Высокие скулы Нижинского. Татарско-польское лицо. Печаль и высокомерие. Недоумение и детскость. Высокая гениальность — поднявшаяся слишком близко к Богу — и безумие, как финал.
Я видел его всего один раз, в Голливуде, у Чаплина. Чарли снимал очередную комедию, кажется, она называлась "В больнице". Все, кто наблюдал репетицию эпизода, просто покатывались со смеху. И только один человек не смеялся — Вацлав Нижинский.
Его глаза, напряженно-загадочные, словно обнимали иные миры.
Он сидел позади камеры и внимательно-тревожно всматривался в пируэты и коленца, которые выделывал Чаплин.
Хохотали все, кто пришел в тот день. Хорошо помню крупно-роскошного, ухающего, с седоватой, словно ветка сирени, прядью Сергея Дягилева; простодушные взвизги и всхлипы Анны Павловой…
Надо заметить, что Чаплин очень любил талантливую публику на съемках — это его бодрило, словно брызги шампанского.
Когда гости покинули студию, Чарли подошел ко мне с озабоченным лицом.
— Послушай, что это за странный русский — ни разу не улыбнулся? Говорят, он великий танцор, но с чувством юмора у него плоховато. Не мой зритель…
Однако, на следующий день, нескладно-точеная фигура Нижинского вновь выросла у дверей студии.
— Вчера ваша игра доставила мне волшебное наслаждение. Позвольте поприсутствовать еще раз, — обратился он к онемевшему Чаплину.
— Разумеется, — ошеломленно пролепетал Чарльз.
И дал знак к началу репетиции.
Профи Маэстро старался как только мог: выходило и забавно, и органично, но я-то чувствовал: что-то угнетает актера: он играл абсолютно без вдохновенья.
И вот, в финале восторженные отзывы Нижинского, сказанные, впрочем, размеренным, скучным, глуховатым голосом.
— Неужели он притащиться завтра вновь? — в сердцах взъярился Чаплин. — Еще один день псу под хвост!
Когда на утро, как штык, явился этот король балета, Чаплин переменился в лице, но тут же взял себя в руки. Только успел шепнуть оператору, чтобы тот не заряжал камеру. На этот раз вообще ничего не получалось — в прямом и переносном смысле слова.
Тем не менее Нижинский торжественной произнес:
— Ваша комедия — это почти большой балет. А вы — прирожденный танцор. Сегодня мы даем "Фавна". Приходите. Будет забавно.
Знаю, что Чаплина всерьез потрясло искусство зачарованных и таинственно-мрачных миров Вацлава Нижинского.
Как-то Чарли показал мне открытку, вскоре после этого полученную от гениального танцора.
"Смерть пришла внезапно — ибо я ждал ее прихода. Я не хотел жить, и я жил недолго. Мне говорили, что я сумасшедший, но я существовал, не имея никакого покоя. Когда я жил и ощущал счастье, обо мне говорили, что я злой… Я не сделаю более ничего, кроме того, что буду слушаться Бога…"
29 августа 2002 г.