Хризантемы
(отцвели…)
На только что купленной даче, рано утром, Иван Степаныч пробудившись ото сна, кружился от радости на лужайке в саду, держа и нюхая сорванный им цветок хризантему, от счастья напевая - «Отцвели, уж давно хризантемы в саду, а любовь всё живёт в моём сердце шальном…».
День с утра и вправду обещал быть хорошим, ясным, безоблачным красивым и солнечным. На траве была ещё утренняя роса, пахнущая свежестью. Пели птички, среди которых особенно ярко выделялась трель соловья. Изредка жужжали пчёлки и стрекотали кузнечики. В общем, была полная идиллия.
- «Отцвели уж давно…» - продолжал крутиться и пританцовывать новоиспеченный академик, как бы сливаясь с природой и восторгаясь таким резким поворотом в его жизни, ведь он так давно мечтал о собственной даче. Иван Степанович был передовой и подающий в науке большие надежды академик, и он это осознавал, от чего в его душе было ещё теплее, светлее и радостнее.
Ещё не много побродив по саду, он нарвал букет цветов и пошел будить свою дорогую супругу Машу, продолжая мурлыкать себе под нос - «Отцвели, уж давно…».
Но жена уже не спала, она, охая, лежала в постели, держась за голову руками.
- Просыпасеньки любимая моя женушка, вставасеньки киса, а то солнышко уже поднялось и скоро попку пригревать начнёт - сизым голубем ворковал академик, нежно подходя к жене.
- Ой, Машенька, а чего же это ты у меня в платочке то лежишь дорогая? А? - заботливо удивился он.
- Да чего? Пошла ночью на улицу в туалет, а там потолок оказался низкий, стала вставать и в темноте со всего маху головой о шифер. Всю голову себе разбила, еле до кровати добралась. Сделал бы ты крышу то повыше, а то не ровён час, убьётся там кто-нибудь - жалостно попросила его супруга.
- Вот и вчера, пока тебя не было, шеф твой на смотрины дачи приезжал, всё удивлялся и за нас с тобой радовался, а как в туалет сходил, так и радость у него всю как рукой сняло. Вдруг быстренько так что-то домой засобирался, даже тебя не стал дожидаться, и речь у него какая-то сбивчивая пошла, всё голову держался, то же ушибся видать, наверное...
- Ну что ты, ну что ты моя дорогая, сейчас позавтракаем и вызовем рабочих, они там всё сделают, как положено, что ты по таким мелочам расстраиваешься? - целуя, успокаивал её Иван Степанович.
- Скажи, какая у нас теперь дача? А? Ты ведь давно о такой мечтала, правда? А Насосовы теперь от зависти просто умрут! Уж куда им? - гордо заключил он, показывая всем своим видом полную победу над Насосовыми.
Умывшись свежей прохладной и бодрящей водой из рукомойника прямо на улице, и, фыркая от удовольствия, Иван Степанович перед завтраком, весь, светясь и сияя от счастья, тихонько так и не глубоко дыша направился в туалет. Закрыв за собой на крючок дверь, он долго там о чем-то думал. Наверное, о чем-то серьёзном, научном и академическом. И вот стал вставать. И кээк, головой, да прямо теменем об шифер! Аж, искры из глаз! Хоть и крепкий мужик был академик, но вот на ногах не устоял, не смог, так и рухнул с помутнением сознания. Наверное, за думками важными, да и позабыл он о низком потолке, только крючок на двери и успел скинуть…
Звала, его жена к завтраку, звала, да так и не дозвалась. Заволновалась и пошла искать. И как сердцем чувствовала, наверное, в туалете мужик разбился. Так оно и вышло.
- Ванечка, дорогой, да как же ты так, солнышко моё? Да как же тебя так угораздило и подсуропило? - всплеснув руками, со слезами на глазах причитала его жена Маша.
- Да как, как? Так…. - открыв глаза, пытался надеть штаны Иван Степанович.
- Забыл я о нём насмерть, родненькая ты моя - тихо лепетал он шепотом.
- Ой, Маша, посмотри, пожалуйста? Кажется, я себе шейные позвонки свернул - жалобно простонал Иван Степанович, всё ещё пытаясь натянуть на себя брюки.
- Маш, давай её продадим к черту? А? Дачу эту? Это всё Насосовы, это они нам её купить подсуропили злобные - стонал он, корчась от боли. Маша побежала за соседкой вызывать «скорую».
Соседка пришла быстро и тоже причитала. Она сказала, что бывший хозяин дачи точно как же, только что её, купив, разбился в туалете и по этому продал её вам. То же хотел поднять крышу, да вот - не успел.
Пришла «скорая». Ивана Степановича санитары понесли на носилках.
А рядом с ним семенили жена и соседка. И перед тем, как санитары положили мужа в машину, Маша его обняла и услышала шепот - «Отцвели, уж давно, хризантемы в саду» - это были последние его слова…
Андрей Днепровский - Безбашенный.
7 июня 2003г