Родители, конечно, сначала расстроились, что у них родился даунёнок. А потом решили оставить его себе и попытаться воспитать. Они знали, что это возможно, но нужно много работать. Им повезло. Внешне его нельзя было отличить от обычного ребёнка. Соображал он прекрасно, опережая своих сверстников. Только умел он особенность – никогда не заговаривал первым. Если начать с ним говорить, то по энергетике он плавно так распалялся, что становился душой любой компании. Но если к нему с начала никто не обратится, то он может весь вечер просидеть, не говоря ни слова. Друзья его любили, с каждым он мог найти общий язык и большинство его знакомых считали его именно другом, а не просто знакомым.
Талантов он особых не имел. Были, конечно, увлечения, но никто так быстро не расставался с ними как он. Он мог вскочить с утра, нарисовать прекраснейшую картину карандашом на кривом листочке, а потом равнодушно выкинуть своё творение убираясь в комнате пред тем как сесть за уроки после школы. Он мог написать задумавшись на уроке математики такие стихи, которые тончайшими нитями проникали прямо в душу, а потом в сочинении по литературе наделать грубейших ошибок и схватить двойку. Он вообще учился на пять или на два. Других оценок он не имел. Пятёрок было больше. Возможно, это заслуга его отца. Тот стразу просёк, что у сына, кроме всего прочего, проблема мотивации, и провёл немало бессонных ночей в упорнейших разговорах и спорах с сыном, чтобы из мельчайших пылинок хоть сколько-нибудь значимых аргументов, создать тому ступеньки, по которым можно было подниматься в развитии. Порою складывалось ощущение, что маленькому даунёнку ничего не надо и до всего ему пофигу. Но и эти трудности постепенно перебарывала его семья.
Изменения начались как-то в конце весны, когда парень заканчивал девятый класс. Тогда ещё соседи сверху уехали, а вместо них в квартире поселился глухонемой инвалид. Мальчик-даун, не похожий на дауна вдруг заиграл. Он и раньше проходя мимо пианино мог наиграть простенькую мелодию, но это было так редко. А сейчас он как будто пил музыку, складывалось ощущение, что он без этого не мог жить.
Он прибегал из школы и скидывая одежду, бежал к пианино. Ел он только за пианино. В туалет он шёл только после того, как на штанах начинало образовываться тёмное пятнышко. Потом он придумал гадить в трёхлитровую банку, которую подтащил к пианино. Через неделю, он перестал ходить в школу.
Спустя месяц, сложно было найти радиостанцию, на которой не крутили бы его творения. Билеты на его концерты покупали всегда, все и за любые деньги.
Если пройтись по какому-то парку, то было просто диковинкой, если из репродукторов доносилась какая-то иная музыка, кроме Его произведений.
Постепенно известность его таланта охватила весь мир. Гастролировать он не любил и выступал всегда только в своём городе. Туристов наехало столько, что в районе, где он жил, пришлось вводить постоянную службу из сотен милиционеров, которые контролировали, чтобы там находились только жители окрестных домов. Иначе, Его дом постоянно находился в живом кольце, и для того, чтобы он вошёл или вышел, приходилось использовать войска. Ночевать он мог только дома. В гостинице он не провёл ни одной ночи.
Потом произошёл Перелом. Тогда никто не знал, с чем его связать. Он перестал появляться дома. Он поехал с концертами по миру. Из старого он ничего не играл. Каждый концерт – импровизация. Плакали на его концертах – все. Кто от счастья, кто от горя. Умирали многие. Кого просто давили, кто – не выдерживал эмоционального давления. За билеты на его концерты убивали. Но не было стран, где запретили бы его концерты. Никто не хотел руководить страной без жителей.
Если бы Битлз ожили и был бы выбор пойти на их концерт или на Его, то … не было бы такого вопроса. Казалось, другой музыки нигде просто не слушали.
Через сорок дней после Перелома всё кончилось. Он перестал играть. Он прилетел в родной город. Он пришёл домой. Он поднялся на этаж выше. Он вошёл в квартиру, где жил глухонемой инвалид. Он осмотрел родственников, которые собрались на поминки в честь сорока дней со смерти старика. Впервые в жизни он первым обратился к людям:
- Не правда ли красиво у нас получилось?
Потом он вышел из квартиры и куда-то уехал. Больше о нём не слышали.