Она сорвалась как-то внезапно. Вот только что – кричала, злилась, как всегда. И вдруг заплакала. Тихонько, отчаянно. Она очень редко плакала. Очень редко. За восемнадцать своих лет я слышала, наверное, только пару раз, как она плачет. Она скрывала от нас свои слезы. Хотела быть сильной.
Я знала, что с ней случилось. Я сама отдалась этому порыву пару дней назад. Я тоже рыдала. Тушь размазалась по моим щекам, я всхлипывала. Она тогда пришла ко мне и обняла. Молча. Я плакала, а в плеере пела Линда. «Маленькая девочка… со взглядом волчицы… я тоже когда-то… была самоубийцей…»
Она может, я знаю. Если отчается, то сможет. Смогу ли я? Не знаю. Посмотрим. Она сильная. Она точно сможет.
Жалкая, она сжалась, умещаясь на самом краешке дивана. Закрыла лицо руками. Только плечи дергались. Я подошла и села рядом, на пол. Хотелось что-нибудь сказать. Такое хорошее, доброе. А что скажешь?
- Давай изменим что-нибудь в своей жизни!? Кардинально изменим…
Мне действительно хотелось изменить жизнь. Не только свою, ее тоже.
- Я устала жить…
- Так жить! Но ты ведь по-другому никогда не пробовала!
Моя холодная рука лежала у нее на колене. Она сидела и тихо плакала.