В момент, когда я взглянул на часы, тонкие стальные стрелки находились в полной гармонии, всем своим видом они давали понять, что сейчас без пяти одиннадцать, утро. На работе мне нужно было появиться в девять ровно. В результате сего силлогизма я сделал вывод о том, что на работу я опоздал окончательно и, увы, бесповоротно. Ко всему прочему ситуация из-за которой я допустил весьма прискорбную ошибку оказалась столь фантастичной, что я решил соврать начальству, разъясняя причины моего отсутствия. В противном случае высшие чины могли бы принять меня за лжеца, что крайне неприятно.
О завтраке можно было и не думать. Я наспех накинул куртку. Обуваясь, я еще раз проклял все на свете, ибо ботинки оказались грязными, а чистить их времени у меня, разумеется, не было. Все что я мог сделать, это слегка протереть их платком. Не то чтобы я был очень педантичен в отношении обуви, все дело в моем шефе – любит чистоту и, не взирая на несгибаемый возраст сотрудников, пытается перевоспитать всех вокруг. Впрочем, его желания могли бы быть и более изощренными.
На улице стоял строгий, облаченный во всё серое, июльский пасмурный день. Всем своим снобизмом и важностью облака возвещали нас простых смертных о надвигающейся стихии. Сие элегантные джентльмены уже толпились на небосводе и не спешили начинать свой банкет только лишь оттого, что еще далеко не все гости соизволили подойти к столу.
До магазина я добрался достаточно благополучно, если не брать в расчет очередную пожилую даму, что всю дорогу буквально простояла у меня над душой. В споре с самим Люцифером я мог бы поставить на кон собственную душонку, сделав предположение о том, что она весь (пусть и не долгий) наш с нею совместный путь проклинала меня всеми бранными словами, кои только умудрились протоптать дорогу к её уже слегка ссохшимся мозгам.
В качестве комментария я могу добавить только одно: если бы пожилая дама соизволила обратиться ко мне лично со своей просьбой, я бы ни в коем случае не посмел ей отказать. Таким образом, этот вопрос мог бы легко разрешиться, не оставив ни у одного из нас на душе рубца, будь старушка чуть смелее.
Стоило мне только переступить порог торгового зала, как вдруг из-за непроходимых чащ покупателей тарзаном выскочил мой покровитель и тоном оскорбленного господина молвил:
- Алексей! Я тебя на кой чёрт нанимал работать? Что бы ты ничерта не делал тут? Там у ребят чёрти что твориться, а ты еще и опаздываешь! Что, черт возьми, случилось? Где тебя черти носили?
- Петр Нежданович, поймите и вы меня. – Я сделал театральную паузу. - Соседа убили… прямо на лестничной клетке…
Его лицо словно совершило полный оборот вокруг солнца, отчего тут же приняло теплый соболезнующий оттенок. Однако мне этого показалось недостаточно.
- У меня на глазах. – Еще одна театральная пауза в моём исполнение. – Ну, дальше милиция приехала, стали…
- Черт возьми… – Перебил он меня. Потом положил руку плечо и заговорил волшебным материнским голосом. – Как ты, Леша?
- Ничего. – Прошептал я глазами полными слез.
- Может ты это… - Это далось ему труднее всего. – Домой поедешь?
- Нет, мне надо отвлечься. Я надеюсь, в сборочном есть чем заняться?
- Это верно. Да, верно… - Он замолчал на мгновение. - Есть четыре машинки. Две офисные, целерончики, в общем, ничерта особенного. Одна игровая, AMD будь он проклят, и сервер на двух ксеонах. В общем, ты возьми целерончики прособирай, это Аркадию Петровичу в офис пойдет. А остальные мальчикам оставь. Только все тщательно протестируй на стенде, хорошо? Ты же знаешь он сам лично, потом качество сборки проверит.
- Да, конечно знаю. Я все сделаю. Спасибо, Петр Нежданович.
- Иди, сынок, работай.
Он проводил меня теплой улыбкой и, кажется, даже помахал на прощание.
Оказавшись в сборочном, я застал своих глубокоуважаемых коллег за работой. Мы поздоровались, перекинувшись парой-тройкой добрых фраз и метафор, не отказавшись от некоторых эпитетов. Они вежливо осведомились о причинах моего опоздания, и я рассказал уже известную вам историю.
На своем столе я обнаружил четыре конфигурации и книгу. Изучив все четыре, я роздал две среди двух моих коллег и две, офисные, оставил себе. Те, конечно же, страшно расстроились, но приказ Чёрта есть приказ прямо из преисподней, а с этой кухней не шутят.
Здесь я сделаю небольшое отступление, чтобы только разъяснить один термин. «Чёрт» - это заглазное прозвище Петра Неждановича. Думаю, читателю хватит прозорливости самому догадаться о том, каким образом оно было получено и я перейду к дальнейшему своему повествованию.
Что касается, книги то на ней была надпись, кричащая о том, что данный труд носит название «Числа» и принадлежит перу небезызвестного Виктора. Мне стало интересно, и я поинтересовался.
- Пацаны, а чья книга?
- А, это я как раз тебе принес почитать. Вообще чумовая штука! – Сказал Ваня, один из коллег.
- Не, я, наверное, откажусь. Хоть и слышал об этой книжке. Вот хочешь, я тебе книжку принесу?
- Как звать? – Осведомился Ваня, ковыряя отверткой в пустом корпусе.
- «Красное и черное»
- Пелевин?
- Не совсем. – И добавил про себя: «Балда».
- Не, потом приноси, у меня сейчас только Пелевин, всекаешь? Изучение литературы сравнимо с употреблением алкоголя, ни в коем случае нельзя смешивать!
Мысленно я порадовался, что не пил в тот момент кофе или еще чего, иначе рисковал захлебнуться от этих слов насмерть.
Следующий остаток дня пролетел в обычном своем распорядке. Люди приходили и уходили, покупали и возвращали обратно. За окном высшее общество начало свой банкет, и оркестр забарабанил по стеклам огромными цельными каплями.
Посреди рабочего дня показалась большая мадам и сделала нам всем предложение коммерческого характера.
- Ребята, подписаться ни на что не желаем?
Сюда порой заходят посетители подобного рода. Однажды дошло даже до того, что парикмахер, очевидно потерявший свое постоянное место заработка, предложил нам подстричься прямо на месте. Мы отказались в страхе перед девятью кругами Чёрта.
Как главный в сборочном, я заказал несколько журналов для фирмы и заодно парочку для себя лично. Потом напоследок бегло просмотрел каталог и наткнулся на интересную вещь. Среди прочей макулатуры себя предлагал журнал «Правда». Обычный журнал, вот только годовая подписка на него не стоила ничего, то есть совсем бесплатно. Я помню, еще тогда задумался: «Нужна мне правда за бесплатно или все-таки не нужна?». Журнал я себе все же выписал, несмотря на все сомнения. Я заплатил даме и с привилегиями, положенными женскому полу, выпроводил её за пределы нашей эзотерической деятельности.
Домой я попал ровно в половину восьмого. Ни рано и ни поздно. В другие дни я мог бы прийти раньше положенного, но сегодня я должен был отработать весь день до последней минуты.
Скинув с себя верхнюю одежду, я прошел в кухню и извлек из холодильника несколько бутылок напитка цвета молодого янтаря. В моей квартире тепло и уютно. Это только за окном праздник в самом разгаре. Элегантные господа уже давно пустились в пляс или шепчутся по углам, рассказывая друг другу всё новые и новые сплетни. Холод их отношений и мерзкий шепот доступны даже здесь, на земле. Мне грезится, я и сейчас могу чувствовать их. Тепло вокруг меня и холод снаружи дают волю энергии, что возникает вследствие столь очевидной разности потенциалов. Она разливается по всему моему телу, достигая самых потаенных его уголков, подгоняемая прохладным янтарём.
Раздался телефонный звонок. Я снял трубку.
- Леша?
- Маша… привет! – Её звонку я не был рад, но ей об этом знать не следовало. – Давно не слышал тебя.
- Да, почему не звонишь?
- Все некогда, работы навалом.
- Понятно.
Помолчали.
- А-м, чем сегодня вечером думаешь заняться? – Возобновила разговор Мария.
- А ты хочешь что-то предложить? – На самом деле, я заведомо знал, что откажу, но любопытство взяло своё.
- Зашел бы в гости что ли…
- М-нет, извини.
- Ничего.
- Я тебе обязательно как-нибудь позвоню, и мы все поправим.
- Ага, ну ладно… давай.
- Пока.
Уже много лет она испытывает ко мне симпатию, на которую я не могу ответить взаимностью. Ничего кроме одинокой надежды я ей предложить не могу. А она от неё и не отказывается, проглатывая снова и снова.
После её звонка во мне проснулось воспоминание, а вместе с ним зашевелились мысли об одной молодой леди по имени Ольга. Помниться мы с ней достаточно ярко скрасили один из декабрьских вечеров, пребывая в моей постели. Единственное, что мне в ней не нравилось это её утренние тирады перед зеркалом. Ей всего 27 лет, а она уже предвкушает старость в поисках несуществующих морщин на лице и мнимой обвисшей груди. Если человек начинает стареть на пороге пятого, а то и шестого десятка, то женщина делает это гораздо раньше.
Забыв о времени, я уже было приступил к счастью, но тут звонок перескочил через всю квартиру и раздался в коридоре, возвещая о непрошенных гостях.
- Кто там?
- «Правда». – Послышался гордый старческий клич.
- Какая еще, правда?
- Журнал, «Правда»!
Я быстро сбегал за тором, аккуратно поставил его в углу и открыл дверь. Получил журнал и закрыл её. Я подписался на журнал часов пять назад и его уже сейчас принесли! Причем не просто принесли, а принес его курьер прямо ко мне домой. Вот как надо работать. Жаль только, он оказался уж больно тонким. Впрочем, за ноль рублей ноль копеек они могли мне подсунуть и смерть в конверте.
Пройдя в комнату, я разместил ноги на письменном столе и принялся изучать корреспонденцию.
Правда:
Доброго дня Алексей.
Накануне Вы проявили унизительное для Вас неуважение к человеку, что старше и мудрее Вас. И теперь Вы для него ничтожны. Кроме того, сегодня Вы солгали начальнику, воспользовавшись смертью пусть и вымышленной. Это было большой ошибкой, потому как он поверил в эту смерть и теперь для него она реальна. К нашему великому сожалению Вы на этом не остановились. Следующей Вашей оплошностью послужила надежда, данная человеку, которую оправдать в ваши планы не входит. Эта надежда уже очень давно теплится в трепетном сердце девушки и когда неудержимый прилив истинных слов смоет её следы с берегов души нашей общей знакомой, боль захлестнет её города страшным потопом.
Естественно, что мы осветили далеко не все огрехи вашего сегодняшнего дня, иначе это могло бы занять слишком много времени. Но поверьте нашему богатому опыту все случившееся доселе, все, что еще только намеревается случиться, и все что случилось сегодня, в совокупности сообщают о нашей с Вами скорой и неминуемой встрече. Впрочем, Вы такой же человек, как и все, не лучше и не хуже других.
Ждем вас у ворот, и не вздумайте взять с собой хоть каплю надежды, Вам её придется оставить.
Подпись: Элегантные джентльмены.
И тогда я ощутил себя огромным островом посреди океана. Черно-белым островом неведомым ранее глазу человеческому. Я и сейчас слышу звук разбивающихся об меня временных волн и вижу, как на хрустальной линии горизонта раздуваются лазоревые паруса бесчисленных фрегатов. Там люди, гордые, отважные вот-вот они ступят на новую землю и возможно назовут её в свою честь. Вот только там нет ни плодородной земли, ни сочных фруктов. Нет здесь и забытых кем-то сокровищ. А только песок да стеклянные воды.
Держа правду в руках, я подошёл к окну. Дождь лил, не прекращая, и мне показалось, будто там высится чей-то смех. Мне больше не хотелось верить в джентльменов. Однако обратной дороги уже не было, ныне им известно обо мне всё. Ведь это только вода с небес и возвратится она на небеса, а уже завтра я смогу вновь вдохнуть её в себя, если только не буду задушен утренней радугой.
Я развернул журнал обратной стороной и прочел то, что было написано мелким шрифтом.
г. Эдем, ул. Уриила 4
Издательство: «Объективная реальность».
Тираж 6 300 000 000 экземпляров.
Окончательно обезумев, я хмыкнул.
«Значит, в Аду нет своего издательства? Или дело в другом? Хм, если моё сердце там и окажется, то в Преисподней станет немного прохладнее» - думал я.
А ведь у меня подписка на весь год. Сейчас же пойду на почту и все исправлю.