Владимир Круглов
Гладун
Дед Дмитрий Гладун, в миру – Митяй, коренастый, слегка сутулый старик, с почти лысой головой и глуповатым выражением на лице, в нетерпении топтался у ворот своего дома, дожидаясь, когда жена, наконец, найдет его палку. Дед, конечно, не помнил, куда он дел свою «клюку» – слишком много забот упало на его немощные плечи: и с соседом надо поругаться по поводу его козы, постоянно общипывающей кусты сирени у палисадника, и сходить к Чемерову попробовать вино – Чемеров новую бочку открыл, и, наконец, собрать дань с рыбаков, арендовавших у него бредень. Жена, правда, покорила его за это – мол, запрет на рыбную ловлю - оштрафуют и сетку отберут, на что Гладун резонно заметил, что штрафовать будут не его, а сетка уже старая: отберут - так «арендаторы» ему новую купят.
- Як же купят! – ворчала жена. – Вон у Драгулина взяли и не вернули – казалы рыбинспектор забрал.
Этим замечанием жена вконец испортила настроение Гладуну, и теперь он, злой как черт, громко, как все глуховатые люди, кричал в сторону открытой в доме двери:
- Ну, шо ты там копаешься, язви тебя, «клюка» на кухне…
- Нема ее там, - спокойно отвечала жена, заглядывая во все
углы.
- Значит, на огороде…
- Шукала и там…
Дед хотел поскрести затылок, но обнаружил, что правая рука занята. Взглянув на нее, он увидел свою «клюку», которой он в раздражении постукивал по земле. Украдкой кинув взгляд в сторону дома – не увидела ли жена его оплошности - подхватил пластиковый пакет, приготовленный для рыбы и, лязгнув воротами, торопливо вышел со двора.
Понадеявшись на теплый майский день, Гладун натянул на себя только кургузый пиджачишко, оставив дома свою видавшую виды телогрейку. Теперь, выйдя за пределы усадьбы и ежась от порывов свежего восточного ветра – восемь десятков лет, что прожил дед на свете, не очень-то грели – жалел о своей «душегрейке».
Достав из кармана мятый темно-синий берет, Митяй натянул его на голову, сразу став похожий на киноартиста Михаила Пуговкина.
Усадьба Гладуна была крайней и огородами выходила прямо на крутой берег лимана. Улица, на которой находился дом Гладуна, сразу за домом резко обрывалась - начинался крутой спуск, с глубокими промоинами от сбегавших во время дождя потоков воды. Даже здоровому и нестарому человеку, спуститься и подняться по этой дороге требовалось затратить немало усилий. Для Гладуна же спуск вниз к воде было поистине героическим поступком. Но что не сделаешь ради любимой юшки из бычков…
Доковыляв до начала спуска, Гладун остановился и окинул взглядом открывшуюся панораму: лиман, испестренный мозаикой белых барашков мелких волн, синее небо, фигурки мальчишек, стоявших по колено в воде и выдергивающих из воды разную рыбью мелочь. Ветер сдувал с меловых склонов известковую пыль и гнал ее в сторону села, навстречу Гладуну.
Зрение у Митяя, несмотря на возраст, было отменное – как бы, в качестве компенсации за пониженный слух – и он отчетливо увидел двух своих «арендаторов», шустро тянувших бредень к берегу.
- Ага, ишь торопятся – значит щось спиймалы, - буркнул довольно дед и, кряхтя, начал длинный и небезопасный спуск.
Добравшись до створного маяка, построенного прямо на середине спуска, рядом с размытой дорогой, Гладун ухватился за ветку сирени, коей был обсажен маяк и остановился перевести дух. Приставив ладонь к глазам, он посмотрел в сторону берега и замер в недоумении: парни, бросив бредень, быстро, почти бегом, удалялись в сторону деревни .
- Вот байстрюки, - рявкнул Гладун, - за бутылкой побежали! Уведут же «волочёк»…*)
И раскорячившись, заторопился вниз.
*) волочек ---------бредень(местн. Прим. Автора)
Обеспокоенный видом брошенного бредня, Гладун не обратил внимание на барражирующий неподалеку вертолет, а гул винтокрылой машины сквозь вату глухоты воспринимал как работающий, где-то далеко в поле, трактор. Добравшись до конца спуска, дед прибавил, насколько мог, скорость передвижения, стремясь первым достигнуть брошенной сетки, опередив предполагаемых воров – деревенских мальчишек, которые, по разумению деда, побросав свои удочки, уже мчались к брошенной добыче. Однако, выскочив на пляж, Гладун, к своему удивлению обнаружил, что берег пуст – мальчишек, что стояли в воде и ловили бычков, как ветром сдуло. «Дэ всэ потикали?» - поразился он. Не обнаружив конкурентов, дед облегчено вздохнул и, уже не спеша, подошел к бредню, валявшемуся грязной грудой у края воды. С трудом присев, он стал выбирать разнокалиберную рыбешку, удовлетворенно крякая, когда попадался приличный экземпляр.
На шум вертолета дед обратил внимание, когда машина зависла почти у него над головой. Задрав голову, Гладун в растерянности наблюдал за маневрированием «стрекозы», которая, медленно опускалась рядом с ним.
Открыв рот, дед стоял неподвижно, явно потрясенный видом внезапно появившейся воздушной машины. Он, конечно, сразу понял, что это рыбинспекция и сейчас в хитроумных мозгах Гладуна вертелись сразу несколько версий его предполагаемого поведения: от примитивных «тикать треба» и «просить треба» до более дальновидных - «скилько штрафу выпишет, мерзотник» и «рыбку жалко – така юшка б була».
Вертолет медленно опустился на берег. Гладун, слегка
согнувшись - одной рукой держась за поясницу, другой схватив пакет с рыбой – оставался недвижим: он так и не смог определить, что же ему делать.
Гул мотора стих. Из вертолета выпрыгнул высокий, колоритный мужчина в форменной фуражке. Из-за его спины в открытую дверцу высунулся еще один - помоложе, улыбающееся лицо которого никак не соответствовало серьезности момента. Высокий мужчина обернулся и сердито махнул рукой – парень сразу исчез в глубине кабины. Гладун, конечно, сразу узнал в мужчине грозного инспектора Михайлова, бывшего грозой для всех местных и не местных браконьеров. Но так ничего и не придумав, как ему выкарабкаться из угрожающей ситуации, сделал вид, что он совершенно не понимает, что надо от него этому незнакомцу: возможно заблудились люди - бывает же…
Подойдя к стоявшему словно истукан деду, Михайлов, который прекрасно видел все с воздуха, тем не менее, грозно спросил:
- Ну что дед, попался? Браконьерим?
- Шо? – продолжал придуриваться Гладун.
- Шо, шо! - передразнил инспектор, с трудом удерживая смех.- Сейчас протокол составим – вот и будет тебе – шо! Давай, высыпай свой улов – посчитаем, сколько тебе штрафа выписывать.
Гладун безропотно высыпал рыбу на песок и уныло застыл, ожидая, когда инспектор закончит считать.
- Так, - выпрямился Михайлов, - пятнадцать штук, не считая бычков. Пятнадцать по двадцать – это триста и еще сто – штраф, итого – четыреста рубчиков. Да, влип ты дед…
Гладун, услышав столь кошмарную по его понятиям сумму, сразу поумнел. Сняв берет и, утерев им выступивший на лбу обильный пот, решительно сказал:
- Цэ не мое… Хтось спиймал, а я платить? Ни, нема
дурних…
- Как же не ты? – удивился инспектор. – Сеть твоя?
- Ни, - мужественно отрекся от своей собственности Гладун
- Рыбу ты собирал? – продолжал допрос Михайлов.
- Так я ж хотел обратно, в реку выпустить…
- Ага, спасал, значит рыбку?
Гладун энергично закивал головой, с сожалением откинув мысли о несостоявшейся ухе и хваля себя за сообразительность.
- Так кто же ловил?
Митяй пожал плечами.
- Нет, дед, так не пойдет – у меня вон, - Михайлов махнул в сторону вертолета, - свидетели есть – они подтвердят, что именно ты таскал бредень. Вот только с кем?
- Це не я, це Женька Андреев со своим братом…
- Та-ак… А у кого они сетку брали? Давай, давай дед,
колись!
- Це моя сетка…
- Вот, наконец… Значит – соучастник !
Гладун понуро глядел в сторону и вдруг, что-то решив про себя, повеселел.
- А тебя признал, ты Михайлов, так?
- Ну и что?
- А як же, помнишь, я год назад тебя вином угощал?
- Что-то не припоминаю…
- Як же, як же, - заволновался Гладун, - ты у Диордиева день пограничников отмечал…
- Так мы каждый год отмечаем…
- Ну, так у вас вино скинчилось – вы на березе (берегу) пили…
- Ну и…
- А я вам принес, бо Вовка Диордиев пьяный лежал…
- Хм… И правда – добре вино… Так что?
- А у мене е трошки…
- Понятно… Взятку даешь?
- Та ни, от щирого сэрца…
- Ну добре, - Михайлову надоело разыгрывать из себя
грозного охранника природы. Обернувшись к вертолету, он позвал:
- Петр! Давай посуду…
Смеющийся парень, тот, что недавно выглядывал из кабины, выскочил из вертолета, держа в руках давно приготовленную, по всей видимости, трехлитровую банку.
- Вот, дед обещал винцом угостить… Подожди! – остановил он ринувшегося по направлению к дому, Гладуна. – Рыбу забери…
Гладун, с помощью помощника Михайлова, собрал улов в сумку и засеменил прочь.
- Стой, дед! – Михайлов уже не рад был этому розыгрышу – жаль старика. – Сетку забери. Петя, помоги старому…
Петр отдал банку Гладуну, накрутил бредень на палки и поспешил вслед за дедом наверх…
Прошло лет пятнадцать. Майский день, ослепительное солнце - я стою как раз у створного маяка, там, где когда-то передыхал, спускаясь вниз, дед Гладун. Смотрю на лиман, на редкие фигурки сельских мальчишек, стоящих в воде и все также таскающих бычков. Давно уже покоится на местном кладбище хитромудрый дед Гладун, спился, превратившись в местного алкаша Женька Андреев, где - то пропал его брат и лишь ветер все также ершил воду в лимане и все также поднимал белесую известковую пыль и гнал ее над размытой дорогой…
2002 – 2004 г.