...Она знала что он уйдет. Знала, но пересилить свои чувства не могла. Не любить его было не в ее власти. Сродни скалистому побережью об которое неизбежно не могут не разбиватся волны, ее чувства тоже безжалостно разбивались об броню его отстраненности. Она не понимала почему постоянно ища ее общества он говорил, что любит другую. Не понимала, но приняла это в расчет и отошла.
И он знал. Знал что никогда, нигде и никого не найдет, кто по его взгляду прочтет его мысли, кто поймет его настроение, кто будет рядом всегда и во всем с бездонными темными глазами полными преданности и любви. Но была та другая, которую он повстречал раньше. Любил ли он ее сейчас? Нет. Вряд ли. Но желания разрушить все и начать заново не было. Моментами когда он сидел рядом со своей нареченной и думал о НЕЙ ему казалось, что он сидит на диете, отказавшись от вкуснейшего лакомства... Но это лакомство лежало чуть отдаленней и надо было встать, убрать с пути всякие мешаюшие предметы и добратся до него. Но ему было лень встать и пройти к лакомству. Лень? Да. Может еще и нежелание менять что-то. Страх перед путем лежащим между ними. Страх что нечто, что нужно убрать с пути может не захотеть уйти и с ним придется боротся, а боротся ему не хотелось.
* * *
Этот день был как и все предыдущие. Серый, тоскливый. Жена кудахтала над детми, дети ссорились между собой, ему предстояло идти на работу... Все как и вчера и позавчера... С работы его отослали на презентацию в какой-то ресторан на другом конце города. Он ехал в машине с ощущением невесомости, ибо какие либо иные ощущения отсутвовали. ОН уже не был уставшим, не был злым, не был грустным. Он именно был невесомым.
Припарковался и выходя заметил мимолетом как какая-то женщина в красном с черным костюме вошла в здание. Красивая? Не понятно. Слишком далеко, но что-то на какую-то замедленную долю секунды остановило его взор на ней...Презентация также не оставила ни одной новой извилины ни в его мыслях, ни в его сердце. Он просто присутвовал на ней – физически. Далее также физически он присутсвовал на фуршете. Держал в одной руке тарелку со всякими непонятными салатами и закусками, в другой бокал вина, казалось не имевшего ни вкуса, ни аромата... Ощущение невесомости продолжалось...пока вдруг его взгял не скользнул по красно-черному одеянию. Он даже согнулся немного, потому что возникло ощущение, что ему нанесли тяжелый ножевой удар. Куда именно? Сложно сказать – то ли в сердце, то ли по мозгам. Вкус вина неожиданно стал горьким. Шум вокруг невыносимым. Казалось лопнут барабанные перепонки, потом вдруг шум исчез и осталась тишина, страшная тишина... И люди вокруг тоже исчезли... все... кроме нее...в красной блузке и черной юбке... С бездонными темными глазами... Бархатными и ласковыми... только сейчас они ласкали не его... нет... эти глаза они были какие-то другие... не совсем, но немного другие... Они смотрели на кого-то кого он не видел, ибо не видел вообще никого кроме нее... Они смотрели на невидимого, которому улыбались ее губы... Рука...такая знакомая, нежная, маленькая рука поднесла бокал к губам и глаза оторвались от невидимого объекта и взор опустился на кроваво-красную жидкость в бокале. Ему хотелось крикнуть: «Не пей, это слишком горько!», но он не мог говорить, ибо слова тоже затерялись где-то в невесомости и еще не вернулись оттуда... Бездонные, темные глаза изучающе посмотрели на жидкость, и бокал соприкоснулся с ее губами в тот же момент, что ее взгляд столкнулся с его... столкнулся и... пошел дальше сталкиватся с другими взглядами, пока не вернулся и не задержался на невидимом, но столь ненавистном ему объекте. Он развернулся и поставив бокал на стол, прошел к дверям. У самого выхода он обернулся и отыскал в сумрачной толпе красно-черное одеяние и бездонные, темные глаза... Посмотрел в глаза, в попытке запомнить их и унести с собой, но неожиданно глаза тоже посмотрели в его глаза и он увидел в них...невесомость...