ПОД ЧЁРНЫМ СОЛНЦЕМ
«Странные пары в несчастной,
жестокой стране…»
Д. Арбенина
1.
Москва. 1910 г.
По улице Волхонка шла молодая красивая девушка. Мужчины оборачивались и смотрели ей вслед, но
этот факт совершенно её не трогал. И то, как она шла, как она смотрела на окружающих, и даже то, как
она была одета, - всё это было преисполнено гордости и важности. С одной стороны могло бы показать-
ся, что эта прекрасная незнакомка какая-то очень богатая и уважаемая в обществе дама, которая реши-
ла немного прогуляться перед обедом в полном одиночестве. Но простые прохожие могли без особого
труда узнать в этой женщине модную московскую поэтессу Анастасию Свиридову, а в кругу близких лю-
дей и поклонников – просто Ася.
Подобные прогулки по московским улочкам Анастасия совершала ежедневно. И нагуливала она тем
самым отнюдь не аппетит, как могли бы подумать безразличные ко всему жители Москвы, а вдохнове-
ние.
Рано утром она выходила из своего дома, что располагалась в Камергерском переулке, и медленным
прогулочным шагом начинала своё путешествие. Каждый раз оно заканчивалось обязательным визи-
том к своей подруге, начинающей портретистке Элеоноре Бронштейн. Каждый вечер она писала порт-
реты Анастасии, а та, вдохновляясь талантом подруги, писала красивые романтические стихи.
Вскоре к ним присоединялись их друзья и приятели, которые слушали, как Свиридова читает свои сти-
хи, и обсуждали мазки, которые особенно удались Элеоноре. Ближе к полуночи гости расходились, и
девушки оставались одни. Пара часов любви, и Ася тем же медленным прогулочным шагом направля-
лась домой.
Она шла по слабо освещённым улицам Москвы, вдыхая свежий ночной воздух, и думая, а хорошо ли всё то, чем она занимается? И как обычно, можно сказать, по привычке, она отвечала: хорошо, не хоро-
шо, а по-другому я не умею.
Обычный день не совсем обычной девушки. А разве может быть обычной та, что пишет стихи, что лю-
бит женщин и разбивает им сердца (а таких на счету роковой искусительницы уже не две и не три ба-
рышни…)? Разве имеет право она быть обыкновенной? Нет, от неё ждут безумств, ей прощают всё, с улыбкой говоря: «Ей можно. Поэзия – это такие нервы!» А Ася, вымучивая улыбку, лишь согласно ки-
вала головой. «Вы даже представить себе не можете, какие это нервы!» – страдальческим голосом про-
износила она, делая акцент на слово «какие». Друзья и поклонники качали головами, то и дело взды-
хая и охая в знак того, что отлично понимают, как сложно быть молодой, красивой и - что самое глав-
ное - талантливой поэтессой.
А неподалёку от Камергерского переулка, где жила модная московская поэтесса Анастасия Свиридо-
ва, сборники стихов которой раскупались мгновенно, на улице Большая Дмитровка жила скромная, но
очень красивая девушка Анна. Это была младшая дочь в семье богатого предпринимателя Громова.
Младшая и, следовательно, самая любимая. У Анны была сестра Мария, которая благополучно вышла
замуж за какого-то молодого скульптора, который посулил ей золотые горы и увёз в Самару, и брат
Алексей, единственным занятием которого было мастерство рогаток и разбивание соседских окон, за
что не раз был наказан.
Дни Анны были скучны и однообразны. Иногда ей даже начинало казаться, что она проживает один и
тот же день уже девятнадцать лет к ряду. Подъём, завтрак, занятия с преподавателем, обед, прогулки по
Нескучному саду, ужин и, наконец, долгожданный сон. Анна засыпала и просыпалась с чувством, что
ей просто необходимо что-то менять в своей однообразной и скучной жизни. Но при этом она отлично понимала, что поменять здесь что-либо она не в силах. Таковы были традиции её семьи. Её прабабушка
и бабка, мать и сестра жили по такому распорядку. «Ты порядочная девушка из приличной семьи, - по-
стоянно твердила её мать Маргарита Петровна Громова, - разве может такая девушка жить иначе? Ты
всем своим видом должна показать, что ты голубых кровей. Так что тебе не годиться есть и гулять, ког-
да тебе захочется. Ты должна держать себя в рамках приличия».
Анна всякий раз после подобных разговоров тяжело вздыхала и уходила в свою комнату. Там она от-
крывала книгу и погружалась в этот мир слов и букв, который не требовал от неё отчёта и порядочнос-
ти. Читая одну за другой книгу, она мечтала о том, о чём в реальной жизни и подумать не могла. От по-
добных мечтаний краснели щёки и приятно жгло внизу живота. И как всякая девушка, воспитанная в
условиях «приличности и опрятности», она безумно стеснялась своих желаний и никогда никому о них
не рассказывала. Даже своей лучшей подруге Марии Петровской.
Однажды подруги решили прогуляться по Москве, благо день выдался свободный и не нужно было ид-
ти на занятия.
Они медленно шли по Большой Дмитровке, направляясь к Красной площади, чтобы немного посидеть
в Александровском саду. По дороге Маша рассказывала разные «неприличные» истории из жизни зна-
менитых в Москве людей. Брат Марии работал репортёром в «Московских ведомостях» и по долгу
службы знал все последние сплетни первопрестольной. Машенька, как девушка очень любопытная,
частенько подслушивала, как брат разговаривал с родителями, делясь последними новостями из жизни
светского общества. И вот теперь она с какой-то напускной гордостью обсуждала с Анной эти пикант-
ные подробности личной жизни московских художников, писателей, актёров и певиц.
Анна то и дело краснела, сдавленно хихикала, но особого интереса не подавала, хотя ей безумно хоте-
лось расспросить подругу поподробней о том или ином дамском сердцееде.
И тут Маша неожиданно остановилась, при этом потянув Анну за рукав. «Стой!» – прошептала она.
Анна, не понимая, что произошло, остановилась и замерла, даже боясь лишний раз вдохнуть или вы-
дохнуть. «Что случилось-то?!» – не выдержала она наконец. «Посмотри, кто идёт!» – Маша указала па-
льцем на подъезд ближнего дома, из которого выходила красивая девушка в чёрном платье. Анна на-
хмурилась. «Кто это ещё?» – недовольным голосом спросила она. Маша посмотрела на подругу, словно
она сейчас сказала какое-то неприличное слово.
- Это же Ася! – крикнул кто-то со стороны, тот, кто тоже заметил поэтессу.
- Вот именно, - пробубнила Маша, огорчённая тем фактом, что её опередили.
Анна смотрела вслед уходящей поэтессе.
- А кто это? – удивлённо спросила она.
- Ты что?! Не знаешь, кто такая Ася?! – ещё больше удивилась Мария.
- Нет.
- Вот так номер! – Маша всплеснула руками. – Это же самая модная ныне поэтесса Анастасия Свири-
дова. Она, по-моему, на всю Москву известна благодаря своим стихам, в которых она признаётся в люб-
ви… девушкам. Её называют второй Сафо.
Анна задумалась, пытаясь вспомнить имя этой поэтессы. Но о ней она никогда ничего не слышала.
- Что значит – девушкам? – Анна вопросительно посмотрела на Машу.
- То и значит, - коротко ответила девушка. Она поправила подол платья и пошла дальше. – Что тут
непонятного? Она не интересуется мужчинами, ей более по нраву барышни. Глупость какая-то! Как так
можно?!
Анна пожала плечами, но сей факт очень заинтересовал её. Она решила купить книгу этой загадочной
поэтессы с её любовью к женскому полу.
- Давай зайдём в книжную лавку, - попросила Анна подругу.
- Что, решила купить книгу этой Свиридовой? – Маша ехидно улыбнулась.
Анна густо покраснела. Она сама не знала, почему. Вероятно, побоялась, что подруга неправильно пой-
мёт этот интерес, вызванный столь необычной женщиной, и сочтёт её подобной Свиридовой.
- Я потом возьму у тебя почитать! – тут же спохватилась Маша. – А то если маман узнает, что я купила
книгу этой поэтессы, меня запрут дома на всю жизнь. Ты бы слышала, как она отзывалась о ней отзыва-
лась! Ты же знаешь её.
Анна облегчённо вздохнула и улыбнулась.
Но найти книгу Анастасии Свиридовой оказалось делом не из лёгких. Они обошли не один книжный
магазин, прежде, чем нашли её книгу.
- Вот так популярность, - проворчала Маша, у которой уже ноги болели от этих скитаний по магазинам
и лавкам.
Выйдя из магазина с долгожданной покупкой, Анна сразу же направилась домой.
- И не забудь её потом мне дать! – крикнула на прощанье Маша.
2.
Придя домой, Анна сразу же ушла к себе в комнату. Закрыв дверь на ключ, она села у раскрытого окна
в кресло и открыла книгу. На первой странице красовалась фотография самой поэтессы. Анна долго
всматривалась в лицо этой красивой девушки. Особенно ей понравились глаза Анастасии. «Какие они
глубокие и выразительные!» – подумала про себя Анна.
Перевернув страницу, Анна наткнулась на небольшое жизнеописание Свиридовой. Родилась, училась,
писала… И всё в этом духе. Ничего особо примечательного. Ничего о её увлечении женщинами. «Ве-
роятно, это всё выдумки и злые сплетни, - подумала Анна, - а то, что стихи написаны к женщине… Ну,
и что с того? Может, так проще!»
Голос
В тишине раздаётся голос.
Чуть живой - твой.
Может громкий и нежный.
Может грубый, пустой.
Под зеркальным, кристальным небом.
Я иду, живая. К нему.
По февральскому снегу,
Босиком по льду.
Мне не страшно, не жалко минут.
Если я его догоню,
Значит, он услышит стук,
Значит он услышит: "Люблю".
Этот голос в душе моей,
Я его не хочу прогнать.
Я хочу, чтобы он был со мной,
Я хочу им дышать.
Этот голос живой - твой!
В нём мои босые надежды,
По которым этой зимой
Я иду поступью нежной.
«А по первому стихотворению вообще нельзя сказать ничего подобного! Мало ли кому это было напи-
сано! Что за вздор придумывают люди».
Анна закрыла книгу и тут же поймала себя на мысли, что очень раздосадована тем, что первое стихо-
творение не выявило каких-то «неправильностей» поэтессы. «Чем дальше в лес, тем больше дров», -
вспомнилась Ане старая русская поговорка. Она вновь открыла книгу и начала читать.
Анна провела в своей комнате с книгой в руках больше часа. Она не могла оторваться от этого чтения.
Уши и щёки её пылали ярче углей в печке. «…о, ты безумная Кармен! Я помню ночь, когда тебя люби-
ла!..», «…тонула в твоих телесных шелках…», «…поцелуй, что другой подарила…» - все эти слова и стро-
ки заставляли Анну наливаться краской стыда до кончиков ушей. Она стыдливо опускала глаза всякий
раз, когда позволяла себе представить двух целующихся девушек, тут же вскакивала с кресла и, зала-
мывая руки, начинала метаться по комнате, ловя ртом воздух.
Вскоре в комнату постучалась Маргарита Петровна, озабоченная тем, что делает дочь в своей комнате
уже больше часа, и при этом даже не спускается к обеду.
- Анна! – послышался за дверью голос Маргариты Петровны. – Что ты там делаешь? Тебе плохо?
Анна в панике заметалась по комнате. Нельзя было допустить, чтобы её матушка увидела, какие книги
она читает.
- Да-да, маман, - крикнула Анна, - я сейчас открою!
Она запихнула книгу под подушку и подошла к двери. Глубоко вдохнув, она отпёрла дверь.
- Что ты делаешь взаперти? – Маргарита Петровна подозрительно посмотрела на дочь. Анна покрасне-
ла ещё больше и быстро пролепетала:
- Ничего. Прилегла на часок, а то больно притомилась.
- С чего это вдруг?
- Устала я после прогулки.
Маргарита Петровна бегло осмотрела комнату Анны и, не найдя ничего интересного или компромети-
рующего, ушла.
- Анна Владимировна! – в дверь вновь постучались, но на этот раз это была их горничная Аглая. - Вас
велено звать к столу!
- Ах, батюшки! – всплеснула руками Анна. – Иду уже, иду!
Анна на минуту остановилась в дверях своей комнаты и посмотрела на кровать. Вернувшись, она пере-
прятала книгу в тумбочку, закрыв её при этом на ключ. Для пущей уверенности, что никто не найдёт
эту книгу. Ключ Анна положила в кармашек платья и спустила в столовую.
- Ах, Машенька! Тебе стоит почитать её стихи! – сказала Анна подруге.
Они сидели в саду и пили чай в беседке. На улице стоял чудный майский вечер. Солнце уже заходило
за горизонт, окрашивая небо в нежно-розовый цвет. В саду было абсолютно тихо, даже птицы здесь не
пели. Анна достала из небольшой сумочки, которую всегда носила с собой, книгу со стихами Анастасии
Свиридовой и протянула её Маше.
- Ты что же, всё её уже прочитала?! – удивилась Маша.
- Ну да, - Анна густо покраснела и отвернулась в сторону, делая вид, что рассматривает кусты сирени
возле беседки. Маша усмехнулась и открыла книгу.
- И что в ней такого особенного? – задумчиво протянула она, глядя на фотографию Свиридовой. – Что
в ней женщины находят?
Анна пожала плечами.
- Вообще, это как-то неправильно… - робко произнесла Анна.
- Почему? – Маша пролистала книгу и отложила её в сторону.
- Женщина рождена, что любить мужчину, - продолжила Анна, - но никак не женщину! Этого вообще
не может быть. Я считаю, что это всё бабушкины сказки! Ей просто захотелось побыть не такой, как все,
вот и решила придумать такую басню. Всё это выглядит слишком уж неправдоподобно.
Маша задумалась.
- А мне так не кажется, - спокойно ответила она на это.
- Это почему же?
- Сердцу не прикажешь, - сказала она.
Анна пожала плечами.
- А знаешь что? – оживилась вдруг Мария.
- Что? – Анна недоверчиво посмотрела на неё. Она знала пристрастие подруги ко всяким приключе-
ниям, которые никогда ни к чему хорошему не приводили.
- Нам нужно как-нибудь сходить в литературное кафе, в котором она выступает со своими стихами, -
Маша даже вскочила со скамейки, на которой сидела, - настолько ей понравилась собственная затея.
- Это ещё зачем? – нахмурилась Анна.
- Затем! Если тебе неинтересно, то я пойду одна, - Маша сорвала веточку сирени и вставила её в свои
волосы.
- Ну, почему же неинтересно?.. – Анна налила себе ещё немного чаю. – Интересно… Только кто же нас
отпустит?
- Никто, - уверенно сказала Маша. – Именно поэтому мы никому и не скажем, куда именно мы идём.
- Это же ложь!
- Это не ложь. Мы просто кое-что не расскажем. Кто тебе сказал, что это ложь?
Анна тяжело вздохнула, что обозначало, что она согласна, но считает, что до добра это точно не дове-
дёт. Маша радостно захлопала в ладоши и обняла подругу.
- Как раз в эту субботу она читает свои стихи в кафе мадам Кюри. Такое не стоит пропускать.
Ася сидела у окна и пила кофе.
- Ах, Элечка, - устало произнесла она, - я так устала от всего этого. Так хочется спокойствия. Мне надо-
ела эта слава. Как-то уж слишком обременительно. Все меня узнают, я даже по улице пройтись спокой-
но не могу.
Элеонора смешивала краски на палитре. Уже пятый вечер подряд она рисовала какой-то большой пей-
заж, поэтому большую часть вечера молчала, лишь изредка кивая головой в знак согласия с Асей.
- И все эти глупые поклонники, - продолжала Ася, - которые просят написать им что-нибудь на память
в моих книгах… Ах, устала я. Где бы найти такую дурочку, которая будет оплачивать все мои прихоти и
при этом будет любить меня безумно? Тогда мне не надо было бы писать эти стихи лишь для того, что-
бы хоть как-то прожить на этом свете! Я бы писала их для себя, для души. Для тебя, Элечка!
Ася поднялась с кресла и подошла к Элеоноре. Она обняла её за плечи и поцеловала в шею.
- Ну, сколько можно мешать эти краски? – недовольно сказала Ася.
- А сколько можно рифмовать простые строчки? – Элеонора ехидно улыбнулась.
- Ах, перестань! – Ася вновь подошла к окну. Она посмотрела на чернильное небо, в дальнем уголке
которого тускнел большой жёлтый месяц. В домах постепенно гасли огни, люди ложились спать. Моск-
ва погружалась в глубокий сон. Время близилось к полуночи.
- Пойдём в спальню, - Ася потянула Элеонору за руку, - мне скоро уходить.
3.
В зале ярко горел свет, за столами сидели модно одетые люди и о чём-то перешёптывались.
Ася медленно прохаживалась между столиками и приветствовала пришедших на её литературный ве-
чер. «Рада Вас видеть!» – говорила она одним. «Ах, какая неожиданность!» – обращалась к другим.
Элеонора Бронштейн сидела в самой глубине зала, в роскошном бархатном кресле и, манерно оттопы-
рив мизинец, пила кофе. Она надменно смотрела на собравшуюся публику. Из более сотни пришедших
дам всего лишь несколько пришли сюда со своими спутниками. Мужчинами. Остальные же всеми мыс-
лимыми и немыслимыми способами пытались привлечь к себе внимание роковой красавицы Анаста-
сии. Элеонора была ужасно ревнива и терпеть не могла подобных «сборищ», но ей приходилось сюда
приходить, ибо так желала Ася, а желание любимой для молодой художницы было законом. Ася же в
свою очередь кокетливо гладила какую-нибудь Машеньку или Натали по плечу или волосам, совершен-
но забыв про свою благоверную, улыбалась им и что-то шептала на ухо. Элеонора бесилась, но ничего
поделать не могла.
Так было и в этот раз. Была бы воля Элеоноры, она бы не задумываясь запретила Асе выступать в этих
кафе, но это приносило неплохой доход. А больше всего на свете Анастасия любила деньги. Даже
Элечку она, пожалуй, любила меньше. «Если вообще любит», - думала Элеонора, глядя на Асю, которая
ворковала с очередной поклонницей.
- Элечка! – Ася, словно опомнившись, подбежала к Элеоноре. – Ну, что ты тут сидишь?! Села бы по-
ближе! В самом деле! Что с тобой? Ты что, обиделась на меня? Ну! Это пустое.
Чтобы хоть как-то оправдать себя Ася горячо поцеловала Элеонору в губы и вновь растворилась где-то
в глубине зала. Элеонора тяжело вздохнула и попросила принести ещё одну чашку кофе.
Анна и Маша стояли в холле литературного кафе и смотрели на собравшуюся здесь публику. Кого тут
только не было! И актёры, и певицы, и репортёры, и владельцы книжных магазинов, и модистки – в об-
щем вся богема и элита Москвы.
Анна чувствовала себя крайне неуютно. Она уже хотела уйти отсюда, но Маша крепко схватила её за
руку и не отпускала.
- Я договорилась со своим братом, - шептала Маша Ане на ухо, когда они медленно прохаживались по
кафе, - что он познакомит нас с самой Свиридовой! Блеск! Не правда ли?
Анна кивнула головой в знак согласия. Она так ждала и одновременно боялась этого вечера, что нака-
нуне у неё разыгралась такая мигрень, что её даже не хотели отпускать на прогулку. Прогулка была, ко-
нечно же, предлогом. Анна не захотела говорить родителям, что идёт на литературный вечер Свиридо-
вой, поэтому соврала, сказав, что идёт гулять с Машенькой и её братом. Родители, не помышлявшие,
что дочь на самом деле пойдёт слушать чтение стихотворений в исполнении поэтессы с сомнительной
репутацией, отпустили Анну на «прогулку» без каких-либо вопросов.
И вот теперь Анна неспешно прохаживалась с Машей под руку по залу кафе, улыбаясь встречным
людям и обсуждая наряды пришедших барышень.
Ровно в восемь вечера в зале наступила полнейшая тишина, свет везде погас, и воцарилась полнейшая
тишина. На импровизированной сцене откуда ни возьмись появился большой канделябр с десятком го-
рящих свечей. Тут же на сцене появилась Ася в длинном белом платье. «Как ангел!» – подумалось тог-
да Анне. Она смотрела на неё как заворожённая.
Ася же села в большое бархатное кресло и раскрыла книгу.
- Я решила прочитать вам несколько своих новых стихотворений, - у поэтессы был низкий грубоватый,
но при этом очень приятный голос. – Все они посвящены моей любимой, Элеоноре Бронштейн, поэто-
му для меня они особо важны.
Анастасия чему-то улыбнулась. Анна внимательно следила за ней, боясь упустить из виду что-то очень
важное и интересное. Свиридова откашлялась и начала читать.
Страстно в губы целовала -
Вымывала из твоей души прошлое.
Твоё тело к себе примеряла,
Непонятно почему брошенное.
Глаза в памяти рисовала -
Свою гордость на тебе исследовала.
Захотела опять всё сначала,
Словно сотен до этого не было.
Обнимала за плечи, гладила -
Привыкала к тебе своевременно.
Оставляла следы помады я,
Как улику перед твоим бременем.
Называла ласково, помнила,
Что душа твоя из огня.
И теперь, когда мы влюблённые,
Не стесняясь, люблю тебя!
После того, как Ася прочитала своё первое стихотворение, в зале на секунду повисла тишина, а потом
публика разразилась аплодисментами. Кричали «браво! великолепно!» и просили ещё раз прочитать
это стихотворение. Но Ася лишь подняла руку, прося тишины, и продолжила.
У меня всего 2 достоинства:
Тонки запястья, да наглый голос.
А я хочу тебя полностью,
Без какой-либо лживой скромности.
Хочу говорить долгими, длинными,
Дарить тюльпаны, розы и лилии,
Писать, посвящать стихотворения,
Просто молчать, наблюдая за тенью.
Руку пожать, уловить ароматы
Твоих духов: не пахнет ли мятой...
И в темноте прокуренных залов
Знать, что ты близко: добрая/злая ль...
Это не суть, не важно, не броско,
И мои строки - сердца наброски...
...А я, представляешь, хочу тебя полностью,
Но у меня всего 2 достоинства...
Так прошло где-то больше часа. Анна уже потеряла счёт прочитанным стихам. Они стали казаться ей
однообразными и такого восторга, как в первый раз, они уже не вызывали. Но публике стихи нрави-
лись безумно. Маша кричала «браво» вместе с разгорячёнными поклонниками. Анне стало немного
скучновато, и она решила подышать свежим воздухом.
На улице уже стемнело. Анна бросила взгляд на часы. Двадцать минут десятого. Анна обещала родите-
лям не опаздывать и прийти ровно в одиннадцать. «Что ж, до моего дома отсюда довольно близко, так
что можно ещё немного посидеть на этом наискучнейшем вечере», - подумала Анна.
И тут она услышала за спиной чьи-то шаги. Она резко повернулась и увидела перед собой высокую
бледную девушку с мундштуком. Она с интересом наблюдала за Анной и, улыбнувшись, спросила:
- Вам понравилось?
- Неплохо, - Анна направилась к входу.
- Куда же вы? – девушка перегородила ей путь. – «Неплохо»… Похоже, вам не очень-то понравилось.
- С чего вы взяли? – Анна с лёгким презрением посмотрела на столь нахальную девушку.
- По вам видно. Впрочем, сегодня я соглашусь с вами: действительно, слабенькое выступление.
- А вы часто на них бываете?
- Каждый раз. Ах, простите, я же не представилась! Меня зовут Элеонора Бронштейн.
Девушка протянула Анне свою тонкую руку. Анне показалась, что в её глазах светиться насмешка. Анна
пожала её руку, которая к тому же оказалась очень холодной.
Элеонора задумчиво курила и смотрела куда-то вдаль. Анна не знала, что делать дальше: то ли развер-
нуться и уйти, то ли стоять и никуда не уходить. Однако это молчание начинало раздражать.
- Я раньше никогда вас не видела, - произнесла наконец Элеонора.
- А вы что, всех знаете? – удивилась Анна.
- Конечно. Одни и те же лица. Они никогда не меняются. Только прибавляются. Но никто никогда не
уходит. От нас не уйдёшь.
Эля загадочно улыбнулась.
- От вас? Что это значит? – спросила Анна.
- Когда-нибудь поймёте, - она вновь улыбнулась и зашла в кафе. Анна ещё немного постояла на ули-
це и пошла вслед за Бронштейн.
- Анастасия, - к Асе обратился тот молодой противный репортёр, который постоянно задавал ей глупые
вопросы, - позвольте вам представить мою сестру Марию.
Ася равнодушно взглянула на неё. «Ну, откуда они только набрали таких девушек-простушек?! – поду-
мала поэтесса, рассматривая чуть пухлые руки Маши, маленькие серые глаза и светлые волосы, собран-
ные в какой-то немыслимый пучок. – Ужасно».
- Очень приятно, - Ася нехотя протянула ей руку.
- И мне тоже, - отозвалась слегка писклявым голосом сестра надоедливого репортёра.
- Михаил, вы меня извините, но мне надо покинуть вас на несколько минут, а потом мы продолжим
знакомство с вашей сестрой, - обратилась она к нему и тут же исчезла в толпе.
Ася направилась в ту сторону, где сидела Элеонора, но её там не оказалось. Немного побродив по залу,
она вновь наткнулась на журналиста и его сестру. Девушка начала её о чём-то расспрашивать, но Ася
была занята поиском Элеоноры, которая куда-то исчезла, поэтому на вопросы отвечала пространно и
на Машу совершенно не смотрела.
- Знаете, с вами ещё хотела познакомиться моя подруга Анна, но я что-то никак не могу её найти, - про-
лепетала девушка.
- Да, да, - ответила на это Ася, всматриваясь в толпу пришедших.
- Странно, она была где-то здесь… Ах, да вот же она! – Маша стала активно махать рукой, завидев
свою подругу. – Аня, я здесь! Иди сюда!
Ася обернулась, чтобы сказать Маше, что неприлично так кричать в уважаемом обществе, но, заметив
её подругу, чуть не лишилась дара речи. К ним подошла девушка невероятной красоты, как показалось
Асе: длинные чёрные волосы были собраны в тот же невыносимо гадкий пучок, как и у Маши, но этой
девушке подобная причёска очень шла, большие карие глаза с искринкой, тонкие алые губы и чуть за-
горелая кожа. Ася не отрываясь смотрела на неё. На щеках девушки появился лёгкий румянец. Это сра-
зило Асю наповал.
- Ася, - она широко улыбнулась Анне и протянула вспотевшую от волнения руку. «Я как маленькая де-
вочка!» – в сердцах подумала Ася.
- Анна, - приятным, бархатистым голосом проговорила девушка. – У вас очень красивые стихи.
- Спасибо, - Ася продолжала улыбаться, - вам правда понравилось?
- Да, очень.
На этом разговор исчерпал себя, и повисла неловкая тишина.
- А, вижу, вы уже сами познакомились с нашей знаменитой поэтессой! – Ася услышала за спиной голос
Элеоноры. Она обернулась. Бронштейн стояла рядом, держа в руке чашку кофе. Асе вдруг показалось, что она как-то зло ей улыбается. Та же в свою очередь подошла ближе и одной рукой обняла Асю за та-
лию.
- А вы что, знакомы? – Ася почувствовала, как всё её нутро наполняется ревностью и завистью.
- Буквально пять минут, - Анна едва улыбнулась Элеоноре и бросила на подругу умоляющий взгляд.
- Девушка решила поделиться со мной своими впечатлениями по поводу твоего выступления, - в гла-
зах Эли появилась злая, ехидная усмешка.
Ася промолчала.
- Тебе что же, совсем не интересно, что же она мне сказала? – удивлённым голосом спросила Элеонора.
Анна поняла, что сейчас эта девица расскажет Асе, что выступление ей совсем не понравилось, и её
прогонят отсюда, как неблагодарного зрителя. Сердце её бешено заколотилось.
- Мне уже известно её мнение, - сухо ответила Анастасия и добродушно посмотрела на Анну. Та облег-
чённо вздохнула. «Опасность миновала», - подумала она.
- Аня, по-моему, нам пора, - робко сказала Маша, которая во время этого странного разговора стояла
за спиной Анны.
- Да, конечно, - Анна повернулась к подруге, - ты права, уже поздно.
Анна смущенно посмотрела на поэтессу и сказала:
- Вы нас извините, но наше время истекло, пора возвращаться.
- Да, да, я понимаю, - торопливо произнесла Ася. – Надеюсь, что ещё не раз увижу вас на своих вече-
рах. Или… Знаете что? Приходите лучше к нам в гости. Каждый раз мы проводим что-то вроде творчес-
ких встреч: я читаю свои стихи, а Элечка пишет картины. Нам будет очень приятно увидеть вас среди
прочих приглашённых.
Анна оторопела от такого предложения. Зачем известной на весь город поэтессе приглашать её, обыч-
ную девушку их самой обычной семьи? Но она всё же пообещала непременно прийти. «Мне просто ин-
тересно их творчество, не более», - подумала про себя Анна, уходя из кафе.
4.
Всю дорогу до дома Маша восхищалась стихами Свиридовой, атмосферой, царившей на вечере, и умо-
ляла подругу обязательно сходить к Асе на эту самую творческую встречу. Но Анна совершенно не слу-
шала Машу. Она целиком погрузилась в свои размышления.
Анна вспоминала Асю. Она закрывала глаза и видела её, слышала её неповторимый голос…
«Что со мной? – думала Анна уже дома, готовясь ко сну. – Почему я столько времени думаю об этой де-
вушке? Но, боже мой, какие у неё глаза! За такие глаза можно и умереть. А её голос! Удивительно…»
В ту ночь Анна так и не смогла уснуть. До самого рассвета она перечитывала стихи Аси…
Свиридова села в кресло и закурила. По комнате, в которой царил полумрак, поплыли облака сизого пряного дыма.
- Что это значит? – Элеонора первая нарушила тишину.
- Что? – удивилась Ася.
- Зачем ты пригласила эту девушку к нам? Точнее даже не к нам, а ко мне!
- Успокойся, - Ася поднялась и подошла к Элеоноре. Она села около неё на пол и обняла её ноги. – Ты
ревнуешь? Это право глупо. Посмотри на неё и на себя. Ты роскошна, а она – обычная девочка, к тому
же глуповатая. Мне просто захотелось сделать ей приятно. Тем более, что ей понравились мои стихи.
Элеонора недовольно хмыкнула.
- К тому же, эта девочка нам ещё пригодиться, - лукаво улыбнулась Ася.
- В смысле? – Бронштейн непонимающе посмотрела на Асю.
- Эта милая девушка никто иная, как дочь богатого предпринимателя Громова. Понимаешь?
- Это отвратительно.
- Это ещё почему?
- Зачем так калечить жизнь девушке?
Ася засмеялась.
- При всём при этом я же ей и удовольствие принесу!
Элеонора встала и подошла к окну.
- Тебе даже до меня нет дела, - тихо сказала она, но Ася услышала эти слова. Она ничего на это не отве-
тила, лишь усмехнулась и ушла в спальню.
Элеонора продолжала стоять у окна. «Я тряпка, - думала она, - я люблю её, а она меня нет. И я же знаю
об этом, но не обрываю эти отношения. Почему? Зачем? Я же могу разом всё оборвать! Но не могу… А
она вертит мной, как захочет. Она изменяет мне на моих глазах, а я так спокойно на это смотрю. Я поте-
ряла себя. Меня больше нет».
Спустя несколько дней Анна получила письмо от Свиридовой.
«Милая Анна! Надеюсь, наш разговор ещё в силе, и ты придёшь сегодня на нашу творческую встречу.
Мне бы очень хотелось увидеть тебя сегодня. К тому же я приготовила для тебя сюрприз. Лелею надеж-
ду, что ты не отвергнешь моё приглашение. На конверте написан адрес, где будет проходить встреча.
С любовью и уважением, Ася».
Анну поразило чуть ли не каждое слово в этом письме: «милая», «с любовью». У Анны дрожали руки.
Она то улыбалась от радости, то сердилась на себя за это. В её душе начался такой ураган чувств, что у
неё закружилась голова. Анна присела на краешек плюшевого диванчика и налила себя воды из графи-
на, что стоял рядом на столике.
- Аглая! – крикнула она горничной. Та появилась незамедлительно.
- Вели послать за Марией, - попросила Анна. – Да побыстрее.
Горничная кивнула головой и исчезла за дверью.
Мария приехала менее, чем через полчаса. Она сразу же прибежала в комнату Анны и стала расспра-
шивать её о том, что произошло и что это за срочность, с которой она вызвала её. Анна протянула ей
письмо от Аси.
- Вот так поворот судьбы, - Мария села рядом с Анной. – И что же?
- О чём ты? – Анна посмотрела на подругу.
- Ты пойдёшь?
- Ах, Машенька, даже не знаю! – Аня подошла к окну и раскрыла его ставни. Она вдохнула свежесть
весеннего воздуха.
- А что тут думать?! – удивилась Маша. – Конечно же иди! А я уж, так и быть, прикрою тебя. Мне и са-
мой интересно, поэтому я тебе помогу.
Анна обняла подругу.
- Спасибо, Машенька, - прошептала она. – Только тебе я могу это сказать… Ты знаешь, я, по-моему,
влюбилась! Да, да. Ты можешь презирать меня за это, но я целыми днями думаю о ней. Теперь-то я по-
нимаю, за что её так любят женщины. Ах, Машенька! Я пропала! Мне нет прощения. Я грешница. Бог
покарает меня за это. Но я готова быть проклятой. Ради своей любви, я готова сделать всё!
В комнате было сильно накурено, создавалось впечатление, что в каждый уголок этого помещения заб-
рался густой осенний туман. В креслах и на диванах сидели люди странного вида – они коренным обра-
зом отличались от тех, что были на вечере в кафе мадам Кюри. Здесь можно было увидеть и длинно-
волосых молодых людей в больших очках, они были неестественно бледны и задумчивы. Дамы же бы-
ли одеты совершенно не по моде, некоторые даже носили мужские сюртуки. Все они молчали, лишь
разглядывали висевшие на стенах картины Бронштейн и прислушивались к тихому пению какой-то де-
вушки, которая сидела в самом дальнем углу комнаты.
Анна сидела на подоконнике и с любопытством наблюдала за присутствующей публикой. Она находи-
лась здесь уже более часа, но ни Аси, ни Элеоноры так и не увидела. Она пыталась расспросить кого-ни-
будь о том, где же собственно сами хозяйки, но никто ей так и не ответил.
Спустя менее получаса из спальни наконец вышла Элеонора. Она приветливо всем улыбнулась, но как
только заметила присутствие Анны, то тут же стала серьёзной. Ещё через несколько минут вышла и са-
ма Ася. Она поздоровалась с каждым лично, с кем-то успела о чём-то поговорить, с кем-то – пококетни-
чать. Сердце Анны кольнул резкий приступ ревности. Она сделала вид, что смотрит в окно и поверну-
лась спиной к сидящим.
- Я знала, что ты придёшь, - горячо прошептала Ася, подойдя к Анне вплотную. От неожиданности Аня
даже вздрогнула. Ася обняла её за плечи. Анна замерла, не знаю, что делать дальше, как на это реаги-
ровать. Тут же ей вспомнился взгляд Элеоноры, стало не то, чтобы неловко, а даже страшновато: ведь
Эля тоже живой человек и может приревновать Ася к ней. Анна попробовала высвободиться из её объя-
тий.
- Она не ревнует, всё нормально, - сказала Ася, словно прочитав мысли Анны.
- И всё равно, как-то неудобно, - пролепетала Анна.
- Здесь никто не посмотрит на тебя косо, - Анна почувствовала, как Ася коснулась её шеи губами. По
коже тут же пробежали мурашки. Ася захихикала.
- Тебе что, неприятно? – спросила она. Анна не знала, что на это ответить.
Ася поняла, что Анна ещё не может привыкнуть к подобному, опустила руки и, улыбнувшись, сказала:
- Я написала для тебя стих. Точнее он даже не для тебя, а о тебе. Хочешь, прочитаю?
Анна кивнула головой. Никто и никогда не писал для ней стихов, а тем более про неё! Анне показалось,
что она очутилась на седьмом небе от счастья: сердце забилось ещё чаще, кровь ударила в висок, на ми-
нуту её посетило ощущение, что она сейчас упадёт в обморок. «Вот она любовь», - подумалось ей в тот
момент.
- Господа! – Ася подняла руку, чтобы на неё обратили внимание. – Я хочу прочитать вам моё новое
стихотворение. Оно написано буквально за несколько минут. Это был какой-то неожиданный прилив
вдохновения. А всё благодаря одной очень милой и красивой девушке Анне.
Ася томно улыбнулась Анне и едва заметно подмигнула. Аня покраснела и опустила глаза.
Ночное
Как заставка в немом кино,
Или титры, или молчанье.
Для меня давно всё равно,
Где зима сохраняет печалью
Все мои бесподобные сны,
Безупречные. Бесконечно
Сохраняет зима мечты
Под пушистым снегом. Вечно,
Навсегда остаются стихи,
Значит, ты навсегда остаёшься,
В моих строчках, где "ты" - это ты.
Знаешь... я как-нибудь ночью
Подойду к пустому окну
И настежь его открою...
Я бы спела, но я не пою,
И сказала б, но я скрою...
За окном пронесутся мечты,
За пушистым и вечным снегом.
...в моих строчках "ты" - это ты...
А кроваво-красный на белом
Невозможно красивый союз.
Упадёт вниз тонкое, острое,
Унося с собой тяжкий груз
Бесподобно раненым голосом.
В комнате повисла какая-то напряжённая тишина. Анна с каким-то страхом посмотрела на Элеонору.
Она сидела в кресле и курила, смотря при этом куда-то в пол. Казалось, ей было совсем неинтересно то,
что сейчас прочитала Ася. Та тоже бросила на неё секундный взгляд и с явной обидой повернулась ли-
цом к гостям.
- Вы, Анастасия, вероятно испытали какое-то новое чувство, при чём очень сильное, раз это сподвигло
вас на написание столь красивого стихотворения. Такое можно написать, наверно, только любимому
человеку, - заметила девушка, сидевшая на большом кожаном диване, закинув ногу на ногу.
На этот раз покраснела Ася.
- Абсолютно с вами согласна, Катерина, - послышался ещё один женский голос, правда на этот раз Аня
так и не смогла определить, кому же он принадлежал, но доносился он откуда-то из глубины комнаты.
- Лишь какое-то большое, высокое чувство может так вдохновить. Я, пожалуй, где-то даже завидую этой
Анне: мне никто таких прекрасных стихов не писал.
- Поздравляю, Анастасия, - донёсся до уха Анны голос Элеоноры. Она поднялась, подошла к Асе и едва
коснулась губами её щеки. Затем она приблизилась к Анне и посмотрела ей в глаза. – И тебе тоже позд-
равляю.
Ни с кем не попрощавшись, она вышла из комнаты. Присутствующие недоумённо переглянулись и то-
же стали собираться. Ася села в то кресло, где только что сидела Элеонора, и закурила. Спустя полчаса
в комнате не оказалось никого кроме Анны и Анастасии.
- Нет, побудь ещё немного, - попросила Ася, заметив, что и Анна тоже собралась уходить.
- Мне правда уже пора, - неуверенным голосом сказала Анна, а сама же села рядом с Асей. Ей очень
не хотелось уходить, но опаздывать домой было нельзя. Маша и так прикрывала её как могла, сказав,
что они пойдут прогуляться по Манежной площади. Маша тоже, конечно, получила свою выгоду от этой помощи Анне: пока та слушала стихи Свиридовой, она гуляла по Александровскому саду в сопро-
вождении своего тайного молодого человека – секретаря из конторы её отца Алексея Нежинского. Вот
уже целый месяц они тайно встречаются, так как отец Маши никогда бы не допустил этого романа.
- Всего несколько минут, - как-то печально и замучено произнесла Ася.
Ася погладила Аню по волосам.
- Ты неземная, - шептала она ей на ухо, целовала щёки, губы, шею. Анна даже не пыталась укрыться от
этих поцелуев, она поддалась течению и без лишних слов и нареканий поплыла по нему. «Будь, что бу-
дет», - подумала она и упала в какое-то беспамятство. Ей запомнились лишь нежные руки Аси, её горя-
чие губы, шёлк бледной кожи… Всё остальное превратилось в сплошное белое пятно.
Элеонора лежала в постели, укрывшись тонкой шёлковой простынёй, и пила кофе. Ася сидела у зерка-
ла, рассматривая свой профиль.
- Ты понимаешь, что делаешь больно не только Анне, но и мне? – спросила Элеонора. Ася повернулась
к ней.
- Это ещё почему? – спросила она.
- Я тебя люблю, а ты мне так спокойно изменяешь. Разве это может приносить удовольствие?!
- Тогда зачем ты это терпишь? Я тебя не держу.
- Ты хоть чуть-чуть любишь меня?
- Чуть-чуть – возможно.
Элеонора отвернулась лицом к стене и заплакала.
- Ты сама должна понять, что наши отношения зашли в тупик, - спокойно произнесла Ася, подойдя к
Элеоноре. – Так дальше не может продолжаться. Я сейчас же уйду. И тебе больше никогда не будет бо-
льно.
- Ты так ничего и не поняла, - всхлипывая, произнесла Элеонора.
Ася пожала плечами и вышла из комнаты. В прихожей она накинула свою лёгкую шаль и покинула
квартиру Бронштейн.
«Сожалею? Едва ли. Признаюсь честно самой себе: я её не любила. Она была тем недолгим вдохнове-
нием, каким бывает первый луч солнца или полная луна. Это быстро забывается, меркнет. Вдохновение
вообще штука очень сложная. То оно есть, то капризно захнычет и тут же исчезнет. И пусть это ужасно – подобно пользоваться любовью ни в чём невинных людей, но жизнь такова. Нужно уметь проживать
её так, как удобно тебе, а не другим».
Так думала Ася, возвращаясь к себе домой, в квартиру в Камергерском переулке. Тишину улиц нару-
шал лишь мерный стук каблуков Асиных туфель. Дойдя до своего дома, она присела на ступеньку кры-
льца и закурила.
«Вот бы эти нелепые мысли растворились в этой едкой ночной темноте, как и этот дым, - подумалось
ей. – А вообще надо бросать курить». Она выбросила сигарету и зашла в подъезд дома.
5.
- Анна, ты не хочешь познакомить нас со своей спутницей?
Маргарита Петровна вопросительно посмотрела на дочь, оглядев её и девушку, держащую её под руку,
с головы до ног. Анна покраснела пуще обычного и опустила голову.
- Позвольте представиться, Анастасия Свиридова, - Ася протянула руку сначала Маргарите Петровне, а
потом и её мужу, отцу Анны, Владимиру Николаевичу.
- Как? Та самая?! – брови Маргариты Петровны поползли вверх от удивления.
- Да, да, верно, она самая, - Ася гордо посмотрела на женщину и широко улыбнулась.
Владимир Николаевич, не знавший никакой Анастасии Свиридовой, ибо раздел культурных новостей
никогда не читал, по театрам практически не ходил и в разговоры о современном искусстве не вступал,
дружелюбно улыбнулся поэтессе и произнёс:
- Владимир Николаевич Громов. А я что-то раньше не замечал вас среди Аниных подруг. Вы, вероятно, недавно знакомы?
- Буквально месяц, - ответила Анна. Всё это время он стояла молча и старалась не смотреть в глаза ма-
тери.
- Что ж, было очень приятно познакомиться, - сказал Владимир Николаевич, - мы, если позволите,
продолжим нашу прогулку. Сегодня невероятно жарко. Даже в тени. Вы не находите?
- Да, нынче очень жаркое лето, - согласилась Ася, - не припомню что-то такого за последнее время. Ну,
мне тоже было очень приятно познакомиться с родителями Анечки. Надеюсь, мы видимся не послед-
ний раз. Всего хорошего.
Владимир Николаевич поклонился Анастасии и, взяв жену под руку, направился в сторону Храма
Христа Спасителя. Анна посмотрела вслед удаляющимся родителям и тяжело вздохнула.
- Что-то не так? – спросила у неё Ася.
- Конечно, не так! – воскликнула Анна. – Ты представляешь, что мне теперь устроит дома мать?! Это
немыслимо! Даже страшно подумать! Ты разве не могла представиться другим именем?!
- Ты меня стесняешься? – Ася нахмурилась.
- При чём тут это? – Анна беспокойно заламывала руки. – Асенька, пойми! Не все люди реагируют на
подобную любовь так, как хочется нам. Моя мама категорично относится к лесбиянкам: нет и ещё раз
нет!
Ася прямо и немного строго посмотрела на Анну.
- И что же теперь? – спросила она.
- Ох, не знаю, не знаю, - Анна посмотрела на безбрежный небесный океан, по которому плыли боль-
шие белые облака.
Но у самого горизонта можно было разглядеть густые темно-серые тучи. Приближалась гроза, которую
измученные жарой москвичи так долго ждали.
Анна вернулась домой лишь спустя несколько часов, надеясь, что ей удастся пройти в свою комнату не-
замеченной. Но Маргарита Петровна уже сидела в кресле и читала одну из московских газет. Вид у неё
был очень сердитый. Владимир Николаевич сидел в противоположном кресле и задумчиво курил сига-
ру. Анна остановилась в дверях.
- Добрый день, Анна Владимировна, - послышался за спиной голос кухарки Пелагеи. Родители Анны
одновременно повернулись в её сторону.
- Добрый, - чуть слышно произнесла Анна.
В комнате повисла какая-то нелепая тишина. Анна прошла в гостиную и села на диван.
- Анна, изволь объясниться, с каких это пор ты общаешься со столь подозрительными особами? – стро-
го спросил Владимир Николаевич. Видимо, Маргарита Петровна уже успела рассказать ему о том, с чьей компании они встретили свою дочь.
- Анастасия – не подозрительная особа, а уважаемая в определённых кругах поэтесса, - это единствен-
ное, что смогла придумать Анна в свою защиту.
- Знаем мы в каких именно кругах! – разгневанно воскликнула Маргарита Петровна.
- Марго, не кричи, - успокаивающим тоном произнёс Громов. – Анна, не мне тебе говорить, что та
любовь, которую исповедует Свиридова, запрещена христианской церковью. Это аморально. Это непра-
вильно. Ты и сама должна это осознавать.
- Но почему ты считаешь, что если я общаюсь с Асей… - Анна запнулась, - Анастасией, то я непременно
разделяю с ней её взгляды на жизнь? Мне просто нравятся её стихи, у неё действительно призвание пи-
сать стихи.
- У неё призвание совращать таких малолетних дурочек, как ты! – в сердцах закричала Маргарита Пет-
ровна. – Она пользуется тобой!
- Марго! – Владимир Николаевич прикрикнул на жену, чего раньше никогда не позволял себе, ибо
слыл человеком спокойным и уравновешенным в отличие от своей жены.
Маргарита Петровна резко поднялась и направилась в свою комнату.
- Я доверяю тебе, - Громов продолжил, - но я не могу доверять ей.
- Раз ты доверяешь мне, тогда в чём проблема? – Анна взяла отца за руку. – Я обещаю тебе, что тебе
никогда не будет стыдно за меня.
- Что ж, я тебе верю, - Владимир Николаевич встал, - а с Маргаритой я уж как-нибудь справлюсь.
Он поцеловал Анну в лоб и ушёл вслед за женой.
Анна подошла к окну, за которым уже бушевала гроза. Небо заволокло густой пеленой чёрных туч, то
и дело в разных уголках его вспыхивала яркая полоса молнии. Анна могла часами наблюдать за грозой
и за этими вспышками света – это словно гипнотизировала её. Она стояла у окна до тех пор, пока окон-
чательно не потемнело.
Анна уже собралась подниматься к себе в комнату, как в гостиную вошла Аглая, которая протянула ей
письмо.
- От кого это? – спросила Анна, разглядывая конверт, от которого приятно пахло духами. Запах пока-
зался Анне до боли знакомым.
- Не знаю, - Аглая взбила подушки на диване и ушла в столовую.
Анна торопливо вскрыла конверт и вытащила небольшой листок бумаги, исписанный мелким уборис-
тым почерком. Письмо было от Элеоноры Бронштейн. Внутри Анны что-то перевернулось в предчувст-
вии чего-то плохого. Она убрала листок обратно в конверт и поднялась к себе.
В своей комнате она долго смотрела на этот злосчастный конверт и убрала его наконец в самый даль-
ний ящик стола.
- Так будет лучше, - сказала Анна и стала готовиться ко сну – сегодняшний день совершенно вымотал
её.
Ася сидела в гостиной своей квартиры, перед ней лежал блокнот с карандашом. Вот уже больше часа она пыталась написать хоть несколько строк, но никак не могла сосредоточиться. Сегодня она встрети-
ла в кафе мадам Кюри Элеонору. Она о чём-то разговаривала с актёром МХАТа, при этом вид у неё был совершенно беззаботный и даже где-то счастливый. Асе настолько это не понравилось, что она ре-
шила подойти и узнать у неё, в чём причина столь хорошего настроения. «Неужели она совершенно не
переживает по поводу нашего разрыва?!» – думала Ася, подходя к своей бывшей девушке.
- Добрый вечер, - улыбнулась Ася и поцеловала Элеонору в щёку. Та сделала шаг назад и внимательно
посмотрела на Анастасию.
- Ты? – с ложным удивлением произнесла она. – Что-то тебя тут давно не было видно. Я уже думала,
ты решила остепениться.
- Думаю, это случиться не скоро, - ехидно сказала Ася.
Элеонора пожала плечами и, развернувшись, направилась в сторону зашедшей в зал какой-то девушки
в мужском пиджаке и брюках. Ася покраснела от злости, увидев, что Элеонора целует другую, а не её,
хотя ещё месяц назад клялась ей, что любит никого в жизни так не любила, как Анастасию. Она уже хо-
тела подойти и высказать Эле по этому поводу всё, что она думает, но вовремя остановилась. «Нет, я
выше того, чтобы устраивать какие-то сцены, - подумала она, - тем более, что это я бросила Элю, а не
она меня». Довольная собой и этой мыслью, она попросила чашку чая и расположилась в большом бар-
хатном кресле. Кресло оказалось хорошим наблюдательным пунктом, так что Элеонору и её спутницу
было очень хорошо видно. Они села за столик неподалёку от Аси и заказали по чашке кофе. Ася испод-
лобья наблюдала за ними, пока не заметила, что по залу кафе ходит Анна и глазами ищет её.
- Анна! – Ася позвала её, при этом сделав это так громко, чтобы услышали Элеонора и та девушка.
Анна подошла к Асе и поцеловала её.
- Ты поговорила с родителями? – спросила Ася.
- Да, - как-то неуверенно ответила Анна и посмотрела куда-то в сторону.
- Это хорошо, - Анна совершенно не обратила внимания на какое-то угнетённое состояние Анны: всё
её внимание было обращено к Элеоноре.
- Кого ты там нашла? – поинтересовалась Анна. Она крутила головой, пытаясь найти человека, кото-
рый так заинтересовал Асю. Наконец она поняла, кто является объектом её наблюдений.
- Понятно, - пробурчала она.
Вечер был испорчен. Ася хотела провести его с Анной, чтобы хоть как-то отвлечь её от проблемы с ро-
дителями, и сама же всё испортила: всё время смотрела на Элеонору. Анна обиделась и ушла раньше,
чем обычно. Злая и расстроенная, Ася тоже поплелась домой.
Листок блокнота оставался девственно чистым. Карандаш лежал нетронутым. Мысли разбегались в
разные стороны. Строчки не рифмовались. Ася в ярости скинула со стола хрустальный графин с водой.
Он упал на пол с таким грохотом, что кошка сидевшая на подоконнике, испугавшись, зашипела, и раз-
бился на сотню маленьких кусочков.
«Всё это не имеет смысла! – в ярости думала она. – Зачем я с ними связалась?! Ненавижу!»
6.
Анна понимала, что попала в очень сложную ситуацию: она любит женщину, она скрывает это от роди-
телей, хотя у неё никогда не было секретов от мамы и папы. Она попала в ловушку, при чём доброволь-
но. К тому же Анна не может быть уверенной в искренности Асиных чувств. «Она определённо не мо-
жет забыть Элеонору», - сказала на это подруга Маша. Анна лишь пожимала плечами в ответ.
И вот теперь она сидела в кресле, раздумывая, прочитать ли письмо, которое ей прислала Бронштейн.
Анна уже несколько раз вытаскивала его и убирала обратно, так и не решаясь прочитать хотя бы пару
строк.
«Что она может мне написать? – думала Анна, глядя на конверт. – Чтобы я разорвала все отношения с
Асей? Чтобы никогда больше не появлялась в кафе мадам Кюри? Что там может быть?!»
В голову Анне приходили самые нелепые мысли, среди которых были, к примеру: Элеонора сама влю-
билась в Анну и теперь хочет, чтобы она бросила Анастасию и стала её девушкой; Анна понравилась той
девушке, с которой видела как-то раз Бронштейн, а последняя в свою очередь решила вызвать её на
дуэль. Этот вариант показался Анне таким нелепым, что она даже засмеялась. «Шутки шутками, но раз
она написала мне, значит там что-то очень важное», - решила Анна и вытащила письмо.
«Уважаемая Анна Владимировна!
Не подумайте, что я пишу это письмо из ревности или из-за ненависти к Вам. Не в коем случае. Я прос-
то не хочу, чтобы Вы в будущем пострадали из-за собственной неопытности и наивности. Думаю, Вы догадываетесь, что речь сейчас пойдёт об Асе.
Анна, Вы, как девушка достаточно взрослая, должны понимать, что иногда меркантильные чувства не-
которые прикрывают любовью, чтобы получить какую-то выгоду. Под словом «некоторые» я подразу-
меваю конечно же Анастасию. Я не хочу Вас разочаровать (но уж лучше я сделаю это сейчас, чем Вы
поймёте это через несколько лет), но от Вас ей нужна вовсе не любовь, а деньги. А точнее, деньги Ваше-
го отца. Владимир Николаевич личность в Москве известная и по большей части своими доходами. Не
мне это Вам рассказывать. Так вот хочу предостеречь Вас заранее: у Анастасии Свиридовой исключите-
льно корыстные цели. Вы, конечно, в праве думать, что я ошибаюсь, и Анастасия любит Вас по-настоя-
щему, но… Милое дитя! Я слишком хорошо знаю этого человека, и имею полное право усомниться в
искренности её чувств. Впрочем, думаю, и Вы сами не раз ставили под сомнение её нежное «люблю».
Поймите, для Аси поэзия – смысл существовать. Ей необходимо вдохновение, без него не будет этих
стихов. Но мир творческий людей очень жесток. А мы очень часто становимся его жертвами. Поверьте,
Анна, я тоже стала подобной жертвой. И не хочу, чтобы и Вы тоже, в столь юном и чудесном возрасте,
мучались. У Вас впереди долгая и счастливая жизнь (в чём я не сомневаюсь). Не вздумайте калечить её,
только начав по-настоящему жить.
С уважением, Элеонора Бронштейн».
Анна сидела в полнейшем оцепенении и даже звука не могла произнести. Она словно окаменела. И тут
она почувствовала, что тот огонёк, который горел в её душе на протяжении месяца, резко угас, и на ду-
ше стало холодно. Сердце будто разбилось на две половины. Кровь застучала в висках с такой силой, что Анна закрыла глаза и легла на подушку, чтобы не было так больно. Не было слёз, не было криков,
не было истерики – ничего этого не было. Была лишь боль от предательства и обмана.
Анна не знала, что делать теперь: прийти к Асе и закатить ей скандал? Но это ни к чему не приведёт.
Не поверить этому письму? Но правда очевидна. Анна почему-то была уверена, что Элеонора никогда не стала бы так врать. К чему ей это? У неё теперь новая любовь. Ей нет никакого дела до Аси…
Мысли вихрем закружились в голове Анны. На ум ей приходили самые безумные слова и действия. Она то вскакивала, собираясь немедленно поехать к Анастасии, то вновь падала на кровать и бессмыс-
ленно смотрела в окно.
Анна понимала, что Элеонора лишь помогла ей, написав это письмо, но с другой стороны – зачем она
это сделала? Какая ей разница, что потом будет с Анной? Возможно, она была бы счастлива…
«Кого я обманываю?! – подумала Анна. – Я никогда не была бы счастлива!»
И тут Анне в голову пришла идея, которая, как ей показалось, станет решением всех проблем. «Я разом
оборву всё!» – решила Анна.
Ася лежала в кровати и пила кофе. Вот уже почти два дня она не видела Анну. «Может стоит поехать к
ней и извиниться за тот вечер?»
Вообще, за этот месяц она очень привязалась к Анне. О любви тут и речи не могло идти, но её симпатия
к этой девушке значительно возросла. Анна оказалась очень интересным собеседником и хорошим слу-
шателем. Она всегда старалась помочь Асе, если у неё возникали какие-то проблемы. И не важно какие:
материальные или душевные. Даже про Элеонору Ася не могла такого сказать.
Ася тяжело вздохнула и вылезла из кровати и прошла в гостиную. На столе лежали свежие газеты. Ася
по привычке взяла «Московские ведомости» и начала их листать.
Неожиданно чашка с кофе выпала из её рук, а сама Ася в полуобморочном состоянии опустилась на стул, стоявший рядом.
«Сегодня ночью, приблизительно около двух часов ночи, дочь известного предпринимателя Владими-
ра Николаевича Громова покончила жизнь самоубийством. Медицинский эксперт заключил, что
смерть наступила вследствие пулевого ранения в область сердца…»
Ася не смогла прочитать дальше, потому строчки и буквы расплывались. Анастасия схватилась руками
за край стола, чтобы не упасть.
- Маша! – позвала она свою горничную. – Принеси мне воды! Немедленно!
В комнату прибежала горничная с графином воды. Ася большими глотками выпила целый стакан во-
ды.
- Анастасия Васильевна, вам только что письмо принесли, - пролепетала Маша. Ася вырвала из её рук
конверт и велела уйти. Горничная пожала плечами и вышла из комнаты.
Ася быстро разорвала конверт, из которого выпал маленький листок розовой бумаги. Покрутив кон-
верт в руках, Ася увидела надпись «Анастасии Свиридовой. От Анны». Сердце Аси сжалось до размеров
виноградинки. По коже пробежали мурашки.
«У меня нет подходящих слов. Наверно, лучше меня скажут только твои строки…
Где лёг в своё время лёд
И ночь оказалась тёмной,
Шагов замедляю ход -
Стук каблуков томный.
Ты ждёшь меня за углом,
За поворотом правым.
А я и не знала о том,
Как здорово быть правой.
Какие мои часы?
Над нами летают птицы.
А тень от взмаха руки
Нескладно на снег ложиться.
Кровавый, кровавый снег
Бьёт без размаха в память.
Ты чувствуешь? Боли нет!
Она и тебя оставит.
Простишь, никуда не деться.
Зима отнюдь не тоска.
Моё ледяное сердце
Не многих сводило с ума.
За поворотом правым
Ты, к сожаленью, из них.
Считаешь меня не правой?
Тогда не читай мой стих.
Не встретимся даже взглядом,
Никто никого не ждёт.
Со мной любовь моя рядом,
С тобою же снег и лёд.
А я к тебе не хотела.
Меня выбирала сама.
Любовь моя не согрела?!
Но я ж не сходила с ума!
И за любым поворотом
Меня никогда ни жди.
Желаю тебе законной,
Взаимной и честной любви!
Просто помни: я тебя всё равно люблю!»
Ася без чувств упала на пол.
Анну хоронили через несколько дней. Собралось очень много народу. Среди пришедших проститься
была и Анастасия Свиридова. Но она не решилась подойти ко всем и стояла поодаль. В толпе присутст-
вующих Ася заметила Элеонору Бронштейн. Она что-то долго говорила у могилы Анны и вытирала слё-
зы маленьким белым платочком. Рядом с ней стояла мать Анны. Маргарита Петровна держала Элю под
руку и еле сдерживала рыдания. «Что это всё значит?!» - возмутилась Ася. Она подошла чуть ближе,
чтобы хотя бы различать, что говорят люди.
Ася остановилась около двух женщин и стала прислушиваться к их разговору.
«Ах, такое горе! Такое горе! – причитала одна. – Говорят, Владимира Николаевича в ту же ночь увезли
в больницу. Что-то с сердцем».
«Не хорошо всё это, - сказала другая, - даже причины никто не знает. Я слышала, что нашли лишь од-
ну записку».
«Да? И что же там было?»
«Анна написала, что желает, чтобы на её похоронах присутствовала Элеонора Бронштейн, как человек,
которая облегчила её страдания».
«Какой кошмар!»
«Её уже допросили, но ничего подозрительного или важного так и не узнали».
«А ты же наверняка слышала, что люди говорят об этой художнице?»
«Ах, даже не вспоминай! Как Анечка могла связаться с ней?! И какие ещё страдания она могла ей
облегчить?!»
Ася не стала дослушивать их разговор и вновь отошла в сторону.
Через полчаса люди стали расходиться. Когда мимо Аси проходила Элеонора, она схватила её за руку.
- Ты? – удивилась Элеонора.
- Что всё это значит?! – прошипела Ася.
- Ты так ничего и не поняла, - Элеонора покачала головой.
- Что я должна была понять?
- Теперь это уже не важно. Ты так бездушна, так цинична, что даже не поняла, что Анна любила тебя
всем сердцем. А ты увидела во всём этом лишь материальную выгоду. Мне тебя жаль. Думаю, у Анны не
было иного выхода.
Спустя несколько дней Элеонора вновь пришла на могилу к Анне и принесла большой букет цветов.
Рядом с её могилой стоял свежий букет роз, а рядом лежал листок бумаги. Элеонора взяла его в руки.
На бумаге было написано стихотворение.
Под этим небом.
Случайностей не бывает!
В этом мире всё так, как надо.
И, если я убываю,
Значит это моя награда.
За все мои пороки и нравы,
Без которых жить не могу.
Это всё мои гонорары,
За всё то, что я творю.
И, если вдруг опять случайно,
Я столкнусь с тобой под этим небом,
Серым, холодным, отчаянным -
Значит это твоя победа!
Значит, это тебе повезло,
И это тебе подарок,
Значит, ты творишь добро
Не ради славы, долларов, марок...
Значит, мне не достойно жить
В гармонии с этим небом,
Значит нужно хорошей быть,
Милой, красивой, смелой.
Значит кто-то там наверху
Мною очень теперь не доволен.
Он ни видит мою красоту.
Может, просто тобой он болен?..
Если он позволяет встречи
Самых непримиримых врагов
В этот тёмный декабрьский вечер
Без снега, без холодов.
Значит, ты его обольстила,
Он меня просто так не предаст.
Я его, не тебя, простила,
А тебе тепла встреча не даст.
Я пройду, не кинув взгляда,
Меня небо не сможет судить.
Ты там... за чертой листопада,
Которую мне не забыть.
В ту раннюю тёмную осень,
Где я попрощалась с тобой
Отправляйся! Мы с небом просим!
Сохрани наш навечно покой.
Я всё поняла. Жаль, что слишком поздно. Прости меня.
Ася.
Закончено 21. 11. 04.
Большое спасибо Лолите за предоставленные стихи