Знать, что должно быть написано. Должно, но не будет или не было. Ощущать, что невозможно быть понятой, чувствовать невозможность объяснения, тщетность всех попыток и то, что нельзя рассказать именно тому, кому хочется. Оно должно оставаться внутри, но как оно просится наружу! И хочет уже выйти не шепотом, а криком. И невозможно уже, когда чувства перемежаются туманно-тревожным: «Неужели ушло?!» Хочется отбросить и не потерять… И так сложно облекать в слова происходящее, и в то же время так хочется!
***
Я ругаю и обвиняю себя, потому что не вижу другого выхода, а теперь уже поздно и нельзя. Я не могу поверить, что все потеряно – так хочется видеть надежду, когда ее уже нет. Как будто стремишься ввысь, к свету, а на пути все время возникают, будто выдвигаются из ниоткуда, бетонные плиты, почти полностью загораживающие его… А еще двоякое ощущение, что для меня это серьезно и важно (что может быть важнее?!), и, одновременно, что оно не может быть таким для всех, и не должно быть таким для меня. Это болезнь. Это любовь.