Этот незнакомый мир наваливается внезапно,
вначале он проникает в меня тонкой струйкой толщиной с волосок,
и нежно щекотя меня новыми впечатлениями,
и заметив мой интерес и отсутствие осторожности.
Раззадоривает своей наигранной бесшабашностью, а потом бросается оскаленной страстью к женщине, растворяясь в которой, попадаю в бурный океан наслаждений,
и потом скачу шариком по рулетке судьбы.
Где каждая цифра ввергает меня в новое попадание.
Выпавшая шестерка повисает на шее жаждой денег,
этих сладких, хрустящих купюр, звенящих монет,
которые охватывают, превращая в свинью-копилку
с хищной прорезью улыбки рта.
Свинья топочет по дороге жизни вынюхивая жадным пяточком, где что плохо лежит, подрывает корни дубов и стукаясь об него твердым лбом требуя желудей.
- Дайте еще и еще до полноты, до рвоты, до пароксизма.
Но наступившая скука, после очередного насыщения, сталкивает в волны жажды наслаждений, они закручивают щепку сознания в новый год, новый бег.
И вот уже черная тридцать становиться символом моей жизни.
Жажда тратить обуревает мое существо, я мот, я транжир,
я растратчик.
Все, что попадает в поле моих ненасытных глаз
сразу становиться объектом вожделения: рояли и компьютеры,
машины и квартиры, мебель и изысканные вина, одежда и парфюм, еда и секс, фильмы и книги, картины и украшения, антиквариат и инкунабулы все это становится объектом ненасытного хочу, хочу, еще хочу и еще.
Но и это ослабевает, порождая скуку и уныние, и жажда новых удовольствий смывает меня на истерику наркотического кайфа и цифра 23 восходит новым красным солнцем наслаждения, опаляя мозги стимуляторами, замутняя дымом табака и травы, и превращая реальность в бесконечные коридоры декораций галлюциногенов. Где волны забвения поглощают мое сознанию идиотизмом эйфории, расслабленностью лени, подкатывая к самым сокровенным тайникам души и, замутняя кристалл бессмертия души накидкой зависти и злобы, которая кислотой грызет ее совершенные грани, желая растворить.
Шарик моего я превратился в точку,
которая окончательно потеряв связь с реальностью,
билась о стенки измочаленного тела, требуя у мозга ответа,
Кто ты, зачем ты и как тебя зовут?!
И страх отчаяния смыл мои останки в цифру одиннадцать.
Я один, я совершенно один и надцать раз билась мысль в опустевшем мозгу.
Цифра распалась на две единицы, которые воткнулись
В лоб и затылок и змеящимися кустами боли,
не давая провалиться в беспамятство сна,
страх перед содеянным терзал сердце взбесившейся собакой.
Боль, боль, боль, бесконечная боль и сухость подкатывала к горлу,
выделяясь желчью во рту, пробиваясь бритвами мыслей в разум.
- Я боль, и ты боль, - пела она в моей израненной сумасшествием душе,
- Я боль, я превращаю тебя в ноль.
Обожженный шарик я упал на зеро и распался в серый порошок небытия, и облачком пыли поднялся от дыхания женщины-крупье, запорошив разноцветные фишки на зеленом сукне жизни.
Но пролитая влага опрокинутого бокала с вином и заботливые руки уборщицы слепили из пыли и грязи меня заново, и теперь лежу и жду,
когда Колобок вспомнит имя, которое выведет из лабиринта потерь.
И вот мне безымянному присвоен номер, какой-то ИНН и вместе с ним приходит гремящий поток обезумевшего мира.
Он хочет задавить и растоптать оставшееся живое.
Ты Петр, камень, столп, - говорит чей-то голос. И вот звезда сознания, распускает свои лучи, вставляя меня узелком в узоре бытия и я вижу вновь бескрайнюю мощь поднебесной, и свой путь, который ведет меня в светлый город на Горе.