*Кругом глухие стены, а в ней сошлись змея и волк, и между ними т любовь, а то измена.*
Грохот закрывающейся двери, тишина, снимаю туфли и крадусь в спальню. Чтобы не разбудить тебя, не выдать себя звуком, продав нежностью. Я хочу видеть тебя: клубочком, сонно разговаривая, что-то повторяя. Рядом с малахитом пепельницы. Стянутая синими звездами кровать. Нет ничего. Нет ожидания и оживания. Распластан свет ночника в сумеречном пространстве. Утренний кофе в фарфоре.
Это какой-то клинически бесконечный случай. Хроника перманентных нервных срывов и отвратительных истерик. Я мечусь по комнате, тошно и мерзко вою, разбрасывая в стены стекло. Падаю на пол среди этого безумия и начинаю себя успокаивать: что я сама психолог, что в дурке плохо кормят, что впереди презентация книги, что нужно уснуть, назавтра успеть кучу дел...Раскидываю руки в стороны, вбиваю взгляд в потолок и ерзаю спиной по полу. Тело разбивает слабость, звуки глохнут и оседают в ушах. Сердце выпрыгивает из пересохшего горла. Резко поднимаюсь и стягиваю мартини.
Исходит время и спиртовая влага. Ни в одном глазу, как говорят. Часы покорно протикали пять. Неизвестный сиплый голос сообщает, что в определенное место я должна привезти тебе деньги, иначе все закончится плачевно. Отбрасываю телефон на безопасное расстояние. Пытаюсь отключить чувства, а заодно и мозг, чтобы стать фикусом. Все возвратилось на круги своя. Зря ушли летние месяцы моего полного контроля за твоим здоровьем. С балкона я видела твою фигуру, удаляющуюся в дымке соленого утра к морю. Здесь не было твоих друзей с блудливыми глазами и отвратительными разговорами..
А сейчас время-вечность повисло над моей головой, покрыло мой суматошный город, я теряю тебя. Мы все дальше с каждой секундой, с каждым взглядом. Я сижу на работе перед окном, смотрю на неожиданные белые меха улиц, на забитую машинами и камнем площадь. Проезжает свадебный кортеж, и я по-детски загадываю - чтобы все было хорошо и встало на свои места - и мгновение верю, что сбудется.....я звоню тебе, гудков нет, женских голос отчетливо и очень понятно на английском, родном для меня, возвещает, что тебя нет..
Я отпрашиваюсь. Кто-то обнимает за плечи в черном глубоком вырезе, гладит по голове. Ступеньками в мозгу перебираю места твоей дислокации.....В кармане шуршат осточертевшие зеленые бумажки....
.....Терзаю пальцы, играю мыслями, вздрагиваю. Мне тревожно. Я совсем не вижу твоих глаз. Мозг отказывается вникать в адекватность этой ситуации. Тонкое пальто пронизывает безжалостный осенний ветер. Часы неприятно холодят запястье. Я нервничаю и дышу часто-часто.... Левым пальцам охота оторвать длинные ногти правых. В горле гнездятся слова, а я уже минут 10 не могу воспроизвести их...Оказывается, ты намного выше меня, как-то не замечала. Год. Метровое расстояние. Дальше невозможно. Ковыряю каблуком снег, лед, асфальт.
- Знаешь, нам надо расстаться... На время....Будем друзьями.....
Чудовищная банальность: я признаюсь в чувствах стихами, а посылаю презренной прозой. Я люблю тебя, но мне все просто надоело... Деланное и длинное безразличие. Отворачиваюсь. Уши настигает вздох.
Фонарь, единственный на этой улице, с морковным светом, как в детстве. Он обнимает тебя рыжим пространством. Я думала, что буду плакать. Сегодня не вышло. Ты поднимаешь голову - и в глазах я не вижу ничего, кроме светлых зрачков. С размаха ты даешь мне звонкую пощечину, горит пол-лица, ногти впиваются в плоть рук. Неужели ты плачешь? Бред и глюк или....Меня кидает в круг света, спиной чувствую столб фонаря и покорно по нему оползаю... я не чувствую ничего. Даже отвращения к любимым рукам, даже боли, даже страха...Все молча. Заглатываю влажный воздух, нет сил...
Хватаешь за глотку и силой возвращаешь в вертикальное положение. В руке остается твоя цепочка, что-то надо отдать. Что-то помню...Перед глазами черточки-точки, мозг отказывается понимать происходящее. Кровь приливает к носу, а на шее останутся черные пятна твоих рук. Выдавливаю:
- Я н-е-н-а-в-и-ж-у тебя...
Как можно более четко, чтоб сразу все понятно. Закрываю глаза и жду продолжения комедии. Неожиданно газует машина, лицо обдает иглистым ледяным потоком. С облегчением сползаю на снег и лед улицы. В руке твоя цепочка. Вытягиваю ноги, не хочу ничего слышать, ни о ком думать, никого и ничего видеть. Что-то нужно было отдать? Только что? Может, себя?
Ноги разъезжаются на накатанном льду, волосы закрывают лицо, глаза. Руки отвратительно пахнут тобой...Я исступленно ору на всю улицу единственную первую гласную. Глубокая ночь.
.....Я ненавижу себя...за слабость и уязвимость доброты...ненавижу....
......Ужаснее всего, что я прощу, что забуду, что старательно, как в школе, буду вычеркивать плохое.....
....Яркое и веселое черезнедельное утро. Зачем-то включаю телевизор. Незаконченный разговор, трубка на пол, чашки на прозрачные сегменты с золотыми ободками, в пол-оборота, глаза, испуганные, слова повисают ужасом и непредусмотренностью спокойного женского голоса в теплоте кухни:
«...в первом часу ночи....на Саввинской набережной....потеря управления.....в машине... врачи констатировали смерть....»
А ведь я загадала, что все будет...