Кто вы, приходящие в храм Божий? Кто вы, люди, пришедшие пасть ниц перед изображением Истины в пыльных рамках? Целующие руки служителей церкви в золотых одеяниях, соблюдающие посты, хранящие Библии с многочисленными пометками на страницах, закрывающие глаза при произнесении слова «Аминь»? Какие существа населяют ваши души?
… Однажды, в белоснежно-мерцающий зимний день, ожидая друга, я стояла на улице и рассматривала купола одной старой церкви. Я подумала, что церкви, как люди, могут быть трогательными, пронзительно грустными и ранимыми, особенно когда по соседству с ними возвышаются серые и безликие многоэтажки, шумят и воют троллейбусы и уходит куда-то за поворот нескончаемый поток серых одежд и безразличных лиц. Церковь стояла устало и печально, храня в себе тайны мудрости, любви и прощения. Я увидела обреченность в ее темных окнах, не отражающих солнечные лучи. Мне стало стыдно и больно. За себя. За то, что я так давно не входила дверь, над которой висит распятие, так давно не держала в руках свечку, не смотрела в глаза печальному лику, изображенному на холсте. Все потому, что во мне есть страх. Страх оттого, что не знаю как надо. Страх перед теми, кто знает. Ведь надо именно так, не правда ли? Люди, которые сюда приходят, всегда знают правила. Как же им благостно от этого, как они, наверное, просветлены и спокойны. Я еще не научилась этим правилам и обычно, веруя и любя, смотрю на небо и улыбаюсь, шепотом произнося: «спасибо». Глупо, конечно, и совсем не так как надо.
Я смотрела на церковь и улыбалась, думая о том, что скоро шесть и скоро тусклая картинка на миг засверкает и очиститься, пронзенная светлой мелодикой звонящих колоколов. Из церкви вышла женщина с понурым взглядом и покрытой головой. Она повернулась к висящей над дверью иконе и поклонилась. На какой-то миг она задержалась в поклоне, а затем три раза перекрестилась. Очевидно, именно так следует выходить из церкви. Женщина казалась глубоко верующей и, быть может, даже праведной. Как радуюсь я за таких людей, и как печально мне за себя, несовершенную. Перед людьми, выходящими из церкви, еще больше ощущаешь свою ущербность.
Женщина достала из сумочки деньги и бросила их в ящик для пожертвований, еще раз она перекрестилась перед иконой и направилась к ограде. Там был выход в мутную картинку бурлящей и кипящей повседневности. У выхода суетился и метался от одного прохожего к другому грязный и голодный щенок. Он подбежал и к этой женщине. Тоже, наверное, верил, что люди, выходящие из церкви должны быть милостивы и добры. Женщина, та, что кланялась, та, что жертвовала на восстановление храма, со всей своей праведной силы ударила щенка в бок… так, что он с пронзительным воем ринулся прочь… от этого пристанища просветленных и одухотворенных. Пустился прочь от тех, кто всегда знает как, кто креститься и молится, закрывая глаза при произнесении слова «Аминь».
В этот самый миг и зазвонили колокола. В этот страшный, отвратительный миг. И звон этот был таким же обреченным и печальным, как сама церковь, как все то, что ее окружало, как глаза того лика, который изображен на холсте над входом в храм. В царство Любви и Прощения…