Дружеская поддержка
(братан Тоська)
В деревне Рапердяевка была столярка. И как тому и положено быть, при ней был столяр по имени Прокоп Хруй. Он был в годах, обелен сединами, и прост душей…. прослыв рубахой - парнем.
Деревня та стояла на Урале, на красивом берегу реки, в крае богатом лесом и самоцветами. Жизнь в ней текла так обычно, как и во всех уральских деревнях. Но злой рок России тех лет - пьянство, то же никак не миновал её учесть, впрочем, наверное - как и везде. Прокоп Хруй хоть и был к нему окаянному склонен, но, однако, как он сам считал - точно в меру. То есть, по долгу в запои не уходил, и выходил из них то же не долго, то есть сообразно тому состоянию, которое предшествовало до этого.
Душа у него в основном лежала к дереву, особенно тогда, когда он был тверёзый и чего-нибудь из него мастерил, там столярничал, находясь в своей любимой столярке…. иногда удивляя качеством и добротой своих изделий, не только местного люда, но и приезжих из района, и даже из самой Перьми. Он, как говориться, чувствовал дерево и умел в него вложить душу. Он был с ним - на ты.
Хруй был мужиком не жадным, и когда к нему обращались за чем-либо, он никогда никому не отказывал, за что и был в почете у односельчан. Мастерил себе потихоньку, помаленьку, стучал молоточком или киянкой, колупался с деревягами, вовсе никому не мешая жить.
У него даже и лексикон свой имелся такой, чисто столярный. Такой, как, например сухмень: (совсем сухая доска) или строганина (доска строганная).
И ещё у Прокопа, кроме жены, детей и внуков в хозяйстве был баран скорокопытник по кличке Тоська, любивший отбивать копытами барабанную дробь, если был чем-то шибко не доволен. А Тоськой его прозвал сам Прокоп. Он когда-то служил на флоте, и сначала называл барана военно-морской командой – «Товсь». Это когда с корабля запускают торпеду, что и свойственно было характеру барана, крепкого сложения не известной породы.
Баран Тоська всегда следовал по пятам за Прокопом и никогда от него не отставал, и даже тогда, когда тот напивался до беспамятства, баран всегда был с ним рядом. Он громко блеял, подавая голос, что и облегчало поиски родне пьяного Прокопа. Ещё он был совсем не плохим племенным производителем. За что и была ему дарована жизнь до самой смерти по старости. Но самое главное, что Тоська был ещё и умным бараном, что совсем никак нельзя было сказать о его сородичах. Он очень сильно не любил, когда начинали кричать и ругаться, на его хозяина. Но когда это случалось, он всегда заходил на обидчика с тыла, не взирая на его положение в обществе, чины и звания. Сначала отбивал копытами в предупреждении дробь, потом зло пятился задом, покуда представлялась такая возможность…. дабы набрать разгон. И набрав нужную скорость, молнией ударял обидчика своими рогами и лбом под зад так, что тот долго-долго после летел…. и более на Прокопа при баране никогда не бранился…
В общем, Тоська то же знал своё дело, как и его хозяин. Иногда он грелся на солнышке возле столярки и по долгу жевал свежие опилки в ожидании «своего друга хозяина».
А у столярки был ещё и начальник, по фамилии Кадыяж, а у него в свою очередь был ещё и другой начальник, с редкой и чудной фамилией Вертибутылкин. Тот сидел высоко, в самом представительстве районного командования.
Начальник Прокопа Кадыяж был самоедом, он всегда трепетал и лизоблюдничал перед Крутивертибутылкиным. Всегда предлагал ему Прокоповы изделия в подарок как сувениры, и тот, совсем не стесняясь их забирал, благодаря столяра в основном бутылкой водки. И забирая их на халяву, он долго радовался в душе, хвастаясь жене, друзьям и знакомым – «Вот мол, какие штуковины земля наша уральская вытворять может!?». После чего иной раз, сам тоже крепко напивался.
А так обычно заказы у Прокопа были двери, рамы и прочие табуретки. А иногда и гробы, после которых Прокоп опять запивал, надираясь в доску.
Последний раз Прокопу пришлось делать гроб своему другу, фронтовику Петровичу, с ним они вместе - проползли и прошагали пол Европы. Сильно тогда сожалел о его смерти Прокоп, долго горевал…. И снова ушел в запой.
Наверное, никак на бумаге нельзя передать и прочувствовать фронтовую дружбу, тем более - смерь однополчанина.
Но, как говорится - время лечит. И вот столяру был дан новый заказ на комплект дверей для нового дома Вертибутылкина.
- Смотри, что б качество было, из доски сухмень, и строганина что б была отменная - упорно тыча пальцем в грудь Прокопа, наказывал ему Кадыяж.
- Он нам потом фрезу пришлёт за десять тысяч рублёв, для изготовления филёнчатой продукции, и мы выйдем на областной рынок! Да двери ему давай быстрее делай! А то, как бы начальник не осерчал, а то мы и вовсе без фрезы можем остаться - торопил его Кадыяж.
- Так доски то ещё не подсохли, поведёт потом двери то? - в ответ только и разводил руками Прокоп.
- Сказано быстрее делай, значит быстрее делай! - а там разберёмся.
Ну, сказано - сделано. Прошло время, и двери уехали в район, а из него передали дорогую фрезу с попутной машиной.
- Утром ставь фрезу и начинай изготовление филёнчатых дверей. Да смотри мне - фрезу дорогую не угробь! - отдав Прокопу промасленную фрезу из рук в руки, трогательно и с надеждой приказал ему Кадыяж.
А Прокоп после похорон ещё толком не отошел, и голова его ещё совсем не «варила». Но поутру он таки набрался сил и пришел в свою родную столярку, вместе с бараном. Поставил на комбинированный станок дорогущую филёнчатую фрезу. Включил станок. Да вот диаметр у неё оказался малость большеват. Линейку направляющую металлическую ему надо было бы убрать. А он не убрал, позабылся чего-то.
Станок даже и обороты не успел набрать, как фреза дорогая, десяти тысячерублевая, да как дала по этой самой толстой металлической линейке, …. Да как уё….! Так они вместе с линейкой и разлетелись. Прокоп сначала под станок упал, а потом как был, так с перепугу на четвереньках и выскочил из столярки. А после опомнившись, увидел рядом с собою своего друга барана Тоську, он от такого не поддельного удивления, даже перестал пережевывать опилки?… - «Мол, ты чего? Прокоп?».
- Да так, полная фигня получилась, фрезу с линейкой направляющей угробил - молча ответил ему Прокоп, радуясь хотя бы за то, что вообще остался жив….
Но беда, как известно, одна не приходит…
Как на грех тут же появился Кадыяж, он как из-под земли вырос, тут же начав распекать столяра, снимая с него стружку толстым слоем.
- А проклятый!… Фрезу дорогую вместе со станком, поди угробил гад! Замостырил! Я из твоей зарплаты теперь десять лет высчитывать буду! - орал он своим противным визгливым голосом так, как будто бы на этой фрезе всю время стоял и держался белый свет. А тут через пару минут остановился и «Уазик» из района, и из него вышел не менее разгневанный Вертибутылкин.
- Откуда дровишки? Что? Прорабатываешь! Да, надо бы, надо, а то совсем распустились. Вона, двери то, какие мне сделал, всё поперекосо…било - не закрыть, не открыть! Уж и не знаю, что и делать?! - вопросительно разводил он руками.
- Ты почто Прокоп начальнику двери то из сырой доски сделал!? - начал было снова наезжать на него Кадыяж.
- Так вы же сами тогда говорили, давай быстрей заказ делай, потом мол, разберёмся - попытался, было оправдаться Хруй, ещё так и не отошедший от потери новой фрезы с металлической линейкой, о чём представитель из района ещё не знал и вовсе пока ещё не догадывался…
- Говорил, говорил!? А у тебя что, своих глаз нету, что ли? Поди, пропил весь сухмень то, и всю строганину тоже прогулял!!?
Тут баран Тоська, от такой неслыханной и простой человеческой наглости, где-то в душе всё-таки понимая русский мат - вдруг одурел в доску. Он сначала потихоньку так начал пятиться назад, пока не упёрся тылом в дальний и покосившийся забор. Потом отбив быструю дробь копытами, стал изо всех своих бараньих сил, стремительно набирать скорость. И под конец разгона, как дал под зад представителю из района…. Долго тот собирал кучи опилок, что были возле столярки, пока его не приютил кем-то брошенный ржавый культиватор, на чем он и обрёл покой, насмерть захлестнувшись…
А Кадыяж, со словами.
- Да убери ты своего дурного барана - на что тот обиделся ещё больше, подбежал к начальнику и стал причитать перед ним, услужливо нагнувшись.
- Да как же так? Да что же это такое творится…?
- Уйди сука! Я тебя сгною заживо! Ты у меня теперь дворником в этой самой твоей столярке будешь опилки до пенсии подметать! - цедил сквозь зубы Вертибутылкин, охая и держась за рёбра, выбирался он из старого культиватора.
А баран Тоська, в гневной обиде за себя, и за своего хозяина, стал заходить на второй круг торпедной атаки. Он снова упёрся в забор с отбивкой копытной дроби, и снова ринулся на врага…. И как дал своей «башней» согнувшемуся в услужении Кажыяжу, что тот перелетел и через культиватор, и через своего начальника…. и ещё долго, долго летел дальше, чем видел….
Прокоп с бараном Тоськой шли домой молча. Они даже не стали с ними возиться.
- Всё правильно! Неча было орать на нашего брата столяра. Пусть сами бы всё брали да делали. А то, двери, понимаешь ли, я ему не такие сделал, не закрываются, видите ли, перекосило их? - передразнивая голос начальника из района, успокаивал по дороге себя Прокоп….
А Тоська покорно семенил рядом, иногда посматривая вверх на хозяина и как бы подбадривая его своим взглядом. Что он, мол, то же старался поддержать его, как мог, в такой трудной для него ситуёвине…
И Прокопу на душе от этого стало легче.
- Ты настоящий друг – нежно потрогал барана Прокоп. Теперь таких как ты осталось совсем мало. Спасибо тебе за поддержку! - сказал столяр, гладя «криво рогатого» и запуская ему в шерсть руку...
И им обоим на душе было приятно….
А Прокопу особенно…
Наверное, так же, как и всем тем…. когда их поддерживают…. В трудную минуту….
Андрей Днепровский - Безбашенный.
30 января 2004г