3. Рыба ищет, где глубже…
О том, что богатому жить легко, придумали в нашей нищей стране. Мы трудились не покладая рук. Совещания с архитекторами и подрядчиками, ремонтирующими нашу дачу, отнимали массу времени и нервов. Все почему-то вели себя, словно это не я им плачу, а они мне. Приходилось уговаривать, заискивать, убеждать и деликатно уворачиваться от предложений, которые даром не нужны были в силу своей убогости. Мне нужно было отремонтировать крышу и заменить кое-где прогнивший пол, да пристроить веранду попросторнее, а строители желали соорудить на семи сотках краснокирпичного монстра с арочными окнами. Я чуть не плакала. Спасла меня Ариадна Юрьевна.
О том, как Ариадна отреагировала на свалившееся мне с неба богатство, - отдельный разговор. Мое истерически радостное сообщение о счете в швейцарском банке не произвело на нее никакого впечатления. Загадочно пробормотав: «В огороде – бузина, а в Киеве – дядька», она не пожелала пояснить, что имела в виду. Не может же быть, чтобы Ариадна так прозорливо дала понять, что здесь, у нас, попользоваться от души благами богатства невозможно. Мы, дескать, живем в деревенском огороде и до богатого Киева далеко. Подозреваю также, что под бузиной она могла подразумевать пресловутую капусту, то бишь деньги. В современном сленге Ариадна путалась.
Отодвинув в сторону принесенную мной баночку черной икры (наверняка сохранит к празднику 7 ноября), Ариадна налила нам чаю и задумчиво покосилась на коробку конфет, решая: открыть сейчас или тоже отложить. Пока я решительно вскрывала коробку, она похвасталась, что Ромочка, родной внук, ее не забывает и систематически отводит в поликлинику на процедуры. Потом она плавно перешла к любимой теме продолжения рода и посетовала, что вряд ли дождется правнуков в нынешней демографической ситуации. Вот, опять же, детишек придется вывозить летом в дом с протекающей крышей. Тут мне было что сказать, и мы минут пятнадцать ругали строителей, которые во все времена были наказанием божьим.
- А знаешь что, Варвара, - осенила вдруг Ариадну очередная совершенно гениальная идея, - Покойная матушка учила меня, что купить новое дешевле, чем десять раз ремонтировать старое, - хмыкнув на мое немое восхищение, она развила мысль, - Моя бывшая соседка по Московскому проспекту Зинаида Алексеевна, - милейшая женщина, ты помнишь, - недавно овдовела и теперь живет в стесненных обстоятельствах. Приходится от многого отказываться, что поделаешь, и привыкать к скромной жизни. Она недавно звонила мне и жаловалась, что их недостроенная дача в Сосново теперь ей не по карману. Супруг ее покойный был в свое время главным инженером в каком-то проектном институте и получил участок от работы. Племянница ее учится на архитектора и сама хотела заняться строительством, да теперь денег нет. Времена нынче тяжелые, вряд ли можно будет за недостроенный дом много выручить. А если сразу не продать – обветшает и обесценится еще больше. Может, посмотришь? Авось понравится, а старую свою дачу продашь потом? Заодно поможешь хорошему человеку.
Я расцеловала Ариадну и записала телефон соседки. Зинаида Алексеевна оказалась интеллигентной теткой, не вдаваясь в личные проблемы, немногословно описала участок и дом и посоветовала связаться с племянницей Лерой, которая знала об этой недостроенной обузе больше нее. Так я познакомилась с Лерой. Она явилась на встречу с папкой эскизов и чертежей, посмотрела на меня настороженно и спросила:
- Вы хотите дачу или кирпичный коттедж, как остальные? Я могла бы изменить проект по вашему желанию.
- А можно посмотреть сначала ваш первоначальный вариант? – так же настороженно отреагировала я, помня о предыдущих столкновениях с архитекторами.
Бог ее знает, что можно ожидать от этой девицы, одетой в джинсы и унылый растянутый на локтях синий свитер, придающий ее бледному лицу оттенок нездоровой голубизны. Хоть бы губы накрасила поярче! Но тут Лера достала лист ватмана, и я обалдело уставилась на него. Это была фантастика! Легкое и элегантное сооружение в стиле северного модерна своей башенкой и ломаной линией крыши слегка напоминало особняк Кшесинской. Решетки на окнах и балконах, - непременный атрибут нашего времени и нашей страны, - поражали причудливой изысканностью и выглядели не необходимостью, а произведением искусства.
- То, что уже построено, можно оформить в любом понравившемся вам стиле. А в первоначальном варианте нужны еще соответствующие посадки и никакого, простите, огорода. Например, синие дельфиниумы вдоль стены и…
- Ирисы! – не удержавшись, вставила я, - Модерн обожал ирисы.
- Японские сосны и вьющиеся розы на ажурных белых трельяжах, - зачастила Лера, радостно улыбаясь и становясь почти хорошенькой, - Так вам это подходит? – и облегченно вздохнула, увидев мой радостный кивок, - Ну, слава Богу! А я уж боялась, что опять придется рисовать кирпичный мавзолей. А насчет решеток вы не беспокойтесь, они лежат в подвале: они были отлиты в первую очередь, дядя Саша заказывал у себя в мастерских. Ему очень нравился мой проект. Я училась тогда на втором курсе, а он разрешил делать все, что захочу. Представляете?
- Это здорово! Я все беру, вместе с решетками. Лера, а как дальше строить? Эти чудовища-строители все мне испортят. Поможешь? Я заплачу за работу.
- Это называется архитектурный надзор. Но вы посмотрели бы сначала участок, может, не понравится? Он на холме, а вокруг такие же заброшенные участки, ни деревца кругом. Сравняли бульдозером, начали строить и бросили: инфляция. Смотрится довольно печально.
- Едем смотреть. Остальные участки тоже попробуем купить.
- Тогда вам нужен будет ландшафтный дизайн. У вас хватит денег? – робко поинтересовалась Лера, но глазки ее уже разгорелись.
- Нужен – так нужен. Денег хватит на все, так что не стесняйся, проектируй!
Так я переложила заботы о даче на хрупкие Лерины плечики и получила в конце концов один из красивейших загородных особняков. Дети мои были раздосадованы. Кому нужна дача на шестидесятой широте? – возмущалась Ирка. Пустая трата денег. Отдыхать приятнее на Кипре, а умные люди покупают дачи на Канарах. Я заикнулась раз, что у меня от жары голова кружится, но больше не возражала. От их аргументов моя голова болела и на шестидесятой широте. Силы для сражений с ними были на исходе, а мне еще квартиры покупать! Я уже жалела, что отказалась от мысли поправить здоровье на водах. Отдохнуть можно было только в приятном общении с Лерой. К ноябрю дача моя стояла уже под крышей, и мы обсуждали цветовое решение интерьеров. Она оказалась еще и специалистом по дизайну. Бесценное знакомство!
Поскольку до лета времени еще было навалом, я привлекла Леру к проблеме жилья. Это оказалась та еще проблема! О петербургских домах Лера знала все. Первым делом она принялась уговаривать нас отказаться от мечты жить в старинном доме на набережной с видом на Исаакиевский собор или Зимний дворец. Кроме исторического пейзажа за окном другой радости у вас в жизни не будет, - убеждала она. Все скрипит, трещит и разваливается, а перестроите свою квартиру, так соседние-то останутся теми же. Ржавые трубы, гнилые перекрытия… Детки тут же на нее окрысились.
- Тогда я останусь здесь, - заявила чуть не плача Ирка, - Не хочу на задворки! Я всю жизнь прожила в хрущевке, у меня клаустрофобия! Рома, скажи им! Ты хочешь в Купчино или Дачное? Оттуда на метро полчаса пилить до центра, а отсюда до университета пешком.
- Ну, значит наши пути расходятся, - жестко подвела итог я, - Живите где хотите и не жалуйтесь потом.
Ирка поежилась, но смолчала. То ли ее обрадовала перспектива жить самостоятельно, то ли сразила наповал, - не знаю. Но после того, как мы с Аллой и Лерой помотались по бесчисленным новостройкам в разных концах города, я тоже приуныла и начала лучше понимать Ирку с ее страстью к габаритам старинного жилья.
Подошла к концу осень, а я все еще упиралась в первый пункт программы. Судьбоносное происшествие произошло, когда ударили первые заморозки, сковавшие петербургскую слякоть предательским льдом. Поскользнулась я прямо во дворе на бывшей луже, начинавшейся от двери подъезда. По привычке, всосанной с молоком матери, я продолжала таскаться ежедневно с утра по рынкам и магазинам, заполняя холодильник. Конечно, теперь это доставляло больше удовольствия: значительно приятнее кидать в сумку семгу и карбонад, чем заветрившиеся «ножки Буша». Я могла себе позволить коробочку настоящего сыра Бри или Камамбера, авокадо и зимний испанский виноград. Итак, я спешила домой с сумками в обеих руках и поскользнулась. Получилось как в «Бриллиантовой руке»: упал, потерял сознание, очнулся - гипс, - но к счастью сознания я не теряла, что дало возможность по дороге в травмпункт от души ругаться по поводу разбитых яиц. Мне ведь чаще везет как утопленнице, хотя иногда грех жаловаться, это может принести кое-какие дивиденды. На этот раз – никаких чужих кейсов, упала я прямо на сумку с продуктами, раздавив яйца и измазав в желтке неделю назад купленный меховой жакет. Я еще не подозревала, что основное удовольствие ждет впереди, раньше не пришлось как-то обращаться в «травму». Домой я вернулась с ногой в гипсе и злая как черт.
- Нет, ты представляешь иронию судьбы, - жаловалась я Алле, запивая таблетку анальгетика минеральной водой, - я высидела полтора часа у рентгеновского кабинета, потому что у них нет второго рентгенолога и мне, оказывается, дико повезло, что сегодня его смена не закончилась уже, а только должна была начаться. У меня годовой доход больше полумиллиона баксов, - воспользовалась я подсчетами Ромки, - но это никого не колышет, хоть умри - смена начинается через полтора часа. И никто пальцем не пошевелил, чтобы вызвать скорую помощь и отвезти меня в приличное заведение.
- А ты знаешь приличные заведения? – примиряюще похлопала меня по руке Алла.
- Ну, есть какие-нибудь «Меди», – неуверенно припомнила я рекламные тексты по телевидению.
- Дурочка, всему-то ты веришь, прямо как ребенок. «Меди» – это косметическая клиника, там тебе с комфортом изменят форму губ и увеличат сиськи. Сломанные ноги – не их профиль.
- Неужели в нашей стране все так плохо? – вяло ужаснулась я, расслабленная лекарствами до потери иммунитета к действительности.
- Ну, почему же все! Просто зима пришла, придется потерпеть.
- Не хочу терпеть, - взорвалась я в раздражении, - Вечная грязь и слякоть, то дождь, то снег, ветер с ног валит, на дороге снежные завалы – ни проехать, ни пройти, чертов лед … На наших улицах дворника за работой увидеть так же нереально, как Папу римского. Ненавижу зиму, и всегда терпеть не могла.
- Кто тебя просит терпеть, - мягко, как малому ребенку, подсказала Алла, - Зимуй на юге. Ты ведь не воробей, бери пример с перелетных птиц.
- Я ненавижу юг. Не переношу жару.
- Не капризничай! Зимой жарко в Сахаре да в Австралии, кто тебя туда гонит! Нужно найти оптимальный вариант, например, со средней температурой пятнадцать градусов. Кайф! – мечтательно улыбнулась Алла.
- И где же тот рай? – заинтересовалась я, - Отыщи его, - и мы отправляемся, как только кости срастутся.
Алла привыкла честно, до последнего доллара отрабатывать зарплату, поэтому следующие три недели я сидела, положив ногу в гипсе на пуфик, и рассматривала принесенные проспекты, карты, метеорологические сводки и туристские справочники, выбирая место зимовки. Презрев практические соображения, я все время склонялась к романтическим местам литературных или исторических ассоциаций.
- Греческий остров, например, Корфу или Крит? Или Прованс? – бормотала я, перебирая брошюры и журналы, - А может, Корнуолл?
- Дался тебе тот Корнуолл! Купи виллу в Венеции, - встряла с контрпредложением воодушевленная перспективами Ирка, - Помнишь роман «Венеция зимой»? Это так изысканно. Или Тоскана, на худой конец. Тоже шикарно.
- Я не хочу зимовать в сырости, как лягушка. В твоей Венеции зимой промозгло и нет центрального отопления. Ревматизм обеспечен.
- На тебя не угодить: то скользко, то сыро. Поезжай на Мадейру.
- Мадейра, Мадейра… - я выудила из стопки проспект, - Это рядом с Канарскими островами. Фи, как вульгарно! Сейчас все прутся на Канары.
- Кроме того, Мадейра – это Португалия. Ты когда-нибудь выучишь хоть слово по-португальски? – закрыла тему Алла, - Если уж хочется на острова, то почему не Мальорка? Это в Средиземном море, Спокойно и солнечно. Зиму посвятишь изучению на месте биографий Шопена и Жорж Санд, а на лето будешь сдавать жилье своим деткам.
Я притушила заинтересованный блеск в глазах и подвела итог размышлениям.
- Будем выбирать основательно, не спеша. Рассмотрим все варианты, побываем на местах. Начнем все-таки с Корнуолла. Но ведь тебе, - тихо поинтересовалась я у Аллы, - больше хотелось бы жить поближе к Парижу, в Провансе? Что по этому поводу думает Морис?
- Что бы он ни думал, жить-то будешь ты, тебе и выбирать, - заявила Алла, строго пресекая мои попытки устроить ее будущее, - Завтра же займусь визами. А как же квартиры?
- Детям нужно, пусть сами и занимаются. Не маленькие. А я летом буду жить в Сосново.
- Вот это правильно! Тогда – вперед?
4. Не нужен нам берег турецкий
Ехать из Лондона в Корнуолл мы решили на машине. Конечно, чтобы самим сесть за руль в Англии с ее левосторонним движением – нужно быть сумасшедшим. Мы опять наняли машину с шофером и отправились прямо от отеля «Коннот», где переночевали в роскоши. Не сказала бы, что она мне нужна была, та роскошь, но об отеле этом писали в каждом романе как о самой аристократической ночлежке Лондона. Грех было не посмотреть. Еще одна развенчанная сказочка о старой доброй Англии вызвала тяжелый вздох разочарования. Если там и останавливались какие-нибудь аристократы, в холле они не толпились, а наполнен он был состоятельными американскими туристами, крикливо общавшимися на своей жуткой пародии на язык Диккенса. Поэтому мы, усаживаясь в нанятый автомобиль, без сожаления отряхнули пыль столицы со своих ног. Вперед, к берегам Кельтского моря, где некогда страдали и любили Тристан и Изольда! Алла на мой энтузиазм снисходительно приподняла брови и хихикнула. Машина рванула с места и тут же застряла в пробке. Лондон есть Лондон, это вам не Корнуолл.
Ехали мы с комфортом. Шофер включил обогреватель, и в салоне установилось приятное тепло. Мы с Аллой сбросили жакеты и наслаждались видом из окна. Начало декабря на юге Англии значительно веселее, чем у нас, но все же знаменитые яблоневые сады стояли голыми, а трава была покрыта изморозью, оттаивающей на солнечных пригорках. Мы проезжали уже Сомерсет, когда небо начало заволакивать серой угрюмой дымкой. От этого вересковые пустоши и болота Девона показались еще более мрачными и неприветливыми. Не хватало лишь собаки Баскервилей. Лесистые холмы, попадавшиеся по обе стороны дороги, положение не спасали. Когда мы проезжали мимо Эксетера, небо покрыто было тоскливыми сизыми тучами, грозившими то ли затяжным ледяным дождем, то ли мокрым снегом. Мы тяжело вздохнули. Дартмурский национальный заповедник не произвел на нас впечатления, нужно было прилагать усилия, представляя себе его летнюю прелесть. Плимут нам в расстроенных чувствах посещать не захотелось и, проскочив мимо, мы понеслись к Труро, где решили переночевать и встретиться с агентами по недвижимости. Да и вообще, хотелось тепла и уюта на постоялом дворе. Хотя вряд ли где-нибудь в Англии, кроме старинных особняков, можно посидеть у настоящего камина с живым огнем. Везде теперь мерцает электрическая имитация.
Труро оказался славным городишкой, довольно уютным и чистеньким, как вся британская провинция. Мы остановились в небольшом старинном отеле в центре, который содержала молодая супружеская пара, очень старавшаяся быть на высоте и выжить в конкурентной борьбе. Нам отвели лучшие номера, в которых, к прискорбию, были вполне современные кровати без каких бы то ни было намеков на балдахины, зато вся остальная мебель смахивала на антиквариат. Недавно перестроенные ванные комнаты в каждом номере были суперсовременными, похоже, это было гигантским капиталовложением молодых хозяев. Ни один американский турист не остановится в отеле, где нельзя с комфортом принимать ванну три раза в день. Умывшись и сменив дорожные джинсы и свитера на элегантные брючные костюмы, мы с Аллой отправились поужинать в ресторанный зал на первом этаже. Вот это была подлинная старина и даже с действующим камином, в котором весело пылал огонь. Стены, как водится, обшиты деревянными панелями и украшены гравюрами парусных кораблей и морскими пейзажами, на столах – миленькая фаянсовая посуда, похожая на «веджвуд». В уюте мы сразу забыли про пасмурный день за окном и с аппетитом умяли по миске похлебки из моллюсков и дуврскую камбалу в белом вине. Кофе окончательно сделал нас счастливыми.
- Знаешь, - благодушно окинула я взглядом помещение, - Я не отказалась бы провести всю зиму неподалеку от этого ресторана. Не ожидала, что англичане умеют вкусно питаться.
- Рыбу невозможно испортить. Это первый ресторан в первом городе из списка. Куда торопиться? Думаю, что испанская или греческая кухня не хуже. И потом, зачем тебе ресторан? Проще иметь кухарку, которая знает рецепты твоих любимых блюд.
- Алка, - восхитилась я, - откуда ты знаешь про это? Мне бы и в голову не пришло так решать проблему. Совсем не советский подход к жизни. Значит, ищем место, остальное приложится?
Мы стали искать место, но похоже, что плохая погода нашла нас первой. Куда бы мы ни приезжали в сопровождении дамы из агентства, везде было пронзительно сыро и пасмурно. Мы переместились в Фалмут, очаровательный маленький порт, который весной и летом был бы пределом мечтаний, но когда тебя чуть не сносит зимним ветром с пирса в Ла-Манш, хочется поскорее убраться подальше. Мы убрались на противоположную сторону полуострова в Сент-Айвс, городок размером с Сосново на берегу так притягивающего меня своим названием Кельтского моря, но там по всему побережью бушевал шторм. Само по себе это очень живописно, но порывы леденящего ветра нас достали. Жилье, выставленное на продажу, тоже не вдохновляло. Или это были небольшие летние коттеджи, выстуженные зимними ветрами, или огромные дома с гигантским куском пустоши и моховых болот в придачу, требующие ремонта и усовершенствований. И вообще, что я буду делать одна зимой в доме, где больше пятнадцати комнат? Особенно, если этот дом стоит на отшибе, а внизу у скал бушует шторм?
- Заведу знакомство с контрабандистами, как в романах Дафны Дюморье, - предложила я, и сама вместе с Аллой рассмеялась нелепости предположения, - Где их только сейчас искать в добропорядочном Королевстве? Вероятнее свести знакомство с парочкой корнуолских привидений. Нет, для успокоения совести глянем на Пензанс и можно пересекать Английскую лужу в дальнейших поисках рая.
Пензанс оказался милым городком, если бы не… (см. выше). Чертова погода! Я, конечно, допускала, что временами погода здесь даже в декабре бывает теплой и солнечной, но дожидаться этого не хотелось: первое впечатление вселило предубеждение в душу. Кутаясь в срочно купленные дубленые полушубки, мы вяло осматривали окрестную недвижимость, прикрываясь от омерзительной мороси зонтами, если приходилось вылезать из машины. И тут от дороги я увидела этот дом. Я мгновенно поняла, что хотела бы жить в нем даже в леденящую стужу, даже во время затяжных зимних дождей, даже… В общем, всегда. Это был очаровательный старинный дом в стиле Бог знает какого из британских монархов, - я могу распознать только елизаветинский, и то лишь потому, что дома тогда, как правило, строили буквой «Е». Крытые галереи, соединяющие центральную двухэтажную часть с боковыми постройками, напоминали изящные колоннады и замыкали пространство перед домом наподобие внутреннего дворика, засаженного розовыми кустами. Летом здесь был рай земной, но сейчас дом дышал зимним покоем и обещал тепло и уют. Я подхватила Аллу под руку и потащила к приоткрытым кованым воротам. Она упиралась, шипя, что неприлично нарушать границы частного владения.
- Голубушка, ну придумай что-нибудь. Скажи, что мы заблудились, ищем дом на продажу. Например тот, как его, Райан Мэннор. А вдруг этот тоже продается? Алла, я его хочу! Умру, но буду здесь жить!
- Ты ненормальная, Варвара! Да видно же, что здесь кто-то живет. Райан Мэннор был совсем в другой стороне, в Сент-Айвс. Хозяева же не дураки, – отчаянно пыталась урезонить меня подруга, - Пошли-ка отсюда подобру-поздорову.
Пока она оттесняла меня от ворот, позади раздалось короткое лошадиное ржание, покашливание и явственный смешок. Мы дружно обернулись. За нами наблюдали молоденькая девушка в светло-серых брюках и наглухо застегнутой ярко-синей парке с капюшоном, из которого виднелись румяные щечки и покрасневший на ветру нос, и мужчина в джинсах и подбитой мехом потертой кожаной куртке. Он держал под уздцы великолепную верховую лошадь, почти черную, с белыми чулочками на передних ногах и белым пятном на лбу. Такие называют звездочкой. Девушка, должно быть спросила, что мы тут делаем, потому что Алла приступила к переговорам, а я, не утерпев, потянулась погладить лошадь.
Ощущение шелковистой теплой морды под ладонью было потрясающе приятным, и я с чувством чмокнула лошадиный нос. Коняшка моргнула карим глазом и отчетливо боднула меня под руку. Я громко сказала «Ой!» и непроизвольно отступила назад, налетев на мужчину. Капюшон дубленки сполз с головы, и ветер бросил всю гриву волос мне в лицо. Ничего не видя перед собой, я вцепилась в рукав его куртки, восстанавливая равновесие, а потом попыталась захватить свои рыжие патлы в один пучок на затылке и натянуть капюшон. Мужчина смотрел на это широко открытыми глазами. Глаза у него, кстати, были необычного сияющего светло-серого цвета, похожие на пробивающийся сквозь тучи солнечный свет, как на картинах старых мастеров. Но хватит о его глазах, они тут не при чем. Увидев его обалделый взгляд, я сочувственно усмехнулась: такое зрелище не для слабонервных. Ненавижу свои волосы, они портят всю мою жизнь. Сколько раз наблюдала, как у мужчин меняется выражение лица, стоит мне снять с головы шапочку, а непослушным кудрям взметнуться надо лбом. Когда волосы прикрыты, я чувствую себя женщиной с изящным и довольно привлекательным лицом, а когда открыты – рыжим чудовищем. Вот и этот отреагировал так же. Ну да черт с ним. С его-то волосами все в порядке? Роскошная черная грива слегка отросших волос живописно касалась мехового воротника куртки. Очень сексуально, - и кончим на этом. Что там узнала Алла? Я криво улыбнулась мужчине и пошла выяснять.
Дом, конечно же, не продавался. Хозяин находился в Лондоне, а его юная дочь, мисс Томасина Виктон приехала на уик-энд. Она посмотрела на мои умоляюще сложенные руки и засмеялась, жестом приглашая нас войти в ворота. Мужчина скептически хмыкнул и повел лошадь по дорожке к конюшням за домом. Мы полюбовались двориком с подрезанными на зиму розовыми кустами, рододендронами и разнообразными хвойными деревцами. Вдоль дорожек, пренебрегая дурной погодой, пробивались первые (или последние?) лиловые колокольцы крокусов. Девушка предложила показать дом, по-моему, ей просто приятно было играть роль хозяйки поместья.
Холл с цветными витражами на высоких окнах, - как изумительны они были, наверное, в солнечную погоду, - поражал великолепием. Лестница темного дерева вела на второй этаж, и мы осмотрели там несколько спален. Совершенно неожиданно одна из комнат оказалась художественной студией с мольбертами и столами, заваленными кипами эскизов и гравюр, красками и флаконами с какими-то растворами. У одного из окон стоял станок для оттисков. Картины на подрамниках были повернуты к стене, лишь одна висела в простенке напротив двери. Это был портрет девочки-подростка, очень похожей на нашего гида. Она застенчиво улыбнулась, когда мы заинтересовались картиной, и махнула рукой, приглашая скорее выйти из студии. Внизу стукнула входная дверь, и девушка приложила палец к губам. Мы с Аллой понимающе переглянулись. Наверное, это не ее студия, может быть – ее отца?
Внизу от холла расходились два коридора. Из одного можно было попасть в гостиную, библиотеку и кабинет, из другого – в бильярдную и столовую. Открыв дверь напротив нее, Томасина пригласила нас в просторную кухню, где было тепло и уютно и пахло кофе. Мужчина, что занимался лошадью, сидел за большим дубовым столом посередине и прихлебывал из чашки. Он удивленно приподнял брови, но ничего не сказал. Я оглядела старинный очаг с развешенной вокруг медной посудой, и всплеснула руками.
- Господи, как мне здесь нравится! Я хочу жить в таком доме. Неужели это неисполнимое желание? Алла! – я обернулась в ней с жалобным выражением. Мужчина с девушкой громко рассмеялись, выслушав перевод моих стенаний.
- О продаже не может быть и речи. Семья лорда Виктон живет в этом доме больше двухсот лет, - мне показалось, что мужчина сказал это пренебрежительно. Что он себе позволяет? – Но здесь недалеко продается старая ферма. Я мог бы проводить вас туда.
- О, Гейб! – обрадовалась Томасина, - Помоги им, пожалуйста!
- Нет, благодарю, - сухо ответила я, - Меня не интересуют старые фермы. Я ищу дом для души, - я поймала на себе такой же точно взгляд, каким он посмотрел у ворот на мои волосы, и разозлилась, - Пойдем, Алла. Поблагодари от меня хозяйку за любезность. Нам давно пора сматываться из этой промерзлой страны куда-нибудь на солнышко. Кофе? Нет, благодарю. Это не смягчит разочарование.
Мы вышли в холл и я в последний раз окинула все тоскующим взглядом. Черт побери! Ну почему я тоже не принадлежу к семье лорда Виктон? Вот невезуха! Гейб, накинув куртку, вышел проводить нас к дороге. Наш шофер терпеливо ждал, углубившись в детективный роман. Заметив клиенток, он выскочил из машины и открыл перед нами дверцу. Мы уселись в серебристый «ягуар» и гордо отъехали под пристальным взглядом Гейба. Так разбилась моя мечта о доме в Корнуолле.
В гостиничном номере в Пензансе, греясь у электрокамина, мы подвели итоги первой попытки обрести зимовье. Было окончательно решено, что Корнуолл нам не подходит. Даже если этот несчастный циклон обрушивается на побережье раз в пять лет, оно мне не надо. Средиземноморье – вот та Аркадия, где мы обретем счастье. Теперь я была уверена в этом. И все же…
- Знаешь, Алка, жаль, что мы не встретились с самим лордом Виктон. Если бы для того, чтобы получить этот дом, нужно было выйти за него замуж, - клянусь, вышла бы, - импульсивно прижала я руку к сердцу.
- Но ведь он наверняка женат. Эта Томасина взялась явно не из капусты. Кроме того, ты его не видела, - рассудительно добавила Алла, - Может, он урод. Или древний старик. Вот за кого я вышла бы замуж, так за этого сногсшибательного Гейба.
- Ага! И тогда уж точно не видать тебе дома, как своих ушей. Он же конюх. А может – шофер. Короче – не лорд. А ты что, разглядывала его? «Сногсшибательный» – подумать только! Что-то быстро ты забыла Мориса, крошка моя!
- Ах, это совсем другое. Морис – продукт цивилизации, а Гейб – стопроцентный мачо. И эти черные волосы, - можно подумать, что он испанец. Скорее всего, в нем есть кельтская кровь: или корнуоллская, или валлийская.
- Ладно, пусть он и остается на берегах своего Кельтского моря, а нам нужно подумать, куда дальше кинуть свои бренные кости. Что-то тянет на средиземные острова. Начнем с Мальорки, а потом Мальта, Корфу и Кипр. Как тебе?
- Как скажешь, - послушно согласилась подруга, - Тогда завтра возвращаемся в Лондон, хотя стоит узнать, может, есть рейсы в Барселону из Эксетера. Там тоже есть аэропорт.
- Я придумала лучше! Поплывем из Плимута на круизном теплоходе. Представляешь, медленно вплывем из зимы в весну. Увидим мыс Трафальгар и Гибралтар, а еще хочу посмотреть марокканский Танжер. И Малагу, и Барселону, а потом уже можно и на Мальорку.
- Слушаю и повинуюсь, - шутливо поклонилась Алла, - Завтра с утра выясню, какие есть маршруты. А пока помечтай!