О****ал

Марк Котлярский
Дичок привит,
и вот - гибрид!
Моягода, мояблоня!
С.Кирсанов

Контаминация - соединение двух слов в одно.
А.Квятковский, «Поэтический словарь»

...Электричка уходила в Колпино.
- Двери закрываются, будьте осторожны! - предупреждающе прогудел репродуктор, и в это время в тамбур влетел, запыхавшись, взъерошенный человек. Он едва-едва успел, потому что двери через секунду захлопнулись, и электричка тронулась, не спеша и покряхтывая.
Словно все еще не веря своей удаче, человек беспокойно огляделся вокруг, несколько раз пригладил вздыбившиеся от бега волосы, затем прошел в вагон, поискал глазами свободное место и, вздохнув, уселся. Нервничал почему-то. То и дело снимал и надевал на руку часы, бессмысленно поглядывал в окно и твердил полушепотом, ни к кому не обращаясь:
- Все пройдет, все пройдет, все пройдет...
Вдруг он спросил у сидящего напротив огромного мужчины, одетого в помятый слегка костюм:
- Простите, а куда идет электричка?
- В Колпино! - улыбаясь, ответил тот и игриво похлопал себя по коленке.
- Как же так..., что же это..., зачем это... что же это я...? - болезненно сморщился визави, бормоча, - надо же перепутал электричку, теперь уже совсем опоздал!
Он вскочил, сел, снова вскочил и опрометью бросился в тамбур.
- Пить меньше надо! - наставительно сказал его всезнающий сосед, - тогда и не опаздывал бы...
Молодые ребята, стоявшие в тамбуре, засмеялись:
- Куда торопишься, папаша? Прыгать, что ли, собрался на ходу? Опоздал так опоздал, невелика беда!. Теперь жди следующей станции, придется тебе снова на «Московский» возвращаться...
А человек стоял и чуть не плакал.
На него никто не обращал внимания. Только тетка какая-то хмыкнула добродушно:
- Ишь ты, опоздал... Раззява... О****ал - вот ты кто!

х х х

...Как великолепен, как гибок, как животворящ русский язык; какую причудливую контаминацию он может порой создать, вложив ее в уста простой старушки из пригородной электрички.
Слова «опоздал» и «****обол» вдруг соединились воедино, придав невиданный смысл случившемуся словообразованию.

х х х

Кстати, мне довелось в свое время стать свидетелем рождения еще одной, подобной контаминации.
А дело было так.
Вместе со своим приятелем из бакинского ТВ - телеоператором - я оказался после очередной съемки в Мардакянах (это небольшой курортный поселок, пригород Баку, принятый в свое время Сергеем Есениным - по вынужденной пьяни - за Персию; собственно, в этих самых Мардаканях и родились «Персидские мотивы»...).
Мы зашли в небольшую чайхану, чтобы перекусить и выпить горячего чаю (помните? - «сам чайханщик с крепкими плечами, чтобы славилась пред русским чайхана...»); рыжеусый, плотный чайханщик изящно и легко смахнул изжеванным полотенцем крошки с нашего стола, поставил на него блюдце с мелко колотым сахаром, подал сыр, чурек и масло. А через минуту, ловко лавируя между тесно уставленными столами, уже нес на подносе два пузатых, прокопченных чайника с отбитыми носиками.
- Обрати внимание, - вдруг сказал приятель, - там в углу сидит очаровательная девушка, блондинка. Да еще и одна. То ли туристка, то ли сумасшедшая.
- Скорее, туристка, - сказал я, отхлебывая чай из грушевидного стаканчика (под названьем «армуды»), - здесь неподалеку дом отдыха расположен.
- А... тогда еще лучше, - пробормотал приятель, - за камерой посмотри, а...
Однако случилось непредвиденное.
Не успел пылкий повеса, едва успевший протереть рот салфеткой, подойти к девушке, как вдруг перед ним словно соткался из чайных ароматов низенький человек в помятых брюках, сандалях на босу ногу и тениске, открывающей внушительную волосатую грудь. На голове у него красовалась огромная фуражка, которую в Баку называли «аэродром».
Потрепав дружески моего приятеля по плечу и, обнажив в улыбке блеснувшие золотые фиксы, низенький доверительно сообщил:
- Слышь, друг, эта баба не трогай, ее мой друг Абульфас... любает...

...Кто был этот таинственный Абульфас, для нас осталось загадкой. Но какова контаминация! Надеюсь, не надо объяснять, какие слова породили этот необычный словесный гибрид, этот дичок, привитый милым азербайджанцем в «аэродроме» к древу великого и могучего русского языка.