Вы ведь знаете, в жизни каждого человека бывают моменты, когда одновременно и хорошо и плохо. Вот и у меня было таким же прошлое лето. Тихое такое пасмурное лето. Такая погода очень необычна для наших краев, тем более летом. Вся эта серость создавала впечатление, что мир опустел. Очень часто выходя на улицу я думал, что все куда-то уехали, но постепенно то тут, то там появлялись серые люди (впрочем их вид не зависел от погоды).
Мы гуляли тогда втроем: Миха, Ляля и я. Миха – мой друг детства. Мы дружим с ним так давно, что уже и не помню как и где мы познакомились. Это был тот человек, с которым можно было дружить даже молча. Ляля – его девушка. Она красивая. С ее приходом, в Михиной жизни все перевернулось. Она таскала его на разные вечеринки, заставляла одевать костюмы, бриться по утрам и всякие такие штучки.
Ну так вот значит, в свободные вечера мы гуляли втроем. Слева шел я, в центре Миха, справа Ляля и никогда по другому. Вот вот, именно так и никогда по другому. Я не завидовал, что у Михи есть девушка, а у меня нету, так как всегда свято верил, что встречу свою “половинку”, пусть не единственную на всю жизнь, но обязательно “ПОЛОВИНКУ”.
Наверное всех устраивало гулять так втроем. Они молча шли и держались за руки, а я им рассказывал о своих последних достижениях в области изобразительного искусства. Знаете ли, рисовал я. И не то, чтобы хорошо, но (в силу неумелой необразованности наверное) стиль у меня был свой. Кому-то мои рисунки нравились, они говорили , что мол никому не подражаю, краски кто-то говорил не буйствуют, но и душу не бередят, а другим они попросту не нравились. Сами понимаете, об их продаже я не задумывался. Так, дарил кому нравились. Ляля была из их числа. Я подарил ей штуки три натюрморта и еще парочку “фантазий”, хотя у нее дома я их ни разу не встречал, да это и не важно. Миха к моей малевке был равнодушен.
Иногда Миха приходил ко мне домой, мы болтали, пили пиво и были откровенны. Правда каждый из нас по-своему. Конечно он изменился, Ляля его изменила. А может это и не она виновата, ведь было еще кое-что: а именно деньги, вот что занимало свободную часть Михиного мозга. Он искренне верил, что все покупается и продается. Часто во время застолий Миха говорил (как ему казалось крутейшую) фразу: “Было бы здоровье, остальное все купим!”. Да, есть такая прослойка людей. Они несколько нагловаты, весьма разговорчивы; кого надо подмажут, кого надо отошьют. Я так не думал и долго пытался переубедить Миху, но тщетно.
Многие знакомые называли меня несчастным романтиком (романтики всегда несчастны?!). Впрочем это неважно, так как появилась Юка.
Первый раз я увидел ее… в моей собственной квартире. Да, да в моей собственной квартире. Она сидела и смотрела рисунки. Моему появлению Юка нисколько не удивилась, напротив, даже заговорила первой:
-Подари мне вот этот, - у нее в руках была одна из фантазий сцены “Пролог на небе” из Фауста. Мой любимый рисунок. Я вообще раз пять перечитывал Фауста.
Последовавшая за этими словами ее улыбка, совсем застопорила меня. Время моей прострации она использовала с толком: извлекла изо рта жвачку и прилепила снизу письменного стола. На правой руке красовался серебренный перстень в виде гробика, венчавшегося крестом.
-Ну так что мы решим?
Впоследствии она часто говорила эту фразу, но всегда решала по-своему.
Я был не против.
Она взяла картину, прошла на середину комнаты и остановилась.
-Зови меня просто Юка. Тебе чего-нибудь хочется Юка? Или - повеселимся Юка? Ладно, я приду завтра, поболтаем. Значит, где-то в пять… Ну так что мы решим?
Я не мог отвести от нее взгляд, все происходило, как во сне. В тот момент, когда дар речи ко мне наконец-таки вернулся она подошла ко мне поцеловала в уголок рта и испарилась, а потом я еще долго ощущал запах моря в комнате, который она принесла с собой.
Странное дело, хотя это и не свойственно художнику, но я не мог восстановить ее образ в памяти. Наверное потому, что я плохой художник.
Сколько было вопросов по поводу этого инцидента у меня в тот день, не перечесть, но я решил и не искать на них ответов и дождаться следующего дня. Однако появилась Юка только через неделю. Она на ходу осведомилась, как у меня дела, и не дождавшись ответа, потянула меня за собой. Так здорово я никогда не проводил время, но что самое главное, наверное впервые за мою жизнь, я смог отключиться от реальности, которая так давила на меня. В это время я был в плену веселья и счастья. Эта же отключенность от реальности не позволила мне понять, каким образом мои картины стали продаваться. Кто этим занимался? Но каждое воскресенье мне в конверте оставляли выручку и список проданных картин. Бумажник мой пух, а единственной затратой в жизни – были наши развлечения с Юкой.
Как-то утром, в меру теплым, когда делать ничего не хотелось, а от бурной ночи в голове оставался легкий туман, мы с Юкой сидели на перилах и смотрели на море, запах которого у меня на всю жизнь стал ассоциироваться с Юкой. За все время нашего знакомства я не хотел ее мучить вопросами о том, как и зачем она нашла меня, и что сейчас у нее в душе. Я просто боялся потерять эти счастливые мгновения, не хотел слетать с облаков забвения. С ней даже молчать было интересно. Наше духовное причащение друг с другом прервала она:
-Ты меня любишь?
-Да.
-А почему?
-Наверное я не смогу тебе этого объяснить, просто люблю и все.
-Я тоже.
-Что… тоже?
-Неважно… - сказала она и загадочно улыбнулась.
Я посмотрел на нее. Ну прямо маленький чертенок: взъерошенные волосы, которые никогда не причесывались наверное, но всегда выглядели эффектно, широкие военные штаны, топик, пара колец в брови и глаза… ее глаза. Вот, что мне в ней запомнилось на всю жизнь. Впоследствии я понимал, что только эту деталь Юкиного лица смогу воссоздать в своих рисунках, только в их глубину мог вложить все свои душевные переживания.
А потом мы шли по бульвару и я болтал, болтал. Рассказывал про свою жизнь, про Миху, Лялю, рисунки. Слушала ли меня Юка – не знаю, да это и неважно. Говорил ей также про деньги, что они не важны для меня: жизнь прекрасна и удивительна, был бы любимый человек рядом; и даже, что из нас могла бы получиться неплохая семья с четырьмя веселыми ребятишками в будущем.
-Насколько они не важны для тебя?
Ее вопрос вернул меня в реальность.
-Кто, они?
-Ну, деньги.
-Да мне почти что насрать на них.
-Почти что?
-Ну, хорошо вовсе!
-Тогда отдай свои деньги вон тому убогому калеке, - она головой кивнула на здоровенного обросшего жлоба, который бесстыдно приставал к девушке.
-Но… - я умоляющим взглядом посмотрел на Юку, но она лишь усмехнулась.
И я пошел к ним. Представляете себе, не задумываясь ни о чем, взял и пошел к ним. Эти пятьдесят метров дались мне с большим трудом и чем дальше, тем сложнее. Парень был пьян.
-Эй, послушай, не лучше ли тебе пойти и проспаться, - я не из самых храбрых, но когда на тебя смотрит человек, у которого ты не хочешь упасть в глазах бояться не приходиться.
-Это ты со мной? – промычал он.
-Нет, что ты, я обращаюсь к бухому козлу, который пристает к девушке.
А потом я помню только кровь, перед глазами, во рту, на руках. Не думал я ни о каких деньгах, ни о девушке, даже Юка отдалилась. Тишина…
Не знаю сколько времени прошло, прежде, чем я очнулся, но сразу понял, что лежу на скамейке. Только на нашем бульваре доски на скамейках прикручивают огромными болтами, которые сейчас безжалостно впивались мне в спину. Над собой я обнаружил лицо Юки, глядевшее на меня между двумя штанинами. Она сидела на спинке, а ноги держала на самой скамейке, получалась своеобразная арка над моей израненной головой. Ну или то, что от нее осталось. Юка курила. Увидев, что я раскрыл свои щелочки, она пустила в них поток дыма. Попытался встать. Сначала не получилось. Попытки с третьей я упал со скамейки, но потом все же сел на пол. Болело все. Один глаз почти заплыл.
-Девушка успела уйти? – это странное ощущение как-будто говорил кто-то другой. Ах, да конечно, с левой стороны на месте верхнего клыка теперь дырка. Так вот в чем дело. Трудно было сказать, как на происшедшее смотрела Юка. Она просто затолкала меня в такси и захлопнула дверь. Сопротивляться я был не в силах. Через зеркало было видно, как Юка стояла и смотрела на отъезжающий автомобиль. В руке у нее уже давно тлела сигарета. Я нащупал пачку денег в кармане и выбросил их за окно. Много, много зеленых бумажек завертелось в воздухе. Вот уж правду говорят: бросать деньги на ветер – одно удовольствие. Больше я ее не видел.
Как все получилось, мне рассказывала потом Ляля. Для этого разговора она позвала меня на Скалистую Бухту. Почему именно туда? Как познакомились Юка и Миха? Из-за чего они поспорили? Какая разница. Юка ПОГИБЛА.
Слова просто пролетали мимо меня, и лишь некоторые проскальзывали внутрь сознания.
Невдалеке каменный островок никак не хотел сдаваться назой- ливым волнам. Одна накрыла, откатила, потом вторая. А вот еще сбоку…
-… ну ты же знаешь Миху, он такой горячий и неотступный…
Одна, теперь другая сверху. Он совсем мокрый. Такой нахохлившийся, маленький.
-… она все-таки села за руль. Юка же могла отказаться в любой момент. Она же …
Часть пены все же оставалась на нем. Сколько же волн. Вот еще одна накрыла.
-… Боже, они столкнулись лоб в лоб, и никто из них не свернул
Я представил лицо Михи: “Сучка, неужели ты не свернешь. Я же мужик, я не могу свернуть”. Хм, да, Юка бы никогда не свернула, хоть в другой машине сидел сам Господь Бог.
Еще одна. Пена почти покрыла островок. Он один. Он не сможет сними справиться. Вот волнорез бы.
- … Юка не свернула, но я была на ее стороне. Она была права. Ты слушаешь меня? Я понимаю, тебе тяжело. Считай меня дрянью, но где-то я даже рада, что всё так получилось, ведь люблю то я ТЕБЯ. Я поняла это после того, как познакомилась с ним. Понимаешь, он бы так ругался, да и с тобой наверное поссорился бы. Вы же так дружили. Но Юка тоже хороша. Она же знала, что Миха пойдет на принцип, не остановится. Дура, как будто так и хотела его дерьмом выставить. Не надо было…
-Ляль, пойдем, я покажу тебе одну классную штуку. Тут недалеко.
Я повел ее на Тихий Берег. Скала такая. Оттуда лучше всего был виден мой каменный островок.
-Смотри, вон там. Видишь?
-Остров? Да? Он навевает грустные мысли. Не будем грустить, пожалуйста.
Она стояла и смотрела. Не на островок. На заходящее солнце. Думает о прекрасном? Наверное Ляля романтична. Я подошел сзади. Ближе, еще ближе. Моя рука дотронулась до ее плеча.
-Ляль!
-А? – она повернула голову.
-Про-щай!
Теперь рука двигалась только вперед, до отказа.
Юка … Мой волнорез.
Тихий Берег. Странное название. Самая высокая скала на побережье, но только под ней не плескались волны. Ее окружали младшие собратья по каменной душе.
Тихий Берег…