Депеш Юрий
http://depecha.net
Из цикла миниатюр – «Разные люди»
Михаэль Шумахер улыбнулся, позируя репортёрам спортивной хроники, держа в правой руке шлем – левая рука, приветствуя приподнята вверх, ладонью к зрителю. Не переставая улыбаться сел в красный болид Феррари. Канал Евроспорт. Прямая трансляция. Старенький советский телевизор Электрон-730, купленный в день открытия Олимпиады-80, улыбается улыбкой Шумахера, на весь кинескоп.
Напротив Шумахера и его Феррари, на Диване развалившись, из расчета навечно, лежит художник. Он один из многих, кто лежит на Диване. Но на этом Диване он один и напротив него только Шумахер.
Пустозвонное лето отсутствия свершений и липкого бездействия. То лето, когда мать кричала ему, мол, тоже мне тунеядец-Бродский – иди, делай что-нибудь. Но разве можно оторваться от телевизора. От Шумахера. Нет! Лучше вызревать как фурункул, ожидая от себя болезненного, но необходимого взрыва поступков. Лучше высиживать неудовлетворённость, ожидая от неё чуда. Чушь?! У Дивана есть сила. Диван не отпустит. Ой, ли?
«Хорош лежать! Вставай и иди!» – откуда-то из шкафа раздаётся громоподобный басище. Художник давно уже ничего не употребляет. Нет ни денег, ни доверия к нему у тех, кто раньше мог бы дать в долг. «Проваливай!», - процедил сквозь зубы художник – «я не твой!». Страшно стало вдруг, не сразу, а как-то вдруг. Сразу страха не было, он появился через минуту. Вдруг.
Голос определённо раздаётся из шкафа. Незнакомый голос. Галлюцинация? Да вроде не с чего. Что-то будет!
В этот момент Феррари Шумахера, который гоняет с другими гонщиками по трассе, пока только разогреваясь, выкидывает облако распыленного масла из двигателя. Болид утыкается мордой в отбойник из покрышек. Для Шумахера гонка продолжится теперь лишь в качестве выбышего из соревнований - т.е. наблюдателя.
«Я кому сказал! Вставай с Дивана и иди!» – на этот раз в голосе из шкафа было что-то, от чего всё свернулось в глазах художника в размазанную спираль автотрассы, превратилось в комок в горле, отозвалось в ногах судорогой. С таким голосом не поспоришь. Против слов сказанных с такой интонацией не найдёшь аргументов. Лучше встать и подобру по-здорову идти. Что художник и сделал. И в этот раз молча, не тот случай, что бы спорить!
Куда? Прочь от Диванов! Прочь от липкости ничегонесвершения! Если в такой момент не встанешь и не пойдёшь – то умрёшь. Вот что почувствовал художник, услышав во второй раз голос. Не призрачный, а отчетливый живой настоящий голос. Реальный, с той реальностью, что страшнее выдумки. Художник встал, собрал вещи в сшитый им самим из джинсового пиджака рюкзак, забрал у соседа несколько рублей позабытого долга и вышел на улицу. Больше он на Диван не вернётся. Отклеился, вырвался. Может художник придумал этот Голос? Нет! Такое не придумаешь. Не дай Бог кому-то ещё услышать этот голос! Хотя, наверное, слышат, ведь, сколько ещё таких Диванов. Таких вот художников.
Теперь начиналась гонка художника. Шумахер продолжал улыбаться в спину уходящему художнику. Наверное, он что-то знал. Моторы просто так не ломаются. Художник вышел на трассу…
Продолжение цикла следует.