Я созидаю свой мир…
Зеленая жидкость ласкает мои уши, я слышу голоса темных животных. Я улыбаюсь… Изумруд заполняет глаза, они начинают светиться изнутри, как у кошек. Мне так тепло и приятно, свет мерно покачивается над моей головой. Я представляю, что лежу на диком заброшенном лесном пляже в прибрежной воде, вокруг меня танцуют нимфы, а русалки ласкают в воде мои ноги. И дым расстилается по воде одеялом. Дым идет из моих уст. Я творю…
Я созидаю свой мир, в котором нет сил, преграждающих мне дорогу, в нем нет собак, которые кусают икры ног, нападая со спины, нет плеяд ядовитых растений, пробирающихся под кожу липкими противными змеями, прячущимися в своей тени. Изумрудная река вытекает из меня, я не знаю, куда она впадает, хотя впрочем отчетливо это чувствую. Она впадает в каждого из вас. Я купаюсь в других людях. Я прекрасно вижу их мысли. Они так глупы и наивны кажутся мне, сейчас. Свинец капает на глаза. Они закрываются, но я продолжаю смотреть, продолжаю творить. Я не тварю созданий, которым угодны ненависть и горечь. Я рисую только зеленых людей. Они добры и пречисты. Они рождаются так быстро, что я только и успеваю нарисовать им лица. Моя рука устает, тогда я начинаю рисовать сердцем. Я творю…
Я творю и чувствую, как зерно опия все сильнее возносит меня вверх, мне не нужны крылья, меня возносит вверх дым, проникающий сквозь мои губы наружу. Мои фантазии… Они так высоки и невидимы, сквозь туман я еле слышу себя. Вокруг струи дыма. Я понимаю, что это хорошо. Мне хорошо. Я пускаю струи дыма, как дракон.
Здесь нет гордыни, здесь все равны. Закат всегда расцветает багрянцем, а наутро глаза плавятся перед сказочным рассветом. Потом глаза вырастают снова, но я говорил уже, что они не нужны. Здесь вы обретаете вторую кожу, она окутывает вас коконом, и зеленые существа начинают свое новое заоблачное существование. Переродившийся в вас самих мир дает вам право на неслышное слово в ласковом тумане. Это не мечты, это реальность. Она заменяет вам реальность, в которой смысл сводится к убийству, ненависти и насилию, реальность, в которой любовь и страх постоянно встречаются кипящими бурями, брызги от которых летят в тела других и причиняют боль.
Это антиматерия, которая порождает обратные образы, извращает извращенное, но вместо страшных уродов и страшных чувств рождаются прекрасные… Растения, они цветут и благоухают. Они заполняют запахом ваши носы, заполняют ароматом уши, глаза, поры кожи, ваши, но только не мои. Мой ум остается чистым, он непричастен к вашим переживаниям, потому что я дышу только опиумом, а он дышит мной. Я прекрасно вижу все, я вижу все сквозь туман, слегка отливающий легким ароматом абсента. Пусть зеленая жидкость будет вам кровью, а опиум станет душой, я наполню вас частичкой себя, вы обретете вечный покой… Покой и гармонию. Моя улыбка расплывается еще шире. Последние мысли качаются над моей головой, как свет… Все завоевано, все сожжено, везде мрак и тьма, мертвое поколение, обрастающее грязью, грязь вонючих душ и тел… Мысли уходят. Я остаюсь здесь. Только здесь я по-настоящему могу почувствовать себя. Себя всего. Живого. Живого и одновременно мертвого, не зная, как выразить это противоречие.
Дым медленно ползет сквозь мои зубы, словно язык размылся и выползает изо рта, волосы начинают расти, окутывают моих детей – зеленые тела. Так я плотнее ощущаю связь с ними. Я над ними, а они подо мной. Я парю сверху и волосы мои развеваются, я лечу, как орел, дарующий свободу. Я так счастлив, что дарую свободу всем.
За пределами атмосферы я понимаю, что дым не вечен, и это меня огорчает. Улыбка теперь не так широко растягивает мой рот. Выйдя за границы галактики, я осознаю, что такое смерть, вечность и порог, через который не дано переступить никому. Мои дети начинают умирать. Они отрываются от моих волос и падают в бездну, улетают вниз, пропадают в темноте. Все новые и новые жертвы. Новые жертвы во имя новых рождений? Расслабление…
Гордость. Теперь она так близка. Я понимаю, что она была все время рядом. Скрытая угроза страшит мой дух, дым начинает рассеиваться. Мне становится страшно, что я увижу за ним, мне становится страшно, так, что я уже не могу управлять своей волей, и тела моих детей… Они просто гаснут, как лампочки на рождественской елке. Я слышу их плач, но уже не вижу их. Это самый горький яд. Смогу ли я найти противоядие?
Теперь я вылетел за пределы вселенной, я несусь со скоростью света, но такое чувство, что нахожусь на месте. Вертикаль слилась с горизонталью, и сразу же они выстроились перпендикулярно друг к другу. Дым рассеивается, глаза больше не светятся зеленым, они рдеют красным. Вокруг меня серый кафель… прозрачная занавеска… вверху помещения клубки дыма опиума, смешавшегося с паром горячей воды, а внизу я. Я под дымом, он сейчас надо мной, он мой орел, наполненный опиумом. И он вершит мою жизнь.
Я знаю, что свет надо мной – от грязной запотевшей лампочки, а местонахождение – одна из точек отрезка, и еще я знаю, какой вердикт мне уготован орлом, поэтому понимающе закрываю глаза и погружаюсь под воду…
Я покидаю свой мир.