А кто сказал, что небо голубое, а не светло-желтое? Светло-желтое – смотрелось бы веселей. Вычеркнуть голубой цвет из моей жизни. Выкрасить в зеленый моря, дождь - в серебристый. Облака - в светло-оранжевый. Асфальт - в белый. Лужи… лужи вычеркнуть. Отменить осенние листопады. Ветер… ветер оставить, да. Светло-сиреневый, думаю, ему пойдет.
Музыку – тоже. Раскрасить музыку во всевозможные оттенки. Мягкие, более жесткие. Светлые. Темные. Разные.
Но нет. Нет. Кто-то, обладающий исходниками, лишь снисходительно улыбается и наотрез отказывается ими делиться.
В итоге самые веселые нотки любимой песни с еле слышным звоном шлепаются солеными слезами на клавиатуру. Стрелки часов ползают, будто осенние мухи, по циферблату. Под ногами все те же знакомые слякотные листья, а над головой опять та же серо-голубая невозмутимость….
И не рисуется. Не пишется, а если пишется – то плохо. И не придумывается, и не разговаривается ни с кем…
И лишь кто-то из невозмутимости все снисходительно улыбается, понимая, что это – временно. Уверяя, что все пройдет. Да. Да. Пройдет, пройдет, я знаю, - отвечаю я шепотом, отчаянно отказываясь это принимать. Из упрямства оставляю мокрой клавиатуру. Ради шутки ли, всерьез ли придерживаю пальцами стрелки часов. Подставляю лицо ветру. Светло-сиреневому.