и если нам когда-нибудь дадут оглянуться,
мы увидим, как далеко позади
стоят двое милых молодых людей
и с улыбкой машут нам
и навсегда куда-то уходят...
***
Закрыть глаза, завернуться погерметичней в одеяло, выключить свет в маленькой комнатке мозга - и, вместо витаминов на ночь, попытаться вспомнить что-то такое, во что можно уйти с головой, увлечься и незаметно из воспоминаний погрузиться в сон.
Что несет самые трогательные моменты в нашей жизни? Что, являясь бесконечной цепочкой приятных душе событий и видений, словно дорога, вымощенная желтым кирпичом, ведет нас в Сказочный город?
Конечно, это любовь.
Любовь в памяти, как в пыльных кладовых, закатанная в дубовые бочки, настаивается с каждым годом, обретает особую терпкость и изысканность.
До определенного момента.
И вот звучит знакомая, почти наизусть, песня Мадонны, я в который раз вспоминаю Германию, Штутгарт, залитую солнцем площадь, утыканную клумбами и дворцами. Где-то там мелькает голубая кофточка, копна светлых волос, кажется, смех, а может милая, непринужденная тишина.
Прошло всего восемь лет, но я уже не помню ни чувства, ни трепета, ни тоски, смущения, боли, безумия - ничего этого уже нет во мне, будто выветрилось это, как аромат духов, или, того хуже, было задвинуто какими-то другими ощущениями и воспоминаниями. Неужели я не заслужил помнить это вечно?
Я писал лучшие свои строчки, когда был влюблен в тебя, голубая кофточка, я знаю это, но, право, я не могу читать их без смеха или стыда. Я хочу иногда начать переделывать многое, но не имею права, и никогда этого не сделаю.
Теперь я пишу эти строчки. И меня пробирает дрожь волнения - но от чего волнения? Заглядывая чуть глубже под озябшую кожу - я вижу там глухую запертую дверь с твоим именем - и ключа уже нет, этот закуток моей души навсегда останется, и останется недоступным для хозяина.
Драматизируешь - говорю я себе и знаю, что не прав. Если так, то самое главное чувство в человеке - это лишь большая сцена с тряпичными куклами и пустым залом.
Помню, в таком же блокноте, как и этот, я написал тебе письмо про красный воздушный шарик, который вырвался у кого-то из рук и летит все дальше от планеты. Не помню подробностей аллегории, но главная мысль была, что каждый человек, подобно шарику, на самом деле далек от окружающего его мира, он летит один в пустом безвоздушном пространстве. И чтобы скрасить этот невеселый факт, я говорил тебе, что теперь на планете есть одна душа, одно сердце, которое будет неразрывно связано с тобой, всегда будет помнить и любить. Что шарику всегда есть куда лететь.
Я считал и считаю этот самым главным и ценным в моей любви. Представьте, что где-то на Крайнем севере, на мысе без названия, возможно, до сих пор стоит деревянный крест (памятный, не могильный,конечно:), на котором написано ваше имя, выцарапано ножом сердечко, а внутри него - год, в котором кто-то вас любил так сильно, так сильно скучал, что не нашел ничего лучше, чем соорудить этот крест в вашу честь.
Неужели этот факт не добавит вам желания жить чуть-чуть дольше и уважать себя немножко сильнее?
Вот этому желанию я готов молиться, я готов идти дальше и ждать, когда судьба наградит меня снова, и я напишу ее имя и буду благоговеть его, как полоумный.
Я боюсь. Боюсь и за себя, и за большую часть своих друзей-сверстников. Боюсь, чтобы способность любить не иссякла в нас, не деградировала во что-то другое - в какое-то спешное, фанатичное построение семьи с белозубыми улыбками и элементами кретинизма.
С этой мыслью много людей может поспорить, но я убежден - всего двое человек из десяти, оставшихся вместе, могут абсолютно искренне и честно сказать себе, что они Любят, любили и будут, черт побери, любить, и им, откровенно говоря, положить, что думают об этом такие, как я.
Этих людей мало, слишком мало, они вымирают и не охраняются гринписом. Я не хочу быть другим. Я не хочу, чтобы ты была другой.
Знаете, у моего любимого философа Н.Е.Ницшина есть такие строчки:
"Когда на небе гаснет звезда - это двое молодых людей находят друг друга. Звезде уже незачем гореть. Но она зажигается, зажигается через долю секунды, и уже совсем не помнит тех двоих, давно состарившихся, беззубых, а может и вовсе зарытых в землю, чьи внуки сейчас смотрят на звездное небо..."
>>>