Жил-был Сам. Сам себе всё делал. Сам себе еду готовил. Сам порядок наводил.
Ай, да Сам! Ай, да молодец!
* * *
Говорят, комар такой маленький…
Так вот, Сам был ещё меньше. Потому Сам никого не трогал. Ещё бы! какие тут все огромные ходят, попробуй-ка, тронь такого. А Саму и не хотелось вовсе!
Бывало, наоборот: идут грибники через поле, нет-нет, да и заденут травинку, на которой важно восседает Сам. Падает Сам на землю, успевает трижды, а то и четырежды в воздухе через голову перевернуться. Зевает и в то же время озирается на земле уже. Дальше идут, не видят грибники его. А ведь Сам знает все грибные места, каждую кочку, на которой стоит маленький сторожевой отряд в колпачках. Да вот беда – никто у него не спрашивает.
Спросите хоть Вы!
.
Сам на себя не похож был сегодня.
.
Убивший Сама сам станет Самом.
.
Только самые прекрасные мечты навсегда останутся мечтами.
.
Смерть Сама пришла за ним.
.
Сам не всегда был таким, каким вы можете видеть его сейчас. Но ведь и вы не всегда были такими, какими он вас видит сейчас. Он не помнит точно, когда и как случилась в нём перемена, но точно знает, что был он Самом не всегда.
Он не любит вспоминать прошлое, и никто не знает его историю, потому все и думают, что Сам с рождения такой.
Раньше, когда ещё он был совсем безликим существом, он захотел стать самим собой. Я не уверен, что каждый из больших солидных взрослых знает, что значит быть самим собой, и уж тем более, что об этом мог знать маленький будущий Сам в столь юном возрасте? =>
Тускло освещённое узкое помещение. Всё, что происходит – приходит сверху, как этот тусклый свет, как эти звуки голосов. Стены клаустрофобии начинают вертеться и в своей безудержной пляске выносят тебя на поверхность с лёгким приятным плеском. Ку-дато подевался маленький отряд низкорослого племени с полей в остроугольных шляпках. Они приходят, чтобы расширить границы твоих возможностей – этакие пограничники, уводящие из сознательного в подсознательное – но именно они запирают тебя в этой шахте, откуда непросто выбраться. Хм-м. Холод и мрак.
Выбравшись из этого колодца, Сам стал самим собой (хотя тогда он ещё не был Самом).
Но раз за разом возвращаясь из гостей племени под колпачками, он терял частицу себя. Так из самого себя он превратился в Сама.
.
Сам вышел из себя.
Никогда раньше он не заходил так далеко. Ему казалось, время повернуло обратно. Что из стрекоз появятся личинки, а не наоборот. Что даже это уже происходит г-дето в данный момент. В общем, всё перепутал.
Было, правда, у него этому своё объяснение, но утро, раздвинув веки, показало ему, что всё по-старому. Утро убедило его, что он совершенно нормальный. И в раздумье о том, что появилось раньше – курица или яйцо, начался старый день.
.
А какт-о раз взял Сам и растворился. Да не просто так растворился, а в другом человеке растворился.
Для тех друзей, которые знали Сама, его как будто и не стало. Вот был только что, а вот, вроде, и исчез.
А Сам, растворённый, плавает в жидкостях и летает в просторах другого человека. И если этот другой идёт ку-дато или стоит, то и Сам идёт с ним или стоит. И бегает, и прыгает, и зевает, и мух на лету ловить пытается. Да только ненадолго это. И Сам это знает. Только другой, растворитель этого не знает, не подозревает, не чувствует. Глаголы любит. А Саму прилагательные нравятся: красивые такие, воздушные; и никуда не зовут.
И прощается Сам прилагательными: «спокойной». И короткому безнадёжному «пока» отвечает тем же.
И выходит к друзьям неожиданно, потому что знает, что нельзя растворяться в других и в себе растворять нельзя.
Только это его и спасает.
.
Сам становится собой только в те нечастые недолгие моменты времени, когда остаётся наедине с собой.
В основном это случается перед сном. А какому Саму не хочется побыть собой? – Вот почему он не высыпается и ходит порой соня-соней.
.
- Сам пришёл!
- Молодец, что догадался, а то мы звоним, звоним, а тебя где-то носит, - друзья были явно рады встрече.
- След простыл, - оправдывался Сам, - с утра чихает и чутьё потерял, а докторов, сами знаете, не любит. И таблеточкам отказывать принимается.
Вот и гулял с ним, как с маленьким за ручку целый день. А вы, я вижу, заждались. Ну-с-с, начнём?..
.
А однажды они перешли на его сторону...
Хотя их было так много, что могло показаться, будто Он перешёл на их сторону. Но они были такими маленькими, и сделали это так незаметно и постепенно, что не оставалось никаких сомнений, что это они к нему перешли, пользуясь его гостеприимством.
Он считал их веру верной. А они верили в себя, и так же незаметно и постепенно делали его всё незаметнее и постепенней.
И чаши весов самого себя начали выходить из равновесия, оставляя себя где-то вверху и погружая Сама в приятную глубокую бездну.
.
Сам в метро.
К дверям не прислоняется, за поручни не держится. Сидячие места не уступает, потому что стоит, руки за спину.
Стоит, как монолит. На крутых поворотах из стороны в сторону его не шатает. А некоторые, что руками держатся, всё равно умудряются на ногу ему наступить. Поворачиваются, чтобы извиниться, и… никак. Не извиняешься ведь перед землёй, что ходишь по ней, или у скалы, когда задел её.
А Сам стоит, не шелохнётся и думает о машинистах, ведущих поезд через темноту (вот ведь придумали себе занятье) и вспоминает звёзды.
.
- Романтики – это такие чудаки, - говорит След, сидя с Самом на берегу моря, - которые не могут реально взяться за дело. То есть, просто не способны на это. Например, любовь – до чего неромантическая штука, а ведь робостью своей выдумают кучу всяких разностей, чтобы пойти не так, как короче, а как длинней.
Есть, правда, плюс – с ними не скучно. Но порой очевиднейшей вещи догадаться не могут, и обижаются на непонятные пустяковинки.
Нежные души и ранимые сердца – а по сути бестелесные моллюски без домиков!
-Море сегодня спокойное, - говорит Сам. И добавляет, - только далеко не заходи.
Но След разбушевался.
-Ведь на фиг это никому не нужно! Признайся! хоть ты и есть романтик.
-Я так думаю, что записывая этот разговор, я даю людям повод понять меня. А надо ли им это?
Сам встаёт и не спеша уходит с побережья , оставляя След в недоумённом состоянии.
.
След сидел на берегу, и на этот раз слушать его было сплошное удовольствие.
-Когда теряешь зажигалку и все силы уходят на поиск её, уже мало задумываешься об огне. Так же и с домом. Не верь тем, кто говорит, что у него нет дома. Но с ними тебе не по пути. Даже самый маленький склизняк без домика знает, что где-то есть и его домик. Поиск дома, путь к дому, дом, потеря дома: вот четыре основных ступени, которые тебе придётся неоднократно проходить. Может быть, твой путь будет короче. Ты знаешь, например, людей, довольствующихся одной ступенью…
Сам оставляет След и идёт вдоль шумно катящихся волн. Скоро осень, вот Следов и становится всё больше и больше. Они спешат и толпятся, и порой, даже сидят один на другом.
Сам видит и слышит, что говорит каждый След. «Как странно, - думает он, - очень много одиноких следов. Ведь и мой след весьма одинок. Никто кроме меня его и не узнает.»
Следы идут туда, куда ведут их Сами. Следы толпятся. Ведь скоро зима: снег и лёд покроют берег, и Следов своих вы не найдёте до весны.
P.S. Каждый спешит оставить свой След. След остаётся, но не отстаёт.
ppss. Следение продолженует.