Хватит жить. Пойдём в море, омоемся солёными слезами Бога и взлетим вверх очищенными душами. Все грязные условности бытия оставим слякотью у ног прохожих, тонущих в собственных поступках и мыслях. Видимость жизни, иллюзия красоты и отражение любви в пыльных зеркалах -- всё, что осталось от сотворённого когда-то рая.
Давай выпьем яд. Он разольётся по венам, смешиваясь с кровью, питая её живительной силой освобожденья. Позади меня взрываются бомбы, и стонет одиночество… воет одиночество… роет мне могилу. Позади меня – пустота и тьма, всепоглощающая Геенна изломанных тел и душ, гротескных лиц и гримас. Поиски привели к нулю, привели на исходную позицию. Ноль – после всего, ноль – перед всем. Конец начала.
Сигарета в пальцах дрожит и тлеет, всё быстрее бежит огонь её к плачевному и неизбежному финалу. Как быстро… Кури и ты, наслаждайся отравленным дыханием. Вдох… выдох -- и дым растворяется в небе цвета моря.
Пей яд. Мы взлетим вместе, Ромео. Иначе мы станем трупами в реальности нашей любви. И никакие музы, никакие струны, страны, звуки и напитки, слёзы и объятия -- ничто не избавит нас от себя, от страданий, от уничтожающей и разрушающей Любви. Только отпустив Её в вечность, мы сбережём и даруем ей полёт. Только так, Ромео.
Отважимся на безрассудство, так долго были мы рабами рассудка и нелепых убеждений. Давай совершим это неправильное, чтобы остаться в живых. Только с тобой.
О, видит Бог, я не могу принять его подарок. Слишком, слишком он дорог и тяжек. Прекрасный этот дар…
Взгляни на меня. Пойми мой усталый, пьяный жест и посади в тюрьму мои страхи. Я уже не в силах это сделать, даже плакать уже не могу я. На одну ступень ниже стою, онемевшая соляная статуя, обернувшаяся назад. Разбей её, Ромео, и вновь, как ребёнка, научи её ходить, думать, а главное – мечтать. В твои руки отдаю я себя в надежде на исцеление. Приклей израненным феям их крылья, пусть снова зажгут они звёзды и зазвонят в свои колокольчики. Я не хочу умирать, но так жажду вечности с тобой, гармонии с собой и пены, омывающей наши тела.
Отыщи меня, Ромео. Я помню, мы были вместе. Это живёт в подсознании моих воспалённых снов, в которых, о Боже, ты кормишь меня сочной багряной черешней. Отыщи, оживи и спаси меня, Ромео.