Как хочется закутаться в это парное молоко, лежать в этом уютном, теплом… Хочется встретить всех вас, кто обижен на меня и сказать: «Господа, простите меня, господа».
Да я ведь и не нарочно. Я ведь… не знаю отчего. Мне просто хотелось почувствовать свое превосходство или… Я не умею проигрывать, господа.
Найти бы ответы на все мои бесконечно риторические вопросы и все бы встало на свои места. Почему именно я? Именно здесь? И почему сейчас, и сию секунду я чувствую всеми своими молекулами и атомами, всеми своими семьюдесятью процентами жидкости, что я это именно я, и никто другой? И почему для меня так естественно ощущать себя лучше, и выше, и сильнее, и могущественнее? И почему это топленое молоко так мимолетно и случайно посещает? Почему оно не насовсем, не навсегда? Может, наконец, кто-нибудь заставит меня чувствовать его и в себе, и повсюду… Пока лишь только деготь что ли какой-то, или мазут, или нефть. Черное и вязкое. Скорее горючее что-то – я ведь все еще взрывоопасна.
А как хотелось бы почувствовать себя извне. И найти для себя это единственно верное решение, о котором должно быть знает только тот, кто спроектировал меня именно здесь, именно сейчас и именно так. Не слишком ли высоко?
Но я знаю, что есть место для этого проклятого молока! Есть и оно пустует. И тяжело от этого. Должно быть легче, а оно тяжелей.
Доколе, Господи, доколе?