Элиза с мужем Яковым Погореловым и сыном Робертом
МОЙ ПЕРЕЕЗД В АЛАТЫРЬ.
Из Казани привезли выписку из протокола заседания ЦК с постановлением считать увольнение Зельман Э.К. неправильным, восстановить меня на работе и оплатить вынужденный прогул в размере месячного оклада. Мне это всё было очень приятно.
Все это время я продолжала переписываться с Яшей Погореловым. Он тоже переживал за моих родных и не сомневался в их невиновности.
Когда у нас дома в основном все наладилось, Яша написал мне: 'У тебя дома все идет нормально. Теперь твои родители и семья Эволда смогут обойтись без тебя. Прошу дальше не откладывать, поговори с родителями и приезжай в Алатырь. Выходи за меня замуж'. Папа сказал: 'Поступай, как решишь сама. Я его знаю мало времени, но он самостоятельный, не пьяница и приветлив с людьми'. Мама тоже была не против, только сожалела, что не смогла со мной съездить посмотреть Москву по бесплатному папиному билету. Мы решили оформить билет в Москву на середину сентября. А до этого я уволюсь и перееду жить к Яше в Алатырь.
1 сентября главбух поставил на моем заявлении об увольнении резолюцию 'Отпустить не могу'. Но я взяла выписку из приказа о том, что была принята только на три месяца, и это помогло мне уволиться.
Мне выдали справку, что я работала бухгалтером пять лет. В завкоме случайно встретила Виктора Фирсова. Мы тепло поговорили, попрощались. Это было и прощание с молодостью.
Ни с кем больше прощаться не хотелось. Хотелось побыть дома с папой и мамой. У нас дома было спокойно и уютно. Всегда доброжелательная атмосфера. Я никогда не слышала, чтобы кто-то повысил голос, или попрекал кого-то.
Папа на прощание сделал мне приспособления для вязки рыбацких сетей и показал мне как их вязать. (Через много лет мама показала мне как надо вязать рыбацкие сети - Р.)
Взяла немного вещей, приехала в Казань и оттуда поехала в Алатырь. Смотрела на знакомые места, проехали Васильево, Зеленый дол.
Рано утром поезд остановился в Алатыре. Яша меня встретил и мы ясным ранним утром пошли в его дом. Идти было недалеко, минут десять.
Наша улица находилась в нижней части города, за железнодорожной насыпью. За ней начинались заливные луга, идущие до реки Алатырь.
Эта речка не широкая, но глубокая и быстрая, с высокими берегами. Она впадает в приток Волги Суру, протекающую в другом конце города Алатырь.
Улица широкая, метров 20, без центральной проезжей части, хотя при желании можно проехать по проезжим дорогам около домов.
Зеленая короткая трава, за палисадниками вишни. Дома деревянные из бревен, с высокими заборами.
МОЙ НОВЫЙ ДОМ.
Номер нашего дома был 258, хотя на улице всего было домов 20. (Счет начинался в городе за железнодорожной дорогой).
Дом добротный, с банькой по черному, с погребом, сараем, пустующей конюшней, небольшим садом с вишнями.
На улицу выходили два окна, во двор одно. Спальня, большая комната, кухня, большая печь, на которой могли спать сразу четверо. Там даже зимой было очень жарко спать, я не пробовала.
В сенях большой летней пристройке лежанка и кладовка. В комнатах кровать, зеркало, комод, два сундука, стол и несколько табуреток, часы ходики с гирей. Ночью, чтобы узнать время, но не зажигать свет я вставала и на ощупь узнавала по стрелкам этих часов пора мне вставать и готовить завтрак или еще рано.
Была ещё гладильная доска и паровой утюг без пара с углями, изогнутой трубой для дыма, дверкой и отверстиями для воздуха. Если помахать утюгом, то горячие угли раскаляются и можно гладить.
МОЯ НОВАЯ РОДНЯ.
Когда мы пришли домой, то там все было чисто и прибрано. Яша жил один, но иногда из Ядрино (20 км. от Алатыря) приезжала его старшая сестра Домна (мы её зовём Диной), убирала, стирала бельё, а готовил Яша сам.
У Дины ( моей тети - Р.) дочери Вера и Тамара и сын Геннадий, муж Кручинин, работает на железной дороге.
Другая сестра Настя замужем за другом Яши Гусевым Сашей. Об этом мне рассказывал Яша дома.
На стене над комодом я увидела фотографию - женщина в большой печали сидит около молодого парня в гробу. 'Это мой брат Николай, он моложе меня на четыре года, тогда ему было 17 лет, а это моя мама, - ответил на мой вопрос Яша, - Когда это случилось, меня дома не было, я жил в Уфе'. И Яша рассказал, как всё это произошло. Василий, отец Якова, напившись, как часто бывало, накинулся с бранью и побоями на жену. Младший сын Николай, как всегда встал на защиту матери и был смертельно ранен.
После смерти Николая семья распалась, мама настояла на разделении.
Она больше не могла видеть мужа. Ему дали деньги, Дина взяла корову, Настя деньги, швейную машину и другие вещи. Яше остался дом. С условием, что его сестры в любой момент могут приехать и жить в этом доме, а отец чтобы здесь не показывался.
'Отец может сюда придти без меня и просить, чтобы ты его взяла, - говорил мне Яша, - но я тебя очень прошу, не бери его. Он хитрый, двуличный и подлый'.
ПОЕЗДКА В МОСКВУ.
Через несколько дней я поехала в Васильево. Оттуда вместе с мамой поехали в Казань, там оформили билеты для поездки в Москву. В Москве походили по магазинам, кое что купили, съездили на Красную площадь. Много катались в метро. Маме очень понравилось, что там на каждой станции есть схема станций и путей метро. Купили гостинцы и поехали в Васильево. Побыла немного с родителями и вернулась в Алатырь.
Яша был рад моему возвращению, сказал, что уже сомневался, что я вернусь в Алатырь.
ВАСИЛИЙ ПОГОРЕЛОВ.
К нам пришли в гости два знакомых Яши: Гриша и Сачков Виктор. Выпив, Сачков расхвастался своей работой ( он был бухгалтером наладочного цеха гармонной фабрики). Ему был нужен учетчик и он пообещал устроить меня на работу.
Приезжала Дина. Она мне понравилась. Уезжая, она сказала: 'Яня, живите вдвоем, никого не берите'.
Как - то в октябре, когда Яша был на работе, в наш дом вошел мужчина лет 60, плотный, среднего роста, седоватый, с деревянной ногой.
Поздоровался и попросил разрешения сесть. ' Да, пожалуйста садитесь, - разрешила я и спросила, кто он такой будет'.
'Я отец твоего мужа, Яньки Погорелова. Я - Василий Алексеевич. Услышал, что вы с ним женитесь, и пришел тебя просить. Я уже старый, надоело одному мотаться, хочу в семью. Деньги у меня есть, получаю пенсию и подрабатываю. Буду покупать продукты, тебе все равно готовить на двоих или троих. Спать я буду на печке, там меня не будет не видно и не слышно. Поговори с Янькой, он тебя послушает. На днях зайду'.
Яша, услышав о приходе отца, помрачнел и сказал: 'Принимать его нельзя, будут неприятности'. 'А может он изменился? - предположила я, - может быть попробовать?'
Василий Алексеевич стал жить с нами.
ПОСТУПЛЕНИЕ НА РАБОТУ.
В эти дни я устроилась работать на Алатырскую гарммонную фабрику.
Со времен Первой мировой войны на большом пустыре стояли корпуса недостроенных казарм. Сейчас в них наладили производство гармоний, говорили, что вскоре будут выпускать и баяны.
Главному бухгалтеру фабрики Пугачеву мои документы понравились, он предложил мне написать заявление с просьбой о принятии на работу и спросил, когда я могу приступить к работе.
'Чем раньше, тем лучше!' - ответила я. 'Ну, тогда идите оформляйтесь в отдел кадров, а завтра утром приходите на работу'. Я пришла домой веселая, Яша тоже был очень доволен тем, что мне работа по душе и недалеко от дома.
Через несколько дней, когда я уже работала бухгалтером за одним из столов, в главную бухгалтерию зашел Сачков и спрашивает у кого-то, есть ли главный бухгалтер. В этот момент мы увидели друг друга, и он так растерялся, что сказав: 'Элиза, ты здесь работаешь?', ушел, не зайдя к главному.
Как я поняла, он приходил просить принять меня на работу учетчиком в свой цех.
1939 Г. КАПУСТА.
Весной работникам бухгалтерии и управления недалеко от нашей улицы выделили участки для посадки капусты. Земля была вспахана и подготовлена для посадки рассады.
В одно из воскресений все изъявившие желание, в том числе и я с Яшей отправились сажать рассаду. В течении лета я и Яша приходили поливать и полоть. Это занятие было нетрудным, больше похожим на легкую физкультуру и отдых на воздухе. Урожай был хороший.
Я расспросила соседку Нюру Шалунову как солить капусту, вспомнила как солила мама и засолила по всем деревенским правилам большую кадушку. Через несколько дней на капусте сверху появляется белый налет, а внутри нашинкованной капусты появляется газ, который надо удалить. Дальше идет нормальный процесс заквашивания.
В один из дней, когда мы поужинали, Яша был в комнате, а я на кухне, дед Погорелов во дворе закричал вперемежку с матом. 'А:такая: рассякая!, Сколько добра изгадила, на всю зиму хватило бы, учить таких надо. Вот Нюрка подтвердит!' Ушел и вернулся с Нюрой.
Повел её в сарай, там стал кричать, Нюра что-то негромко ему отвечала, дед замолчал. Нюра ушла домой, а дед вернулся домой и молча полез на печку. Яков спрашивает: 'Что за шум ты устроил?' Дед молчит.
Яков продолжает уже грозно: 'Я тебя спрашиваю, отвечай!' Дед отвечает: 'Ничего, Нюрка сказала, что все нормально'. Яков: 'Ну, смотри, чтобы это было в первый и последний раз! Понял?' - 'Понял' - ответил дед.
ОЧЕРЕДНОЙ И ДЕКРЕТНЫЙ ОТПУСКА.
Нам с Яшей дали очередной отпуск и мы съездили в Васильево в гости, посмотрели маленькую Этночку.
Эля и Этна были обе белолицые, как папа Эволд и черноволосые как мама Тося.
(От Эволда приходили письма с обратными адресами: Коми АССР. Княж. Погост., Карело-Финская ССР, Беломорский р-он, Нюхга, Архангельская область, Малошуйска, Онежский р-он, Архангельской области, п/я 500,Ухта, Коми АССР).
Съездили в Ядрино в гости к Кручининым (семье старшей сестры).
В октябре я попросилась в декретный отпуск, главбух очень удивился (по мне не было заметно мое положение), но дал на него разрешение. В ноябре была хорошая погода. Я занималась домашними делами, ходили с Яшей на прогулку по городу, к знакомым, без выпивок.
5 ДЕКАБРЯ. ПРАЗДНОВАНИЕ ДНЯ КОНСТИТУЦИИ.
В небольшом клубе было торжественное заседание, потом в зале отодвинули сиденья и начались танцы.
Мы с Яшей сидим и смотрим. Знакомый Яши Колесов спрашивает : 'Что не танцуешь?' - 'Не хочется', - отвечает Яша. - ' Тогда разреши пригласить твою жену на вальс!' Яша отвечает : 'Если она не против, то пожалуйста'.
Танцевал Колесов хорошо и я танцевала с удовольствием. Колесов а этих местах был почти как Фирсов в нашем Васильево. Веселый заводила комсомолец.
Потом пригласил на второй танец, затем на третий. После третьего танца Яша спрашивает у меня:' 'Как себя чувствуешь?' - ' Хорошо, - отвечаю, - твой знакомый хороший танцор'. Яша говорит :'Он и человек хороший, поэтому я не против твоих танцев, но может быть тебе нельзя много танцевать?' - 'Это почему же?' - удивился Колесов.
Я говорю: 'У нас будет ребенок, причем, очень скоро. 'Я рад за вас, это замечательно, но хочется ещё один вальс станцевать, Яша, разреши!' -
'Танцуйте, только осторожно' и мы станцевали ещё один танец.
РОЖДЕНИЕ СЫНА.
6 декабря прошло спокойно, а 7 под утро начались схватки, и Яша отвел меня в больницу. После работы пришел узнать, ничего нового. Утром 8 декабря пришел - ничего. К вечеру у меня родился сын, крепкий мальчик, весом 3,9 кг. У меня осложнений не было.
Как только родился - сразу закричал: 'Га!' - Акушерка засмеялась: 'Ишь, голосистый, заявляет о себе!'
Я попросила показать мне ребенка, внимательно рассмотрела его лицо и, каждый раз, когда мне приносили его кормить, я смотрела и убеждалась, это именно он, не подменили. Сейчас это необычно, но в те времена в той больнице произошел неприятный случай и о нем все рассказывали.
ИСТОРИЯ С ФИНКОЙ И ЭСТОНКОЙ.
В этой больнице светлая финка и темноволосая армянка родили сыновей в один день. Выписались из больницы с сыновьями домой.
Когда дети стали подрастать, в семье армян начались скандалы - у сына были светлые волосы и голубые глаза.
Муж устраивал скандалы жене, пытался выяснить у соседей подробности измены своей жены. Один раз они с женой и сыном шли по улице и армянка увидела женщину, с которой они вместе рожали. Около неё играл мальчик. Женщины разговорились, а муж смотрит на мальчика, а тот смуглый, с черными кудрями. Армянин обращается к женщине: 'Ваш муж дома?' - 'Да'. - 'Зайдемте к вам'. Все вместе зашли в дом. Их встретил высокий светловолосый мужчина. Армянин спрашивает у него: 'Ты знаешь эту женщину' и показывает на свою жену - 'Нет, первый раз вижу'.
'А ты - продолжает спрашивать армянин , теперь у своей жены, - 'знаешь этого мужчину?' - Нет' - 'Тогда я знаю в чем дело: наших детей перепутали в больнице! Этот белый ваш, мы оставляем его вам, а этого армянина возьмем, он наш'. Финны не хотят отдавать мальчика, привыкли к нему, считают родным сыном. Армянин рассердился: 'Тогда берите и этого, он не наш!' 'Конечно возьмем, пусть растут два брата, веселее будет'.
ПЕРВЫЕ ДНИ.
Поэтому Яша предупреждал, чтобы я была внимательна. На третий день нас выписали, Яша нас встретил.
Дома была уже новенькая кровать-качалка, которую Яша заказал у столяра, принес и поставил в большой комнате у подтопка, на лучшем месте - светло, тепло, нет сквозняка.
Мы уложили малыша в кроватку. Яша смотрел на него и ласково разговаривал с ним, потом спрашивает у деда ( тот сидел в кухне) 'а ты разве не хочешь взглянуть на внука?' - 'А чего там смотреть, все они одинаковые' - ответил дед и добавил что то неприятное.
Мы стали выбирать нашему сыну имя. Вначале я называла все имена, которые мне приходили в голову, но на все Яша говорил - 'Нет'.
Потом говорит, - 'теперь моя очередь предлагать имена и я предлагаю только одно имя - Роберт, согласна?'
Яша знал, что мне нравится это имя. Я была рада его предложению и вниманию к моему желанию.
20 декабря 1939 года Яша сходил в ЗАГС и зарегистрировал сына. Погорелов Роберт Яковлевич родился 8 декабря 1939 года в городе Алатырь. ЧАСР.
Отец - Погорелов Яков Васильевич, русский,
Мать - Зельман Элиза Карловна, латышка.
ПРОГУЛ.
На гармонной фабрике я сдала больничный лист, получила деньги и попросила у главного бухгалтера отпуск на четыре месяца без содержания для ухода за ребенком.
Но по новым законам отпуск без содержания не разрешался и главбух посоветовал сделать прогул, тогда меня уволят по статье 47/1 и меня нигде не примут на работу в течении трех месяцев.
После этих трех месяцев наказания меня охотно примут на прежнее место. Я так и сделала, и меня 7 января уволили по статье.
Эти три месяца мы жили в приятных заботах и хлопотах. С их окончанием работники бухгалтерии пришли к Яше на работу и просили передать мне, что они все ждут меня на работе. Я попросила передать им, что побуду дома до июня, когда сыну исполнится полгода.
Недалеко от дома находились ясли (так назывались младшие группы детсада от двух месяцев до трех лет). Яша договорился о приеме нашего сына в ясли и няня Клава Карцева сказала, что пусть приносят малыша в любое время, здесь ему будет хорошо. У Клавы детей не было, муж погиб и она принимала детей в яслях как своих.
17 июня я поступила на работу бухгалтером в деревообделочный цех гармонной фабрики. Можно было относить сына в ясли, но вмешался дед, он договорился с соседкой живущей напротив. Там две девочки: немая Вера 14 лет и Маргарита 12 лет могли днем посмотреть за мальчиком. Яша поддержал эту идею - близко и удобно. Мне не хотелось, но я поддалась уговорам попробовать.
Утром я передала сына Прохоровым и ушла на работу, но мне было неспокойно. Я отпросилась у главбуха и в обед ушла домой. На нашей улице людей не было видно, бегали лошади, резвились, а посередине улицы сидел в траве мой Роберт в одной распашонке и ковырялся в траве. (Он еще не ходил, но уже быстро передвигался сидя). Я его забрала домой, помыла, накормила и уложила спать и только тогда заглянула одна из девочек в поисках подопечного. Я решила отдать сына в ясли.
ЯСЛИ.
На следующий день, немного волнуясь, я отнесла сына в ясли, открыла дверь и кроме двух мам увидела женщину лет тридцати (Клаву Карцеву), и обратилась к ней: 'К вам пришел новенький - Роберт Погорелов, ему шесть месяцев и десять дней. Принимайте в свой коллектив!'
Клава подошла к нам, сказала, что они ждали нас уже вчера, а потом говорит: 'Ах, какой ты беленький, прямо пшеничка золотистая, волосики солнечным светом отливают и глазки голубые'.
Позвала медсестру посмотреть - 'какого красавца нам принесли!' Медсестра подошла посмотрела, улыбнулась и говорит - 'и впрямь хорош добрый молодец, да ещё не плачет, а улыбается. Ах, какой молодец!' Малыша переодели и я ему сказала : ' я пойду на работу, а ты иди к тете Клаве'. Клава протянула руки и сказала: 'Ах, ты мой хороший, иди сюда!' Он сказал 'Ах' и прижался к ней. В обед я пришла кормить сына. Клава вынесла его мне, он увидел меня, сказал 'Ах!' и прижался ко мне. Покормила и говорю, теперь иди к тете Клаве, он опять 'Ах!' и прильнул к Клаве. И так продолжалось много дней, пока не стал говорить и другие слова.
И мне и сыну в яслях нравилось. Эти ясли и детсад считались образцовыми, да так оно и было. Клава заботливая и терпеливая, только однажды я видела, чтобы она горячилась, волновалась.
КЛАВИН ХАРАКТЕР.
По понедельникам привозили детское белье из прачечной, домашнюю одежду детей полагалось снять и одеть детсадоскую одежду.
Но привезенная одежда была влажной и Клава повесила часть одежды сушиться.
Заведующая зашла и увидела это, стала требовать прекратить сушку и немедленно переодеть детей, иначе их обеих уволят за нарушение инструкции.
Вот здесь Клава и разгорячилась, отказалась подчиняться и сказала: 'Вас не уволят. Вы приказали, а я не подчинилась, не дам детей простудить'.
В обед, когда я пришла покормить сына, я спросила у Клавы, чем все кончилось. Клава ответила, что все обошлось, досушивается последняя партия белья, а заведующая зашла и не ругалась, а похвалила Клаву.
КОСТЮМ.
На работе мне дали ордер на пошивку костюма. Сама пошивка бесплатная, надо было оплатить только стоимость материала по государственной (низкой) цене. Рыночные цены были намного выше. Многие дефицитные товары в то время покупались в магазинах согласно ордерам или спискам оформляемых по месту работы.
Заказывать костюм мы с Яшей пошли вместе, потом ходили на примерку, потом сходили получили.
БЬЮКИ.
И так Роберт ходил в ясли, а я на работу. Сдала больничный лист, получила деньги за два месяца и в магазине купила сыну вещи на вырост. Принесла их домой, Яша начал рассматривать и говорит сыну: смотри, какие тебе длинные и теплые штаны купили. 'Бьюки' - говорит Роберт. Заспорили, Яков говорит - штаны, Роберт - брюки. Пришлось вмешаться: ' длинные штаны называются брюки как у папы'. Прошла весна, наступило лето.