"Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат.
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят".
Кинофильм Тишина
Я познакомился с ним уже здесь, в Нью-Йорке.
И хотя Вячеслав Ушаков старше меня лет на десять, однако памятью обладает прекрасной и в разговоре, зачастую, наизусть выдаёт такие перлы из давно прочитанного, что диву даёшься! Но больше всего в его характере подкупает скромность и какая-то врождённая мудрость, унаследованная им от своей деревенской бабушки и мамы, да умение выслушивать собеседника, при этом ненавязчиво излагая своё мнение. Мальчишкой сполна он хлебнул всю горечь военных "прелестей", но всегда дипломатично обходил вопросы того времени.
Однажды мне всё же удалось его разговорить.
- Знаешь, не люблю я рассказывать про войну.
Не хочется на старости лет ворошить тяжёлые воспоминания, но из головы их не выкинешь. В конце лета сорок второго, мы вели оборону под Гжатском, нынче Гагарин. Там, в окопах, в этих трудных условиях фронтового быта, мы жили как все, горести перемежались с радостями и всегда были мысленно со своими родными, но в короткие передышки шутили и подтрунивали друг над другом. До сих пор не могу понять, как среди огня и смерти может сохраняться живая человеческая душа!
Во взводе нас было человек тридцать, разных по возрасту и национальности.
Среди нас были ещё недавние студенты, колхозники, рабочие, инженеры и даже один профессиональный артист-узбек. Его любили за весёлый характер, за умение придумывать и рассказывать всякие байки, а потому так и величали - артист. Но абсолютно все уважали и звали по имени отчеству взводного старшину Александра Григорьевича из Абакана, за его неторопливость, рассудительность и отеческую любовь к солдатам. И, хотя у меня был свой помкомвзвода, но старшина, благодаря своему жизненному опыту охотника, был моим первым советчиком.
Только что была отбита очередная вялая немецкая атака, бойцы отдыхали. Изредка над окопом пострёкивали пули. "К утру фрицы начнут, видно ждут, когда подойдут танки» -сказал старшина, сильно окая.
Но тут из соседнего леска, где была походная кухня и находился резервный взвод нашего батальона, принесли пару вёдер с пшённой кашей. И хотя, по правде говоря, приелась она нам здорово, но ложки дружно застучали о котелки, и даже послышались шутки ребят.
«Эх, Катюху бы мне сюда на второе!» - нарочито громко вздохнул артист, облизовая ложку.
«А с кроватью, али как?» - развили эту мечту из соседнего окопа.
«А почему, мужики, в сказках всегда Иван – дурак едет на печи? А бабы на печи не ездиют?» -мечтательно вопрошал кто-то.
«Да ладно, дождутся ваши Катюхи. Вот вернётесь и отыграетесь,- ввернул старшина,- а вот вам на второе, кажись, и почта притопала».
И правда. Откуда-то сверху, в окоп, свалился наш почтальон, Михалыч, деревенский мужичок лет пятидесяти. Обычно, если для меня было письмецо, он, из уважения к начальству, сначала подходил ко мне, (я, тогда ещё мальчишка, был комвзводом и носил на гимнастёрке аж целых два кубаря), а уж потом, глядя на треугольные весточки, выкрикивал фамилии счастливчиков. Но, на этот раз Михалыч вместе с несколькими письмами притащил небольшую фанерную посылку.
«Хлопцы!,- заорал он,- отколупывай крышку, это нам на цельный взвод!»
На крышке неровная надпись растёкшимся химическим карандашом – БОЙЦАМ НА ФРОНТ. Сапёрной лопаткой. открыли ящик. Всё аккуратно завёрнуто – печенье, конфеты – подушечки, несколько пачек махорки, портянки, теплые варежки и носки.
А когда всё разобрали, на дне ящика обнаружили записку, которую артист развернул и с выражением громко прочитал:
«Дорогие воины! Освобождайте нашу Родину! Смерть немецким оккупантам! Мы вас любим и ждем с победой! Буфетчица московского Казанского вокзала, Катя".
Громкий хохот потряс наши окопы. Смеялись потому, что шуточным желанием после войны были заветные пять К, это-
КАТЯ, КРОВАТЬ, КВАРТИРА, КУРЕВО и КОРОВА.
Смеялись до слёз, как давно не смеялись...
Вот она, та самая Катя, сама напомнила о себе!
«А что, братцы, - сквозь смех предложил артист, - давайте поблагодарим Катюху, да пусть приготовит ещё девчат для встречи».
И вот несколько молодых развеселившихся солдат, во главе с сияющим артистом, уселись писать благодарственное письмо.
Со стороны это было похожим на знакомую картину Репина "Запорожцы пишут письмо турецкому султану".
«Дорогая Катя!, – было в письме, - от всех бойцов нашего взвода, а особенно от холостых, большое тебе спасибо за всё. Не сомневайся, немцев побьём и обязательно приедем свататься, готовь ещё невест. Обнимают и целуют тебя все бойцы нашего взвода, особенно холостые, и даже наш командир Вячеслав Ушаков».
Потом были тяжёлые бои за Гжатск и тяжёлые потери. Уже не было с нами многих, не было весёлого артиста, не было и Михалыча – почтальона. Изредка приходило пополнение, в основном молодые ребята двадцать четвёртого, двадцать пятого года.
Спустя где-то месяц от Кати получили ответ.
«Дорогие ребятки! Пишет вам Катя, буфетчица с Казанского вокзала. Получила ваше письмо. Только вы меня не так поняли, мне-то уже 70 лет. Но всё равно приезжайте. А у меня зато есть внучка, ей скоро 18, да у ней и подруги есть. А я всё равно обнимаю вас. Катя».
Прочитать - прочитали, да только не до смеха уж было – почти половины тех холостых ребят не было в живых.
Смех сквозь слёзы...