Депеш Юрий
http://depecha.net
В каждой стене по гвоздю. На каждом гвозде по ремню. Всякому ремню своё время.
Стук в окно продолжался, с завидным постоянством, последних несколько минут. Назойливый, монотонный, раздражающий. Седьмой этаж крупноблочного двенадцатиэтажного дома. Серая коробка, каких тысячи по всей стране. Хозяин квартиры вот-вот лопнет от злости. Он орёт на кухне благим матом, ему страшно, а из-за того, что ему страшно в присутствии всех его домочадцев, он орёт ещё больше. Мальчишки во дворе катаются по земле от хохота. Эти мальчишки – мы. Я и мои соседи по дому. Стукалка. Стукалка – вот как называется то, что, мы делаем с этим испуганным дядькой.
В картофелину втыкается две спички. С этой картофелиной, кто-то один из дворовой шпаны поднимается на крышу. Там он привязывает к одной из спичек нитку и спускает картофелину на землю. Те, кто на земле, привязывают нитку ко второй спичке. Даётся знак тому парнишке, что на крыше и картофелина поднимается на уровень, заранее намеченного окна. Заранее выбрано жертвы. Выбранной по принципу – «а кто на нас сегодня днём орал за то, что мы шумели». Нитка привязывается к металлическому заграждению, что идёт по периметру всей крыши и вся дворовая компания собирается на представление. За вторую нитку картофелину приводят в движение. Пару раз стукают в окно картофелиной потом снова и снова и так до тех пор, пока хозяин квартиры не выйдет из себя окончательно и не выскочит во двор, сея месть и разрушение. Начинается стукалка. Главное, чтобы нам сами не настукали.
Но мы то ещё маленькие. Нам же всё можно? Ну, по крайней мере, до тех пор, пока нас не поймают. Но нас перехитрили в этот раз. У мужика оказался армейский бинокль, в который он и разглядел наши лица. В этот раз нам с рук не сошла наша стукалка, мужик оказался глазастым, да и с памятью у него всё было замечательно. Он прошёлся по всем квартирам, где жили наши родители. Всем всё рассказал. Мы видели, как он входил в наши парадные, слышали, как из наших окон доносились его сердитые крики. Домой возвращаться никто не хотел. Но куда ж ты денешься то от родительской опеки. Тринадцать лет – ни туда, ни сюда. Кто платит по счетам, тот и хозяин? Кто взрослый?
Так поздно я ещё ни разу не возвращался домой. Страшно было возвращаться. Сидел на августовской ночной улице, считал падавшие звёзды и сигаретные бычки. Августовский звездопад. Сидел и думал, когда же я наконец-то стану взрослым, свободным. Мне ведь уже тринадцать лет! Страх пробудил зародыши новых мыслей к жизни, испуг сдвинул их с мёртвой точки – испуг мальчишки. Сидел и слушал, как из окон моих приятелей, всё-таки ушедших домой, раздаются истошные крики и хлёсткие звуки, издаваемые шлёпающими по задницам ремней. Упал ещё один окурок с верху. Сидел и думал, как же приходит взрослость. В какой момент? Не тогда ли когда я научусь отвечать за свои поступки? Или тогда, когда я сам научусь зарабатывать и платить за всё? Может тогда, когда я пойму, что человечество не виновато в моих проблемах? Или когда я перестану перекладывать на чужие плечи решение собственных проблем? Или тогда, когда я научусь любить не только себя, но и тех, кто рядом? Или пойму что такое смерть? Или узнаю, где конец бесконечности? Вопросы были заданы и что? Разве я нашёл на них ответы?
Прекратив размышлять о пока ещё новых для меня вещах я пошёл сдаваться маме. Ремень в эту ночь я вырвал из рук мамы и выкинул в окно. Я повзрослел? Нет, конечно. Я повзрослел потом, когда престал задавать себе эти вопросы.
Когда уходит детство? Скажите мне – когда???