Из-под куста жимолости выскочил на лесную полянку маленький беленький и пушистенький комочек. Осмотрелся. Подняв кверху длинные ушки-локаторы, поводив ими в разные стороны, отряхнулся, вскочил на пенек, разбросал снежную подушку и передними лапками стал отчаянно стучать.
Да так громко стал стучать, что проснулся Маленький Ёжик, семейка которого (мама, папа и три братика) давно уже обосновалась под пнем, оборудовав уютную, сухую и просторную норку.
Маленький Ёжик, высунув наружу остренький носик, чтобы не разбудить семью, зашипел:
- Чего расшумелся, косоглазый? – подражая своей маме, когда та укоряла его, заворчал. – Все давно третий сон видят, а ты барабанишь.
Маленький Ёжик не знает, как можно «третий сон видеть», но сказал. Потому что от мамы не раз слышал, а мама, как он считает, глупости говорить не станет.
Белый Комочек, которого Маленький Ёжик обозвал косоглазым, перестал отбивать дробь, сложил на спинке ушки-лопасти, нагнулся, посмотрел туда, откуда послышалось недовольное шипение и откуда на него светились две крохотные бусинки.
- Салют! – бодро сказал он и радостно фыркнул.
Маленькому Ёжику понравилось приветствие, но, подражая папе, он, передернув колючей спиной, не стал сразу выражать свое чувство. Высунувшись наполовину наружу, поводив носиком в разные стороны, Маленький Ёжик, будто всё еще сердится, прошипел:
- Зима... ш-ш-ш... ночь... ш-ш-ш... спать надо...ш-ш-ш... Бездомный, ш-ш-ш, что ли?
- Ага!
- Ш-ш-ш, как это?
- Так! – беззаботно ответил Белый Комочек, которого Маленький Ёжик обозвал косоглазым, и пояснил. – Меня каждый кустик ночевать пустит.
Маленький Ёжик уже весь вылез из норки и сидел, поджав лапки под себя, на порожке.
- Бедняжка, - он шумно фыркнул и перестал шипеть, потому что не опасался разбудить семейку. - Холодно на ветру-то и на морозе?
- Нормально!
- Ну, да, - Маленький Ёжик покачал головой, тем самым выражая сильное сомнение.
-- А ты, - Белый Комочек, спрыгнув вниз, лапкой погладил себя, - посмотри, какая у меня замечательная шубка.
Маленький Ёжик, ткнувшись носиком в мех, подтвердил:
- Мяконькая и такая... ну... такая... кра-си-вая... как снег... и совсем не холодная...
- Ну, а я что говорю? – самодовольно сказал Белый Комочек. Почесав левой лапкой загривок, хвастливо добавил, чтобы окончательно сразить Маленького Ёжика. – У меня две шубки: летом – серенькая, зимой – беленькая.
Маленький Ёжик, шумно вздохнув, сказал:
- Маменька говорила, что со временем и у меня будет новая шубка, но только...
Белый Комочек перебил:
- Но только не такая красивая, как у меня! У тебя... - он осторожно прикоснулся лапкой и тотчас же отдернул, – ай, как больно. Видишь? Нет, ты видишь?!
Маленький Ёжик кивнул.
- Ага.
Белый Комочек посоветовал:
- Попроси родичей, чтобы достали такую же.
- Нет-нет-нет, - Маленький Ёжик решительно замотал головой, а, чуть-чуть подумав, глубокомысленно добавил. – Своё – всегда лучше, чем чужое. Как мне часто говорит маменька, свои сопельки всегда слаще.
С самой высокой сосны давно уже за ними наблюдают ярко сверкающие в ночи две льдинки. С южной стороны вместительное дупло, а в его дверях - Хитренькая Мордашечка. Глядит вниз, распушив усы. Ей хочется спуститься вниз и также похвастаться своей шубкой. Но… Она помнит про страшнющий запрет матери: без меня – за порог ни ногой. Но мама спит, папа спит, и две её сестрички также спят, а её, Хитренькую Мордашечку (так мать назвала при рождении), сон никак не берет. Ну, вот, сильно-сильно, долго-долго держит зажмуренными глазки, а они все равно раскрываются.
Все-таки Хитренькая Мордашечка вылазит из дупла, садится на ближайший сук, осматривается по сторонам и, распушив хвост, начинает спускаться вниз. Она тихо спрыгивает в сугроб и незаметно подкрадывается к Маленькому Ёжику и Белому Комочку сзади.
- Добрый вечер, - говорит Хитренькая Мордашечка, ухмыляясь в пушистые усы.
Те, захваченные врасплох, вздрагивают. Маленький Ёжик сворачивается в ощетинившийся клубок. Зайчонок же – стремительно прыгает в сторону. Первым приходит в себя Белый Комочек.
- Черт! – восклицает он, издали рассмотрев бельчонка. – Напугала.
- Чем? – невинно спрашивает Хитренькая Мордашечка. – Я же ласково поздоровалась, дружески... Голос...
- Ну, - Белый Комочек вернулся назад и сел, - голос ничего не значит. Бывают такие притворщики, что...
С макушки старой березы раздался старческий хриплый голос Черного Ворона.
- Каррр! Каррр! У людей таких называют пародистами.
Маленький Ёжик, почувствовав, что опасности нет никакой, распрямился, встал на задние лапки, вытянул остренький хоботок вверх и спросил:
- Шпионишь, дедуль?
Старый Ворон сердито нахохлился и закричал:
- Каррр! Каррр! Каррр! Не шпионю, а контррр-олиррр-ую обстановку... За вами глаз да глаз нужен...
Над поляной, откуда ни возьмись, закружился молодой сороченок. Сделав несколько кругов, опустился на снег, рядом с бельчонком. Сложив аккуратно крылья, почистив клюв о снег, затрещал на всю поляну:
- За кем глаз нужен?.. За мной?.. За вами?.. Лечу... Слышу... Дай, думаю, поинтересуюсь...
Черный Ворон, продолжая все еще хохлиться, проворчал сверху:
- Любопытной Варваре, знаешь, что на базаре сделали?
Чиркнув два раза правым крылом по снегу, сороченок, изображая из себя крутого, процедил сквозь клюв:
- Помолчи, дед! Не мешай молодежи тусоваться!
- Каррр! Гррр-убиян! – Черный Ворон обиженно отвернулся.
Хитренькая Мордашечка, поджав губы (так делала её мать, когда была ею недовольна), укоризненно сказала:
- Прилетел... Сел... Не поздоровался... Не представился... Черному Ворону нагрубил.
Сороченок удивленно спросил:
- Об чем базар, мужики?
Маленький Ёжик культурно поправил:
- Ну, во-первых, здесь нет мужиков...
- А кто?
- Мужчины... Во-вторых, здесь есть и юная леди.
- Хитренькая Мордашечка, что ли? Ну, блин, вы и даете!
Маленький Ёжик продолжает гнуть своё.
- Наконец, в-третьих: если хочешь с нами общаться, или как ты выражаешься, тусоваться, то забудь про свои противные словечки.
- Обиделись? – спросил сороченок.
- Дело не в обиде, а в том, что здесь приличное общество.
- Если так, то прошу пардону, судари! – сороченок отвесил общий поклон Маленькому Ёжику и Белому Комочку. Потом повернулся к Хитренькой Мордашечке, выгнув спину, по-рыцарски склонился в персональном поклоне, прочертив крылом перед нею на снегу полукруг. – Извините, сударыня!.. Позволите с вами на «ты»?
Хитренькая Мордашечка хихикнула.
- Можешь, но скажи нам, как тебя зовут?
Сороченок выпятил грудь:
- Позвольте представиться: Крутой Бок, к вашим услугам!
- Это и видно, - иронично заметил Маленький Ёжик и фыркнул, намекая на его недавнюю крутизну.
А еще от зоркого взгляда Маленького Ёжика не ускользнуло то, какое благоприятное впечатление произвели расшаркивания на Хитренькую Мордашечку. Маленький Ёжик чуть-чуть заревновал.
Крутой Бок примирительно сказал:
- Забудем.
Из-за корявого ствола березы показалось остренькое, вытянутое вперед, рыльце лисёнка. Все заметили. Но не испугались. Разве что Маленький Ёжик почему-то поёжился. Однако и ему не хотелось показывать, что новоявленная ему не слишком-то по нраву. Неприязнь возникла сразу, но отчего? Сказать он не мог.
- Кажется, еще одна леди пожаловала, - сказал Крутой Бок. Он крылом сделал приглашающий жест.
- Подваливай... простите... Милости просим, в нашу компанию.
Юная особа во втором приглашении не нуждается. Виляя дружелюбно роскошным хвостом, она подошла и села на снег, картинно скрестив на груди передние лапки.
- Здравствуйте, - она потянула носом и облизнулась. Белый Комочек отодвинулся на полметра. Леди обратила внимание на это перемещение: причина ей понятна, поэтому поспешила успокоить общество. - Простите... Виной всему проклятые, как говорит Старый Лис, дед мой, инстинкты
- А... Что такое «инстинкты»? – спросил Маленький Ёжик.
- А этого, крошка, - она протянула лапу и хотела погладить, но Маленький Ёжик предусмотрительно отодвинулся, - я и сама не знаю. Мой дедушка, Старый Лис, столько лет борется с инстинктами, а победить не может... Так мама говорит.
Пришел на помощь Черный Ворон, который забыл про обиду и вновь взирал на всех с высоты своего положения.
- Каррр! Инстинкт – это, молодежь, есть приррродная ррреакция орррганизма на рррраздррражитель.
Все переглянулись, из чего стало ясно: никто ничего не понял. И спрашивать не имеет смысла: тут что ни слово, то загадка.
Хитренькая Мордашечка, вильнув хвостиком, сказала:
- Дедуль, ты ученый – это все мы знаем...
Черный Ворон поправил:
- Каррр! Не ученый, а умный.
- Пусть будет так, но разве ты не можешь объяснить, чтобы каждый дурак понял?
Черный Ворон захлопал крыльями и пересел на другую ветку.
- Каррр! Люблю самокритику.
Хитренькая Мордашечка умоляет:
- Объясни, дедуль, а?
- Каррр! Ну, хорошо. Юная лисичка, увидев вблизи тебя, зайчонок, облизнулась. Так, да?
- Так! – чуть ли не хором ответили все.
- Каррр! Что сделал зайчонок?
- Ну... отодвинулся подальше... потому что стало боязно, - уверенно ответил Белый Комочек.
- Каррр! А чего боязно?
- Ну... не знаю... Само собой как-то вышло.
- Каррр! В тебе, зайчонок, заррработали инстинкты самосохрррранения.
Белый Комочек возразил:
- Облизнулся ведь не я.
- Каррр! Облизнулась милая и добрррая лисичка, потому что в ней заррработал, глядя на тебя, зайчонок, пищевой инстинкт.
- Я? Пища?! – обиженно скривив мордочку, недовольно переспросил Белый Комочек.
Юная лисичка сказала:
- Не слушай его, Белый Комочек. Я ни одного зайчонка не тронула... Никогда! И не трону.
- Каррр! А твои родители? А дед, Старый Лис, сколько погубил родичей Белого Комочка?
- Ннне знаю, - ответила лисичка.
- Каррр! Зато я знаю: много!
В глазах лисички появились слезы.
- Мама говорит... – чуть не плача начала лисичка, но ее перебил Белый Комочек.
- А еще что твоя мама говорит? – спросил Белый Комочек.
- Мама говорит, что с Нового года все мы станем вегетарианцами.
- Вегетарианцами? – переспросил Маленький Ёжик. – Что это такое?
- Не знаю, но что-то хорошее... Потому что... Потому что при этом мама меня ласково потрепала по загривку.
Крутой Бок затрещал:
- Так-так-так!.. Я тоже не знаю... И Маленький Ёжик не знает... Значит? Придется идти опять с поклоном к старику Ворону, - он поднял голову. – Дед, скажи, будь ласков?
- Каррр! Насчет вегетарррианцев, что ли?
- Ну, да.
- Вегетарианец – это тот, который ест лишь растительную пищу.
- Значит, дед, я вегетарианец? – спросил сороченок.
- Не совсем.
- Как это? Я клюю на полях овес, пшеницу... Она там растет... Значит, это пища растительная. Ведь так?
- Каррр! Так, но пока не вырррос.
- А когда вырасту?
- Ты, сороченок, станешь опасным.
- Для кого?
- Каррр! Для мышей и птиц.
- Обижаешь, дед. Я хоть и крутой, но птиц... Никогда!
- Каррр! Не птиц, а их маленьких птенцов.
- Птенцов? Этих желторотеньких? Ни-за-что!.. Извини, дед, что обидел давеча, но зачем ты так обо мне?.. Я не страшило какой-нибудь...
- Маленький Ёжик с надеждой спросил Черного Ворона:
- А... я, дедуль?
- А что ты ешь?
- Ну, маменька кормит меня сушеными грибочками... Очень вкусные грибочки... У мамы в кладовке их видимо-невидимо... Горы!
- Каррр! Значит, пока вегетарррианец...
- Что значит «пока»?
- Пока не будешь ловить мышей.
- Я не буду.
- Каррр! А маменька?
- Она тоже ест грибочки.
- Каррр! Это – зимой. Посмотррри, что будет летом, когда мимо норррки будут шмыгать полёвки. То-то косточки затрррещат!
- Неправда! – от обиды воскликнул Маленький Ёжик. – Моя маменька не такая!
Белый Комочек в задумчивости произнес:
- Вегетарианцев не бывает.
- Каррр! Что за отчаяние? Среди вас есть вегетарррианцы...
Послышался хор голосов:
- Даже вегетарианцы? Значит, не один?
- Каррр! Само собой. У Белого Комочка какая основная пища?
С ответом поспешил Белый Комочек:
- Люблю похрумкать капусточки. Обожаю морковку... Боже мой, я вегетарианец?! – воскликнул он, вскочил на пенек и от счастья забарабанил по нему. – Уррра!
- А... Кто же еще? – тихо спросила Хитренькая Мордашечка.
- Каррр! Ха-ха-ха! Ты это, ты, кррррасавица! Белочки всегда кормятся ягодами и грибами.
Глаза Хитренькой Мордашечки заблестели.
- Да-да!.. Конечно... У нас так много всего припасено... Как-то заглянула в мамину кладовку, а там... Кроме грибов и ягод, столько орехов, столько орехов... Видели бы вы!
Лисичка тяжело вздохнула:
- Я тоже буду вегетарианкой... Вот увидите.
И тут лисичка обратила внимание на быстро передвигающуюся темную маленькую тень на снегу.
- Ребята, мышка-полёвка! – воскликнула она и обрадовано захлопала по снегу передними лапками. – Смотрите, она.
Белый Комочек подтвердил:
- Она самая... И глубокий снег ей нипочем... Куда бежишь, серая?
Мышка остановилась и стала часто-часто тереть передними лапками мордочку и лишь после этого пропищала:
- А что?
- Иди к нам! – закричали все.
- А вы... обиды... это... нет?
- Что ты, глупышка! – воскликнул сороченок. – Здесь никто не тронет...
- Ну... ладно... Если так...
Когда мышка приблизилась, Маленький Ёжик легонько погладил ее по спинке.
- Да ты совсем еще крохотулечка.
- И совсем-совсем не маленькая, - пропищала та. – Мне уже две недели.
Белый Комочек пошутил:
- Если так, то, конечно, уже очень и очень взрослая. Как тебя зовут?
- Норушка.
- Хорошее имя, - заметила лисичка и осторожно погладила мышку. – А меня, хочешь знать?
Норушка часто-часто закивала головой.
- Да-да, - запищала она, - хочу, очень хочу!
- Большая Проказница... Мама так меня называет.
Лисичка радостно завыписывала по поляне круги, широко размахивая хвостом, заметая за собой следы.
Почему-то всем стало весело.
В дальнем углу поляны, где две тонких березки сплелись верхушками, и где ветром намело высокий сугроб, Большая Проказница неожиданно присела и стала всматриваться в чащу.
- Что видишь? – громко спросил Белый Комочек.
- Каррр! Пррриятели препожаловали, - ответил за лисичку Черный Ворон и шумно взмахнул крыльями. – От этих разбойников надо беды большие ждать.
- Приятели? Зачем нам? Не надо нам никого, - недовольно фыркнув, сказал Маленький Ёжик.
- Ну, да! Ну, да! Ну, да! – затрещал Крутой Бок. Он, взлетев, крикнул. – Гляну-ка своими глазами, кого еще там черт принес, - вернувшись, сообщил. – Знаю, знаю, знаю! Они из заовражья.
- Кто «они»? Не хулиганы хоть, а? – спросила Хитренькая Мордашечка.
- Не знаю, не знаю, не знаю.
Из-под молодых березок вышли волчонок и медвежонок. Остановились, увидев приятельницу-лисичку.
Нюхая следы на снегу, волчонок сказал лисичке:
- Бежим, значит... Слышим, значит... Ну, и решили, значит, заглянуть... Вроде как на огонек...
Большая Проказница махнула лапкой.
- Пошли. Познакомлю.
Белый Комочек, принюхавшись и присмотревшись, сказал:
- Не нравятся... Ох, не нравятся...
Общество встретило пришельцев молчанием.
- Будьте здоровы! – сказал волчонок и стал царапать лапой снег, выказывая этим полное миролюбие.
- Желаю здравствовать! – мягко сказал медвежонок. Он, встав на задние лапы, закружился, часто-часто мотая мохнатой головой.
Все, молча, закивали головами.
- Острый резец, - представился волчонок. Он, чтобы убедить общество в соответствии данному имени, раскрыл пасть. – Глядите сами, какие у меня остренькие резцы.
Увиденное произвело на общество сильное впечатление. Норушка в ужасе пропищала:
- Закрой пасть... Ну, умоляю!.. Разве можно показывать такой ужас?
- Почему нет? – спросил волчонок. Он явно обиделся на то, что общество не смогло оценить по достоинству всю прелесть его зубов. – Они такие крепенькие, такие остренькие... Вы только пощупайте... У сестренки, я вам скажу, совсем не то... да-да, не то...
Смельчаков, чтобы пощупать резцы волчонка, не нашлось.
- Увалень, - представился медвежонок, вздыбив на загривке длинную черную шерсть.
- Оно и видно, - стуча зубами, иронично заметил Белый Комочек.
А Хитренькая Мордашечка спросила:
- Не спится, Увалень? – и ехидно добавила. - Сосать лапу должен, а не шататься по лесу.
Увалень согласно закивал головой.
- Папенька спит, маменька спит, сестренка также спит, а я... Вот... вылез из берлоги... Гляжу: красота! Решил сходить в гости к приятелю, - он указал лапой на волчонка. – Подхожу к логову, а на порожке сидит, скучающе позевывая, Острый Резец... ну... это... Покувыркались... В салочки поиграли... Наперегонки побегали... Вот и у вас... Примите в компанию?
- Ой-ёй-ёй, - запищала Норушка. – Матушка увидит, что тебя в берлоге нет, - будет тебе, наподдает.
- Заодно, пожалуй, и нам достанется, - резонно заметил Маленький Ёжик.
- Что вы! Что вы!.. Ну... Это... Меня, ясно, отшлепает, но вас – не тронет. Она очень добрая и маленьких не обижает.
- Да-да-да! - затрещал Крутой Бок. – Сам сказал, что отшлепает.
- Так... это... меня, а не вас... И за дело, то есть по справедливости.
- А у меня в логове никого нет, - похвастался Острый Резец. – Предки убежали охотиться, меня оставили сторожить.
- Так-то ты сторожишь? – спросила Норушка.
- Они же вернутся лишь под утро, а я к тому времени...
Маленький Ёжик рассудительно сказал:
- Обманывать родителей – нехорошо!
Большая Проказница, хитро прищурившись, возразила:
- Ну... чуть-чуть – можно...
Белый Комочек тем временем что-то чертил лапкой на снегу. Получались какие-то фигурки.
- Рисуешь? – спросил Острый Резец?
- Да... так... кое-что, - скромно ответил Белый Комочек.
Крутой Бок затрещал:
- Я знаю! Я знаю! Я знаю!
- Что ты знаешь? – спросила Большая Проказница и вильнула своим роскошным хвостом.
- Я знаю, что нарисовал Белый Комочек!.. Я видел, когда летел сюда!..
- Что ты видел? – заинтересовавшись, пропищала Норушка.
- Там, за лесом, на опушке, - сказал он, - в деревне люди ёлку нарядили...
- Ясно: народ готовится встретить Новый год, - рассудительно сказал Маленький Ёжик.
- Ну и что из того? Народ только то и знает, что встречает да провожает...
- Вот-вот-вот! – продолжает трещать Крутой Бок. – На ихней ёлке эти же сверкают фигурки, что нарисовал Белый Комочек. Первая, значит, кружочек, от которого идет загогулинка вниз, которая заканчивается хвостиком.
- Как у меня? – спросил Острый Резец и вильнул хвостом.
- Да-да-да!
- И что дальше? – спросила Хитренькая Мордашечка.
- Дальше? – переспросил Крутой Бок. – Дальше идут два кружочка, точь-в-точь, как у Белого Комочка... А последний... Как и первый, но только перевернутый... то есть хвостик вверху.
Маленький Ёжик спросил:
- Ты что нарисовал, Белый Комочек?
- Ннне знаю я... Нарисовал и все...
- Каррр! – подал голос сверху Черный Ворон, про которого общество совсем забыло. – Так изобррражают люди год, который вот-вот пррридет.
- Вот-вот? – переспросил Белый Комочек. Он, почесав за ухом, воскликнул. – Ребята, сегодня же праздник!
- Каррр! – поспешил добавить Черный Ворон. – А через неделю Рождество празднуют.
- Нам-то какое дело до людей? – спросил Увалень.
- Как это? – возмутилась Норушка. – Мы на какой земле живем? На православной!
- И что из того? – спросил Острый Резец.
- А то! – пропищала в гневе Норушка. – Мы кто? Твари земные, созданные Богом! Следовательно, рождение Сына Божьего – это и наш праздник.
- А она права, - в раздумье произнес Маленький Ёжик. – Грех, если позабудем о появлении на свет Иисуса Христа.
Хитрая Мордашечка возразила:
- Но ведь еще неделя.
- Каррр! – закричал сверху Черный Ворон. – Сегодня – канун Нового года.
- Ага, - произнесла Большая Проказница. – Мы чем хуже людей? Почему мы не встречаем Новый год?
Маленький Ёжик закрутил головой.
- Можно, но как?
- Я знаю! Я знаю! Я знаю! – затрещал Крутой Бок. – Мы должны нарядить ёлку!
Норушка спросила:
- Нарядить? Но чем? У нас же ничего нет... Я забегала в один дом... Там на ёлке так много блестящего... Где мы возьмем?
Увалень, почесывая загривок, сказал:
- Давайте думать.
Все стали думать. И потом посыпались предложения.
Белый Комочек сказал:
- Я принесу несколько морковок... Вместо сосулек... Красиво будет...
Норушка сказала:
- А я возьму из маминых запасов зернышек и сделаю бусы.
Хитренькая Мордашечка предложила:
- Могу сделать гирлянду из орешек, сушеной рябины.
- Правильно, - поддержал Маленький Ёжик. – Хорошо смотреться на ёлке будут и грибочки.
- А я... – начал Острый Резец и осекся. Потому что он не знал, что предложить. Он наморщил мордочку, пытаясь, что-то придумать. – Эврика! – воскликнул он первое, что пришло волчонку в голову. – Ну, да! Вчера батянька принес с охоты кулечек. Нашел, говорит, на дороге; народ, говорит, обронил. Я понюхал – вкусно так пахнет. Батянька сказал, что там конфеты и яблоки, еще печенье... Я принесу!
Не осталась в стороне и Большая Проказница.
- Принесу сушеных рыбок и повесим.
- Да-да-да! – затрещал Крутой Бок. – Мои родичи – запасливые. В гнезде столько блестящих штучек. Повесим!
- А я, - сказал Увалень, - принесу малинки... А еще большую-пребольшую сосульку, которая висит над берлогой.
- Зачем нам сосулька? - спросила Хитренькая Мордашечка.
Увалень ответил вопросом:
- А чем ёлочную макушку украсим? – медвежонок, помолчав, добавил. – Разбегаемся. Чтобы одна нога здесь, другая – там.
Вмиг полянка опустела.
Небо очистилось от туч. На небе рассыпались звезды. Слева, из-за вершинки сосны показалась огромная луна, расплескавшая по поляне голубизну.
Не прошло и минуты, как полянка вновь заполнилась дружными голосами. Шум и гвалт. Принялись наряжать кудрявую ёлочку, что в центре полянки.
И вот ёлочка нарядная стоит во всей своей красе. Малыши любуются и не могут нарадоваться.
Острый Резец сказал:
- Все хорошо, но как без своей песни?
Белый Комочек поддержал:
- Без песни нельзя.
- Без проблем, - сказал Крутой Бок. – Сядем и сочиним.
- Ну, да, - засомневалась Норушка. – У нас не получится.
- Каррр? Глазами боятся, а головой делают, - прокричал сверху Черный Ворон.
- Дедуль, ты, как всегда, прав, - подняв кверху носик, сказала Хитренькая Мордашечка. И ей что-то подсказал светящийся на небе диск.
В этот тихий и ласковый вечер,
Когда сверху взирает Луна...
- Ура, ребята, у Хитренькой Мордашечки получилось! – закричал Увалень. А потом сам же и продолжил. Сказал первое, что пришло в головёнку:
Собрались мы с друзьями на вече
На чудесной полянке, у пня.
- А что такое «вече»? – спросила Норушка.
- Ну... это у людей... когда собираются... – неопределенно ответил Увалень.
- Ясно! Ясно! Ясно! – затрещал Крутой Бок. – Совещание, значит! Но, - сороченок, почистив клюв о снег, нерешительно сказал, - но песня, я слышал, без припева не бывает.
- Каррр! – это подал сверху голос Старый Ворон.
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
- Ну, дед, ты классный старикан, - сказал Крутой Бок и крылом начертил на снегу полукруг. – Есть припев!
- Продолжаем дальше, - сказал Белый Комочек.
Станем петь и плясать до упаду,
А потом поведем хоровод
Вкруг ёлки пушистой, что сразу
Всем ясно: веселится народ!
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
- Но мы не народ, - спохватившись, пропищала Норушка.
- Каррр! Это – аллегорррия! – прокричал сверху Ворон
- Дедуль, а что такое аллегория?
- Отстань от старикана, - сказал Крутой Бок. – Дед пустое не скажет.
- Надо же, - тихо произнесла Большая Проказница, - ведь получается. Вот и у меня...
И подарки поделим меж всеми.
Никого не обидим – да-да!
Радость счастья коснется и ели,
Что наряжена нами была.
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
Белый Комочек, не спускавший глаз с березы, предложил свой куплет:
Хорошо бы еще и березке,
Той, что справа от нашего пня,
Нам гирлянду повесить на ветке:
Красотой возгордится она.
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
Увалень легонько хлопнул Белого Комочка по спине:
- Отлично у тебя получилось! – медвежонок посмотрел на мышонка. - А ты почему молчишь?
- Ну... у меня... да... но... не понравится вам.
- Говори, что сочинила, а мы обсудим.
- Да-да-да! Не стесняйся Норушка! – ободрил Крутой Бок.
- Ну... – стеснительно, а потому неуверенно запищала Норушка...
Коль придет нам пора расставаться,
То не станем мы сильно грустить!
Ну, не нам ли не знать то, что счастье –
Есть лишь миг... Поспеши же испить!
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
Белый Комочек погладил Норушку по спине.
- Какая скромница… У тебя получилось… Круто!
Увалень сказал:
- Очередь за Маленьким Ёжиком. Придумал?
- Боюсь, что... Куда мне до вас...
- Да-да-да! – затрещал Крутой Бок. – Он притворяется.
- Ну, ладно… Я-то что… Если надо… Послушайте…
Через год, а, быть может, и раньше
Соберемся все вновь и споем
Дружбы гимн, что придумали вместе,
И, глядишь, хорошо заживем.
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
- Отлично получилось, - сказал Острый Резец. - Гимн готов. Теперь мы должны спеть. Раз, два, три – хором! – волчонок махнул лапой. Зазвучал совсем не дружный хор.
- Стоп! Стоп! Стоп! – затрещал Крутой Бок. – Плохо получается. Давайте снова. Сделаем так: Большая Проказница будет солировать.
Норушка спросила:
- Солировать – это что?
- Это значит, Норушка, что она будет петь одна, а мы хором будем подхватывать лишь припев.
Большая Проказница засмущалась.
- Почему я? У Хитренькой Мордашечки, может, лучше получится?
- Оставим спор, друзья, - решительно сказал Острый Резец. – Большая Проказница – прирожденная артистка. И еще: у неё самый красивый голос... Итак, начали!
Острый Резец оказался прав: песня прозвучала красиво. Все остались довольны.
Тут из дупла, что на самой вершине сосны, показалась Старая Белочка. Увидев внизу дочь, она сердито застучала лапкой по стволу.
- Хитренькая Мордашечка, а, ну, марш домой. Спать! Ишь, распелись!
- Ну, мам... мы тут так хорошо...
- Я кому сказала! – еще строже прикрикнула Старая Белочка.
Хитренькая Мордашечка, помахав друзьям лапкой, вскочила на сосну, в миг вскарабкалась наверх и юркнула в дупло. Друзья только ее и видели. Следом скрылась и мать.
Увалень вздохнул.
- И нам пора, братцы. А что, если и моя матушка проснется? Отшлепает ведь.
Вскоре на полянке остались лишь Белый Комочек и Острый Резец.
- Ты... это, - стал предлагать Острый Резец, - может, в моем логове переночуешь, а? Там тепло и мягко.
- Нет-нет! – стал решительно отказываться Белый Комочек. – Уж лучше переночую под нашей ёлочкой... Посторожу от лихих разбойников... Пусть наша красавица стоит такой до Рождества.
Острый резец скрылся в лесу. Белый Комочек, юркнув под елочные ветки, притих.
...За лесом, где опушка и где деревня, стало шумно. Небо осветилось разноцветными огнями. Белый Комочек, высунув мордочку, потянув носом, поглядев на разноцветье, счастливо потянулся и сказал вслух:
- Кажется, пришел ОН...
Черный Ворон прокричал на весь лес:
- Каррр! Эт-то точно!
ЕКАТЕРИНБУРГ, сентябрь 2004.