***
В гостинной били полдень старинные часы. Когда-то давно кто-то привез их, как трофей. Высокие потолки, затянутые гардинами десятилетней, как минимум, паутины, создавали мрачновато-серое ощущение склепа, несмотря на то, что в комнате бесперебойно светила красивая венгерская люстра с шестью чашеобразными запыленными плафонами.
За окном щедро сыпала снегом молодая ноябрьская Зима, как-будто преднамеренно растрачивая весь накопленный дождливым Летом и разноцветной Осенью потенциал снежных хлопьев, предвкушая, что через несколько дней придёт Декабрь, нарочито по-отцовски заберет у непутёвой коллеги волшебную палочку и снега станет меньше. Ну никак не хотелось ей, затейливой юной Зимушке отдавать волшебную палочку, вот и устроилась она на крыше дореволюционного дома на Крещатике, пуская снежинки, как непослушный ребёнок мыльные пузыри.
Несмотря на то, что на улице было ослепительно снежно и светло, квартира сохраняла таинственный полумрак и какой-то непонятный старинный запах, происходящий не то от потрескавшейся гуаши обрамленных в позолоченные рамы картин, не то от забитого всяческим хламом чердака-ниши, задернутого тяжелой пыльной тканью. Когда-то ниша предполагалась, как место под камин, что было очень модно и аристократично, но по каким-то непонятным причинам небольшое пространство в гостинной вскоре заполнилось коробками, сломанными игрушками и изношенной одеждой.
В центре комнаты стояла огромная, с балдахином, кровать. Пружины торчали из неё в разные стороны, как антенны, на этом ложе уже давным-давно никто не спал.
Коридор, соединяющий гостинную и прихожую, был буквально завален цветочными горшками с буйно-разросшимися растениями. Их давно никто не поливал, но, собственно, это не мешало им сплестись в настоящие квартирные джунгли, залезть паростком в соседний горшок, пустить там корни и превратиться из плюща в кактус, а из кактуса в цветущую бегонию. Да, селекционеры-биологи удивились бы, увидев, к примеру, фиалку, растущую в обнимку с алоэ, но никому, на самом деле, не было до этого никакого дела. Скорее всего, растения, как и всё живое, когда их бросают, изо всех сил пытаются заполнить пустоту потери, поэтому вопреки недостатку воды, солнечного света и заботы пускают крепкие корни. Инстинкт самосохранения?
***
- Мам?! Где ты? Я дома, я вернулся! Слышишь?! Это я! - мужской голос расколол тишину. - Я не один, мам, это - моя жена, а это - твои внуки... Прости, что не писал, мам, всё не получалось как-то... Я менял города, дома, впечатления, так нигде и не пустил корни... Я так соскучился... А давай чайку попьем, помнишь, как в детстве?... Мама, где же ты?!?!
***
Листья и ветки зашевелились - бегония ожила. На цветах выступили капельки влаги. Она плакала. Солёные ручейки потекли по стеблям, потрескавшаяся земля с радостью впитывала живительные слёзы. Попыталась было сказать что-нибудь, да позабыла, что давно уже превратилась в комнатное растение. Не умеет она уже говорить, да и зачем, спрашивается? Лет двенадцать тому назад умер муж, забрал с собой в могилу Любовь. Думала, поначалу, что сойдет с ума. Не выходила из дому, не отвечала на бесконечные телефонные звонки сердобольных подруг. Замкнулась в себе и в своих воспомининиях. Когда-то она танцевала и всю свою душу вложила в движения тела. Любила. Просматривала пожелтевшие фотографии из прошлой жизни. Отпустила сына - невозможно было противостоять бунтарскому "хочу обнять мир". Потом её покинула Вера. Вскоре ушли в никуда Надежда и Желание. Друзья, знакомые и соседи отвернулись, скорее, каждый жил своей жизнью, продолжал существовать в чётко-ограниченном маленьком мирке, в четырех стенах коробок-квартир, прикрываясь обманчивыми бирками - понятиями "уют", "личностное пространство", "частная собственность", и т.д., что так широко распространено в больших городах. Не заметила, как осталась совершенно одна. Иногда прилетали голуби, садились, гордо пыжившись, на карниз под балконом. Кормила сухарями, удивлялась, как быстро сменяют друг дружку Весна и Осень. А потом как-то почувствовала, что руки стали стеблями - так и не смогла довязать шаль, спицы и клубок шерсти покотились прочь. Да и жить начала, как растение - хотелось солнца и воды. Забыла всё: человеческую речь, эмоции, страх, просто сделала последний шаг в сторону окна и остановилась там навсегда, утеплила свои корни почвой и принялась ждать Весну. Иногда цвела - казалось, это напоминало чем-то ощущение счастья из человеческой жизни. Выучила язык растений и очень удивилась, когда узнала, что все они были когда-то, как и она, людьми. Устали от жизни и... - кактус, роза, эхинацея, петушки...
***
- Какие новости? Да, уже закончили балкон, стеклопакеты с шумоизолляцией поставили, - хорошо теперь, тихо. Завтра мебель новую привезут - итальянскую, последняя коллекция этого сезона. Да, ты же знаешь, я через Ленку из бухгалтерии договаривалась, у неё муж в мебельном салоне работает, так что нам скидка 20%. Слушай, сегодня в коридоре обои клеили, цветы пришлось вынести. Я их выброшу, а? Никак они в наш новый интерьер не вписываются, ты же не против, правда? Странные они какие-то, ветвистые... А бегония эта мокрая всё время, как будто в испарине... Я к ней, а она сжимается вся... Чертовщина какая-то...Попрошу грузчиков вынести эти джунгли сегодня же...Да, да, я тоже скучаю, ой, милый, всё, пока - у меня мобильный разрывается, маникюрша заждалась... Да, пока. Позвоню.
24.11.04