Цирк! Приехал цирк! – эхом прокатилось по селу. Это мальчишки принесли радостную весть. Для кого – радостную, для нас с сестричкой - не очень. Тебе, доченька, даже трудно представить, что я в свои семь лет и сестра в возрасте одиннадцати лет – еще не имели ни какого понятия о цирке. Тебе кажется, что все это было всегда, иначе и не бывает. Сколько ты помнишь себя, ты вспоминаешь и цирк. В Москве, на Цветном бульваре, на льду – в Лужниках, где ты была в восторге от того, как медведи, на коньках играли в хоккей, не говоря уже о всех гастролях. В настоящее время детей ни чем не удивишь. Если мы с тобой по выходным ходили на мультфильмы в кинотеатр, то сейчас уже, в основном, мультфильмы дети смотрят, не выходя из дома, так же, как и другие фильмы - по телевизору, как само собой разумеющееся. Доступен для детей и цирк, и зоопарк. Вероятно, поэтому, мало кто из детей испытывает такое страстное желание. Сейчас достаточно как хлеба, так и зрелищ. Но, к великому сожалению, так же не у всех. А в те времена мы не знали не только телевизоров, но даже радио не было. И вот сейчас вдруг приехал.- цирк!
Ожидание нового открытия, какого –то волшебства. Мы не разу еще не были в цирке, и не могли себе представить, что это такое.
Разумеется, если мы не пойдем, подруги потом будут обо всем с восторгом подробно рассказывать нам, но, как говорится, лучше бы самим хотя бы одним глазком "увидеть, чем сто раз услышать". Второй вариант нас ни в коем разе не устраивал. Но Мама далеко, в поле, и не известно - на какой пашне она работает сегодня. Такая ситуация была не только у нас: в самый разгар страды деревенской (т. е. уборки урожая) все взрослые, способные работать, а так же и старшие подростки, находились в поле, иногда за десятки километров от дома. Да и какая разница для нас: денег, которые нам государство платит за Папу, едва хватало на соль и на мыло, здесь уж не до зрелищ, тем более, не до цирка.
Во дворе залаял нехотя Шарик. Это к сестре прибежала подруга - Верка Гужавина. Она рассказала нам о том, что в сельсовете приняли решение: вместо денег оплатить входные билеты – трудоднями. "Трудо – день", в переводе на русский язык, являлся эквивалентом оплаты одного трудового дня колхозника.
Нас, школьников, тоже довольно часто выводили на прополку пшеницы, иногда мы дергали коноплю, но нам за эту работу, к сожалению, даже трудодней не начисляли, хотя мы возвращались с руками, в кровь изодранными осотом. Это считалось субботниками.
Один билет в цирк для детей оценили в пять трудодней. Ты можешь себе представить: за то, что я увижу в течение двух часов в цирке, Мама должна будет работать пять дней, а за нас двоих с сестрой – десять. Целых десять дней работать за-зря! Но соблазн был так велик, что мы не устояли. Сестричка под диктовку подружки (уже был известен порядок оформления ) сочинила от лица нашей Мамы заявление в правление колхоза о том, что она не возражает против посещения цирка ее детьми, и дает согласие на удержание десяти трудодней из ее заработка. Поставила вместо мамы - роспись. Мы сомневались в том, что эта справка нам поможет попасть в этот загадочный цирк, но нам, как и другим детям, которые принесли такие же "самодельные" справки в правление колхоза, поверили и дали входные билеты.
С замиранием сердца мы ожидали начала действия.
Но, если честно признаться, цирк нас очень разочаровал. Циркач (скорее всего это был какой-то шарлатан), из-за бортов сюртука и из карманов вытаскивал на сцену какие – то цветные тряпки, ленты. Ленты, конечно, нас завораживали (вот бы такие себе в косички!). Они потом нам долго снились по ночам (лент у нас не было: мы заплетали в косы вместо "ленты" полоски какой-либо ткани, или марли, делали из них бантики.) А здесь - настоящие ленты! Да какие красивые!
Циркач, вернее фокусник, показывал какие –то фокусы, делал какие-то манипуляции с предметами, которые на нас особого впечатления не произвели! Мы вышли из зала совсем разочарованные. Цирк – так себе: думают, что зрители в деревне не поймут. Стоило ли из-за этого терять десять маминых трудодней.
Как сказать Маме, что мы без ее ведома сходили в цирк, распорядились ее трудовыми днями? Она у нас бывает иногда довольно строгою. Каждый раз, когда Мама возвращалась с работы поздно ночью, усталая, мы хотели ей рассказать, но не хватало решительности. Ей и без того было не легко, нам не хотелось ее огорчать. Но знали, что рано или поздно, Мама все равно узнает об этом, и тогда разразится гром.
Вот и уборочная близится к завершению. На улице осенняя слякоть: уже неделю моросит дождь. Полевые работы приостановлены. Вечер. Мама в клубе, на колхозном собрании. Наверное, там ей все скажут…
Мы с сестрой дома, усердно занимаемся домашней работой.
Я пытаюсь хорошо промыть не крашенный деревянный пол в нашем домике. Посыпаю песком и начинаю протирать "голиком". Это бывший веник, на котором уже нет листьев, одни прутики. Надо прикладывать большие усилия, чтобы продраить деревянные доски на полу "добела". Для меня – это не так просто. Силенок еще маловато. Но хочется, чтобы чистые полы в доме обрадовали Маму.
Мама пришла расстроенная. Мы с сестрой подумали, что это из-за нашего самоуправства, из-за десяти трудодней, на которые мы сходили в цирк.
Сестра хотела рассказать Маме об этом, но никак не могла набраться смелости. Мама сама вдруг, как-то между прочим, спросила: "Что это за заявление вы там сочинили? В сельсовете? Я что-то не помню, чтобы я такое заявление отдавала. Да и почерк вроде бы не похож на мой.?" Мы с сестричкой виновато начали рассказывать про цирк, что нам очень хотелось его увидеть. Короче говоря, начали как – бы оправдываться, чувствуя свою вину перед ней.
-"Правильно сделали, что сходили!" – совсем неожиданно для нас, промолвила Мама. Эти трудодни наши – опять оказались пустые. Они ничего не стоят. Одни только «галочки». У нас стало сразу легче на душе. Но, оказалось, это не надолго…
- Все зерно, которое еще осталось в поле, будем сдавать на заготовки, в Заготзерно. А на наши трудодни нам опять ничего не дадут. Собственно, и давать-то нечего. Весь оставшийся хлеб, в том числе и тот, который колхозники должны были получить на трудодни, сгорает на току. От сырости сгорает.
И она рассказала, что они каждый день "перелопачивают" зерно из одной кучи в другую, чтобы оно не горело (когда мокрое зерно лежит в большом объеме, оно начинает нагреваться до высокой температуры, и в конечном итоге сгорает, остается одна пыль).
Не хватает транспорта его вывезти, да и элеваторы не справляются. В результате опять колхозники остаются без хлеба.
-Лучше бы раздали колхозникам: каждый бы на своей печке пересушил и сберег; если бы ему оставили какую-то часть за его трудодни, от спасенного им же зерна, было бы чем ребятишек покормить, и все равно бы государство выиграло. А так, тает хлебушек, горит на наших глазах. И попробуй, хотя бы в фартуке домой на кашу горсть зерна принести. Без суда и следствия сразу самое малое – два года схватишь.
И такая грусть была в ее карих, всегда лучистых глазах. Потом они вдруг заполнились слезами. Против желания, слезы катились по ее щекам.
- Нет! Только не это! Я не хотела видеть ее слез. Как бы не было нам тяжело, мы всегда привыкли видеть свою Маму жизнерадостной, веселой. Когда я не хотела выходить из –за стола, поскольку не наелась, Мама говорила: " Посмотри на сестричку, она тоже мало ела, но не плачет.". ( Сейчас я об этом невольно вспоминаю, когда вижу, как пытаются мамы насильно заставить ребенка есть. В наше время такая проблема не возникала. Ощущение голода не покидало нас даже на выходе из-за стола. Может быть, поэтому я до настоящего времени очень бережно, я бы сказала, с благоговением, отношусь к хлебу.)
Раньше Мама всегда умела нас заверить, что скоро все будет хорошо. Мы уже смотрели фильм " Кубанские казаки" и радовались, что они хорошо и весело живут. Значит, у нас в колхозе что-то не так, и скоро все изменится. Появится новый председатель, и все будет хорошо. Мы верили ей, чувствовали себя защищенными, не смотря на то, что Папа до сих пор не возвратился. Мы все еще надеялись, что однажды он появится. Я мечтала об этом: представляла себе, как он возьмет меня на руки и подбросит высоко- высоко, даже еще повыше, чем подбрасывает мою подругу Любу ее отец, дядя Ваня Теплых. Так, что она даже кричит от страха. А я люблю высоту, и не буду бояться, если мой папа подбросит меня под самый потолок. Я от радости и счастья буду громко смеяться. А потом прижмусь к его небритой щеке и крепко- крепко обниму его за шею, чтобы он всегда оставался с нами. Мама говорит, что у меня глаза, как у Папы, карие с янтарным оттенком. Когда он придет, я его сразу же узнаю, потому что он похож на меня, как две капельки воды. Только нос у него прямой, а у меня чуточку – мамин. Он всегда был веселый, даже когда приходил с работы очень усталый. Шагнет через порог и уже смеется, счастливый от того, что вернулся к нам. Наша Мама всегда молила Бога, чтобы он вернулся с работы здоровым. С рудника, на котором он работал до войны, тоже не всегда возвращались. Мы тогда жили в городе Артемовске, и нам всегда хватало хлеба. Мама мастерила сестричкам красивые платьица, и Папа по праздникам любил с нами гулять.
- Мои девочки, самые красивые! – говорил он. Мне было тогда всего два месяца Я иногда тоже гуляла с ними - в своей коляске. Но меня брали не всегда, потому что я была очень «горластая», как говорила Мама.
А сейчас Мама плачет. Мы увидели, вернее, всем своим существом почувствовали ее слабость, ее беззащитность, и нам стало совсем плохо. И мы с сестричкой тоже начали реветь.
Мама поняла, что она допустила большую оплошность. Когда дети видят растерянность родителей, они теряются сами. А для нас Мама была воплощением защиты. Она быстро взяла себя в руки, улыбнулась и сказала: " Все у нас будет хорошо, мои родные! Потерпите еще немного. Я что-нибудь придумаю!"
Но на этот раз мы уже ей не очень поверили. И в наших детских сердцах поселился страх, который очень долго не уходил, даже когда мы стали взрослыми.
Возможно, поэтому я не люблю цирк.
Прости меня, Мама, за то, что я вспомнила все это…
В тех условиях ты сделала все возможное, и не возможное, чтобы мы оставались детьми. Не смотря на то, что всегда была на работе, и дома появлялась не часто, ты, как наше ясное, теплое Солнышко, озаряла все вокруг. Мы во все времена, даже на расстоянии, ощущали твое тепло, твою заботу и твою защиту.
Свое слово ты сдержала, как только у тебя появилась такая возможность. Ты бы сделала это раньше, если бы в 1941 г., когда ты, молодая женщина, одна - с четырьмя детьми вынуждена была приехать из города Артемовска к родителям, если бы у тебя тогда не изъяли в колхозе паспорт, и ты свыше пятнадцати лет не оказалась в неволе… Рожденная свободной, ты возвратила свободу и нам. Ты увезла нас под защиту Севера, который стал нашей второй родиной, и дал нам путевку в жизнь…
За то, что письма не всегда писала,
И о любви своей не все сказала,
За то, что я всегда была упряма,
Прости меня за все, родная Мама.
За светлую радость в нашей судьбе,
Большое, земное спасибо тебе,
Самая родная и добрая самая,
Милая, нежная – Мама!
На перекрестках любых дорог,
Во все времена и во веки веков,
Дорогая, любимая Мама,
Пусть всегда хранит тебя, Бог!