Посмотри в его глаза.…
Павел Томилов злился. Должность, на которую он давно рассчитывал, досталась другому. Этот другой был, может, и не умнее его, и не способнее, однако у начальства нашлись какие-то тайные причины, чтобы обойти Томилова. Рассердившись, Павел пошел выяснять отношения с начальством, чем окончательно все и испортил. И через пару месяцев конфликт зашел настолько далеко, что Павлу стало невозможно работать на прежней работе, и он начал присматривать место на другом заводе. Душа болела, - тяжело было бросать обжитую должность, и тем более расставаться с мечтами о более высокой должности, - на другом заводе, пока еще начальство присмотрится к тебе, - а время-то уходит.
Вернувшись домой с работы, Павел, уставший от нервотрепки, даже не поужинав, рухнул в кресло и уткнулся в газету. Газету он не читал, - занятый своими мыслями, он не видел букв, - в уме он продолжал спорить с начальниками, находя все новые и новые доказательства несправедливого отношения к себе. В душе у него так кипело, что не хватало только капли, чтобы его раздражение выплеснулось наружу, как это было уже не раз. Поэтому из домашних никто не решался его трогать. Уже - привыкли! Лишь маленькая дочка Леночка, ища ласки, крутилась около отца.
Не дождавшись, когда он обратит на нее внимание, она сама обняла его за шею, и, не по-детски внимательно заглянув в лицо, вдруг спросила, - папа, а почему ты перестал нас любить?
Павел досадливо отмахнулся, - Леночка, не мешай! Иди, поиграй. И Леночка, затихнув, покорно ушла в другую комнату, хотя ей этого очень не хотелось.
У Томиловых было двое детей. Четырехлетняя Леночка и восьмилетний Борис - неловкий, с печальными глазами мальчик. Родители его раньше баловали, но с рождением дочери охладели к нему, - Борис в их глазах как-то сразу превратился во взрослого.
Леночка росла забавной девочкой. По вечерам Павел любил поиграть с ней. Борис, в первое время тоже пытался принимать участие в их играх, но отец, прогонял его, иногда даже отвесив подзатыльник. Он боялся, чтобы неуклюжий Борис нечаянно не обидел сестренку.
А со временем Борис стал сильно раздражать Павла. Ему казалось, что Борис растет упрямым, грубым. К тому же он почему-то стал явно бояться отца. Для Павла это было уже невыносимо. И он как-то попытался поговорить с ним откровенно, как это только можно с ребенком, однако его попытка потерпела провал. Сын, упрямо склонив голову, молчал.
Чувствуя, что не находит подхода к парню, Павел к разговору привлек жену. Но и с Ириной Борис разговаривал, нехотя выдавливая из себя слова.
Постепенно Павел успокоился, и, почувствовав голод, - с утра он ничего не ел, - Павел прошел на кухню. У мойки Ирина мыла посуду. На ее щеках виднелись следы слез. Увидев Павла, она всхлипнула.
- Павел, ты, когда наконец-то займешься детьми? Я устала одна воевать с ними!
Павел недовольно поморщился.
- Ну, что у тебя еще?
По щекам жены вновь потекли слезы, и сквозь рыдания она проговорила.
- Борис украл деньги. Я решила почистить его куртку, и услыхала в кармане что-то звенит, - проверила - и вот на тебе.
Кольцо Павел узнал. Ирина рассказывала, что это кольцо недавно потеряла соседка. Борис нашел кольцо и отдал матери. Ирина понесла его хозяйке, но та куда-то уехала, и Ирина положила его на время в вазу.
Ирина переживала не зря, - однажды обнаружив пропажу денег, она уже находила их у Бориса. Как выяснилось, тогда мальчика привлекли красивые бумажки.
Дети уже спали, поэтому Павел отложил разбирательства до утра. Но утром Павел зашел в комнату детей сразу, как только проснулся. Борис уже встал. Подойдя к нему вплотную, Павел строго спросил;
- Борис! Что это за деньги нашла у тебя вчера мать?
Опустив глаза, мальчик закаменел. Павла это возмутило, и обиды в его душе на начальников, на непонятного мальчишку, от которого только одни проблемы, бросились в голову. Обозлившись, Павел, переходя на крик, еще раз переспросил, - ты зачем взял деньги и кольцо?!
Борис еще больше втянул голову в плечи.
Павел заходил по комнате, и горячо заговорил, - я честный человек и не хочу, чтобы мне говорили - твой сын вор! Я не хочу позора. Отвечай, - зачем ты украл все это?
Но, похоже, Борис не слышал его. И выведенный из себя упрямством Бориса, Павел наотмашь хлестнул его по лицу, от чего тот упал в угол. После этого Павел молча оделся и ушел на завод.
На работе за ночь ничуть лучше не стало, но Павел о своем конфликте с начальством уже не думал, ему почему-то весь день ему чудились глаза Бориса. Испуганные, полные упрека. Они, казалось, кричали, - За что?! За что?!
Павел чувствовал себя виноватым.
- Но в чем? – Спрашивал он сам себя, - Борис украл, и получил по заслугам.
- Но по заслугам ли? - Сомневался Павел.
Как вспышка молнии мелькнул в голове и дошел до сознания вчерашний Леночкин вопрос, - папа, - ты, почему перестал нас любить? Павел растерялся, - смысл вопроса дошел до него только сейчас. Маленькая дочка была права, - действительно, почему он перестал их любить? Зачем злость из-за неурядиц по работе стал срывать на жене и детях, - они то в чем виноваты?
Он перебирал в своем уме события последних месяцев и приходил к неутешительному выводу, - он действительно стал черствее, стал избегать жены, детей.
С трудом, дождавшись конца рабочего дня, Томилов, под удивленные взгляды сослуживцев, бегом бросился к проходной. Домой он шел, задыхаясь, быстрым шагом.
Борис еще делал уроки. Павел, пройдя в комнату, сел рядом на табуретку. Он некоторое время смотрел на сына, на его мелко дрожащие запачканные чернилами пальцы!
Затем, неожиданно для себя положив на острое плечо сына руку, - какой он худенький, - подумал он, - Павел предложил, - Пошли-ка, Борис, пройдемся в парк, мы с тобой так давно вместе не гуляли. А уроки никуда не убегут.
В синих глазах Бориса полыхнуло удивление, - давно отец не предлагал ему погулять вместе.
Подумав секунду, он робко улыбнулся и поднялся.
Они шли рядом, по еще голому, но уже полному весны парку. Почки на черных ветвях набухли и грозили вот-вот лопнуть. Пахло чем-то свежим, и от этого хотелось вздохнуть глубоко-глубоко, так чтобы воздух попал в самые дальние уголки тела и с выдохом вынес всю черноту, накопившуюся в теле за долгую студеную зиму.
Павел краем глаза разглядывал сына. Он удивлялся, - он только сейчас заметил, что его сын из кругленького забавного пуховичка превратился в худенького голенастого аистенка. И чем больше Павел всматривался в сына, тем больше обнаруживал в нем знакомых черт, - Борис был похож на него до малейших черт лица. Также улыбался, и также морщил нос, вдыхая пахнущий талой водой воздух.
В сознание Павла вошел тихий мелодичный звук, - казалось, кто-то далеко-далеко, кого-то звал. Борис, схватив его за руку, неожиданно звонко крикнул:
- Папка, смотри - журавли! Журавли!
Павел резко поднял голову. По небу, полному прозрачной голубизны, такой глубокой, что замирало сердце, строгим клином летели большие птицы. Они были огромные и белые, как снег. Во главе клина летела самая большая птица, она мощными ударами крыльев прокладывала путь стае. Стая летела не спеша, - судя по редким взмахам крыльев, они устали после дальней тяжелой дороги. Одна из птиц в конце клина даже несколько отстала. Вожак издал громкий протяжный крик, и остальные птицы по очереди начали откликаться. Павел догадался, - проверятся, - все ли на месте, не попал ли кто в беду? Отставшая птица издала жалобный крик, и вожак застыл, - остальные тоже замедлили полет. Этого хватило, чтобы ослабевшая птица догнала стаю. Встав на свое место, она радостно вскрикнула, и вновь стая дружно взмахнула крыльями.
Стряхнув оцепенение, Павел, почувствовал в своей руке тепло маленькой ладошки. Немного подождав (как черствы, иногда, бывают взрослые!), Павел спросил, - Боря, а кольцо тебе зачем?
Борис, не отрывая взгляда от удалявшихся птиц, коротко ответил, - я ребятам в школе рассказал, что нашел колечко. А они не верят. Вот и решил им доказать, что не вру.
- А откуда деньги? – Спросил Павел.
Борис недоуменно посмотрел на него и ответил:
- Вчера покупал хлеб, - осталась сдача. А положить деньги в кошелек я забыл.
Борис опустил голову, - я больше не буду.
Павел подумал, - журавлиной стае лететь далеко и слабая птица обуза для нее. Слабый должен погибнуть. Прагматичный закон выживания стаи требует бросить слабого. Но вожак стаи поступил нерационально, - услышав призыв о помощи, он сбавил ход стаи, чтобы слабый догнал ее и вновь оказался под защитой.
Павел гадал – почему так поступил сильный вожак? Безрассуден он и глуп?
Павел прижал сына к себе. Он думал, - вот его сын. Он прижался к нему худеньким тельцем. Он похож на ту ослабевшую птицу, что отстала от стаи.
По спине Павла пробежал холодок, - он срывает зло на своей семье из-за неудач на работе. Но что такое карьера, когда у него есть намного более важное, - его семья: любимая жена, сын, дочь. Вот он обидел слабого – своего сына, запятнал его вздорным подозрением. Он оттолкнул свою дочь. А ведь именно от Павла Томилова зависит, вырастут ли они счастливыми людьми или будет страдать всю жизнь от не доставшегося им тепла в детстве, смотря на мир сквозь призму зависти.
И тут Павел понял, - он чуть не совершил ошибку, самую опасную ошибку в своей жизни, лишив по легкомыслию, свою семью душевного тепла!
Журавлиный вожак был прав, - он самый сильный, и он обязан слышать зов слабых, потому что они верят ему.
Павел, заглянул в глаза сына. Огромные, бездонные, как чистое весеннее небо, глядевшие с надеждой. И в них увидел себя, и весь мир. Павел долго смотрел, и, наконец, решившись, с трудом ворочая вдруг ставшие тяжелыми слова, тихо сказал, - прости меня, сынок!
1985 год.