаться и ныть. А на самом деле, я не знаю, куда мне двигаться дальше. Только не думайте, что в моей жизни нет цели, и я де не знаю, чего мне от жизни надо. Знаю, конечно. И надо. И все расписано по дням. Только вот не выйдет не хрена, так как задумано, не выйдет четко по сценарию. Райский остров может накрыть гигантской волной, сказочный принц оказаться психом и алкоголиком, чемодан с деньгами ловкие таинственные воры умыкнут из сейфа. Или просто – задержат рейс на три часа ввиду неблагоприятных погодных условий. Всякое может быть. Жизнь полна импровизаций. И чудо – тоже импровизация.
Но напоследок я хочу поставить один эксперимент. На себе. Ненадолго натянуть на себя шкуру обывателя.
- сходи и купи лотерейку, - на ходу бросила я Девушке Кролику.
- Зачем?!
- Чтобы выиграть… потому что ты не можешь не выиграть…
- Почему?
- Ха! С твоим патологическим везением будет просто подлостью не выиграть хотя бы стольник.
Она последовала моему совету и выиграла. На первый раз немного, но достаточно для того, чтобы утром проснуться с головной болью и гнилой отрыжкой.