Рома вернулся домой, как обычно.
- Опять затемно приходишь, – крикнула из кухни мать, - мой руки, иди есть.
- Не ругай ребенка, пусть гуляет, - прошептал ей отец. - Вспомни себя в его возрасте.
Они прислушались. Как-то подозрительно тихо. Ни привычных воплей «мама, папа, я дома», ни грохота скидываемой обуви.
Они выглянули в коридор.
- Что с тобой, солнышко мое? – запричитала мама, увидев сына, - заболел, родной?
Ромка сидел на полу, уныло уставившись в свои старенькие кроссовки. Побледневший, потупивший глаза.
- Что произошло? – испуганно спросил папа. - Тебя кто-нибудь обидел?
Рома отрицательно замотал головой.
- Да ты весь горишь, - закричала мама, - температура под 40, наверняка. Боже, где градусник, - она бросилась на кухню, - в этом доме никогда ничего не найти.
Папа присел на корточки и шепотом спросил, - ну, что случилось? Мне-то ты можешь рассказать?
- Паааап…. Я влюбился, - прошептал Ромка и поднял глаза на отца. Где-то за папиной спиной послышался звон разбитого термометра. У мамы подкосились ноги, и она присела на стул…
- Тебе показалось, наверное, сынок, - прошептал отец испуганным голосом и вгляделся в Ромкино лицо.
- Нет, пап, нет. Такое не может показаться. Ты не представляешь, что это за чувство… Ты не представляешь… - взволнованно говорил Ромка.
- Скорую… – прошептала мама, - сейчас же скорую.
…
- Нет, я не знаю, откуда у него могло возникнуть это чувство, - снова и снова повторяла Ромкина мать врачам, – вы же сами говорили, заболевание – редчайшее. Передается по наследству. Так вот, ни мы с мужем, ни мои родители, ни родители мужа никогда… Никогда не любили.
- Случай очень сложный. С точки зрения науки – очень интересный. Не волнуйтесь, мы сделаем все, что в наших силах.
- Меня не волнует наука. Я хочу, чтоб мой сын стал опять таким же, как все. Понимаете? Если дело в деньгах – не волнуйтесь. Мы с мужем достаточно обеспечены, и на Ромку денег не пожалеем. Никаких.
- Понимаете… Скорее всего потребуется операция. Мальчик слишком сильно влюблен. Этот этап уже скорее называется не влюбленностью, а любовью. И обычным гипнозом не поможешь.
- Так значит, операция по удалению любви? – тихо спросила мама. – И никаких других методов? Может, народные средства?
Врач покачал головой. - Боюсь, что нет.
Она глубоко вздохнула. – Ну что ж. Мы согласны.
Глаза мужа безмолвно подтвердили ее слова.
…
Ромка молча лежал на кровати в огромной пустой белой комнате и тоскливо смотрел в окно.
Зашла мама, грустно прошептав, - ты поправишься.
Зашел папа, принес бананов и шоколада, поправил одеяло, сел рядом.
- Мам, пап. Вы знаете… Я совсем хорошо себя чувствую. Немного, конечно, грустно, что ее нет рядом. Но я ведь ее увижу. Завтра же, правда?
Мама и папа отвели глаза.
- Ром, ты понимаешь… Завтра тебе сделают операцию, сынок. Это совсем не больно. И все будет, как прежде.
Он взорвался. – Что значит, как прежде? А меня вы спросили? Вы что? Даже не спросили, как ее зовут…. А зовут ее, между прочим, Марина. И улыбка у нее солнечная… И ямочка на щечке. И волосы, вы бы видели, как они развеваются на ветру… И… Мама… Папа… Я не хочу операции. Я не хочу, чтоб это прошло. Я люблю ее. Я хочу любить ее и дальше.
Мама не выдержала и выбежала из палаты вся в слезах.
- Папа, ну хоть ты меня пойми, - Ромка выглядел испуганно. – Папочка. Это ведь моя жизнь. Папа, вы не имеете права лишать меня любви без моего согласия, - он перешел на крик.
- Доктора, скорее, - папа стремительно выбежал за дверь.
…
Операцию, как и обещали, Ромка не помнил.
Первые пару дней он вообще смутно осознавал, кто он и где он. Долго удивлялся, почему он в больнице. Почему мама и папа постоянно заходят, приносят сладкое и так подозрительно добры к нему. Никаких криков по поводу найденного приказа об отчислении из института. Никаких криков вообще. Все тихо, спокойно. «Даже как-то приторно», - подумалось ему.
И такое маленькое чувство, что чего-то не хватает. Такое малюсенькое чувство, не дающее спокойно спать.
В остальном жизнь налаживалась. Врачи сообщили, что завтра выпишут, и, после ряда каких-то непонятных вопросов, довольно потирая руки, вышли за дверь.
…
И вот – завтра пришло.
С удовольствием вдыхая весенний ветер, Ромка стоял перед входом в больницу и ждал такси.
- Ромка? Как ты? – окликнул кто-то, и он обернулся. Обернувшись, увидел солнечную улыбку и мягкую ямочку на щеке. И волосы пшеничного цвета, развевающиеся на ветру. И такие знакомые искорки в глазах. Сердце так знакомо приятно застучало в груди, и он наконец понял, чего ему не хватало все это время. Улыбнулся в ответ. – Я - замечательно.
- Нда… Безнадежный случай. Первый раз за все годы сталкиваюсь с таким на практике, - врач недоуменно пожал плечами, и опустил жалюзи. – Солнечная улыбка, надо же.