Мальчик Мороз Квентор И

 

Старик сидел на скамейке в парке и с грустью наблюдал, как азартно возится малышня вокруг новой горки. Раз за разом маленькие человечки с радостными визгами летели вниз и снова упорно карабкались по лесенке, словно в этот момент ничего важнее в их жизни не было и быть не могло. Родители зорко наблюдали за своими отпрысками и по десятому кругу обсуждали, какой всё-таки молодец этот молодой бизнесмен из 130 квартиры. Вот, ведь, сам ещё детьми не обзавёлся, а горку во дворе построил. «Новым русским» его уже никто не называл. А только уважительно – бизнесмен Иннокентий Петрович. Малышне было до лампочки, откуда взялась эта славная горка. Главное, что она теперь есть и это здорово!

Старик горько усмехнулся. Кажется, совсем недавно и он катался в этом самом дворе. Только тогда это была просто гора из снега и воды. Её каждую зиму сооружал усатый дворник Макарыч, которого все дети боялись до ужаса. За глаза его называли Бармалеем и всерьёз верили, что дома в потайном месте он держит настоящий пиратский «пестик» с раструбом на конце. Дворник был строгим, но добродушным и ни разу никого не отшлёпал здоровенной метлой, хотя и грозился сделать это непременно. Нет уже давно ни дворника, ни его метлы, да и тех, кого он так пугал всем своим видом, исчезли из этого мира. Остались только единицы. И старик – один из них. А может, кроме него и нет теперь больше никого? Да и есть ли он сам?

На глаза старика навернулись мелкие слезинки. Словно снежная пыль кольнула. Он проморгался, вытер глаза рукавом и обомлел: прямо перед ним с очень серьёзным видом стоял мальчик. Но выглядел он весьма странно. Во всём красном, в белой меховой шапке, с посохом и увесистым мешком за плечами. Он внимательно разглядывал старика и, словно приценивался.

– Здравствуй, малыш, – оправился дед от неожиданного появления мальчика и улыбнулся.

– Здравствуйте, дедушка. Почему грустим? – деловито спросил тот, будто терапевт у себя в кабинете.

– Так ведь старенький я уже. Всё моё веселье закончилось.

– Упаднические настроения? Тэк тэ-эк. Нехорошо, дедуня.

– О как. Это почему же?

– Так ведь Новый год на носу. Грустить, понимашь, не положено по определению.

– По какому такому определению?

– Ну, как же! Новогодний Устав, пункт 1.1 гласит: «Каждый волен, в меру своих сил и способностей, находиться в состоянии настроения, именуемого «хорошим» в степени от лёгкой эйфории до возвышенной экзальтации (без причинения вреда себе и окружающим), а так же с оптимистическими мыслями о будущем или без оных, но в прекрасном расположении духа в момент нынешний. Запрещается быть злым, жестоким, вредным, злопамятным. Допускается грусть в степени: от «совсем чуть-чуть» до лёгкой, с последующим разрешением в тихую радость». Где она, эта ваша радость, а? Что-то не видно.

– Да вот, не появляется что-то, – вздохнул старик.

– Да-а-а. И грусть у вас, дедушка, зашкаливает. Придётся принимать меры.

– Это, какие же?

– А вот заберу я вас на время в свою Морозную страну для перевоспитания.

– Так ведь стар я уже для перевоспитания. Как говориться – горбатого могила исправит.

– Ну-ну. Не надо некромантии. Это – всегда успеется.

– Да кто ж ты есть такой? – удивился старик.

– Я – Мальчик Мороз!

– Как это?

– Очень просто. К детям в Новый год кто приходит?

– Дед Мороз.

– Правильно. А к старикам, стало быть…?

– Мальчик Мороз, – пролепетал обалдевший старик.

« – Надо же! Как здорово придумал этот малыш. Чей же это ребёнок? Что-то я не помню его».

Мальчик склонил голову набок, отчего шапка съехала на правый глаз, и с прищуром посмотрел на старика.

– Ну что, полетели?

– Полетели, – с улыбкой согласился дед и протянул дряхлую ладонь.

И тут произошло нечто странное. Малыш крепко ухватился за руку старика, стукнул о землю своим посохом и всё исчезло в белой искрящейся метели. Старика куда-то понесло с неумолимой силой. От сумасшедшей скорости срывалось дыхание и бешено колотилось сердце. На миг мелькнула дурацкая мысль, что будь у него в наличии пара инфарктов, то сей кренделькокс он бы не пережил.

Он посмотрел вбок. Рядом, чуть щурясь от серебристой снежной пыли, летел Мальчик Мороз. Посох он вытянул вперёд, словно указку, и таким макаром управлял полётом. Мимо проносились сверкающие звёзды, как их обычно рисуют на картинках: с четырьмя лучами и искорками по краям. У старика закружилась голова. И тут всё стихло. Он открыл глаза и увидел, что они остановились у высокой снежной стены. Верх её терялся в снежной дымке, что намекало на некоторую бесконечность. Да и в обе стороны, на сколько хватало глаз, стена уходила в никуда. Старик в недоумении посмотрел на мальчика.

– Впечатляет? – спросил тот.

– Да уж! Только не пойму я что-то, где это мы?

– Это то, что заставляет таких, как ты, терять радость жизни и погружаться в глухую и неизбывную тоску. Такую же бесконечную, как и эта стена. Ведь ты видишь стену, не правда ли?

– Да, вижу.

– Так вот, её, на самом деле, не существует! Смотри внимательно.

С этими словами Мальчик Мороз стукнул о стену своим посохом и та в мгновение ока растаяла, как мираж. Старик сразу почувствовал, что внутри у него что-то оттаяло и понеслось во все стороны, наполняя старческое тело каким-то ускоряющимся зудом. Вскоре это ощущение стало настолько сильным, что, казалось, сейчас он взорвётся и разлетится на сотни вёрст миллионами шипящих искр. Мышцы наполнились немыслимой бодростью. Захотелось скакать на одной ноге. Он отшвырнул, ненужную более, трость и с громким смехом запрыгал на месте, словно мальчишка. Да он и был пацаном! Да, точно! Вот же, в большом овальном зеркале его отражение. На вид ему лет пять или шесть, клетчатое пальтишко до колен, валенки с калошами и вязаная, синяя шапка. На щеках румянец от мороза, но ему вовсе не холодно. Он счастлив, потому что, как сказала бабушка: он «поправился от простуды» и она разрешила ему гулять.

– Во-от. Вижу некоторые положительные подвижки, – с удовлетворением заметил Мальчик Мороз, – это хорошо. Молодец, Лёшка!

Бывший старик, а теперь мальчишка, с удивлением уставился на него.

– А как ты узнал моё имя?

– Ну, ты даёшь! Я же Мороз! Мне по званию положено быть волшебником и знать всё на свете.

– Так уж и всё? – с ехидцей спросил Лёшка.

– А как же!

– А вот скока будет пятьсот мильонов тыщ помножить на миллиард мильонов?

– Легко! – Мальчик Мороз достал внушительного размера калькулятор и принялся давить на кнопки.

– Э-э-э, так любой сможет, – сдулся Лёшка.

– А вот и не любой! Попробуй-ка из воздуха калькулятор сотворить. То-то! А забивать голову кучей цифр вовсе ни к чему. Для этого электроника и существует. Ладно, какие у тебя планы?

Лёшка подумал немного и растерянно пожал плечами.

– Я не знаю.

– Хорошо. Тогда предлагаю для начала подкрепиться мороженым.

– Ура! Я так люблю мороженое! – захлопал в ладоши Лёшка, оглядываясь в поисках лотка мороженщика.

– Прошу в карету, – широким жестом пригласил его Мальчик Мороз.

Рядом с ними из морозного воздуха вдруг возникла настоящая карета. Но не такая, как у Золушки в сказке, а исключительно мальчишеская – тёмно синяя, с серебряными стрелами на бортах, с ракетным двигателем и надписью по заграничному: «SuperMorozz».

– Ух ты-ы-ы! – восхитился Лёшка, – Твоя?

– Ну, а чья же ещё! Давай, запрыгивай.

– А можно мне порулить? – заскулил Лёшка, сложив брови домиком.

– Конечно! Это легко. Давай я тебе покажу.

Внутри карета ещё больше смахивала на космический аппарат. Тут было море разноцветных лампочек, целый лес тумблеров и самое главное – серебристый и внушительный штурвал, как у старинных парусников. От такого изобилия Лёшка вначале растерялся, но Мальчик Мороз сказал, что нужно просто крепко держаться за штурвал, а остальное карета сама всё умеет.

Расселись по местам. Где-то внизу гулко ухнуло и карету ощутимо затрясло. Лёшка судорожно ухватился за штурвал и немного побледнел от страха. Но страх этот был азартный. Ему не терпелось скорее тронуться с места, но карета почему-то стояла как вкопанная. Лёшка в отчаянии посмотрел на хозяина кареты.

– Ты забыл сказать волшебное слово, – невозмутимо ответил тот, одевая на голову ярко-красный шлем.

Лёшке сразу же захотелось такой же.

– Исполнено! – хлопнул в ладоши Мальчик Мороз.

Хлоп! И на голове у Лёшки возник точно такой же шлем, только синий.

– А какое слово? «Пожалуйста?», – прокричал сквозь грохот двигателя Лёшка.

– Нет. «Поехали!!!».

– А, понял. Поехали-и-и!!!

И карета сорвалась с места, словно пулька из рогатки, оставляя сзади широкий дымный шлейф. Лёшку моментально вдавило в кресло пилота, а штурвал готов был вырваться из рук. Пальцы рук побелели от напряжения, но в душе он ликовал! В боковые окна он видел, как из-под кареты вылетают серебряные буруны снежной пыли, сверкая на солнце всеми цветами радуги. Впереди расстилалась белая гладь, кое-где усеянная холмиками сугробов. Лёшка плавно объезжал самые крупные из них, вполне ощущая себя опытным водителем. В глазах его сиял восторг. Лёшка краем глаза зыркнул на хозяина кареты – не завидует ли тот его счастью. Но нет. Мальчик Мороз довольно улыбался и что-то тихонько пел. Лёшка ещё больше обрадовался, что никто не претендует на место рулевого и только крепче сжал колесо штурвала.

Вскоре впереди показалось удивительной красоты строение, больше похожее на Цирк. Оно было круглое, со множеством высоких башенок и зубчатых стен, из-за которых доносилась громкая музыка, а из окон свисали горы гирлянд и разноцветных лент. В воздух ежесекундно взлетали тучи конфетти, сопровождаемые гулким эхом пушечных залпов. Над большими парадными воротами мигала ярко-лиловая, неоновая надпись: «Кафе-мороженое». А чуть ниже самая расприятнейшая на свете вещь: «ВСЁ БЕСПЛАТНО!».

Лёшка сам сообразил, как остановиться:

– Стой!!!

И карета, скрипнув тормозами, остановилась у самых ворот. Лёшка в нетерпении выскочил наружу и со всех ног помчался в заведение. Внутри он обомлел: кругом возвышались горы мороженого всевозможных сортов. Толпы детей с удовольствием уплетали внушительные порции, не боясь заболеть ангиной, а мороженое совсем не убывало. Даже наоборот, с появлением Лёшки его, вроде бы, стало ещё больше. Он вопросительно поглядел на своего волшебного спутника. Тот только развёл широко руками, как бы предлагая самому разобраться с предпочтениями. Лёшка не стал долго раздумывать. Его самым любимым сортом всегда было крем-брюле. Если бы не слабое горло, он бы ел его целыми днями, но бабушка всегда ограничивала Лёшку. С раннего детства у него была мечта: вырасти, стать взрослым, зарабатывать собственную зарплату и покупать целую сумку мороженого. Ну, конечно же, перед этим стать закалённым и очень здоровым. Чтобы съедать столько, сколько захочется.

Он кинулся к ближайшему, свободному столику, выбрал самую большую ложку и с наслаждением стал уплетать за обе щеки нежнейший и вкуснейший продукт с таким французским названием. Такой вкуснятины он ещё никогда не пробовал. Мороженое таяло во рту и совершенно не ломило зубы. Такое, как всегда хотелось: чтобы чуть-чуть мягкое и сильно сладкое. Лёшка размашисто орудовал обоими руками, взяв для большей практичности вторую ложку. Нечего зря руке простаивать. Самое удивительное было то, что в вазоне мороженое вовсе не убывало. Словно он был бездонный. Лёшка даже попытался отодвинуть шарики мороженого в сторону, но дна так и не увидел.

« – Вот молодец, – мысленно похвалил Лёшка изобретателя этого бездонного вазона, – Я бы ему медаль за это дал. Или даже орден!».

Но вскоре и Лёшка наелся от пуза. Горло совершенно не болело и это было здорово.

Еле вылез из-за стола, а Мальчик Мороз уже тут как тут:

– Ну, как?

– Здоровски! Я ещё так никогда не наедался. Во, почти вот тут плавает, – и он показал ребром ладони на горло. – Мне теперь наклоняться совсем нельзя.

– Понятно, – засмеялся Мороз, – Ну, что? Поехали дальше?

– Ага! А куда?

– А чего бы тебе хотелось увидеть?

Лёшка пару минут раздумывал, а затем робко спросил:

– А можно на остров сокровищ?

– Легко!

Потом они ещё побывали на другом острове с Робинзоном Крузо, в подводной лодке капитана Немо, в пещере Али-Бабы с кучами драгоценностей, в компании бравых мушкетёров и в разведке вместе со Штирлицем, помогали Аладдину уговорить Джина, чтобы тот не делал пакости людям и ещё во множестве самых интересных мест. От такого количества впечатлений Лёшку просто переполняло счастье. Оно даже как-то ощущалось именно физически, словно его, Лёшку, накачали легчайшим воздухом, который был прохладный и искрящийся. Этот воздух тянул его вверх и от этого казалось, будто Лёшка парит над землёй. Это было так замечательно, что хотелось смеяться и высоко подпрыгивать.

Но самое невероятное, это то, что Лёшка вдруг понял: во всех его сегодняшних приключениях есть что-то общее и смутно знакомое. Только он никак не мог собраться с мыслями, чтобы увидеть это что-то.

– Ты прав, – спокойно сказал Мальчик Мороз, – давай-ка я тебе кое-что покажу.

Он взял Лёшку за руку и вместе они в один миг оказались в космосе. Под ногами медленно поворачивалась огромная Земля, сияя голубым светом. Видно было и материки и бездонные океаны, словно всё небо на время очистилось от облаков. У Лёшки захватило дух от такого величия. Он крепче сжал ладонь волшебника, боясь свалиться в один из этих океанов.

– Не бойся, мы же в невесомости! Ты не сможешь упасть, – успокоил его Мальчик Мороз.

– Вот это да-а-а! – с восхищением выдохнул Лёшка.

– Здорово, правда?

– Ага! Я всегда хотел стать космонавтом, но чтобы вот так, запросто. У меня просто нет слов!

– А ничего говорить и не надо. Просто посмотри во-о-он туда, – и он указал рукой в противоположную от Земли сторону. – Что ты видишь?

Лёшка напряжённо вгляделся в чёрную пустоту космоса, но видел только миллионы ярких звёзд.

– Звёзды вижу.

– Не то. Смотри внимательнее.

Лёшка всматривался до рези в глазах. Аж слёзы навернулись, словно от морозного воздуха.

– Нету ничего, – всхлипнул он с досады.

– Ты не так смотришь. Не пытайся увидеть что-то конкретное. Просто внимательно смотри.

И тут Лёшка с удивлением заметил, что всё пространство космоса словно пронизано разноцветными лучами. Они были повсюду. Кроме того, часть из них собиралась в широкие пучки одного цвета. Эти пучки проникали сквозь Землю в разных местах и выходили с другой стороны, улетая далее в бесконечность. Лёшка смотрел на всю эту красотищу заворожённый, не смея пошевелиться.

– Ну что? Видишь?

Лёшка только молча кивнул в ответ, так как в горле у него моментально пересохло.

– Это настроения, – со знанием дела, поведал волшебник, – Каждый цвет – определённое настроение. Тут всё просто: светлые цвета – радость, счастье, удовольствие, любовь; тёмные – печаль, обида, злость и зависть.

Лёшка судорожно сглотнул:

– А зачем нужны тёмные цвета? Если бы их не было, все люди были бы счастливы?

– Нет. Каждый выбирает то, что хочет.

– Неужели есть те, кто хочет быть злым, обиженным и несчастным? – удивился Лёшка.

– Да, и недавно одним из них был ты сам. Вспомни.

Лёшка опешил. А ведь прав Мороз. Все свои последние годы он только и грустил об ушедших годах и, что самое невероятное, он отчётливо теперь понимал, что это его полностью устраивало. Словно причинять самому себе страдания было приятно! Чушь какая!

– Но как же быть? – растерянно спросил Лёшка-старик, – Как выбрать светлый цвет?

– Многого не требуется. Просто знай, что они есть и всё.

– Так просто?

– Так просто.

 

На скамейке в парке сидел старик и наблюдал, как малышня возится вокруг новой горки. Раз за разом маленькие человечки с радостными визгами неслись вниз, а затем снова карабкались по лесенке и не было для них сейчас ничего важнее в жизни. Каждого из них пронизывал тонкий светлый лучик и, отражаясь тысячекратно в широко раскрытых глазах, освещал серебристым светом весь парк, наполняя воздух еле слышным звоном.

Старик тихо улыбался.