пьеса в 3-х актах, май 2004
Действующие лица:
Фрадкин, бывший член партии, активист
Фрадкина, его супруга, беспартийная, уборщица в соседней школе, регулярно изменяет мужу и родине, большая любительница сковородок
Гольф, мелкий торговец, беспартийный, представляется этническим европейцем, хотя некоторые подозревают в нём выходца с Ближнего Востока
Партов, пенсионер, бывший член партии, курильщик со стажем
Остальные жители дома.
АКТ ПЕРВЫЙ
Явление первое
Фрадкин взбирается на стул и, вытянув вперёд и вверх руку, провозглашает:
Товарищи!
Гольф, раскуривая сигарету:
Тамбовский волк тебе товарищ. Ко мне прошу обращаться «господа».
Фрадкин, опустив руку, но не сбавив тона:
Товарищи! И господин Гольф!
Партов, скручивая цигарку:
Своей собаке он господин. Ты, Михалыч, давай ко всем одинаково обращайся. Мы под одной крышей тут все.
Фрадкин, опускаясь на стул:
Ну, пожалуйста! Так мы до утра не кончим, потому что до утра не начнём!
Фрадкина, ухмыляясь в сковородку:
Да когда ты кончал-то?
(Смех где-то слева).
А начинал когда?
(Смех перекидывается и направо).
Фрадкин, поворачиваясь к жене:
Цыц, дура! О другом речь! Всё личное - отдельно, в трёх экземплярах.
(Опять встаёт и вытягивает руку).
Товарищи! Господа! Сожители! Сегодня у нас всех вместе замечательный праздник! Нас утвердили как отдельное товарищество собственников жилья! Мы теперь суверенны, товарищи!
Явление второе
Гольф пишет что-то в блокноте, шевелит губами.
Фрадкин зачитывает по бумажке текст:
…постановляем: первое - провести перепись жильцов дома, с обязательным указанием фамилии, имя, отчества, национальности, года рождения, места рождения, паспортных данных, родственников за границей, места работы, дохода и политических убеждений; второе - поставить на особый учёт всех, проживающих в доме временно; третье - ввести систему документирования всех, проживающих в доме.
Гольф, отрываясь от блокнота:
Что значит «систему документирования»?
Партов, скручивая цигарку:
Это значит «аусвайс» и «чемодан-вокзал-израиль».
Гольф, откладывая блокнот в сторону:
Я сейчас не посмотрю, что вы пожилой и набью вам морду.
Партов, деланно картавя:
Руки коротки.
Фрадкин, откладывая в сторону бумаги:
Товарищи-товарищи! Господин Гольф! Всё личное - отдельно, в трёх экземплярах. Сейчас надо другой вопрос обсудить, а то мы до утра не кончим, потому что до утра не начнём!
Фрадкина, покачивая сковородкой:
Да когда ты кончал-то?
(Смех где-то слева).
А начинал когда?
(Смех перекидывается и направо).
Фрадкин, поворачиваясь к жене:
Цыц, дура! О другом речь! Мы уже неделю, как суверенны, а порядку в доме не навели! Нехорошо это, не по партийному.
Фрадкина, перебрасывая сковородку из руки в руку:
А я в партии не была, я - свободная женщина, поэтому мне на партию… плевать с прибором. А ты всё равно не начинал, поэтому кончать не можешь.
(Смех по всей сцене).
Фрадкин, сжимая кулаки:
Цыц, дура! Всё личное - отдельно, в трёх экземплярах! Сейчас нужно утвердить постановление собственников номер один. Ставим на голосование все три пункта сразу. Кто за?
(Поднимается несколько рук).
Фрадкин, обращаясь к Гольфу:
Посчитайте, господин Гольф и запротоколируйте. Кто против?
(Поднимается меньше рук).
Запротоколируйте, господин Гольф. Постановление принято.
(Хлопает, остальные молчат).
Явление третье
Гольф, поглаживая сковородку и приобняв Фрадкину:
Вот вы, Марья Степанна, как свободная женщина, скажите мне, разве это справедливо - система документирования? Это же форменное нарушение прав человека! Я на Партова в суд подам.
Фрадкина, пытаясь убрать руку Гольфа:
Не знаю, господин Гольф. Я - женщина свободная, а Партов дурак. Я вот полы мою-мою, а он идёт и топчется, я мою-мою, а он топчется. И надсмехается ещё, что я потом кончу. А я говорю: когда мужика рядом нет, кончишь тут, как же. До утра придётся мыть, а ещё топчутся всякие. Как кончать-то?
Гольф:
А надо в суд подать и из числа собственников его исключить. А потом и из дома нашего выгнать, прямо как он сам и говорит: аусвайс-вокзал-деревня. И делу конец.
Фрадкина:
Как же, конец! Скажите тоже, господин Гольф! Когда он ходит и топчется!
Гольф:
Так я же и говорю! Выслать к чёртовой матери, он топтаться и не будет!
(Придвигается ещё ближе к Фрадкиной, начинает мять её грудь и говорить громким шёпотом).
Вот если вы со мной, уважаемая моя свободная Мария Степановна, тогда нас уже двое, а если нас двое, то мы - ого-го! сила!
Фрадкина, тяжело дыша и оглаживая руку Гольфа:
С вами, господин Гольф, с вами! Сила, сила, сила…
Явление четвёртое
Гольф пишет что-то в блокноте, шевелит губами.
Фрадкин зачитывает по бумажке текст:
…постановляем: первое - всем, проживающим в доме с тысяча девятьсот восьмидесятого года, выдать специальные карточки граждан дома; всем, вселившимся в дом до тысяча девятьсот девяностого года, выдать специальные карточки с видом на жительство в доме; всем, въехавшим в дом после тысяча де-вятьсот девяностого года либо проживающим в нём на условиях снятия жилья, выдать карточки несобственников жилья, то есть - неграждан дома.
Партов:
Во-во, правильно, Михалыч! А ещё… это, надо поправку бы. Насчёт национальности.
Гольф:
Я вам сейчас морду набью. Больно, при всех.
Партов:
А я тебя всё равно отсюда выживу, торгаш ты мелкопакостный.
Гольф, вставая и откладывая блокнот в сторону:
Держите меня все! Держите, я его сейчас ударю!
Фрадкина, размахивая сковородкой:
Кончай его, господин Гольф, кончай!
Партов вскакивает, попыхивая цигаркой, и начинает расстёгивать на рубашке пуговицы, кричит:
Ну, иди сюда, библейская морда! Ну!!
Гольф, трясясь всем телом:
Держите меня, держите меня все, а то я сейчас пенсионера убью!
Фрадкина подскакивает к Гольфу, протягивает ему сковородку, кричит:
На, Гольфик, держи! За рукоятку держи, а «блином» его по башке, по башке! Кончай его, Гольфик!
Фрадкин откладывает бумаги и становится между Гольфом и Партовым, вытягивает в стороны руки:
Товарищи-товарищи! Господин Гольф! Всё личное - отдельно, в трёх экземплярах! Давайте примем по-становление, и всё встанет на свои места!
Фрадкина:
Встанет у тебя, как же!
Фрадкин:
Цыц, дура! Сказал же: отдельно, в трёх экземплярах! Голосуем, товарищи! Господин Гольф, возьмите блокнот, заполняйте протокол. Итак, постановление о карточках граждан дома… Кто за? Против? Вы, господин Гольф?
Гольф:
У меня есть поправки.
Фрадкин:
Поправки - отдельно, в трёх…
Гольф, срывающимся голосом:
Нет, сейчас, до принятия! У меня поправка!
Партов, слюнявя цигарку, вполголоса:
Аус-вайс-вок-зал-из-ра-иль, аус-вайс-вок-зал-из-ра-иль…
Гольф, не обращая внимания:
У меня поправка! Не вносить в постановления поправки насчёт национальности и объявить дом многонациональным!
Партов:
Аус-вайс-вок-зал-из-ра-иль, аус-вайс-вок-зал-из-ра-иль…
Гольф:
А ещё… Объявить всех лиц старше шестидесяти лет неперспективными элементами-нахлебниками и не предоставлять им домового гражданства, потому что они всё равно помрут все скоро.
Фрадкина, размахивая сковородкой:
Да кончать их по-тихому! А то ходят, топчут…
Партов:
Шваб-ра-аус-вайс-из-ра-иль, шваб-ра-аус-вайс-из-ра-иль…
Фрадкин:
Товарищи-товарищи! Господин Гольф! Давайте примем постановление по существу! Кто за? Против? Господин Гольф? Принято. Теперь ставим на голосование поправку товарища Партова относительно национальности? За? Против? Та-ак… Поровну, значит?
(Чешет в затылке).
Господин Гольф… Подготовьте к следующему заседанию ваше предложение письменно, в трёх экземплярах. Рассмотрим и проголосуем. На сегодня всё. Заседание окончено.
АКТ ВТОРОЙ
Явление пятое
Гольф пишет что-то в блокноте, шевелит губами.
Фрадкин зачитывает по бумажке текст:
…постановляем: первое - объявить дом многонациональным товариществом; второе - всем, проживающим в доме с тысяча девятьсот восьмидесятого года, выдать специальные карточки граждан дома с правом входить в подъезд, не вытирая ног; всем, вселившимся в дом до тысяча девятьсот девяностого года, выдать специальные карточки с видом на жительство в доме при условии вытирания ног при входе в подъезд по желанию; всем, въехавшим в дом после тысяча девятьсот девяностого года либо проживающим в нём на условиях снятия жилья, выдать карточки несобственников жилья, то есть - неграждан до-ма, с обязательством вытирать ноги при входе в подъезд, а для снимающих жильё - при входе разуваться. Голосуем. Господин Гольф, заполняйте протокол…
(На сцене поднимается шум, все машут руками, кто-то гудит, кто-то улюлюкает).
Фрадкин, растерянно:
Товарищи! Товарищи!.. Потише, чего вы?
Гольф, сквозь зубы:
Это они всё по поводу многонациональности! Шовинисты высокодержавные!
Партов:
Сам ты жидомасон! Это они правильно всё!
(Вскакивает).
Правильно, братки! Так его, торгаша мелкопастного!
Гольф, истерическим голосом:
Я не потерплю! Это нарушение прав! Я на вас в суд! Я на вас президенту! Вы - преступник, шовинист и наркоман!
Фрадкин, в растерянности:
Товарищи-товарищи! Господин Гольф! Давайте всё личное - отдельно…
Гольф, не слушая его:
Я требую поправок! Я требую соблюдения прав!
(Вскакивает на стул).
Господа! Давайте требовать прав!! Давайте требовать избавления от засилья старорежимных великодер-жавных шовинистов! Поправок, господа! По-пра-вок! По-пра-вок! По-пра-вок!
Фрадкин:
Товарищи! Ну, товарищи же! Мы будем голосовать, или нет?
Гольф:
По-пра-вок! По-пра-вок! По-пра-вок!
Партов, выплёвывая цигарку, начинает расстёгивать пуговицы на рубашке, приговаривает:
Сейчас, сейчас. Будут тебе поправки, дай только рубашку снять!
Фрадкина, вскакивает на стол, размахивая сковородкой, кричит:
Кончать! Кончать этот балаган! Я требую поправок!
Гольф, восхищённо смотрит на Фрадкину:
Да! Нас с Марией Степановной двое, и мы требуем прав и поправок! Прав-прав-по-пра-вок! Прав-прав-по-пра-вок!
Фрадкина, размахивая сковородкой, как флагом, кричит:
Да! Я требую, чтобы ноги вытирали все!
(Внезапно замолкают все. Гольф стоит с раскрытым ртом, Партов - с полуснятой рубашкой, Фрадкин - растерян. На сцене воцаряется мёртвая тишина).
Фрадкина, тяжело дыша, повторяет:
Я требую, чтобы ноги вытирали все. А кто захочет, может и разуваться. По желанию.
Фрадкин:
Маша, ты чего говоришь-то? Как это - «все»?
Фрадкина:
Так это «все». Все по одной улице ходют, все одну грязь топчут. Пусть и ноги все вытирают. А то моешь за вами, моешь, а конца-краю не видно.
Партов:
Ты, Марьстепанна, чего-то переработалась. Мы с тобой в этом доме с самого первого заселения живём, даром что на разных этажах. А они-то - временные, в смысле, квартиросъёмные. Оккупанты, можно сказать. Поживут, и нету их. А мы-то навсегда.
Гольф:
Да, мы же с вами, Мария Степановна - коренные жители дома. Ну, я, ладно уж, сознаюсь, не совсем коренной, но ведь и я тут с восемьдесят четвёртого. У меня в этом доме теперь законный вид на жительство, и квартира приватизирована, я почти гражданин дома, можно сказать. А они же, извиняюсь, второй сорт. Гои они, одним словом.
Партов:
Ну, твои-то документики мы ещё проверим, чай, не в Израиле, но линию гнёшь правильную.
Фрадкина:
Нет, не правильную! Требую равных требований для всех!
(Фрадкин, Партов и Гольф сокрушённо машут головами, остальные жители одобрительно шумят).
Явление шестое
Гольф, Фрадкин и Партов сидят, опустив головы. Партов нервно теребит пальцами цигарку, Гольф что-то быстро пишет в блокноте. На заднем плане остальные жители гудят, улюлюкают, выкрикивают «позор», «руки коротки», «справедливости».
Фрадкин, поднимая голову, сдавленным голосом:
Товарищи! Мы же по существу хотели!..
(Сзади поднимают плакат «Руки прочь от наших ног!»)
Гольф, отрываясь от блокнота:
И вы ведь подумайте, господин Фрадкин! Вы только подумайте!! Их, оказывается, столько же, сколько и нас, оккупантов этих!
Партов, закуривая:
Ты попридержи язык-то. Чай, не в Израиле.
(Входит Фрадкина, размахивая шваброй, на которой болтается кусок грязной ткани с надписью красным «Одна тряпка на всех!»)
Фрадкин, сокрушённо мотая головой:
Нож в спину… Просто нож в спину…
Гольф:
Эх, Мария Степановна, а мы ведь с вами так хорошо договорились. Душевно, с удовольствием…
Партов:
Да кончать её вместе с остальными!
Фрадкина, вскарабкиваясь на стол:
Кончите вы, как же! Только когда я трупом буду, вы и кончите, чистоплюи двуличновые!
(Начинает размахивать шваброй с «флагом»).
Товарищи! Не допустим двойных стандартов! Не допустим полуфашистского политиканства в наших рядах! Надо задавить эту чистоплюйскую шайку махровых шовинистов! Надо заставить их соблюдать Конвенцию о правах человека, принятую Организацией Объединённых Наций в тысяча девятьсот шесть-десят восьмом году, в которой чёрным по белому прописано, что один человек не может заставлять другого вытирать ноги перед подъездом, а тем более, разуваться при входе в подъезд, если второй этого не хочет! Что нужно действовать по принципу «разулся сам - разуй другого»!
Фрадкин, сокрушённо:
И слов-то каких набралась… Маша-Маша…
Партов, кусая цигарку:
Знаю я, откуда она их набралась… Душевно они договаривались! С удовольствием они!
(Грозит Гольфу кулаком).
Спасибо скажи, что ко мне сын приехал, тельник привёз - снимать долго. А то бы устроил я тебе кардебалет с девочками!
Фрадкин начинает тереть глаза и говорит:
Ничего, Маша, последнее слово за нами. Ещё немного, ещё чуть-чуть…
(Гольф с Партовым подхватывают)
…последний бой он трудный самый!..
Явление седьмое
Гольф пишет что-то в блокноте, шевелит губами.
Фрадкин, стоя на табурете, зачитывает по бумажке текст:
…постановляет: первое - лишить всех бунтовщиков права на вход в подъезд обутыми! Второе - обязать каждого бунтовщика мыть лестничные клетки перед своими квартирами! Третье - применять к особо рьяным бунтовщикам меры превентивного характера, как то: разувать насильно добоса в любое время суток, в любом месте, даже на территории, прилегающей к дому; преследовать, не давая покупать обувь в магазинах и на рынках; запретить штопать носки и ходить с покрытыми ногами в пределах оккупированных квартир! Постановление голосованию не подлежит и принимается Ревдомсоветом ультимативно, и к применению обязательно! Гольф, запротоколируйте!
(На заднем плане поднимаются плакаты «Руки прочь от наших ног!», «Одна тряпка на всех», «Даёшь грязь в подьезде!», «Грязный дом - залог здоровья!»).
Явление восьмое
Сцена первая
Подвал, нависают трубы, где-то капает вода, несколько жителей сидят в фуфайках, спортивных куртках. Одна женщина укачивает ребёнка, другая штопает носки при свете керосинки, Фрадкина рьяно трёт шваброй пол. Слышится звук гармони, наигрывающей «Интернационал».
Сцена вторая
Партов и Фрадкин, сидя на столе, играют в карты, Гольф что-то пишет в блокноте, сидя под столом.
Партов, наклоняясь вниз:
Ладно, масон, вылезай, время кончилось.
Гольф:
Вылезаю-вылезаю, сдавай.
Фрадкин:
Что-то Маша там моя делает в такой час?.. Грустит, наверное, кается…
Партов:
Ага, жди ветра в поле, коли неча боле! Небось шушеру бунтарскую себе нашла, он ей поверхности-то и обтирает.
Гольф:
Душевно… С удовольствием.
Партов:
Ты, масон, язык-то придержи. Или под стол захотел?
Фрадкин:
Кается, наверное. Думает, наверное: зря я бунтую. Чего бунтовать-то? Всего и делов, что ноги вытирать при входе, да разуваться, кто не гражданин. А не нравится, так скатертью дорожка! Что мы, один дом в округе, что ль? Вон соседний - аж на восемьдесят девять квартир! Живи - не хочу! А туде же все! «Я здесь сколько прожил, сколько пережил! Три свадьбы, семь разводов!» А всё одно, не понимают, что если не с восьмидесятого года - значит, незаконно. Оккупанты, значит. Кается, наверное. Маша-Маша…
Партов:
Была Маша, да стала не наша. Шпионка она оказалась. Масонка. Вон и с Гольфом спелась.
Гольф:
Душевно… С удовольствием.
Фрадкин:
Маша-Маша…
АКТ ТРЕТИЙ
Явление девятое
Жители пляшут по сцене в грязных сапогах, в перепачканной одежде, чумазые. Мелькают плакаты «Погрязнем в грязи!», «Отряхнём чистоту с Партов своих», «Натянем штопаные Гольфы и в бой!». Партов свесив ноги с края стола, крутит цигарку. Гольф, сидя на столе, пишет что-то в блокноте, шевелит губами.
Фрадкин, стоя рядом с Гольфом, зачитывает по бумажке текст:
… постановляет: первое - переселить всех бунтовщиков в квартиры, расположенные выше пятого этажа, чтобы у них не было возможности портить настроение гостям дома; второе - запретить бунтовщикам и негражданам вход в дом через парадный подъезд, отведя им для этой цели пожарные лестницы и иные пути; третье - запретить бунтовщикам пользоваться почтовыми ящиками, свои письма отправлять только через специальный почтовый ящик, расположенный у парадного входя в подъезд; четвёртое - …
Гольф, отрывается от блокнота и испуганно смотрит на Фрадкина, громко шепчет:
Господин Фрадкин, но это же - гетто. Это же геноцид, нарушение прав…
Партов:
Запел, масончик, запел! Вспомнил свою кровушку еврейскую!
Гольф, гордо вскинув подбородок:
Я вам много раз говорил, господин Партов, я - этнический европеец!
Фрадкин, отрываясь от текста:
А раз вы европеец, господин Гольф, то и думайте по-европейски. Смотрите на вопрос шире. Незаконные неграждане-оккупанты - это, фактически, нелегельные мигранты, использующие наш дом в качестве ба-зы для своих тёмных делишек в нашем районе. Вон они по подвалам лазить начали, того и гляди, у людей запасы пропадать начнут, а то и дети… Убийства вокруг, опять же… А начнут правоохранительные органы расследования, начнут ниточки разматывать, а куда они ведут? В наш дом. Пепел на наши и так седые головы, вот что это такое!
Гольф:
Но это же недемократично…
Фрадкин:
Не до демократии сейчас! Мы уже месяц, как суверенны, а порядку в доме не навели! Вот порядок наведём, потом про демократию говорить будем…
Занавес