В сущности каждый из нас состоит из спутанного клубка страстей, жадности, зависти и страхов. Описанный далее случай хорошо иллюстрирует вовсе не загадочную природу человека.
В то время мы участвовали в проведении ядерных испытаний, нам выдали приличные, по тем временам, командировочные, питание на месте было бесплатное - «по талонам», так что, когда все благополучно возвратились домой, то получили зараз всю зарплату, накопившуюся за два месяца командировки. Это составило, в пересчёте на нынешние деньги, тысяч по двадцать на брата.
Зарплату выдавали прямо на работе, с утра все ходили воодушевлённые с полными карманами денег, и все разговоры сводились к одной теме: где и как собраться вечером, чтобы отметить приятное событие.
И тут высунулся Булкин. Он был в отделе одним из тех, что не ездили в командировку, а потому были лишены обострённого чувства обладания свалившимся капиталом и немало завидовали «капиталистам».
Булкин был небольшого роста, рыжеволосый, с лицом украсившим бы пожалуй племя орангутангов, но для сообщества приматов гомо сапиенс являвшимся постоянной иллюстрацией дарвиновской теории происхождения человека.
Поэтому он носил бородку, нивелирующую различия в видовых портретах. Булкин был умён, много знал, но по складу характера задирист и не упускал случая подчеркнуть несостоятельность остальных коллег.
- О чём говорит аппроксимация результатов эксперимента? –
спрашивал он озадаченного сотрудника и, не дождавшись ответа, продолжал:
- А? Да что с тобой говорить, ты и понятия не имеешь об аппроксимации! – и тряхнув козлиной бородкой,
удовлетворённо отходил в сторону, оставляя ошарашенного инженера додумывать мысли о своей никчёмности.
Но после командировки сотрудники ходили с гордым видом, причастные к великому событию покорения атомной стихии, но если остальные сотрудники смотрели победителям в рот на их рассказы, Булкин только мрачнел.
Во время несладкой командировки своих коллег «на севера» он придумывал, чем бы их «уесть» после возвращения с триумфом и вернуть себе непререкаемую славу всезнающего интеллектуала.
Случай представился. Булкин, вдруг, выиграл по лотерее мотоцикл. На деньги, опять же по нынешним меркам, это составляло тысяч на шестьдесят, что в три раза превосходило приобретённый капитал каждого из сотрудников.
В день получки Булкин кинул на стол билет и газету с результатами тиража. Вся толпа сотрудников, сгрудившись в кучу над газетой, изучала верификацию выигрыша, одновременно проверяя собственные пустые билеты. Булкин, засунув руки за спину, прогуливался нервной ленинской походкой по комнате. Уже самим фактом превышения неожиданного денежного поступления над зарплатой сотоварищей Булкин вернул и утвердил своё превосходство.
Но этого ему казалось мало, толпу надо было добить до полной капитуляции.
- Везёт же людям! – вздохнул убелённый ранней сединой
Свиридов, отец семейства с тремя детьми.
- И вам может повезти! - произнёс Булкин, - я предлагаю свою лотерею. Ставлю билет с мотоциклом против ваших зарплат –три к одному. А?
Все озадаченно молчали.
- Каждый участник сдаёт деньги посреднику, - тут Булкин
многозначительно посмотрел на Шапкина, признанного авторитета карточных игр. - Тасуем билеты – среди них мой выигрышный – кому достанется, а собранные деньги мне.
Булкин мало чем рисковал и при числе участников более трёх даже выигрывал, но эта премудрость была понятна пока ему одному.
- А чё, давай! –положил на стол свой пустой билет Свиридов.
- Я тоже буду, - сказал красавчик Зайцев, по кличке «Заяц» -
мот и пьяница, любитель «сладкой» жизни.
Всего набралось шесть человек, осталось передать деньги Шапкину, а Булкину положить на стол свой счастливый билет.
Тут открылась дверь и на пороге появилась жена Свиридова, сотрудница соседнего отдела.
- Получил деньги? – спросила она мужа, недоуменно
осматривая потные, раскрасневшиеся лица сгрудившихся около стола сотрудников.
- Что это вы тут делаете?
- Понимаешь Маша, - осторожно начал муж – есть большой шанс выиграть шестьдесят тысяч за двадцать, три к одному! Булкин предлагает лотерею.
- Что?! Ты хочешь рискнуть двухмесячной зарплатой, которую я … которую … дети … пока вы там пили спирт в командировке!
Кроме этого бессвязного монолога, слов у Маши больше не нашлось, она вылетела с рыданиями из комнаты, тут же за ней пулей выскочил Свиридов.
Ситуация в комнате сразу изменилась.
- Если бы у меня семьи не было, - удручённо сказал толстомордый Журавель и убрал со стола свою пустышку.
- Ну тебя к чёрту Булкин! – выругался Колташев,
пытавшийся стыдливо скрыть за высоким воротником свитера отметины на шее от когтей ревнивой супруги, которой он бесполезно пытался объяснить, что на «северах» он мог ей изменить только с моржихами.
Выходило так, что все, вроде, отказались участвовать в лотерее. Булкина этот вариант тоже устраивал - толпа оставалась толпой, а он возрождался в ранге супермена.
- А я буду играть! – вдруг, жёстко придавил атмосферу
комнаты голос Зайцева. Заяц смекнул, что участвуя в лотерее один, именно он, а не Булкин приобретает шанс «три к одному» и, к тому же, подтверждает свой гусарский авторитет.
Булкин, наоборот, приуныл, оставшись с шансом «один к трём», но отступать было некуда.
- Вот тебе Шапкин деньги! – эффектно выхватил из кармана всю зарплату Заяц. – Клади свой билет Булкин!
Шапкин медленно пересчитал деньги, расстегнул пиджак, вывернул внутренний карман, показав всем, что он пустой и сложил в него купюры, после чего с достоинством потасовал на столе два билета. Толпа опять вся сгрудилась вокруг, сменив потухшее настроение на азарт за чужой счёт. Зайцев снял зачем-то пиджак, повесил его на спинку стула, пододвинул тот поближе к столу, потрогал стул – не шатается ли, и, плотно усевшись, сам ещё раз перетасовал билеты.
Толпа замерла и затаила дыхание. Заяц нацелился на один из билетов, положил на него правую руку, но тут левая предательски тоже легла на другой билет и, поскольку оба их открыть было не положено, руки опять начали тасовать билеты и, наконец, замерли в рассуждении.
- Бери дальний! – не выдержал Журавель.
Все так зыркнули на нарушителя святопредставления, что тот спрятался за спины.
Зайцев, однако, не убирал с билетов ни одной руки, пытаясь, видимо, нащупать тот слабый энергетический сигнал, который должен непременно излучаться от источника капитала.
- Положи одну руку под стол! - приказал, наконец, по праву
судьи Шапкин, и тут все его поддержали неразборчивым гулом одобрения.
Заяц убрал под стол левую руку, а правая начала парить над билетами сначала медленными пасами, словно у факира, усмиряющего гремучую змею, потом движения её ускорились и превратились в сумасшедшие отрывочные рысканья от одного объекта к другому, как у автоматически управляемой зенитки, которая не может различить две близко расположенных цели.
Лицо игрока побагровело, он резко вскочил со стула, тот брякнулся на пол, перевешенный массой пиджака, и крикнул рефери, единственному сохранявшему спокойствие «по долгу службы»:
- Давай деньги назад!
Судья с усмешкой извлёк из внутреннего кармана деньги и передал их Зайцеву; Булкин схватил со стола билеты и рассмотрел их.
- Вот он! – положил он в карман один из них. – Забери заяц свой! - ткнул он другой билет, что называется, в рожу
сорвавшемуся игроку и с гордостью произнеся своё неизменное: А! – покинул игровое поле.