- Давай рассказывай, как все было, - капитан милиции Сергей Неваляев откровенно зевал. До конца дежурства оставалось всего два часа. И он надеялся, что остаток дежурства проведет в тепле. И вот, на тебе, под утро пришлось выехать на убийство.
- Откуда я знаю, как было. Я не присутствовал, - разнервничался местный житель деревни Хлюпино Скоков Николай, больше известный, как «Скока-синюшник», допившийся к сорока годам до глубокой старости.
- Я тебя пока спрашиваю, не кто убил, а как ты труп обнаружил. Во сколько это было? Где труп лежал?
- Так бы и сказал, - успокоился Скоков. – Значит, проснулся я. Голова никакая. У кореша день рождения было вчера.
- Она у тебя и сейчас никакая, - усмехнулся Неваляев. – Давай ближе к телу. – Все, находившиеся в магазине, громко рассмеялись. Шутка показалась более, чем уместной.
- Хожу по комнате сам не свой, - продолжил Скоков. – Выпить охота по самое не могу, а денег нема. Вспомнил, что в магазине Наташкина смена. Дай, думаю, схожу, попытаю счастья. Она мне иногда в долг давала. Ну, быстренько оделся и побежал в магазин.
- Во сколько это было, - спросил милиционер.
- Во сколько? - Скока-синюшник задумался. – Щас, скока время?
- Пол-седьмого.
- Значит, в магазин я пришел в полшестого. Вхожу, никого нет. Я на всякий случай крикнул: «Наташк, ты где?» Молчок. Тогда я под прилавок заглянул. А она там родимая лежит, вот прямо, как сейчас. Ноги подогнуты, а на шее кровищи… Я перепугался, и сразу к Николаичу побежал. Сказать, что Наташку убили. – Скоков кивнул в сторону Шмелева Владимира Николаевича, хозяина магазина. – Он же тут неподалеку живет.
- Перепугаться перепугался, а водяры тяпнуть не забыл, - показал Неваляев на открытую бутылку, стоявшую на прилавке.
- Это я, чтобы успокоиться, ну и заодно полечиться. Зря, что ли в магазин бегал. В общем, я все Николаичу сказал, а он уже вас вызвал.
- Да, это я звонил, - подтвердил Шмелев.- Надо же, какое несчастье.
- Сироткин, - скомандовал капитан сержанту, скучающему у входа, - труп пощупай. Холодный или теплый.
Сержант прошел за прилавок и наклонился над убитой женщиной.
- Вроде холодная. Но закоченеть могла и от холода. Вон, какой мороз на улице.
- Все равно, не могли ее убить раньше трех ночи. Значит, была она убита где-то между тремя и пятью, - подытожил капитан. – Есть, чем ее накрыть, - обратился он к хозяину.
- Чтобы не замерзла, - Скоков пытался сострить, но его шутка одобрения не вызвала.
- Сейчас что-нибудь найдем, - сказал хозяин, - Скока, принеси с топчана одеяла.
- А выпить еще дашь?
- Дам, дам. Так дам, что век будешь помнить. Иди неси, - повысил голос Шмелев.
С недовольным видом Скока принес одеяло, и вместе с сержантом накрыли труп.
- Теперь вас опросим, Владимир Николаевич, - вернулся к допросу капитан. – Ваши паспортные данные я потом внесу в протокол. А пока сообщите, что все знали о покойнице.
- Что все? – не понял Шмелев.
- Все, что знаете о покойной. Фамилия, где живет, откуда приехала, сколько лет. В общем, все.
- А что я знаю. Я ничего не знаю. Зовут ее Натальей, не местная, приезжая. Вот и все.
- Как все? – удивился Неваляев, - А фамилия, а адрес? Она же у вас продавщицей работала, лицо материально-ответственное.
- Работала и работала. Зачем мне ее фамилия?
- Как зачем? Трудовой договор с ней заключали.
- Какой еще договор. Договорились и все. Как работать, сколько получать.
- Владимир Николаевич, вы закон нарушаете.
- Ничего я не нарушаю. Ее устраивало, меня тоже. Налоги плачу исправно. Могу декларации показать.
- Не надо ничего показывать. Что я в протоколе напишу? «обнаружено неопознанное тело». Идиотизм какой-то получается. Тело знаем, а фамилии нет. Так не должно быть, чтобы у тела фамилии не было. И как нам теперь узнать ее фамилию? Может ты, Скоков знаешь?
- А мне-то зачем? – искренне удивился Скока. – Взял бутылку, да и пошел. Бутылке фамилия не нужна.
- Надо сменщицу ее, Аллу спросить. Она, наверняка знает, - подсказал Шмелев.
- Вызывайте, небось, фамилии и сменщицы тоже не знаете, - ворчливо произнес капитан.
- Не знаю, но у меня ее мобильник есть. Счас позвоню, - Шмелев вытащил из кармана телефон и стал набирать номер. – Алла, спишь что ли. Кто-кто? Николаич звОнит. Давай быстро собирайся в магазин. У нас тут несчастье. Наталью убили. Все, давай, быстрее. Где-то рядом живет. Счас прибежит, - сказал он, уже обращаясь к капитану.
- Надо еще ее хозяйку спросить, у кого Наташка комнату снимала, - вмешался в разговор Скоков. Ему хотелось, чтобы на него обратили внимание и дали бы еще выпить. – Она-то должна знать.
- Молодец, Скоков, - похвалил капитан, - правильно мыслишь. Знаешь, где живет?
- Евдокия Семенна? Да, конечно, знаю. На машине минут десять езды.
- Сироткин, - скомандовал капитан, - бери этого ханурика, и езжайте за хозяйкой.
- Мне бы для лечения еще бы грамм сто, - Скоков просительно посмотрел и на хозяина, и на капитана.
- Валяй, - разрешил капитан.
- Пей, чего уж там. Все уже бутылка початая, - поддержал Шмелев.
Скоков одним махом поднес бутылку ко рту и сделал глубокий глоток.
- Все, теперь жить можно. Поехали сержант.
Капитан и хозяин в магазине остались вдвоем, не считая мертвой продавщицы.
-Закурить у вас можно? – спросил Неваляев.
- Конечно, я и сам закурю, - поставил на стол пепельницу Шмелев.
- Точный «висяк» попался, - выдохнув дым, произнес Неваляев. – И тело толком опознать не можем. Кстати, проверьте, что пропало из магазина. Деньги, товар.
Шмелев прошел к кассе.
- В кассе ничего нет, но так только мелочь хранилась. Выручку она в кармане всегда держала.
- Так проверьте. Стойте, стойте, - спохватился капитан, - не трогайте тело, мне же ее отснять надо. – Он вытащил из сумки «Полароид», подошел к продавщице, откинул одеяло и сделал несколько снимков. – Все, можете проверять.
- Ее надо на спину перевернуть.
- Так переворачивайте.
- Я не могу.
- А-а, понятно, Ладно я сам.
Капитан перевернул труп на спину.
- Где искать?
- Вот в этом кармане.
- В этом нет, и в другом ничего нет. Все через жопу делаете, - поднимаясь, недовольно сказал Неваляев, - Фамилии не знаем, деньги вместо сейфа в кармане храним.
- Кто ж знал, что так случится, - начал оправдываться Шмелев. – Всегда выручка в кармане была.
- «Всегда в кармане», а человека убили. Сколько могло быть у нее денег.
- Я думаю, что тыщ пять.
- Ладно, так и запишем, что «похищено было около пяти тысяч». А из товара что?
- Из товара…, - хозяин озирался по полкам. – Трудно сходу сказать. А, вижу, здесь стояли две бутылки коньяка, а сейчас их нет.
- Может, продала.
- Да, нет. Они полгода стояли. Местные все больше по водке, как вот Скока.
- Еще что?
- Еще что? Счас посмотрю…
В этот момент в магазин ворвалась запыхавшаяся женщина. Это была продавщица Алла.
- Николаич, что Наташку убили? Где? Как? Что же это такое делается. Человека среди бела дня убивают!
- Успокойтесь гражданка. Убили ее ночью, а не среди бела дня, - прервал ее капитан. – Как вас по имени-отчеству?
- Алла Сергеевна.
- Давайте, Алла Сергеевна, пройдем вот сюда, - капитан провел ее за прилавок, и откинул одеяло с трупа, - Узнаете.
- Узнаю, конечно, узнаю. Наталья наша. А-а-а, убили сволочи. Такого человека убили. Как же я теперь! – зашлась в крик женщина. – Говорила я тебе, что давай зимой в ночь не работать, не дай Бог, что случиться. Скажи, говорила? – Алла схватила хозяина за куртку и с остервенением затрясла. – Скажи, говорила?
- Ну, говорила. Отцепись от куртки, - Шмелев пытался оторвать ее руки от куртки. -Ты, что ополоумела, концерт при милиции закатываешь. Что подумают.
- Бедная Наташа, какая была женщина. Добрая, отзывчивая, - с крика на плач перешла Алла. – Какой души человек. На кого ты нас оставила!
- Алла Сергеевна, значит, вы хорошо знали погибшую? – улучив в ее причитаниях паузу, спросил капитан.
- Как родную. Ближе человека мне не было. На кого ж ты меня, Наташенька оставила, - вновь было принялась за свое Алла.
- Алла Сергеевна, как была фамилия погибшей?
Алла тут же перестала рыдать и с удивлением посмотрела на капитана.
- Фамилия? Не знаю. Как-то случая не подворачивалась спросить. Да и зачем мне знать ее фамилию? В долг она не просила, да я бы и не дала.
- Да, действительно «зачем»? - Неваляев уже понял, что ничего путного от продавщицы не добьется. -–Ну, а лет-то, сколько ей было? Это-то вы знаете?
- Знаю, но только примерно. Мне вот сорок, а она моложе меня, хотя выглядели с ней одинаково, как ровесники,- продавщица кокетливо подбоченилась. - Может, тридцать, может тридцать пять. Не знаю, - Алла окончательно успокоилась. – Сын у нее остался, с бабкой, с ее матерью живет. Она говорила, что ему двенадцать. Наверное, года тридцать три-тридцать четыре. Не больше.
- А может меньше? –спросил капитан.
- Что она, по-вашему, в шестнадцать сына родила?
- Почему бы и нет.
- Исключено.
- Почему так уверены?
- Она раньше у себя учительницей работала.
- А учительницы, что не люди? – встрял в разговор Шмелев.
- Точно не могла. Вот вспомнила: она говорила, что после педучилища замуж вышла. Лет девятнадцать ей тогда было. Получается, что сейчас ей тридцать два, - подсчитала Алла.
- Так получается, - согласился капитан, - а муж-то ее где?
- Разошлись. Говорила, что пьющий попался. Вот она и ушла от него. А где сейчас другого взять? Или пьющий, или одно сплошное недоразумение, - в голосе Аллы послышались презрительные нотки.
- Хорошо, сколько лет ей, мы примерно знаем. А откуда она к нам приехала?
- Где-то недалеко жила. Говорила, что часа четыре добираться до дома. Она же почти все выходные домой к сыну моталась. Очень скучала без него. А он теперь сиротинушкой остался, - попыталась вновь перейти в плач Алла, но безуспешно: и запал уже пропал, да и капитан одолел вопросами.
- Но точнее нельзя вспомнить. Хотя из какой области?
- То ли из Смоленской, то ли из Тверской. Не помню. У меня на названия вообще память слабая. А что вы ко мне привязались: «что да откуда». Паспорт ее посмотрите, там все написано.
- Точно, - обрадовался хозяин. - Что мы мучаемся? Взять паспорт да посмотреть.
- А что ж вы в свое время не посмотрели? – обозлился Неваляев, досадуя, что сразу не догадался спросить о паспорте.
- Мне вроде не к чему.
- Во-во, всем не к чему, а труп у нас бесфамильный получается, - капитан достал мобильник. – Сироткин. Это я. Ты где? Хорошо. Зайди в комнату к погибшей, поищи документы. Найдешь, вези сюда, - закончив говорить, капитан подошел к трупу. – Еще раз по карманам посмотрю. Может, где лежит паспорт.
Любопытство преодолело страх, и Алла вплотную подошла к покойнице, чтобы посмотреть, как милиционер будет искать документы. Неваляев перерыл все карманы, которые имелись на одежде погибшей, даже рукой залез под кофточку, зная по опыту, что женщины часто самое ценное прячут под лифчиком.
- Может, бандюга документы забрал? – предположила Алла.
- Может, - устало согласился капитан, ему очень хотелось спать.
- А чем он ее так полоснул? – Алла деловито рассматривала рану.
- Ножом, наверное. Посмотрите, ножи все на месте?
Продавщица внимательно осмотрела прилавки.
- Нет, - громко закричала она, - колбасного ножа нет. Точно нет.
- Да, не кричите вы так. Точно нет?
- Точно.
- Так и запишем, что предполагаемое орудие убийства нож для нарезки колбасы.
- Что, Николаич, теперь я следующая? Каким ножом бандюга мне горло перережет? – заголосила продавщица.
- Да, увянь, Алла. И так тошно. Еще ты со своими страшилками.
- Это что значит «увянь»? Где-то здесь бродит вооруженный до зубов террорист, а он мне «увянь». Слышите, товарищ капитан, как он со своими сотрудниками разговаривает?
- А все-таки почему, Владимир Николаевич, у вас охраны нет в магазине? Ведь не только такое может случиться, - безо всякого интереса спросил капитан. Уж пусть лучше отвечает хозяин, чем слушать эту вздорную бабу.
- Да, была охрана. Да толку с гулькин хвост, - устало махнул рукой хозяин. – Был у меня охранник. Так он с ней водку жрал, да топчане валялся, - кивнул хозяин на Аллу.
- А ты видел? Видел? – вновь взвилась Алла. – Ты, что напраслину возводишь? – но неожиданно осеклась, что-то вспомнив. – Ну, даже, если и так. Мы бдительность все равно не теряли.
- А как же я тебя такую бдительную «раком» застал? – съехидничал Шмелев.
- А что еще ночью делать? Все равно покупателей нет. За ночь два-три алкаша забегут, да и все, - продавщица и не думала сдаваться. – Что еще мужику с бабой ночью делать вдвоем, если покупателей нет.
- Покупателей нет. Ври, да не завирайся? Когда Наташка-покойница работала, у нее всегда ночью покупатели были, – начал кипятиться хозяин. – Я уж молчу при товарище капитане, как ты на каждую бутылку сверху полтинник накидывала. Обманом покупателей занималась. Тебе за это статья «светит».
- Да при такой зарплате, которые ты платишь, ноги протянешь. А уж кому, что «светит»… Чья бы корова мычала…
Перепалка была прервана появлением в магазине мужчины, на голове которого поверх вязаной шапочки была нацеплена оранжевая строительная каска. Увидев Аллу, радостно улыбнулся:
- Привет Алк, твоя смена что ли? А я прикидывал, вроде, как Наталья должна была работать. Ты подменяешь ее что ли?
Только сейчас мужчина заметил, что в магазине есть еще люди, и один из них одет в милицейскую форму. Незнакомец, не дожидаясь ответа продавщицы, резко развернулся и бросился к выходу.
- Стоять! – отрывисто крикнул капитан.
От окрика капитана мужчина также резко развернулся назад.
- Я уже вчера говорил вашим, - как собака, заскулил незнакомец, - что, как только получу аванс сделаю регистрацию. Отпустите меня, денег все равно нет.
- В магазин, зачем пришел? – строго, но негромко спросил капитан.
- Да это ж Костик, бывший Наташкин сожитель, - встряла неугомонная продавщица. – Пришел к Наташке обратно жить просится. Он, как деньги все пропьет, так к ней обратно просится. А она женщина жалостливая, завсегда его обратно принимала. Только не примет она тебя больше никогда, - Алла уже привычно всхлипнула.
- Это еще, почему не примет? – удивился Костик. – Примет, куда денется. Я ж, когда тверезый, опора в семье. А Наташка семью очень уважает. Если хочешь знать, мы даже с ней пожениться собирались. Так что нечего напраслину возводить. Я вот сейчас к ней домой пойду, она и примет меня тут же в теплую постель.
- Вот, что гражданин, покажите мне свой паспорт, - перебил его капитан.
- Сейчас, сейчас покажу, - засуетился Костик. – Он у меня глубоко запрятан. Не дай бог потерять. Вот, пожалуйста, - протянул он паспорт Неваляеву.
- Так, Коровкин Константин Сергеевич, из Липецкой области пожаловали. На заработки?
- На стройке работаю. Сами знаете, жизнь какая. В деревне работы никакой. Вот и мыкаюсь по стройкам.
- А скажите, Константин Сергеевич, как вы жениться собирались? У вас же есть законная жена, Коровкина Алевтина Петровна. Двоеженство по закону карается. Знаете об этом?
- А я бы развелся, - нисколько не смущаясь, ответил Коровкин, - Я и так, считай разведенный. Жену, почитай, уже года два не видел.
- Ваши семейные дела меня не очень интересуют, - сказал капитан, пряча паспорт в карман.
- Паспорт мой…
- Верну, верну. Но сначала ответь мне, когда Наталью последний раз видел?
- Вчера в это же время.
- Зачем приходил?
- Воссоединиться хотел.
- Чего хотел? – не понял Неваляев.
- Жить обратно просился, - подсказала Алла.
- Ну и просился. Что в этом такого. Я раскаялся вчера перед ней. Она и сказала, чтобы я сегодня пришел. Она смену сдаст, и мы вместе домой пойдем.
- Какая же Наташка, дура. Что ты ей наобещал? – удивленно протянула Алла. – Такой душевной женщине, такие козлы достаются. Теперь все равно она тебя не примет. Убили Наталью.
- Как убили! – взвизгнул Коровкин. – А мне теперь, куда деваться. Я уже от места в доме отказался. Во-о, влип.
- Да, убили. Вот, посмотрите, - капитан уже привычно скинул одеяло с убитой. – Узнаешь?
- Да, узнаю. Наталья Сергеевна это.
- Так ты ее даже по отчеству знаешь.
- Конечно, знаю. Я к ней очень уважительно относился. Наташенька, как же я без тебя теперь.
- Ты чего сопли распустил. «Как же я без тебя». Быстро замену найдешь. Я-то уж знаю.
- Ну, зачем же ты так Алла? – укоризненно заметил Коровкин. - Ты же знаешь, как я к ней относился.
- Я-то знаю, я хорошо знаю…- вновь закипятилась продавщица. Алла была из тех женщин, которые могут накрутить себя в любой ситуации.
- А ты где сегодняшнюю ночь провел? – вернул капитан разговор в деловое русло.
- Алиби, что ли спрашиваете?
- Алиби, алиби. Отвечай.
- Аллка, мое алиби, осклабился Коровкин. – Всю ночь у нее провел. Алк, подтверди.
Капитан с удивлением уставился на продавщицу.
- Как же так? Только что такие речи говорили. А сами…
- Что сами? Наталья все равно его выгнала. Он мужик в постели справный. Не пропадать же добру, – нисколько не смущаясь, ответила Алла. – Алиби у него железное. Он, когда проснулся, наверное, подумал, что я на пересменок ушла. Вот и приперся.
- Ну, дела, - только и произнес капитан.
- А ты еще спрашиваешь, капитан, почему я охрану из магазина убрал, - подал голос хозяин. – Видишь, какая женщина аморальная.
- Это я аморальная? – взвилась по новой продавщица. – Сам чуть ли не полдеревни перетрахал, а мне «аморальная».
- Хватит, - остановил Неваляев, - Без меня будете разбираться, кто кого перетрахал. Скажи мне, - обратился он к Коровкину, - раз ты жениться собирался, значит, ты убитую хорошо знал.
- Конечно, хорошо. Она и была мне жена, только не расписанная.
- Отлично. Тогда скажи мне, как фамилия убитой?
- Фамилия? – переспросил Коровкин. – Вот фамилию ее не знаю.
- А как же ты, гад, жениться собирался, а фамилии не знаешь.
- Когда б женился, тогда б и узнал. А так, зачем мне ее фамилия? Я, что аферист, какой. Это аферисты первым делом фамилию, где живешь? А мне главное человек.
- Человек, говоришь? – голос капитана стал угрожающе вкрадчив. – Я вот тебя засажу сейчас в КПЗ.
- За что?
- Найду за что. Собирается на бабе жениться, а фамилии не знает. Кому скажи, на смех поднимут. А из-за тебя, гада, протокол составить не могу толком. Будешь у меня сидеть, пока фамилию не вспомнишь!
- Ты, чего капитан. Остынь, он же не при чем, - забеспокоилась Алла. – Ты, что так на невинного человека наезжаешь? Да, я счас пойду к твоему начальнику…
-
В этот момент в магазин вошли сержант, Скоков и хозяйка дома, в котором убитая снимала комнату. Хозяйке, Евдокии Семеновне, было явно за шестьдесят, но выглядела достаточно бодро.
- Вот, товарищ капитан доставил хозяйку. Комнату осмотрел. Никаких документов не нашел. Только чемодан с вещами, да Евангелие, - доложил Сироткин.
- Наташка, верующая была. Пост соблюдала. Все, как полагается, - встряла в разговор Алла.
- Евдокия Семеновна, - перебил Аллу Неваляев, - нам надо сейчас сделать опознание убитой. Сироткин, подведи ее к трупу, - приказал он сержанту. Сироткин с Евдокией Семеновной прошли за прилавок. Капитан в очередной раз скинул с покойницы одеяло.
- Узнаете, Евдокия Семеновна, убитую?
- Узнаю, сынок, конечно, узнаю. Наталья это, жиличка моя. И какой же изверг так над ней надругался?
- Ищем, Евдокия Семеновна, ищем. Вот и на вашу помощь надеемся.
- Да, какая же от меня помощь? Я ж ничего не видела.
- Для начала назовите нам фамилию убитой. Откуда она? – спросил капитан безо всякой надежды, так как уже знал ответ.
- Да откуда ж я ее фамилию могу знать? Она ж только ночевать приходила. Или же домой к сыночку ездила. Очень она о нем беспокоилась. А уж заботилась как. И фрукты купит, и сладостей разных наберет, и игрушку обязательно ему везет.
- Таких заботливых матерей поискать еще надо. Не то, что наши свиристелки местные. Упокой, Господь, ее душу.
- Как же так получается, Евдокия Семеновна, - строго начал капитан, - берете жиличку себе в дом, а документы не проверяете? Вы же знаете, какие сейчас времена, а вы без регистрации, без документов пускаете в дом незнакомого человека. Закон нарушаете, Евдокия Семеновна.
- А ты меня не стращай. Поздно уже стращать. Хороший человек и без документов будет хорошим. А Наталья и была такой. За жилье всегда исправно и во время платила. Было время свободное, по хозяйству мне помогала. Имя ее знала, мне и достаточно. А документы пусть твоя милиция проверяет. Она мне рассказывала, что твоим архаровцам по двести рублей в месяц платила, чтобы за регистрацию не цеплялись.
- Это бездоказательно, - возмутился капитан, - за клевету на органы правопорядка можно и привлечь.
- На счет правопорядка не знаю, а орган у вас точно есть, - Евдокия Семеновна оказалась остра на язык. - Ты лучше расскажи, товарищ милиционер, что ты у Натальи по ночам делал? Наверное, документы проверял, - старуха озорно подмигнула присутствующим.
В магазине стало абсолютно тихо. Назревала сенсация местного масштаба.
- Евдокия Семеновна, измышлениями занимаетесь. Не был я никогда у Натальи. Да, знакомы, но не настолько…
- Я еще только вошла, сразу тебя признала. Только к Наталье ты в гражданской одежде приезжал.
- Врет она все, товарищи. Все закончили, - попытался прекратить неприятный разговор капитан.
- Нет, не врет, - вмешалась в разговор Алла. – Мне Наташка рассказывала, что мент к ней наведывается. Имени, конечно, не называла, но все сходится. Так что не отпирайтесь, товарищ капитан. А ты, бабуль, глазастая, - похвалила она Евдокия Семеновну.
- Ну, было, дальше что? Это моя личная жизнь, я хоть жениться не обещал- на редкость легко сдался Неваляев. - И к убийству никакого отношения не имеет.
- Еще, как имеет, - взяла инициативу в свои руки Алла. – Ты нас всех пытаешь, как фамилия, да откуда? Вон, как Костика напугал. Синюшно-бледный весь стал. А сам-то знаешь, как ее фамилия?
- Не знаю, - капитан не знал, куда деться от позора. – Мы встречались-то всего раза три…
- Пять, - поправила его Евдокия Семеновна.
- Пусть будет пять… Я же с ней не как милиционер встречался, а как мужчина. Зачем мне ее фамилия?
- А как же на счет бдительности, товарищ капитан? Как же ты с незнакомой женщиной, не узнав фамилии, в постель ложился. А вдруг она террористка, какая, - вовсю куражилась Алла над капитаном. – Лапшу тут на уши вешал о бдительности, о законе. А сам-то…
От окончательного позора Неваляева спасло появление в магазине двух мужчин. Один из них обратился к капитану:
- Из морга мы. Здесь труп?
- Здесь.
- Оформляйте документы, да будем забирать. Нам еще за двумя «жмуриками» ехать.
- Сейчас оформлю, - ответил капитан. – Труп, как неопознанный пойдет.
- Алкаш, что ли какой?
- Нет, продавщица.
- И что никто не опознал?
- Опознать-то опознали. Фамилии не знаем.
- Вы, народ, даете, хотя нам все равно. Пусть будет неопознанный.
- Это как, неопознанный? - всполошилась Евдокия Семеновна. – Это что ж, как бомжа ее неизвестно где схоронят?
- Да, бабуль, именно так, как бомжа, - подтвердил один из санитаров.
- Сынок, - обратилась она к капитану, - сделай что-нибудь. У нее же сын где-то остался, а он не будет знать, где могила матери. Я заберу ее, да рядышком со своим мужем схороню. Она ж не бездомная, какая.
- Подучается, что бездомная, - как-то печально заметила Алла, и никому не нужная. Каждый попользовался ею, как мог, а теперь, знать не знаем.
- Евдокия Семеновна, успокойтесь. Я обязательно все узнаю о Наталье, хотя бы в память о ней. Обещаю, что она будет по-людски похоронена, - взволнованно ответил капитан. – Землю рыть буду, но узнаю ее фамилию.
- Эвакуированная, значит, получается пока Наталья, - с грустью произнесла Евдокия Семеновна.
- Это как? – спросил хозяин магазина.
- В войну, в эвакуацию я с матерью потерялась. Мне года два было. Меня в детдом отвезли. Имя свое знаю, а фамилию нет. Вот, как с Натальей, только покойница сказать не может. Дали мне новую фамилию, а мать меня так и не нашла. Только получается, что меня в детдом эвакуировали бесфамильной, а Наталью из жизни, - на последних словах Евдокия Семеновна не сдержалась и расплакалась.
- Эй, капитан, у тебя, сколько трупов было? - спросил санитар.
- Как сколько? – удивился Неваляев. – Один.
- Иди посмотри, тут два лежат.
Неваляев зашел за прилавок. На полу рядом с убитой спал пьяный Скоков. Трудно было понять, лежат ли два покойника или двое просто спят. Скоков спал на спине, раскинув руки, голова Натальи лежала у него на груди. При извращенной фантазии их можно было бы принять за мужа с женой, которые, наконец, заснули после честно выполненного супружеского долга.
- Эвакуированные, - только и произнес капитан.