Про Макса и Меня
Влюбленный человек, - зрелище неприятное вдвойне, если этот человек твой друг. Беспомощное выражение ничем не обусловленного счастья, кроме как обретением довольно невзрачной девицы, у человека целеустремленного и умного, нет, вы видели чего-либо более пакостного? В былые времена он с кривой ухмылкой смотрел на подиум с манекенщицами местной фотостудии, а сейчас, ему кажется что девица в зеленых джинсах (в зеленых!) верх мироздания.
Моя Таня говорит, что во мне говорит чувство утраты собутыльника, - дура еще та, хотя в чем-то она права. Обидно, когда человеку звонишь, мол, чувак завалялись лишние деньги, надо их срочно промотать, а в ответ слышишь: "Старик, я бы с радостью но сегодня с Эльвирой идем на "Дядю Ваню". Нет, вы понимаете?! Мой дружбан, некогда потешавшийся над тем, что я читаю Чехова (он тебе в школе не успел надоесть, гыгыгыгыг?), предпочитает кабаку "Дядю Ваню"! Идиотизм. Идиотизм, идиотизм, идиотизм!!!
Нет, ребята, ежелиб эта девушка, хоть что-то из себя бы представляла! Смирился, смирился бы я, как некогда с потерей Сэма, Руслана, Афоньки.
Надо сказать тут и моя вина есть. А вообще, этож я их познакомил, Эльку-дуру и Макса.
"Какая она из себя?" - спросила как-то Таня. Какая... Да высокая... дылда, светловолосая... Да никакая! Какая. То ли дело Макс, по нему все девушки сохли, я около него был как утешительным призом, типа, "А подруге девушки Макса, сегодня достается Вовчик, его друг и соратник!" Аплодисменты.
Познакомились мы с Максом давно, во время абитуры. Тем душным летом, среди прочих тысяч молодых и глупых, я дрался за вожделенное право не вернуться в деревню. В клетчатой рубашке, в штанах с надписью "Montana", черный от деревенского загара и с нелепой прической я был отчаянно робок и смотрел на третьекурсниц сидящих в приемных в спортзале УЛК с ненавистью второсортного человека. Сумасшедший конкурс на юрфаке по причине неопытности меня не впечатлил, и я с облегчением подумал, что самая трудная часть пройдена, всучив свои документы высокомерной девице в тонких, модных очках и получив расписку.
Тут же, купив банку "Coca-Cola", я стал изучать вывешенные объявления, достойно изображая из себя "скучающего студента". Услышав сзади: "****ец. Это ****ец", оглянулся и увидел парня в узких, синих джинсах и в белой футболке рассматривающего данные о количестве подавших заявление. Удивительным было то, что он был в узких джинсах, - в те годы все носили джинсы с такими просторными штанинами, что чтобы дойти до другого края штанов, надо было сделать два шага. Считалось что чем шире, тем круче. Маркировались те изделия как "Lee" "Diеsel", хотя производители этих марок наверняка не знали о подобных фасонах. И пока я рассматривал его с типично деревенской невозмутимостью, это явление тоже обратило на меня внимание:
- Чe уставился? - Сейчас, я представляю, с высоты прожитых лет, как нелепо тогда выглядел, - с банкой колы, в спортивных штанах "монтана", черное лицо под копной волос и с видом превосходства рассматривающий безупречно одетого паренька.
- А? Да так, ничего...
Вопрос заданный по-русски меня смутил, и я потеряв всякий интерес этому человеку и вообще, стоянию около приемной, пошел родственникам, в Гимеин, где остановился. Ибо не любил ездить автобусами, - от запаха множества людей меня все еще тошнило.
После, с Максом встретились там же, получив провальный балл за английский. Печально рассматривал списки, так и сяк раскладывая проходной балл. Никак не получалось пройти. Услышав знакомое "****ец, это полный ****ец" оглянулся и увидел того же парня.
- Чо, тоже на английском пролетел? - спросил он когда я обернулся.
- Ага.
- Надо было в истфак документы сдавать, там шары больше по любому.
- Ага, - еще раз согласился я, и он, как бы еще раз приглядевшись ко мне, протянул руку:
- Макс.
Вот так мы и познакомились. В тот день он повел меня в кабак (на мои деньги) и просто очаровал меня своей непринужденностью, умением завязывать знакомства. В его исполнении, стандартный заход "Девочки, не подскажете который час?" казался убийственно оригинальным, а улыбка настолько обезоруживала, что даже пугливые абитуриентки изъявляли согласие посидеть с нами. И меня вовлек в процесс съeма: "Разрешите представить, - мой друг Феоктист, последний из рода могучих Дарханов!" "Ха-ха-ха-ха! Гы-гы-гы!" В общем, в следующий день мы проснулись в квартире новых знакомых Даши и Зины, причем я около Даши.
Лето было коротким как веселая, удавшаяся вечеринка.
Осень предъявил мне счет за лето обмана и родители потребовали возвращения в родное село. Осознание вины за позорное непоступление и пропуск сенокоса заставили меня забыть на время свободолюбивые амбиции, подогреваемые насмешливыми уговорами нового (лучшего!) друга, Макса, и я без протестов позволил себя увести в деревню.
Зима на тот раз была самой длинной в моей жизни, хотон пах хуже, даже чем переполненная маршрутка и вообще, я понял, что в этой деревне жить не буду. Не буду ни в какой другой. Город стал моей мечтой, целью и родиной.
Весной, когда обнажили свои проталины берега речки, а грязь стала привычной на полу сельских учреждений, я начал собирать вещи. Предлог был благовидный, - ехал дополнительно изучать с репетитором английский язык. "Если сейчас не поеду и не выучу английский, поступления все равно не будет, срежусь" Эти слова подействовали на предков.
Начало апреля я встречал в "своем" обожаемом городе. Сначала, действительно начал посещать курсы английского и вечером ходил к однокласснице своей матери, преподававшей английский, к тете Гале.
Но вечерами, лежа в своей постели думал не о неправильных глаголах, и не всяких там паст перфект, а совсем о другом. Мне хотелось той искристой жизни, которой я жил почти два месяца в компании Макса. Пугливо прошмыгивала мысль: "Что это я? Все Макс, да Макс. Уж не педик ли я?" Переосмысливая свои действия и мысли так и сяк. Пришел к мысли. Нет. Не педик, общение с обаятельным парнем Максом мне нравилось исключительно из-за его популярности среди девушек и прочих людей, кусочек внимания которых, перепадало и мне.
Так прошел месяц, в трудолюбивой зубрежке, в катаниях на "пятерке" от Гимеина до УЛК и обратно.
Что странно, я знал, где живет Макс, более того, у меня был номер его телефона, но почему-то я не звонил. Впрочем, почему, было известно, - боялся, что он встретит меня прохладно, или вовсе не узнает. Когда летом веселились, около нас (него) крутилось тьма народу, по большей части городских, умных, независимых, стильных. И посему, мои опасения казались более чем правдоподобными.
И я не стал тогда искать с ним встречи. Встретились случайно. Хотя случайностью назвать то, что он тоже решил подучить английский и пошел именно на те курсы которые я ходил, можно назвать с натяжкой, город-то маленький и английский тогда учился преимущественно пиратскими копиями "Экспресс метода Илоны Давыдовой" или в том самом курсе.
- О, Вовчик, ты то здесь какими судьбами? - воскликнул мой друг, когда я от удивления что встретил его стоял бессмысленно улыбаясь и вперившись в него как в первый раз.
- Э, да так же, как и ты учусь, типа, - ответил я и наконец пожал его протянутую руку.
- Эгэ, да ты никак решил туда же поступать, на юрфак? - воскликнул Макс и приобняв за плечи уволок за собой, - пойдем, я тут с классными пацанами тя познакомлю.
Вечером мы пили в одной квартире, где была хозяйка влюбленная в моего друга. Она ревниво сопела на каждую девицу обратившуюся к нему с просьбой и весь вечер сидела, психовала. И это ее выставляло в очень невыгодном свете, хотя была очень даже ничего. Макс нимало на это не обращая был приветлив со всеми девчонками. Шутил, балагурил, в общем был центром внимания. Потом он встал и сказал следующее:
- Друзья! Мы собрались сегодня не просто так. Есть важное событие которое ни в коем случае нельзя пропустить без должного внимания. Мой друг, Вовчик, - указал на меня артистическим взмахом ладони, - неделю назад ограбил сельмаг, потом выкрал все сбережения и ваучеры своих престарелых родителей, разбил копилку малолетней сестрички и сбежал в наш город с одной лишь целью, - тут он выдержал многозначительную паузу, - с целью, достойно отпраздновать свой день рождения именно в нашем кругу! Ура друзья, выпьем! - Последние его слова утонули в восторженном реве...
Я не обиделся на то, что меня обвинили в столь тяжких грехах и вообще, оказавшись в центре внимания в качестве новорожденного, кроме бешеного веселья, ничего не чувствовал. Звон посуды, нестройное пение под гитару чайфовских песен, все то, что я так долго ждал, захлестнуло меня.
Не заметил как все повырубались. Когда вышел из толчка, никого уже не было, около стола лежала одна девушка. Белая сорочка была растегнута, виднелись ее огромные сиськи в черном лифчике. Видимо кто-то пытался с ней "заамуриться", но из-за удручающего состояния девчонки, ничего не получилось. Кажется, ее звали Валей.
И тут я заметил в балконе малиновый кончик рдеющей сигареты. Захотелось покурить, вытаскивая из нагрудного кармана пачку пошел в ту сторону. Макс, без слов поднес сигарете зажигалку и снова уставился в освещенную улицу. Проспект Ленина. Потом, когда простояли так довольно долго, произнес:
- Скоро ночью станет светло как днем. Лето. За это и не люблю его. Город без ночного освещения становится каким-то... Странным становится. Зима, конечно, пакость, но весна и осень с их темными, теплыми ночами... Жаль, слишком короткие сезоны.
Я уже любил осень и весну, я любил улицы города с их искусственной иллюминацией. Воздух пах сыростью и уютом, как будто обещал дождь, хотя в это время года дождей не бывает. Тут Макс посмотрел на меня, посмотрел как будто впервые видит. И спросил:
- Вовчик, ты не спрашивал у себя, почему мы сдружились? Нет, серьезно, мы же разные как небо и земля. Ты неуклюж, застенчив, молчун. А я рас****яй каких поискать, ****aбол и бабник. А?
Спрашивал ли я себя? Каждый раз когда я думал об этом, меня мучил один и тот же вопрос. Почему...? Но ответил:
- Да че то не думал об этом.
- Писдишь. Ясень пень, спрашивал себя об этом. Вот. Ты еще и врать не умеешь. Я тоже несколько раз думал об этом. Действительно, долго не мог понять. Думал, может потому что "банку держим" стабильно? Вон, опять все повырубились, а мы как огурчики.
- Хм, а я не замечал. Хы, смотри-ка, точно, всегда в живых оставались.
- Вот. Только это тоже неправильный ответ, мало ли пьянок, во всех остаeтся кто либо рядом, яж действительно "бочка" страшная. Я вот сейчас понял почему.
Вновь посмотрел на меня пристально, да так, что стало как-то не по себе. Мыслишка прошмыгнула: "Сейчас скажет, что он гомосек".
- Все просто братан, очень просто. Просто ты надежен. Спокойствием от тебя несет. Не то чтобы меня много раз кидали, но я чувствовал и чувствую, что ты меня не предашь никогда. Вот так.
Осмысливая услышанное, подбирая слова, которыми хотел выразить свою преданность я несколько секунд молчал. И тут послышался дикий визг: "Макс! ****ь, ты где!? Ты что, эту стерву Вальку eбешь?!!" Макс подмигнул:
- Хозяйка проснулась. Придется с ней спать. А ты чо, Вальку не хочешь? Смотри, без гандонов даже не приближайся к ней.
По нему не было видно что он только что стоял весь охваченный грустью, лирикой. Он умеет это, стряхивать любое настроение как пыль с одежды. Уже выйдя в балкон, обратно всунул голову в дверной проем:
- Слышь, чувак, а у тебя когда день рождения?
День рождения у меня было через пять дней.
Про Алтун и Меня
Было бы смешно подумать, что после этого хоть один день нормально проучился в курсах. Ровно через пять дней, мы с большим тарарамом отметили мой настоящий день рождения, предыдущее было объявлено "генеральной репетицией". Нет, я все так же ходил на уроки тете Гале, посещал курсы, но именно только "ходил", только "посещал". В УЛК, на первом этаже, где около типографии стояли рулоны газетной бумаги было место встречи. В любое время там обязательно околачивался кто-то из наших, обсуждались прошедшие вечеринки, планировались грядущие. И моя жизнь, хоть и проходила в стенах alma-mater, дополнительными знаниями не обогащалась. Впрочем, смотря какими. Английский мой, вырос на порядок, я уже понимал более-менее неторопливую речь, мог писать несложные предложения, хотя и время (тупые паст инфинитив, перфект и прочие гадости) было запутано почище чем у Алисы в Зазеркалье. Мой статус, уже тогда окончательно укрепившийся как "друг Макса", давало мне много плюсов. Со мной считались, со мной разговаривали и вообще не прогоняли. И, благодаря этому, я научился прилично разговаривать по-русски. Слово прилично здесь, конечно, не очень уместно, так как тот слэнг, на котором мы разговаривали, приличным никак не был. Однако я уже не боялся третьекурсниц сидящих в приемных комиссиях. Более того, я даже мог с ними общаться в тоне ничего не значащего заигрывания, что несомненно было полезно.
Насчет английского, я себя утешал тем, что знаю значительно больше того, с чем приехал, и что посещаю все заявленные места обучения. Тетя Галя на это особого недовольства не выражала, хотя и заметила, что я "стал крайне невнимательным и ленивым". Но, по ее же выражению, "поступать мне, а не ей..." Я же со своей стороны понимал, что ей все-таки трудно после работы заниматься еще и со мной, что у нее большая семья, которой не так уж и приятно регулярное посещение разных лоботрясов их квартиру.
"Ну и нехай" - все чаще я повторял себе. В то время одним из наших фишек было то, что общались мы на диких стилизациях украинского, еврейского, финского и прочих языков.
- Доровеньки булы, Вовку, шо це ты робышь?
- Ну не смешите мои тапочки, любезный Максимус, таки вы не знали, што в субботу честный выходец с Малой Аг,наутской, не может работать.
- Нну, фы репятта таeтте, саппсемм сапылли, про нашу стрел-лу?
- Я, я, пошли делать дас ис фантастишь.
Сейчас, конечно, так общаются лишь малышня желтопузая, но тогда, нас это "фесьмаа сап-повлялло".
И так, веселые пирушки, постоянное общение с новыми людьми, выезды на дачи, вот, в основном были наши занятия. Новых людей было много, в основном для меня, - Макс и остальные вроде бы с ними когда нибудь да встречались, или "знали того, который знал этого". Но были и постоянные члены нашей тусовки. Валя, Сашка, Тимур, Артем, Босик, Самсон и Алтун.
Алтун, девушка со странным именем была самой молчаливой и от того для меня казалась очень высокомерной. Когда она только подошла к нашей компании, помню, Макс сказал: "Девушка супер. Спорим, все наши пацаны будут клеиться к ней? Только через некоторое время все увянут, - глаза привыкнут, а она не никого не подпустит" Внешность у нее была действительно, яркая, - тюркскому имени соответствовала только сильная смуглость, а все черты лица были классически европейскими. Черные волосы были мелированы красновато-рыжим оттенком. Одевалась она очень стильно и без оглядки на моду. Однажды, она пришла одетая в гетры, в юбку трапецию в мелкую шахматную расцветку, с глухим коричневым верхом оканчивающимся белыми кружевными воротничками. И даже этот почти маскарадный наряд, ей был очень к лицу, так небрежно и с достоинством она умела одеваться. И вот, когда слова Макса про нее стали уже сбываться, - все ребята потерпев фиаско, к ней уже не заходили с заигрываниями, начали относиться как к нашим вечным подругам, Светке и Римке. Хотя, нет. Светка была ужасно некрасивой, и к ней относились с некоторой долей снисхождения, а Римка была "свой пацан", всегда умела достать "травку", ходила в джинсовом комбинезоне на переднем кармане которого лежал газовый пистолет "Вальтер".
А Алтун... Алтун была красавицей. К ним всем по-разному относились, с каждой по-разному.
И вдруг, я начал замечать, что Алтун начала как то странно себя везти. Конкретнее, у нее резко поменялась отношение ко мне. Раньше, смотревшая холодно и ровно, отвечавшая спокойно и точно, она была неузнаваема. Смотрела то ласково, то игриво, говорила или лукаво, с заигрыванием, или вообще отмалчивалась. Она вообще изменилась, стало компанейской, веселой... когда рядом был я.
Заметили это все. Пацаны отпускали сальные шуточки, девушки смотрели на меня п е р е о ц е н и в а ю щ е, короче, все были в курсе. Лишь один я, делал вид, что ничего не замечаю. Опять возникли сложные вопросы, без которых так здорово жилось. "Почему? С какой целью? В чем подвох?" Можно было предположить, что она через меня хочет добраться до Макса, однако, делать этого было вовсе не обязательно, Макс был сам по себе, и это время, даже без постоянной подруги. Тогда, почему? Вглядываясь вечером в ванной, в зеркало, хотел увидеть, - а что, может есть чего привлекательного? И что я там мог увидеть? Худую, если не сказать тощую грудь, узкие плечи и будто всегда наготове улыбнуться смуглое лицо. Правда, от того недотепы, который пару месяцев назад приехал из деревни много чего поубавилось. Прическа стала опрятной, зубы от нещадной драйки (совет Макса, - не жалеть зубную щетку и драить зубы в день по полчаса, утром и вечером по пятнадцать минут) белоснежными, а глаза не слишком распахнутые. Чуть с прищурью смотрю, оценивающе. Но все же, все же...
Все разрешилось в одну ночь, когда после дискотеки мы все вломились в квартиру Артема, - "Все айда ко мне, отец в командировке, мать на ночном дежурстве!" Хата у Артема была богатая, - двухуровневая, обставленная и что самое главное, с множеством укромных местечек. Алтун сидела с Римкой и Валькой, очень веселая и они все вместе пили прямо с горла какое то вино, кажется, "Шадонэ". Я сидел с Артемом и разбирал его фонотеку, кассеты и диски у него были замечательные, были вещи, которых я мечтал найти много лет. Сзади дохнуло вином, ухо щекотнуло волосом, оглянувшись увидел, что Алтун уже не с девчонками, а нагнувшись, чуть щуря глаза, тоже рассматривает Артемкино богатство.
- Надо же, что тут наш мальчик слушает, - протянула она, увидев что мы заметили ее присутствие, - "The Wall". И кжется, первое издание, английское?
- Э, н-не знаю, - промямлил, чуть опешивший от такого насмешливого голоса Артем, - этот диск не мой, отца или брата. Потом, рассердившись за свое секундное замешательство, проворчал, - кому нужно это старье!
- Не, братан, тут голос подал я, - это старье уже не старье, а антиквариат, - наверное бешеных бабок стоит.
- Ну, бешеных небешеных, но пару штук гринов стоит, наверное, - сказала Алтун, крутя коробку от пластинки, если диск вконец не заезженная.
- Них-хера се! - воскликнул я, ни на минуту не сомневаясь в ее словах (хотя, скорее всего, она не знала сколько такие диски стоят, так, понтовалась), да кто же это купит.
- Э, э, расторговался тут, - проворчал Артем и поспешно отобрал пластинку. Его вдруг проняло, то что сказала Алтун, - то-то предки так носились с ней.
- Тут еще пластинки "Битлз" есть, тоже может ценные? - спросил он у девушки, уже не обращая на меня внимания. "Ну-ка, ну-ка..."
Битлы оказались от "Мелодии", и на этом осмотр фонотеки закончился.
Началось другое, коротко которую можно обрисовать фразой "Не ждали".
Да, конечно же, мать Артема решила в эту ночь отдохнуть, смогла найти себе сменщицу и приехала к нам "на огонек". Начался дикий хапарай, - под аккомпанемент непрекращаемого визга этой тетки, мы хватали свою одежду, сомлевших сотоварищей, причем одного буквально скатили по лестнице второго уровня.
Стоя в соседнем подъезде, слушая Артемкины извинения, мы обсуждали главный вопрос, - куда податься? Несмотря на то, что на дворе стоял месяц июнь, ночь была довольно прохладной.
Макс предлагал поехать к нему, что было довольно далеко, кто-то предлагал спуститься к реке, разжечь костер и дождаться утра, кто-то предлагал остаться в этом подъезде. В это время Алтун подошла ко мне и как бы невзначай отведя в сторону, тихо сказала: "Поехали ко мне"
Было понятно, что она приглашает не всю компанию, а только меня. Я спросил:
- А как же ребята?
- Выбирай, - неожиданно сухо и резко промолвила Алтун и вышла. Секунду постояв я крикнул Максу:
- Чувак, я пошел! - и выбежал за ней...
Подбежал сзади схватил ее за ладонь. Она сжала мои пальцы и мы остановились около улицы. Мимо проезжавшая машину взвизгнув резиной резко тормознула: "Что ребята, до куда?" "До Кальвица, рабочий городок" "Полтинник?" "Поехали"
И только дойдя до своей двери, открывая дверь, Алтун сказала: "А я думала что ты с Максом и с другими останешься"
Ее однокомнатная малосемейка была расширена, стены разделявшей кухню и зал не было.
Потом мы сидели на полу, пили коньяк и ели апельсины, разговаривали о всякой чуши. И тут она сказала:
- Вовка, ты так мне нравишься! - посмотрела в глаза, - кажется я тебя люблю. Потом, помотала головой, - нет, вру. Не люблю. Просто нравишься.
Резко, рывком потянула меня за голову и поцеловала в губы и отпустила. Тут я прямо так и сидя пододвинулся к ней, обнял за талию и начал целовать, гладить волосы. Задрал ей свитер, сдвинул лифчик, и найдя губами ее соски, начал целовать их. Алтун замычала, оттолкнула меня и яростно выдрала себя из свитера...
На следующий день, придя на курсы по истории, на втором этаже УЛК столкнулся с Максом. Он усмехнулся и протянул руку:
- Здарова, Казанова, ну что, рассказывай, - и приобняв меня за плечи уволок в сторону подоконников.
Сейчас не помню, откровенничал ли я с корешем, и до какой степени был откровенен. Честно, не помню. Помню лишь то, что в конце дня, когда мы выходили из кафешки "Север" что на Аржанке, Макс сказал мне:
- Да, брат, влопался ты по серьезному. Не знаю, хорошо это или нет, но... Все-таки даже при плохом раскладе ты не останешься внакладе, - получишь урок. Ты знаешь, что Алтун старше тебя на четыре года?
- Что? Это было для меня новостью. Еще одной неприятной новостью стало то, что Макс был осведомлен о МОЕЙ Алтун больше, чем я.
- Да, брат, попал ты, - вздохнул Макс еще раз, - но отговаривать не буду, не послушаешься все равно, да и..., - посмотрел на меня со своей "фирменной" ухмылкой, - это тебе по-моему не повредит. Удачи тебе брат, готовься к экзаменам. Если что случится, обращайся ко мне.
- До завтра чувак.
С Алтун мы были вместе 38 дней, четыре совокупления, два похода в кино, одну ссору. За эти дни впервые по настоящему полюбил Женщину, у меня впервые разбилось сердце, впервые клянчил хоть толику любви и во второй раз не поступил на юрфак.
Я взрослел. Смог поставить родителей перед фактом того, что больше никогда не буду жить в деревне.
Про Макса И Эльвиру
Максим Загорский, специалист по праву городской администрации: "Дружок мой Вовчик, человек честный. То есть, когда пытается скрыть правду, наnиздеть, проще говоря, тут же начинает взгляд отводить, вздыхать, чуть ли не краснеет. И покраснел бы, ежели бы не был таким смуглым. Этот парень начинает загорать с марта, чисто по мамбетски. Хотя, мамбой его сейчас никто не обзовет, - годы в городе для него прошли не зря, разговаривает, одевается, держит себя как будтодеревню и не нюхал.
Тут я скажу, - у меня нет и не было надежней товарища, друга. В этом отношении он лучший. Если мы с ним идем вместе, то без всяких колебаний ввязываемся в любую авантюру. Это стопудово.
Как познакомились?
Не помню подробностей, но это было еще в том тыщелетии, когда я и Вовчик подали документы в один и тут же универ, в один и тот же факультет, - на юрфак.
Он был смешной сначала, да. Весь какой-то непричесанный, улыбался все время. Но ничего, человеком быстро стал, способный, да и я учитель был хоть куда. Впрочем, нашел чем хвастаться...
Но было, все было. Сейчас, когда мы "солидные люди", иногда хочется вернуться в те дни, оторваться по старому, отдохнуть от всего.
Помню, однажды Вовчик влюбился. В девочку... как ее звали? Блин, не помню, фамилия была Бейбулатова, то ли башкирка, то ли татарка. Вовчик тогда вообще дикошарый ходил. Было видно, он тогда впервые влюбился. Я поддерживал его всякими советами, и когда он был с ней, и когда она ее бросила. Что? Да, конечно, она ее бросила, уж больно сочная девочка была, явно не его размер. Тогдатошнего Вовчика ессно, не нынешнего.
Потом, помню, он мне говорил: "Ну нах всех этих баб, больше влюбляться не буду, никогда!" Сидели в кабаке "Wheels", накачивались "Столичной". Я поддакивал, мол, правильно. Нафиг любить, себе дороже. Как там у Бeрджеса? "Stary dobry sunn-vynn", вот что нам надо!
Самое глупое, я тогда верил, в то, что говорил. Потом мы много "охотились" на пару, - "Девочка, я увидел тебя и все!" Пошлость старая как мир, а все равно верят. К примеру, Вовчик сначала был убежден, что действуют не слова, а нечто другое, но потом, когда сам примастырился на съeм, понял, что это действительно, - только слова.
Надо сказать, не все девушки для нас были "друзьями человека". Наши подружки, Валька, Римма, Алена, были самыми настоящими друзьями. Конечно, время от времени и с ними амуры случались, но... Для примера расскажу один случай. (Блин, столько всяких моментов из прошлого забыто! Иногда только, случайно, вспоминаются.)
Однажды проснулись у кого-то в даче, после бурной вечеринки и тут Артем говорит:
- Блин, я вчера с Римкой проснулся...
- Да ты чо, и это самое...?
- Кажется. Ширинка была расстегнута, да и она не совсем одетая.
- Ну все. Теперь, ты как честный человек должон на ей жениться, гыгыгыгы!
- Да пошел ты, и так тошно.
Заходит Римка. В руках банка, скрученный в трубку лист плотной бумаги и газетный пакетик "кое с чем".
- Кто-нить будет браться?
- Ага, - поднимается Артем
Римка берет гильзу, умело набивает химкой и пускает "паровоз" в банку. Потом протягивает ему трубку:
- Бери полбанки, осторожно, трава жестокая, порвет.
- Да ничо, мнеб бодун перебить...
Ничего не "ничо" - рвет Артемку по жестокому, натужно кашляя он передает трубку Римке и валится на диван. Римка, ухмыльнувшись берет баночку полностью, ее тоже, чуть не прорывает, перхает, но держит. Потом, подержав секунд пятнадцать, она выдыхает дым.
Смотрит на Артема, и нимало не смущаясь спрашивает:
- Ты, долбак, хоть гондон-то на себя вчера напялил? А то будешь отцом и причем очень примерным. Придется стать примерным, и двусмысленно так гладит карман джинсов (а там, если кто не знает, всегда лежала газуха "Вальтер")
Смотрит на него грозно так, потом, не выдержав, начинает хохотать. Смеялась она красиво.
Вот, примерно такая история. Некоторым покажется, что мы были тупыми, развращенными юнцами, чтож, может быть они правы. Но все же, если посмотреть что из нашей компании вышло в данное время, кто кем стал, то вряд ли оценщики будут столь строги. Так Римка, наша грозная мачо-гeрл, стала... преподухой! Да, преподает в универе, с аспиратуры осталась и до сих учит в инязе. Кажется, японский. Его муж, Артем Васильич (ну не смешно ли? Стал таки "очень примерным мужем") работает в мэрии специалистом по ЖКХ, говорят, скоро пойдет в рост. Соба богатый человек, предприниматель. В первое время, правда ему отец помогал, но последние три года он богатеет исключительно своими силами. Худо-бедно ездит на своей "бэхе" шестой серии. Валька работает в прокуратуре, и не секретаршей, а помощником прокурора. Васо врач, Алена мать троих детей (забыл, у Римки с Артемом двое, мальчик и дочка), Алтун (точно! Так ее звали, эту, башкирку) главный экономист в Горстрахе. Да все стали людьми, практически все. Есть конечно, и свои неудачники, не без них. Тимур говорят, спился и бомжует.
А если спросите про Вовчика, то я, все же, без улыбки не могу про него говорить. Надо же, три года упорно поступать на юрфак, потом потратить в универе шесть лет (если брать в счет академ отпуск), и в конце концов стать... эстрадным певцом. И после этого он говорит, что это я псих. И все из-за того что... А, да что тут говорить, Вовка он и есть Вовка.
Эх, узнать бы, что сейчас каждый из них думает, как ему представляется "наше время"?
Римма Романова, преподавательница японского языка:
"Иногда, ругая своих студентов за лень, ловлю себя на мысли: "А сама-то в их годы какая была?" Не знаю, что они от меня скрывают, эти дети, но подозреваю, что я всяко была "круче" любой из этих второ-третьекурсниц. Все было, - пьянки, разборки, травка, секс на спор и прочие "шалости". "Секс, наркотики, рок-н-ролл". Хотя я лично предпочитала трип-хоп и электронику. Massive Attack, Tricky, Gus Gus, Everything But The Girl, Нож Для Фрау Мюллер. Удивительно, все наши любили разную музыку, но в тусовках слушали всегда что-то общее. То есть, чье-то любимое, но никого не напрягающее. Светка к примеру, ставила Oasis, Blur, Manic Street Preachers, и прочий брит-поп, Вовчик тащился от Наутилуса, Кино, Крематорий, Алтун любила Rolling Stones, Cure, Bob Dylan. Все что-то да любили. Макс разные слушал разные вещи. Bee Gees например, особенно песню "Massachusets". Теперь мне кажется что это очень красивая вещь. А в то время, мне этот ансамбль совсем не нравился, - "Да ну нах, мужик, бородатый, и таким голоском пищит, кастрат, наверное, ха-ха-ха!"
Да что музыка, наша компания была компанией за счет терпимости, как мне кажется. Принцип, - не мешай другому жить было нашим кредо. Вот, в большинстве компаний пьют один сорт пива. А у нас было по-другому, у каждого было свое предпочтение. Кто любил Bavaria, кто Strohs, Holsten, Макс с Вовчиком вообще предпочитали водку. Вовчик ненавидел даже запах травки, так ничего, он не курил, но другим дунуть косяк-другой в его ванной, не запрещал.
И вот, эта, последняя пассия Макса, все это испортила. Поначалу мне она даже понравилась.
Высокая, светловолосая сахалярка, с аккуратно рассыпанными около переносицы веснушками и с ослепительной улыбкой она казалась, спустилась с обложки модного журнала. Это после знакомства с ней я поняла, что не разбираюсь в людях.
Насчет музыки. Она тогда любила Губина. В первый же день, когда она пришла в нашу тусовку она спросила: "Мальчики, а что нибудь более мелодичного у нас нет?" Это было у Макса в квартире, стоял диск Собы, кажется Aphex Twin. А в следующий раз принесла кассету с концертом "милашки Андрюшки" и выключив то, что стояло, включила его.
И все Максу втирала, что он похож на Губина. Что удивительно, Максу это нравилось"
Валентина Сысоева, помощник прокурора:
"...но после тридцатиминутного общения я начала верить в байки о непроходимой тупости блондинок, пусть даже крашеных. На вопрос какую марку пива она предпочитает, эта штучка начала мне втирать о вреде алкоголя и солода которые "содержатся в этом гадком напитке". Нет, я говорила о том, что в Нашей компании всякий кушает-слушает-пьет все, что Ему-Или-Ей нравится? Пусть бы она кушала свой йогурт, пусть. Но не надо было совать ее мне, перечисляя ее полезные компоненты. И не пристало бы ей прозвище Бактерия. Потому что Бифидо у нас уже был, маленький пацан по имени Коля. Кстати, многие считают, что она не вовсе не дура, а очень даже себе на уме".
Артем Романов, специалист по ЖКХ:
"Несколько раз пытались собраться старой компанией, посидеть как раньше, погалдеть. А не получается! Вся занятые, у всех дела, дети, или просто лень. Ведь чувство ностальгии приходит не всем сразу, а по одиночке. Даже с моей женой не всегда можем одновременно удариться в воспоминания. Да и дети...
Но однажды получилось. Ведь как обычно бывает? Нихера не планируешь, вдруг бац-бац и все получается. В тот раз, забрали наше потомство предки, пусть типа, на даче свежим воздухом подышат. Лежим с Римкой в постели, телек смотрим, суббота, благодать. И вдруг, звонок в дверь. Сначала хотели не открывать, мол, нет дома. Но тот, который за дверью, уходить не собирался, все трезвонил. Пошел таки открывать и вижу, - стоит Вовчик, в одной руке бутылка шампанского, другой рукой кукиш показывает. Ага, говорит, меня не проведешь. Оказывается, увидел, как предки ехали в сторону дачи с детьми и, что моя машинка на дворе осталась стоять. Тут Римка к нему на шею бросилась, потом раскупорили шампанское, а после первого "а помнишь?" Вовчик начал обзванивать наших. И неожиданно собрали около десяти человек народу. Макс с Эльвирой, сначала не хотели приходить, мол, у Макса голова болит (Элька взяла трубку), но таки уломали. Сказали, что будут попозже.
Собрались. Сели. Кто-то даже старые диски принес. Начали говорить о том, о сем. Вроде бы неплохо, но... Не то. Не то. Может из-за того, что ребята пришли с женами, не-членами нашей компании, и особенно откровенничать не хотели. Может из-за того, что девчата все время беспокоились о детях, все время звонили. Единственное что утешало, никто не жалел о том что было, никто не говорил что мы проводили время таким образом. Эльвира сказала: "Вы все такие славные были, прямо какая-то банда симпатяжек". Да уж".
Алтун Иванова, экономист: "Что? А, давно это было, я уж и не помню никого".
Эльвира Самсонова-Загорская, домохозяйка: "Сначала я познакомилась с Володей. Он приходил к моей соседке по комнате. Веселый, умный, щедрый, он мне очень понравился. Правда, худоват был, что не в моем вкусе, но зато как он пел! Потом соседка ушла в "академ" и мы с Володей познакомились поближе.
Весной он познакомил меня со своими друзьями. Если откровенно, они мне сразу не понравились. Слишком высокомерные, корчили из себе невесть кого. Никогда не поверю, что они любили эту жуткую музыку, которую постоянно крутили. Просто выпендривались. Мол, такие мы, - продвинутые. Но зато я там встретила Макса. Как увидела его, так сразу поняла, - он мой. И он действительно стал моим. Это было просто. Вовремя поданное кофе в постель, незаметно выстиранные любимые джинсы, скандалы с битьем посуды плавно перетекающие в секс... Все это, их подруги, разбиравшиеся во всяких бит-хопах и сортах пива, не умели. И вот. Когда я разыграв ссору уехала в свой улус, а он через два дня приехал и забрал меня, все поняли, - Макс мой. Все смирились, кроме Володи, который до сих пор любит меня".
Владимир Шапошников - Эллэй, эстрадный певец: "Говорят, эта д-дамочка, сломавшая всю нашу тусовку, еще утверждает что я с ней спал и сейчас ревную ее к моему лучшему другу. Из-за уважения к своему другу, я ничего опровергать не буду, пусть это будет на ее совести".