Кирпичный дом построили неправильно и зимой он взял и замерз. Ладно бы еще белый мягкий снег лежал на его крыше и балконных перилах…а то весь снег выдуло ветром и ему стало скучно сидеть на сваях и мерзнуть. Он встал и пошел поразмяться. Все люди, что жили в нем и сидя в своих креслах и на своих диванах смотрели вечерние новости или кино про бандитов и милиционеров, ощутили неудобство. А когда дом выдернул сваи из земли и зашагал по пустырю к дому из другого микрорайона напротив, телевизоры съехали с подставок и полок, из буфетов повалились чашки, из сервантов повысыпалась посуда, и все жильцы, и мужики и женщины, поперепугались не на шутку и повставали в дверных проемах. Дети во дворе перестали играть и в восторге уставились на живой дом. Воздух не глотался! И не хотелось дышать и приделывать сушеную морковину недолепленному серому снеговику.
А кирпичный дом поздоровался с шлакоблочным соседом, восседающем в своем сыром котловане, как он сам пятнадцать минут назад, и позвал его купаться в Енисее. Люди слышали их болтовню и пока дома сидели и обсуждали планы на ближайшие два с половиной часа, люди поймали момент и выбежали из своих квартир, выключили все электроприборы и с пледами и сумками своих ценностей грустно стояли рядом с домами и печалились. Какие неустойчивые и ненадежные дома им достались!
Снега все не было. Дома и в ус не дули. Они уселись на самом краю крутого берега Енисея свесив антенны и сваи, разговорились и, время от времени, по очереди вставали и кувыркались, рассказывая друг другу сюжеты, услышанные стенами от жильцов, водили палочкой по земле и соревновались в знании существительных на букву «К». Корова, кассета, каскад, карканье, каска, корочка, клоп, книжка, косточка, крыша, кот, кошка, краска, красота, куст, клен, класс, кедр, клей, каркаде, кожура, курево, клочок, килька, керосинка, корсет, колено, крен, каюк, карта, корж, курица, карнавал, корица, касторка, коляска, король, королева, кролик.
Люди с пледами, накинутыми на плечи, все попродрогли и соскучились. Им больше не показывали кино про бандитов и милиционеров и вечерних новостей. Телевизоры сломались, телефонные провода оборвались и компьютеры попадали и испортились. Ну вот что им всем было делать? Они глупой кучкой смотрели как дома раскуривают найденную в чьей-то квартире трубку. Жильцам все было удивительно. Но прошло уже три часа, и четыре, и пять, и в конце концов люди перестали удивляться и им ничего другого не пришло в голову как поперезнакомиться между собой, подружиться и развести костры.
Домам захотелось увидеть лес и они, откалывая куски замерзшей земли, встали с обрыва, покидали камешки в реку и пошли на столбы. Они шагали и ощущали тяжесть всего, что понаставили дома для уюта люди. В лесу они жгли костер из сухих листьев, запускали в форточки белок и синиц, вели беседы о снеге и вениках, кирпичах и трещинах, комарах и кошках. Кирпичный дом вдруг заерзал. Он зачесался так, что разорвал линолеум в комнатах. Второй зазудел на второй день. Никто не включал чудо-печек, и обогревателей, никто не протирал пыль на подоконниках, не освежал воздух и не мыл полы.
Кирпичный дом отпускал замечания по поводу дворника, счищающего кряхтя утром снег с тротуаров и его собаку. Тут у него опять зачесался чердак. Он не дорассказал про дворника и его собаку, обратился к внимательному шлакоблочному, чтобы тот встал и потерся об его чердак своими балконами. Балконы зашуршали, загрохотали и попадали. Зуд не перестал мучить старый чердак. Он был невыносимый! Тогда дома расстроились и пошли по домам. Громыхая они поплелись к своим котлованам и взгромоздили свои сваи в лунки, и шторки закрыли их окна и потихоньку перестали колыхаться.
Люди в пледах еще целый час поглядывали на свои дома. Им было уже непривычно видеть дома на своих привычных местах. Казалось, гораздо естественнее домам было сидеть, свесив сваи в Енисей и болтать о дворниках…убедившись, что в ближайшие минуты дома не встанут и не пойдут гулять, они потихоньку, и даже как-то неохотно (потому что не хотелось тушить костры и заканчивать бесконечные разговоры, потому что каждый нашел себе соседа по душе) вошли в свои подъезды и расчищая мусор, вывалившийся на лестничные площадки и пролеты, поднялись пешком к своим квартирам. Отомкнули, а кто-то просто толкнул ногой двери, зажгли свечки или керосинки, чудом отыскавшиеся в бардаке, - дома вырвали все электропровода . Люди аккуратно, вчетверо, сложили, а некоторые просто в пороге скинули свои, практичных расцветок, пледы и принялись наводить порядок перед сном в своих глубоко дышащих комнатах.
На следующий день пришли рабочие и соединили повода и трубы с муниципальными электро- и тепловыми системами. Дома восседали в котлованах и наблюдали как щепетильно суетились люди, чтобы они снова стали уютными. Они глядели друг на друга поверх пустыря и как только в их окнах опять замигал свет, повалил снег. Больше не надо было чесаться друг о друга и мерзнуть.
А жильцы устроили во дворах барбекю. Художники нарисовали портрет домов, вышагивающих к Енисею, поэты воспели это событие в своих поэмах, повара и кулинары состряпали пироги в виде домов. Они ели и пили. Они еще не знали, что дома договорились пойти в кино на следующей неделе в среду.