«В её маленьком теле гостила душа…»
А. Макаревич
29 августа. Патриаршие пруды. Лето contre осень.
Самый обычный день. Скучный и неинтересный. Единственное его отличие от других – он один из
последних дней лета. И вновь начнётся осень. Сначала она будет яркой и капризной, а потом – груст-
ной и загадочной. Будет мой любимый ноябрь, когда можно будет плакать под дождём, не опасаясь, что
твои слёзы кто-то заметит. «Я просто под дождь попала. А зонта не оказалось».
Но это будет потом, а сейчас всё ещё лето. Ненавижу лето… Самое двуличное время года, которое иног-
да наглым образом маскируется под осень.
Лето однообразно. Какой самый распространённый цвет летом? Конечно же, зелёный. Ну, иногда эту
монотонность разбавляют аляпистые краски цветов. И всё. Летом я умираю. Умирает моя душа. Вдох-
новение, которое возвращается ко мне обычно лишь осенью, ждёт своего часа где-нибудь в куда более
тёплых краях, чем Москва. А когда оно ко мне вернётся, то расскажет о шумных волнах безбрежных
океанов, о восходящем солнце из-за высоких стройных гор, о бездонных синих небесах, в которых мож-
но было бы утонуть. Я буду сидеть на подоконнике своей комнаты, смотреть на бурлящую внизу жизнь
города и слушать его дыхание. А ты, моё дорогое Вдохновение, сядешь рядом, будешь рассказывать мне
то, о чём думает город, и вместе со мной выпьешь чашку моего любимого чая. И непременно с мёдом.
И всё это будет осенью…
А потом мы возьмём один зонт на двоих и побредём по мокрым от небесных слёз улицам Москвы. Ты
будешь молчать, а я – слушать твою тишину. А когда нам захочется посидеть, мы дойдём до Патриар-
ших прудов и сядем на лавочку, где я вот сейчас сижу. И положив голову на твоё плечо, я буду любо-
ваться окружающими нас домами, которые во все глаза наблюдают за нами, словно хотят узнать то, что
происходит сейчас внутри нас обеих. Ты загадочно улыбнёшься краешком губ и тихо прошепчешь мне
строки из своего любимого стихотворения Ахматовой: «Между клёнов шёпот осенний попросил: «Со
мною умри!» Хотите узнать, что шепчет осень? Она просит умереть вместе с ней, когда придёт зима.
Но я не позволю тебе уйти от меня. Ты навсегда останешься со мной. Слышишь?..
А пока я просто жду осени и смотрю на дома, которые окружают меня. И улыбаюсь. Потому что через
несколько дней придёшь ты и тихо скажешь, стоя в проёме дверей: «А вот и я. Ты меня ждала?» Конеч-
но же…
И всё это будет осенью…
Ради этого стоит считать последние дни и часы лета.
15 сентября. Нескучный сад. Нас теперь трое: я, Ты и Она.
Вот ты и вернулась. И мне стало легче жить. Когда тебя не было, мне казалось, что время остановилось
или же идёт очень-очень медленно. Хотелось просто надолго лечь спать, а потом проснуться, а рядом уже сидишь ты. И улыбаешься.
Ты пришла ко мне на исходе ночи. Я сидела на полу, укутавшись в тёплый плед и слушала «Тригоно-
метрию». По комнате плыл сизый и пряный дым моих сигарет. Из окна дул холодный ночной ветер, ворошил бумаги на столе, словно читая их. А рядом со мной остывал чёрный чай. Ты тихо вошла и села
около меня.
- Скучала?
- А то!
- И я тоже…
Она обняла меня за плечи и стала что-то напевать.
- Что это?
- Да так, импровизирую.
- Я тебя ждала.
- Я знаю. Я чувствовала. Поэтому и пришла так рано.
- Сейчас совсем не осень…
- Это дело нескольких дней. Скоро, совсем скоро, придёт осень. Настоящая.
- Расскажи мне про море.
Ты ласково улыбнулась и тихим, вкрадчивым, голосом начала рассказывать мне про море. И раскалён-
ный песок. И колючую морскую пену. Про яркое жёлтое солнце, которое с каждым часом пригревает всё сильней.
Я закрыла глаза и просто слушала твой голос. Он был похожим на колокольчик, тонкий и звонкий. Не
знаю, сколько так прошло времени. Но когда я открыла глаза, тебя уже не было. Остался только тихий
звон твоего голоса. Я поднялась с пола и направилась к столу, где лежали мои записи. Взяв тетрадь и
ручку, я поудобней устроилась на диване и начала писать.
Ты пришла. Значит теперь будет легче.
А вечером я позвала Майку в Нескучный сад.
Мы шли по набережной, блестящей от дождя и тусклых фонарей. Она что-то увлечённо рассказывала
мне, при этом размахивая руками и изредка посмеиваясь. Через пару минут я поймала себя на мысли,
что совершенно не понимаю то, о чём Майя мне говорит. Я резко остановилась и схватила её за рукав.
Она удивлённо посмотрела на меня своими большими карими глазами, и от этого мне стало немного
не по себе.
- Стой, - тихо сказала я.
- Что случилось?
- Я не могу больше тебя обманывать…
- Не понимаю я чего-то. О чём ты?
- Май… я люблю её…
- Кого?
- Её…
Майка замолчала. Она смотрела куда-то вдаль, мимо меня. Мне хотелось ей что-нибудь сказать, но
подходящих слов не нашлось. Майя взяла мою руку, прижала к своей груди и заплакала.
Через несколько минут её силуэт растворился в темноте сентябрьской ночи.
«Почему ты молчишь?»
«Не думаю, что я могу тут что-либо сказать…»
«Но ведь так будет лучше…»
«Для неё - да, а для тебя?»
«А это уже не важно».
«И что же ты будешь делать дальше?»
«Любить…»
И тишина.
Я забралась на лавку с ногами, достала из рюкзака плеер и мобильный телефон.
По асфальту набережной гулко застучали капли дождя. Нежная, приятная для уха мелодия…
А дальше… километры смс…
24 октября. Трамвайные мысли.
Сижу на подоконнике и смотрю, как внизу, по блестящим рельсам, весело звеня и подпрыгивая на хо-
ду, бежит трамвайчик. Ты стоишь рядом, прислонившись к стене. Краем глаза я чувствую, что ты смот-
ришь на меня.
- Ну что?! – не выдерживаю я. Ты спокойно улыбаешься и качаешь головой.
- Я же вижу, что ты страдаешь.
- Не правда.
- Ты никогда не сможешь меня обмануть.
Я молчу. Звон трамвая постепенно исчез, в комнате воцарилась скучная тишина. Её хотелось немед-
ленно нарушить, хотя бы просто лёгким покашливанием.
- Она тебя не любит, - ты сказала это таким тоном, что нельзя было понять – факт это или вопрос.
- Сомневаться не приходиться, - я опустила голову.
- Пойдём прогуляемся, - ты взяла меня за руку и повела в коридор.
Там я быстро оделась, схватила свой рюкзак, и мы вышли на улицу. Толкаясь под одним зонтом, мы
дошли до трамвайной остановки.
- Куда дальше? – спросила я, глядя по сторонам.
- Стоим и ждём, - ты поёжилась от холода и достала пачку сигарет.
А на улице практически никого не было. Все сидели дома, пили горячий кофе и смотрели телевизор. Изредка показывались припозднившиеся прохожие, которые возвращались с работы или из гостей. А
может просто прогуливались перед сном.
- Пойдём, - ты потянула меня за собой. Оказалось, что я, задумавшись, не заметила, что приехал наш
трамвай. Мы быстро заскочили в его салон и разместились на самых дальних от водителя сидениях. В
трамвая практически никого не было. Только парень и девушка, которые дремали друг у друга на пле-
че.
Я включила плеер и прислонилась к окну, по которому стекали крупные капли дождя.
«Солнце, я становлюсь твоим лучом, я режу кожу и оголяю нервы непритворно…»
«Знаешь, я ведь оголилась перед ней, обнажила все свои чувства. Я забыла всех и вся. Все мысли толь-
ко о ней. Мне стало наплевать на себя, на то, что всё это безответно. Я просто хочу быть рядом. Не важ-
но в качестве кого – друга или кого-то большего – просто быть рядом. Это, наверно, сложно понять…
Но ты меня поймёшь, я это знаю. Самое страшное, что она оказалась права… Я не могу и не умею быть
счастливой. Просто не получается у меня так. От этого… Нет, не страшно, не то слово… Я стала воспри-
нимать это как должное. Видимо, так.
Я злюсь и радуюсь оттого, что она есть в моей жизни. Злюсь… Наверно, потому, что я ей не нужна. Да
даже не наверно, а точно. Зачем ей всё это? Ни к чему… А мне зачем?»
«Она твоя Муза».
«Ты права. Но разве Муза имеет право так мучить человека?!»
«Она не мучает тебя. Ты просто придумала всё это».
«Возможно, ты права… Точнее, ты действительно права. Но… почему любить так больно?!»
«Потому что ты – человек творческий. Для тебя любовь должна быть мукой. Стихи и повести от хоро-
шей жизни не пишутся. У человека обязательно должно быть какое-то потрясение, чтобы что-то напи-
сать или нарисовать. Счастье редко приносит свои плоды в искусство. Горе и тоска – вот лучшие друзья
писателя и художника. Ты же рассталась с Майкой… чтобы страдать и писать, помнишь? Если бы тебе
было наплевать на всё это, то ты не стала бы этого делать. Выходит, тебе это просто нравится. Ты по-иному не можешь. Это самая главная причина. Первопричина».
Такие у нас были мысли, когда мы ехали в том трамвае. Я смотрела на тёмное небо, пытаясь отыскать
хотя бы одну звезду, но густые тучи заволокли всё небо, так что даже луны не было видно.
А за окном всё ещё шёл дождь. Он плакал вместе со мной. Слёзы медленно стекали по моим щекам и
падали на колени. Ты гладила меня по волосам и улыбалась. Только ты тогда могла понять, что это слё-
зы радости.
19 ноября. У Кремлёвских стен. Первый снег.
Я проснулась с полным ощущением того, что сегодня произойдёт что-то хорошее. Нехотя выбравшись
из-под одеяла, я потопала к окну, чтобы покурить.
Снег. Всё кругом было в снегу. Белое, чистое.
Я замерла. Даже дышать на минуту перестала. Первый снег.
- Красиво, не правда ли? – я услышала твой голос за спиной. Не оборачиваясь, я кивнула головой. Ты
подошла ко мне вплотную и, встав на цыпочки, чтобы было лучше видно, тоже посмотрела в окно.
Спустя пять минут безмолвного любования этой красотой, мы отправились на кухню пить чай.
- Что будешь делать сегодня? – ты залезла на табурет с ногами и вдыхала аромат зелёного чая с жасми-
ном.
- Давай поедем куда-нибудь, - тихо сказала я, наблюдая за танцем снега за окном, - поговорим.
- Что-то случилось? – ты обеспокоено заглянула в мои глаза. Мне даже объяснять тебе не стоило, что
именно произошло, ты понимаешь меня с полуслова, с простого взгляда. Ты знаешь меня лучше, чем я
сама.
- Поехали, - сказала я и поднялась.
Ты внимательно наблюдала за тем, как я одеваюсь и курила. Дым от твоих сигарет медленно распол-
зался по комнате, поднимался к самому потолку и незаметно растворялся. В открытое окно врывался
яростный ноябрьский ветер, принося с собой пылинки сверкающего снега.
- Холодно, закрой окно, - ты потушила сигарету и вышла в коридор.
Мы шли по Красной площади с закрытыми глазами. На спор. Кто лучше знает это место. Натыкаясь на прохожих и смеясь, мы дошли до Александровского сада.
- Смотри, - прошептала ты мне в самое ухо. У меня даже мурашки по телу прошли. Я подняла голову и
посмотрела на кремлёвскую стену…
Такого великолепия я ещё никогда не видела. На кровавости этой стены сверкало серебро снега. С де-
ревьев свисали его пушистые грозди.
Я опустилась на колени, на заснеженную землю и коснулась пальцами стены. С неё тут же посыпались
крупинки снега, который уже начинал таять. Ты стояла за моей спиной и улыбалась. Я не видела этого,
но чувствовала. Как это называется? Шестое чувство? Или седьмое? Неважно. Я просто это чувствовала,
знала, что ты смотришь на меня, а на твоих дрожащих от холода губах – улыбка. Мягкая, успокаиваю-
щая.
Ты слегка коснулась моего плеча и сказала: «Пойдём. Простудишься».
Молча, мы дошли до лавочки и сели на её спинку.
«Что для тебя первый снег?»
«Хм… Это что-то новое. Начало новой жизни что ли. А ещё это очищение. Очищение от грязных мыс-
лей, от всего того плохого, что накопилось внутри тебя. Мне кажется, что когда выпадает первый снег,
непременно должно случиться что-то доброе, то, чего ты ждёшь так давно. Это как рождественское чу-
до, о котором столько говорят…»
Вернувшись домой поздно вечером, я по привычке забралась на подоконник с чашкой чая и тетрадкой
в руках. В полнейшей тишине, царившей в комнате, можно было услышать как тихо скрипит перо руч-
ки и падает за окном снег. Он, кружась и вальсируя, опускался на тёмную сырую землю и тут же таял –
к вечеру заметно потеплело. На иссиня-чёрном небе тускло мерцали точки далёких звёзд. На минуту мне показалось, что одна из них мне подмигнула и тут же погасла. Но оказалось, что это просто малень-
кая чёрная тучка на мгновение скрыла её от моих глаз.
Густую темноту моей комнаты нарушило яркое свечение: мне пришло сообщение на мобильный теле-
фон. Я нехотя слезла с подоконника и поплелась к столу, где лежал сотовый.
Сообщение от… У меня закружилась голова. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть. От НЕЁ.
«Привет. Как твои дела?»
Банальный вопрос, который я к тому же терпеть не могу… Но как я ждала этого вопроса от Жени. Каж-
дую ночь, ложась спать, я представляла, что мне приходит подобное смс от неё. А на большее я даже не
надеюсь! Честное слово! Ведь если человек интересуется у другого, как тот поживает, значит это не
просто так?! Я столько раз мысленно писала ей ответ на этот вопрос, а сейчас даже не смогла сообра-
зить, чтО ей написать…
Ответила я только через полчаса. Всё это время я тупо пялилась на монитор телефона, думая, что он
подскажет мне, что же всё-таки ответить.
«Дела снегом занесло ;)! Не правда ли красиво на улице?»
«Действительно, очень красиво. Я знала, что ТЫ это оценишь».
«Почему такой акцент на слово «ты»?»
«Ты всегда ценила красоту города и природы. Не так ли? А я хотела просто поговорить…»
«Раз хотела – говори. У тебя-то как дела?»
«Да так… По-разному. Ты скучаешь?»
«Да».
«И я тоже…»
Я распахнула настежь окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, потому что от сигаретного дыма даже гла-
за щипало. В лицо ударил резкий порыв ветра, по телу пробежали мурашки от внезапного холода. У ме-
ня в глазах резко потемнело, в ушах зазвенело. Голова стала тяжёлой, словно налилась свинцом. Я хва-
тала ртом воздух, но всё равно задыхалась от его полной нехватки.
«Ты молчишь? Почему?»
Я почувствовала твой взгляд. Обернувшись, я заметила тебя, сидящую в кресле и укутанную темнотой ночи.
«Что же ты не отвечаешь? Ты же так долго этого ждала!»
«Послушай… я люблю, но не любима. И я счастлива от этого. Не спрашивай, почему. Просто я рада,
что смогла подарить кому-то это чувство. И не важно, что этот подарок не был принят. Главное, я дока-
зала самой себе, что умею любить, что способна на это. Я никогда не смогу принять от неё любовь. По-
тому что просто не смогу. Я настолько привыкла, что она НЕ моя… И, наверно, уже не хочу, чтобы она
была таковой. Для меня счастье просто смотреть на неё, улыбаться ей и понимать, что Я ЛЮБЛЮ ЕЁ.
Это ли не самое главное в жизни?»
«Тебе лучше знать».
Ты успокаивающе улыбнулась и обняла меня.
«А ведь это всё случилось именно сегодня не случайно…»
«В смысле?»
«Сегодня же выпал первый снег!»
7 декабря. Прогулка по утреннему лесу. Первый стих.
Я встала рано утром, ещё даже не рассвело. Ты уже пила на кухне кофе и курила. Полежав ещё немного
в кровати, я вылезла из-под одеяла и поплелась в ванну.
- Ты куда это так рано? – спросила ты, увидев, как я одеваюсь.
- Гулять, - спокойно отвечаю тебе.
- Без меня?!
- А ты так и пойдёшь в одной футболке?
Ты себя ждать не заставляешь: через пару минут уже одета и обута.
Мы вышли на улицу и, не спеша, направились к лесу. Под тусклым блеском фонарей серебрился упав-
ший за ночь снег. Ветки больших чёрных деревьев сгибались под его тяжестью. Иногда резкий порыв ветра неожиданно бросал в лицо кучу холодных снежинок и тут же улетал. Своеобразные игры в снеж-
ки.
В лесу было абсолютно темно. Даже свет от фонарей не проникал сквозь завесу снега.
Мы шли по скользкой дорожке и курили, чтобы хоть немножко согреться.
- О чём ты думаешь, расскажи, - попросила ты. Я широко улыбнулась тебе. Мне даже на минуту показа-
лось, что тебе стало жарко от моей улыбки.
- Я думаю, что было бы, если бы не было тебя, - я коснулась рукой твоей щеки.
- Было бы всё то же самое, просто не было бы меня, - засмеялась ты. Наши руки сплелись в одно це-
лое. Даже сквозь перчатку я ощущала холод твоей ладони.
Неожиданно ты резко остановилась и дёрнула меня за руку.
- Что? – удивилась я.
- Всегда мечтала это сделать, - прошептала ты и упала в снег.
- Попробуй! – кричала ты. Мне едва удавалось уловить твой голос сквозь шум поднявшегося ветра. Я
легла на спину рядом с тобой. Сначала было невероятно холодно, но потом по телу разлилось долгож-
данное тепло. Понятия не имею, сколько мы так пролежали. За пределами леса уже слышались голоса
и сигналы машин. Я смотрела в светлеющее небо и ловила руками кружащиеся надо мной снежинки.
- Попробуй срифмовать свои мысли, - предложила ты. Я приподнялась и посмотрела на тебя.
- Но я никогда не писала стихов, - сказала я.
- Надо же когда-то начинать! Просто закрой глаза и поддайся течению своих мыслей.
Я закрыла глаза и погрузилась в холодную темноту. Мысли бежали строкой, я пыталась поймать их и
привязать друг к другу. Поначалу совершенно не получалось, но потом стало как-то легче подобрать
созвучие. Строчка бежала строчкой, они сцеплялись и не отпускали друг друга. С каждым моим вздохом и выдохом их становилось больше…
Пальцы дрожат,
дрожит сигарета.
Я твоим теплом согрета,
очарована тобой.
Мы друг друга знаем чётко,
каждый закоулочек души.
Познаём уверенно и ровно
все различия и сходности свои.
Помню каждое мгновенье,
проведённое вдвоём.
Смех, улыбки, огорченье –
между нами было всё.
Мы друг в друге растворились,
я живу тобой, ты – мной.
Мы как будто сговорились
и живём одной судьбой.
…Я открыла глаза. Ты смотрела на меня и улыбалась. «Красиво», - прошептала ты и поднялась с зем-
ли. Протянув мне руку, ты помогла мне встать. Я стряхнула с себя снег и медленно пошла вперёд. Ты
шла чуть позади меня и молчала.
Мы молчали об одном. Я это знала наверняка. Ты умеешь читать мои мысли, ты живёшь мной, а я не
вижу смысла ходить по этой земле без тебя. Ты, и только ты, делаешь мою жизнь осмысленной, верной,
направляешь на нужный путь…
Я почувствовала лёгкое касание твоей руки.
- Ты права. Ты, безусловно, права.
30 декабря. Пара дней до новой жизни.
«Через пару дней наступит новая жизнь. Новый год. Новые чувства. Новые лица, новые люди. Время
перемен. Я хочу всё поменять. Разом. Чтобы ничего не осталось от этой жизни, от этого года. Начать всё
с чистого лица…»
«Ты не сможешь убежать от всего этого. Даже если очень сильно захочешь…»
«Я знаю. Знаю, что никуда от этого не денусь. Буду тонуть в воспоминаниях. Они будут неизменно со
мной. Но ведь новый год приходит, чтобы ушёл старый! Почему я не могу её забыть, не могу забыть всего того, что произошло со мной?!»
«Если человек не может чего-то забыть, значит это для него слишком важно. Подумай хорошенько, а
стоит ли вообще что-то забывать? Хочешь ли ты это забыть?»
«Да, ты права, над этим стоит подумать…»
Мы сидели на лавке, на абсолютно пустой Манежной площади, и пили вино. Приятным теплом оно разливалось по телу. После второго стакана моя голова закружилась, появилась лёгкая путаница мыс-
лей. Я опустила голову на твоё плечо и закрыла глаза. «Главное не уснуть», - думала я и поняла, что уже где-то далеко, в какой-то темноте – я провалилась в сон. Я почувствовала чьё-то обжигающее дыха-
ние и едва различимый шёпот. «Кать, не спи».
Я резко открыла глаза. Ты смотрела на меня и смеялась.
- Ты только что задремала!
Я протёрла глаза. Вокруг сверкал снег и яркими огоньками горели фонари.
- Тсс, - ты приложила палец к моим губам. Я осторожно обернулась: перед нами сидел большой чёр-
ный ворон. Он смотрел прямо на меня своими огромными глазами, тёмными, как южная ночь. В его
взгляде было столько немой печали, что становилось жутко. Но от его глаз невозможно было скрыться.
«Учись у ворона, - тихо сказала ты, - он легко и быстро забывает. Ему не к чему помнить всё. Так слож-
ней летать. Когда на крылья что-то давит, от этого надо избавляться. И он с лёгкостью выбрасывает из
памяти всё, что ему мешает свободно летать. От этого у него столько печали в глазах: он пытается
вспомнить то прошлое, но не может. Он выбрал свободный полёт, без обязательств и смысловых нагру-
зок. Это выбрал его разум. Но ворон - романтик в силу того, что его дом – бесконечное небо. Разум-то
помог, да только сердце теперь страдает…»
Ворон ещё немного посмотрел на меня и улетел, словно и не было его здесь. Я долго всматривалась в
чёрное декабрьское небо, пытаясь найти среди громады туч его силуэт, но тщетно. На минуту мне пока-
залось, что это всё тоже было частью дрёмы, но на снегу темнели вороньи следы.
«Так что же?»
«Я не хочу, чтобы сердце страдало… Новую жизнь можно начать и со старыми чувствами».
Мы шли по заснеженным за ночь дорогам Москвы и слушали тихую песню ветра. Но мы не молчали,
отнюдь. Мы разговаривали. Говорили наши души. На свете есть слова, которые сложно сказать вслух.
Да и незачем их порождать на этот свет. Пусть они лучше останутся где-то глубоко в душе. Там они бу-
дут звучать искренно. А для этого мира мы оставим простые, незамысловатые слова. Чтобы нас поняли
все. Разве можно такими словами объяснить, что у нас с тобой любовь? Разве можно простой фразой
рассказать о том, как я люблю ЕЁ? Пусть об этом лучше поговорят наши души. Им лучше знать.
А скоро начнётся новая жизнь. Мы войдём туда смело. И нас опять будет двое. И так будет лучше.
закончено 1 Ноября 2004 г.