Чайник на склоне
В Кировске компанию уже встречали. Бузинская, Кузя и Психиатр. Они приехали неделей раньше и сняли трехкомнатную квартиру прямо у подножия горы. Бузинская, с первого же взгляда, произвела впечатление на Толстого. Ладная девушка с открытым взглядом и не типичным московским красивым лицом. Весь вечер он старался быть поближе к ней. И с особым трудом ему все-таки это удавалось. Не потому что Бузинская сторонилась его, или он был столь дурен, а потому, что таких желающих уделить ей внимание было слишком много. Но Толстому повезло, что его еще плохо знали: не знали так хорошо, чтобы видеть в нем соперника, с одной стороны, и не знали так хорошо, чтобы отказаться от знакомства. А потому позволялось подобное рвение.
Когда компания, делясь впечатлениями дороги и впечатлением от гор, согретая алкоголем, разбрелась спать. Когда Бузинская мило поцеловав, ничего не значащим в этой компании поцелуем, Толстого и тоже отправилась спать, уговорившись, по пьяному рвению, рано утром вместе пойти на гору. Толстый остался наедине с Кузей. На кухне. Без спиртного. Потому что закончилось…
Всю предыдущую неделю Кузя был допущен к роскошному телу Бузинской. И вот теперь появился конкурент. Главный конкурент. Помимо всех остальных Кузя оказался более впередсмотрящим. По всем расчетам: Серега был занят, халявщик в расчет не шел. Птица… Он и есть птица. От него убытки минимальные. А вот Толстый не внушал доверия Кузе. Что-то в нем было соперническое.
- Давай выпьем?
- Так нет ничего.
- У меня есть заначка.
Кузя достал из шкафа с металлической посудой бутылку местной водки. Супер!!!
Они болтали за жизнь. Философствовали. Кузя пробивал нового компаньона: кто он, что он, какие планы… Когда речь зашла о симпатиях в компании и Толстый откровенно признался как его заинтриговала Бузинская, спокойный Кузя, можно сказать абсолютный пример меланхолика, до тех пор, вытащил из под себя табуретку и метнул ею в собутыльника. Толстый увернулся, а табуретка с грохотом упала на пол в коридоре. К счастью все были пьяны. Одни не проснулись. Другие не подрались. А наоборот сдружились.
…
Ответственный, за свои по-пьяни сказанные, слова, Толстый с огромным трудом и, проклиная канувший вечер с ночью на пару, оторвал подушку от головы, когда холодная рука Бузинской провела по его голове.
- Да-да, конечно. Я сейчас.
На ощупь, смутно вспоминая вчерашнее обещание и свои желания за одно, Толстый умылся, натянул одежду и, взявшись за сноуборд, пошагал по ступенькам лестницы за цоконьем горнолыжных ботинок Бузинской.
На подъемнике они оказались первыми. Почти первыми. По местному расписанию все еще отсыпались после вчерашнего вечера.
Толстый подтянул швабру. На левую половинку присела Бузинская, на правую полубоком пристроился Толстый. Трос натянулся, дернулся, и они покатились вверх.
- Если честно, я первый раз в горах! – как можно искреннее признался Толстый: «Если что, то ты меня направляй, хорошо?!»
Бузинская улыбнулась.
На половине подъема им предстояло преодолеть препятствие в виде проталины на самом узком месте подъема. Справа гора. Слева обрыв. Она на двух тоненьких лыжах. Он на одном широком сноуборде.
- Кантуйся! Я тебя придержу.
Толстый закантовался, чтобы минимальной площадью пройтись по проталине. Но отсутствие мастерства… Его повело влево. Бузинская тоже поставила лыжи на кант, пытаясь удержаться сама, и удержать Толстого. Толстый беспомощно попытался вывернуть доску от Бузинской. Но его упорно тянуло в ее сторону. Мгновение… Бузинская не удерживается на швабре и валится влево в пропасть. Неуклюжий чайник - потенциальный убийца - Толстый выбрасывает из-под себя швабру и рыбкой кидается за девушкой. Его рука успевает схватить ее лыжу. У той, от сильного толчка, удара об стену и хватательного движения Толстого, отстреливается лыжа и остается в руках Толстого. А Бузинская все равно валиться вниз. Толстый за ней.
Метров через десять они встретились на карнизе. В мягком пушистом снегу. Так показалось сперва. Потому что остались живы. На самом деле они лежали на камнях. Помимо потерянной лыжи и сломанной палки, Бузинская порвала на попе умопомрачительные лосины. Ноги Толстого доска завернула в узел. Но все было цело.
Самое страшное, что их падение из-за особенностей рельефа и отсутствия на горе еще кого-либо было не замечено. Они самостоятельно с трудом выкарабкались наверх. Подобрали отстрелившуюся лыжу. И осторожно спустились вниз. Как раз в тот самый момент, когда основная часть протрезвевшей компании подходила к подъемнику.
- Ну, как каталка? А вы куда?
- Да мы уже на сегодня накатались. Домой.
Всю недолгую дорогу домой Толстый пытался оправдаться своей неопытностью и просил не обижаться. Но у Бузинской был ангельский характер. Она и не собиралась обижаться. Отнюдь, как бы ей не было больно, она улыбалась, шутила и называла Толстого своим спасителем.
По дороге к подъезду им встретилась очередная порция отоспавшихся любителей гор, с пивом и заплывшими глазами. Больше всего Толстого поражало подобное преображение: минуту назад пьяные не проснувшиеся, минуту спустя с безумным блеском в глазах несущиеся с горы и вытворяющие (сознательно вытворяющие) акробатические перлы.
- Я в душ!
- Хорошо! – по привычке виновато отозвался Толстый и побрел в комнату ребят.
Услышав, что в ванной полилась вода, понимая, что он не окажется в данной ситуации желанным призом, Толстый разделся до трусов и отправился на кухню умываться. Но без мыла грязь с лица и рук сходить не хотела. Нерешительно потоптавшись перед дверью ванной, он собрался с мыслями и постучал в дверь.
- Открыто!
Толстый набрал побольше воздуха в легкие и открыл дверь. Бузинская лежала в воде и, увидев смущенного Толстого в трусах, звонко засмеялась.
- Я хотел помыться. А на кухне нет мыла. Можно я пока возьму отсюда?
- А что в ванной ты не моешься? Забирайся ко мне. Места хватит. Мы же не такие толстые.
Толстый смущенно опустил глаза.
- Ты что стесняешься?
Эта фраза враз задела и отрезвила юношу. Он быстро стянул трусы и опустился в ванну.
Когда она попросила его потереть ей спину, Толстый так старался и так нервничал, что не заметил, как близко к ней прижался, и его похоть проскользнула между девичьими ягодицами в горячую пропасть. Абсолютно неожиданно Бузинская нагнулась вперед, так чтобы ему было удобнее…
С того самого инцидента Толстый переехал в комнату Бузинской на ее кровать. Они не были парой. Они просто стали друзьями.
Толстый впервые оказался в такой ситуации: быть вместе и в тоже время совершенно независимым. Ему уже больше чем нравилось быть сноубордистом.
Студенты
В тот же самый день вечером выяснилось, что, пока тройка ожидавших, ждала приезда компании, они познакомились с местными туристами. Местными туристами оказались московские студенты. У них успели сложиться дружеские отношения. И сегодня вечером они нагрянули в гости. Толстому сразу запала в душу Машенька. Весь вечер он был при ней. Весь вечер он желал ей понравиться. Но в самый ответственный момент появился ее жених. Толстому ничего не оставалось…. Как близко сдружиться со своим конкурентом.
Баня
Для Толстого было откровением, что в баню они идут все вместе. Мальчики и девочки. Плюс к этому Кузя и Бузинская подогрели его своими комментариями, о том, какие классные сиськи у Машкки. Толстый отвел в сторону Бузинскую и никак не мог успокоиться. Как можно вместе мыться в бане и при этом ничего друг с другом не иметь. Я обычный парень. Когда я увижу голую женщину у меня встает. Сам по себе. Это физиология. А тут я буду мыться с пятью голыми девушками. По вашим рассказам они могут тереть мне спину. То есть будет какой-то телесный контакт. И как мне при этом объяснить своему хотельнику, чтоб он не стоял. А если он будет стоять, то, как я буду выглядеть во всей этой ситуации? Бузинская, как могла, успокоила Толстого и поведала по секрету этот рассказ остальным девчонкам. Они собрались вместе с Толстым. И проинструктировали его: слава богу, что во всей компании есть один нормальный парень. Не импотент хренов. С тех пор шансы Толстого на успех у восхищенных девушек повысились. Он стал популярен. А в баню так и не пошли. У них, оказалось, тоже есть крутые. Местные крутые перекупили сеанс. Пацаны были разочарованны. А Толстый облегченно вздохнул.
14 км
С Наташей и еще двумя девчонками, после сильнейшей попойки накануне, в плохую погоду, когда Кировск был закрыт, Толстый поехал кататься за город. На 14 км. За бутылку вина им разрешили подниматься на подъемнике, который официально был закрыт из-за плохой погоды. Толстому приходилось подниматься одному на швабре. Что по его неопытности не получалось. С горем пополам: на доске, на спине, на животе он добирался до вершины. Слава богу, девчонки не видели его позора. Потому что стоял сильнейший снегопад. И видимость была метра два. Когда девчонки, поднявшись и спустившись, вновь поднимались мимо Толстого, все еще надеющегося залезть на вершину, а пока отдыхавшего и пытавшегося поймать швабру, он отвечал, что отдыхает. Все же забрался. Потеряв все силы и желание кататься. Стал спускаться. Поймал кайф. Силы нашлись для второй попытки. Поехал с Наташей. Та предложила спуститься не к началу подъемника, а ближе к дороге и постепенно уходить домой, так как в такую погоду кататься невозможно. Толстый держался Наташи. Но не смог справиться с управлением, обогнал опытную осторожную девушку, подрезал ее, и, не видя глубокой ямы, провалился туда. Наташа свалилась за ним же. Абсолютно неожиданно для себя она оказалась на нем. Лицом к лицу. Облепленные снегом. Смеясь. Они неуклюже попытались стать на ноги. Но доски глубоко вошли в снег. И были неповоротливы. С трудом она расстегнула свои крепления. И освободила ноги. И, не переставая шутить и смеяться, уселась на Толстом и стала забрасывать его мягким снегом. Он отчаянно отмахивался. Но его движения были скованы неудобной позой и невозможностью шевелить телом. И все же руки парня оказались сильными. Отмахавшись от снега, он схватил Наташу за шею, и сильно дернул к себе. Она легко сложилась и опять оказалась в лежачем положении на Толстом. На этот раз ее губы врезались в его губы. Вопросительный взгляд. Пауза. Он приподнял ей навстречу голову. Намек. И она отдалась в его объятия. Снег перестал идти. Выглянуло Солнце. Они валялись, перекатывались с друг на друга и целовались. Их пальцы хаотично ощупывали части тела под одеждой. Крыша Толстого поехала. Поверив в свою гениальность, он спросил: интересно, а на снегу трахаться можно? Наташа выглянула из их укрытия. Вокруг никого не было. Можно!
Прощайте горы
Незаметно настало время уезжать домой…
Волей случая и очередным испытанием для Толстого в поездке из Кировска в Москву стала обязанность опекать студентку Таню. Таня решила сэкономить деньги на билете и потому поехала зайцем. Так как из всех возвращавшихся только Толстый и Птица ехали в купе. Причем у Толстого была нижняя полка. Лучшим местом провоза зайца была выбрана полка Толстого.
Через полчаса после отправления поезда проводник зашёл в купе проверять билеты. Толстый предусмотрительно уложил Таню между своих ног. Поднял коленки. Натянул на конструкцию простыню с одеялами. И набросал в ноги кучу вещей. В это время голова Тани находилась прямо на мушке у пацанского ружья. Не знаю, в какую часть головы упёрлось дуло. Но точно было понятно, что Таня чувствовала гарь нечищенного, недавно стрелявшего ствола. Было не совсем удобно. Что впрочем, и возбуждало.
После того, как благополучно ушёл одураченный проводник, Толстый ещё долго изображал шухер. Ему требовалась пауза, чтобы подумать, а что делать дальше с драгоценным трофеем. Дальше предстояла ночь. Примерно в таком же положении. И разбазаривать удачу Толстый просто не имел права. Не по-пацански это. Не по-сноубордически. Когда он заглянул под простынь, Таня, казалось, уже свыклась с выпавшей долей. И вопросительно смотрела своими светлыми глазками.
- Ты не задохнулась? – спросил Толстый о своём.
- Нет! – благодарно ответила Таня.
- Тогда я схожу в туалет, и мы поспим немного! – грязно намекнул Толстый.
Мамаша с ребёнком деликатно покинула купе. Птица – обделённый женским вниманием отправился в плацкарт к студентам. Толстый разделся до трусов и лёг. Таня спокойно, но с некоторой обречённостью, осталась в майке и трусах. Её ноги были все в синяках. Толстый примостился сзади. И … «я не виноват!» Его ствол упёрся в её ягодицы и скомандовал: Сдавайся! Она замолчала. Он осторожно запустил руку под майку. Грудь. Она покорна и тиха. Он начинает наглеть. Таня доступна. Губы целуют её шею и спину. Вторая рука стягивает трусы. Таня начинает шевелиться. Каждым движением, помогая наглеть. Молодой человек воспринимает это как добро пожаловать. И его пальцы проваливаются в привычную и всегда желанную пропасть. «Меня ждут и хотят – это факт». Толстый забывает о конспирации. Дверь не закрыта. Переворачивает Таню и взгромождается сверху. Ему нравится быть чемпионом. Он должен быть первым. Его должны ласкать на финише. Так и есть. Он кончает первым. Она второй. Побеждает дружба. Она ласкает его и нежится в лучах славы. Славы сноубордиста. Если б он им не стал. Не было бы этой победы. Потому что они бы не были здесь.
В Москве на вокзале её встречал жених. Толстого – жена. Все были искренне рады. С тех пор Толстый не пропускает ни одной поездки. И семья его крепка. И впечатлений куча.
И с вами есть, чем поделиться.