Воспоминания Элизы. Работа, комсомол, клуб
Элиза со значком Ворошиловского стрелка.
НА ПЕРЕПУТЬЕ.
С окончанием работы пионерлагеря я приехала домой и, поговорив с мамой и папой, я решила подать документы в Казанский Университет на математическое отделение.
В Казани было ещё два высших учебных заведения - Медицинский и Педагогический институты, но туда мне не хотелось. Поехала, сдала документы, мне сказали, что 15 августа начнутся вступительные экзамены.
Университет на улице Чернышевского оказал на меня большое впечатление. Красивое белое здание с колоннами, внутри просторно, чисто, как-то торжественно.
Дома начала заниматься, смотрела свои конспекты, решала, думала. Раздумала поступать, 15 августа съездила в Казань, погуляла по городу и взяла обратно документы.
Дома папа меня поддержал, сказал, что 'нет никакой необходимости учиться на специальность, к которой нет призвания. Если надумаешь, поступишь на следующий год, а сейчас поможешь дома. Когда тебе исполнится 18, сможешь пойти работать. Подумай о работе в конторе. Счетоводство работа ответственная, интересная, работа с людьми'. Осенью по совету жены начальника пожарной охраны на четыре месяца устроилась работать телефонисткой.
По мнению папы, эта работы была не для меня, и он был прав. Работа была однообразной, и неинтересной. Коммутатор был небольшой, на 50 номеров с тремя выходами за пределы завода - станция Васильево, Управление в Казани, милиция. Работа такая - тихий звонок, зажигается цифра над гнездом, включаешь, говоришь в трубку' слушаю', соединишь, с кем просят, а потом разъединишь и так целый день. Звонили не часто, но запрещалось не только читать, но даже иметь при себе книгу или газету. Весной 1933 года уволилась.
БРАТ ЭВОЛД И АНТОНИНА КАЗАНЦЕВА.
Эволд ушел из техникума и поступил на работу слесарем по обслуживанию самотасок на наш комбинат.
Слесарные навыки у него были ещё с детства. Когда папа что-то дома делал, Эволд ему помогал, а я вертелась около них и посматривала. В бригаде он быстро освоился и был на хорошем счету. Зарплату бригада получала хорошую.
Ещё на Юрловском заводе он подружился с девочкой Антониной Казанцевой. С черными кудрявыми волосами, моей ровесницей, на два года моложе Эволда. Мы уехали с Юрловского завода в 1927 году, а Казанцевы в 1929 и тоже приехали в Васильево. Мы с Тосей (так мы привыкли её звать) подружились и навсегда остались хорошими подругами. А у Эволда и Тоси дружба перешла в сильную любовь, и они решили в будущем пожениться. Поэтому Эволд и ушел работать на завод, иначе по окончании техникума ему пришлось бы работать по 'направлению' далеко от дома.
Тося жила в большой семье: мать, два брата и сестра. Мать болела, болен был и один из младших братьев Тоси (моложе её на 4 года). Александр. Он как-то застудил пятку, нога долго болела, а когда выздоровела, на неё было больно вставать и он больше сидел. Эволд советовал ему обратиться к врачу, ходить, разрабатывать ногу. Ничего не предпринималось. Ослабела вторая нога и Александр стал инвалидом.
РЯБЦЕВА.
Слух о том, что Эволд с Тосей решили пожениться, когда той исполниться 18 лет, распространился по поселку, и к нам зачастила Лиза Рябцева. Как оказалось позже, она хотела женить Эволда на своей племяннице.
Лето, жарко, у нас дверь из палисадника в квартиру и двери в кухню и комнаты как, обычно летом, открыты. Я в своей комнате читала книгу, слышу, пришла Лиза Рябцева и стала на кухне с мамой разговаривать. Лиза стала расхваливать свою племянницу Настю Захрялову. И богатое приданное и выглядит как интеллигентка, но всем отказывает, хочет в хорошую семью, за вашего Эволда. 'Вот была бы вам на кухне помощница. Уговорите сына, чтоб бросил эту голодранку!' -'Нет, - отвечает мама, - Зря вы всё это мне говорили. Я не собираюсь вмешиваться в личную жизнь своих детей. Пусть женятся на ком хотят и только по любви'.
Здесь я вошла, спрашиваю - ' Мама, о чем шум?' Лиза от неожиданности со злостью выпалила, - 'А, ты дома? Батюшки, да какая ты маленькая! Если бы я такая была, то удавилась бы с горя'. - 'А кто вам запрещает? - вступилась за меня мама, - Я сейчас принесу зеркало'. Посмотрели в зеркало. Я босиком, а она в туфлях оказалась ниже меня. Лиза к нам больше не приходила. С этих пор Рябцева ненавидела Тосю.
ЭВОЛД И ТОСЯ.
Когда вскоре Эволд и Тося поженились, то старший брат Тоси уступил на время им одну комнату своей квартиры в соседнем от нас доме, а сам с женой Дусей и двумя детьми стал жить в другой комнате.
Эволд хорошо зарабатывал, Тося работала в конторе бухгалтером, была в комсомоле и занималась в физкультколлективе. Одновременно успевала навестить мать и брата. Всё было хорошо за одним исключением, о котором мы и не думали. Напротив, в соседнем доме в ближайшей квартире жила семья Рябцевых. Лиза, её муж Василий (позже работал председателем завкома профсоюза) и дочь Роза. Но пока об этом всё.
СЕСТРА ЛАЙМА И АРКАДИЙ ОДЗИЕВИЧ.
Лайма окончила институт, и по распределению была направлена работать на север Пермской области в Ныробский леспромхоз на реке Колве. Сообщение туда зимой на собаках, а летом на маленьком самолёте, берущим двоих пассажиров.
В Управлении в Перми в кабинете начальника её познакомили с ожидавшим её молодым человеком - инспектором Одзиевич Аркадием Федоровичем.
Из Перми Лайма полетела вместе с инспектором (тот летел в командировку и, заодно, должен был ознакомить её с работой) в Ныробский леспромхоз. Сели недалеко от конторы.
Инспектор представил Лайму начальству, её познакомили с сотрудниками конторы, отвели на выделенную ей квартиру.
В последующие дни она вместе с инспектором и местным руководителем ездила по участкам выясняла недостатки, потребности и другие вопросы. За время этой работы Лайма и Аркадий хорошо познакомились и понравились друг другу.
Перед возвращением в Пермь Аркадий сделал Лайме предложение выйти за него замуж. Но так как это серьёзный шаг в жизни, то пусть она это хорошо обдумает, поработает в леспромхозе один год, а в начале лета он прилетит за ней, она получит отпуск и они оба полетят в Пермь и там поженятся. Она получит право, не отработав срок направления, уволиться и переехать на место жительства мужа. Так и решили сделать.
Одзиевич уехал в Пермь, а Лайма вместе с сотрудниками ездила работать на участки и на охоту на специальных санях с собаками. В тайге останавливались ночевать в охотничьих избушках. В них имелись плита-печка, посуда, дрова, спички, продукты. Так прошла зима и весна.
УКРОЩЕНИЕ.
Из Перми прилетел самолет, привез Одзиевича.
К самолёту подошла женщина и распорядилась отвести её в Пермь. Лётчик удивился, - 'я не имею права возить посторонних людей!' - 'Я не посторонняя, Я жена директора и приказываю тебе отвести меня! Я пожалуюсь директору!' - 'Жалуйтесь, кому хотите'.
Женщина ушла и вернулась с директором. Директор отвёл летчика в сторону, и что-то стал тому говорить. Директор махнул рукой жене, та подошла, лётчик пригласил её в самолёт, пристегнул ей ремни и они полетели. Но недалеко, самолёт сделал круг над поселком, набрал высоту и пошел штопором вниз, потом круто вверх и сделал 'мертвую петлю', развернулся и пошел на посадку, приземлился.
Люди подбежали, директор помог вылезти жене из самолёта. Та бледная, еле живая, без единого слова медленно пошла в поселок. Пилот говорит директору - 'пришлите людей кресло помыть'. Вот так директор жену урезонивал.
ЛАЙМА И АРКАДИЙ.
Лайма взяла очередной отпуск и вместе с Одзиевичем улетела в Пермь, где они зарегистрировали свой брак в ЗАГСе.
Аркадий Федорович Одзиевич, украинец, родился, как и Лайма, в 1912 году.
На следующий день начальник Управления, посмотрев свидетельство о браке, поздравил их и сказал, что 'это законное основание для увольнения и переезда. А когда пропишетесь здесь, приходите устраиваться работать в Управление, нам специалисты с практическим опытом работы нужны'.
Лайма стала работать начальником планового отдела Управления Леспромхозов Пермской области.
ЛЕТО 1933 ГОДА. СЕНОКОС.
Нам нужно было запасти сено нашей корове Бриедке, и мама пошла в ОРС к Ивану Агеевичу узнать о порядке получения сена в этом году.
Оказалось, что необходимо отработать две недели и получить плату за работу и право на покос, но если отработают два человека, то сено доставят им прямо домой.
Мы с мамой в назначенное время прибыли в назначенное место. Мужчины из ОРСа косили косами, а женщины гребли скошенную траву. Мы с мамой и другие женщины стали легкими деревянными вилами ворошить сено на ближнем лугу. Солнце было за полдень, и мы сели в тени отдохнуть и пообедать. Мама достала хлеб с маслом и холодный чай. Потом ещё поработали часа два.
На следующей неделе приехал бригадир с мальчиком (моложе меня) на лошадях верхом без седел. Были уздечка и хомут и ещё странная упряжь, для того чтобы свозить маленькие копенки сена в нужное место. Бригадир сошел с лошади и сказал, что дали две лошади, но только одного возчика, спросил: - 'Может быть кто хочет поработать на лошади?' Все молчат, женщины уже в среднем возрасте.
Бригадир обратился ко мне: - 'Может попробуешь? Лошадь смирная, послушная'. Я смотрю на маму - она достала кусок хлеба и дает мне. Я подошла к лошади, дала ей хлеб и ласково с ней поговорила. Бригадир говорит: 'Ну вот и хорошо, садись'.
Я залезла на лошадь и стала держаться за хомут и гриву. Поехала.
Мы подъезжали к копешкам, там женщины закрепляют копешку, я трогаю лошадь с места, и шагом едем к месту метания стога. С лошади не слезала, только на обед и с окончанием работы. Так я проработала всю неделю. Мне понравилось кататься и понравилась лошадь. Осенью нам привезли сена, и нашей Бриедке хватило еды на всю зиму.
НАЧАЛО ТРУДОВОГО ПУТИ.
Особых дел дома больше не было, учиться я решила не идти, поговорила с родителями. Папа дал умный совет.
На работу надо устроиться не обращая внимания на величину зарплаты, главное, чтобы работа нравилась и была перспектива роста. Ни в коем случае не идти на работу, где работа сразу приличная, а перспектив нет, как, например, учетчики, продавцы, работники столовой. Не мешает пойти к главному бухгалтеру в контору поговорить о работе, не интересуясь величиной зарплаты.
Я так и сделала, пошла в контору, зашла в комитет комсомола и встала на учет. Потом нашла кабинет главного бухгалтера, вошла и сказала, что 'хочу работать в бухгалтерии, считаю, что это работа интересная, прошу принять меня на работу. Окончила девять классов, живу рядом'.
Он посмотрел мои документы и говорит: - 'Нам как раз нужен сотрудник в отдел реализации, идите в отдел кадров, оформляйтесь и выходите на работу'.
Старший бухгалтер отдела оказалась моей знакомой ещё с Юрловского завода Натальей Васильевной Дурандиной. Когда нас стали знакомить, она сказала: - ' Мы знакомы, очень рада, что будем работать вместе'.
Показала мне мой стол, дала мне счеты и арифмометр, посоветовала не торопиться и быть в работе спокойной и внимательной. Показала мне, как работать с ценниками, различные операции с получаемыми данными.
В последующие дни она показала работу всего нашего отдела. Всё было интересно, я с удовольствием работала.
Через пару недель пришел главный бухгалтер и поинтересовался как дела в нашем отделе. Наташа попросилась в отпуск на две недели, но начальник нашего отдела сказал, что он перегружен и не может взять на себя её работу. Наташа ответила, что Элиза уже освоила работу и будет одна выполнять работу по реализации.
Эти две недели у меня было много работы, но я справилась.
Зимой в декабре и январе делали годовой отчет и работали по вечерам. Главный бухгалтер предложил мне по вечерам поработать в сводно-балансовой группе Тоси Казанцевой. (Тося и Наташа окончили по четыре класса и работали уже четыре года). Во время этой работы я изучила счетный план, освоила бухгалтерские термины, разноску. Мне становилось все интереснее бухгалтерская работа.
ПАСПОРТИЗАЦИЯ.
В начале лета 1934 года в Советском Союзе началась всеобщая паспортизация. Из Свияжска приехал уполномоченный. Зал заседаний завкома сделали кабинетом паспортного отдела.
Меня направили помогать уполномоченному принимать посетителей, оформлять документы. Документы посетителей вместе с заполненной справкой вкладывались в конверт, записывалось в реестр, ставился порядковый номер и вечером мой начальник отвозил документы в Свияжск, а утром приезжал.
Так мы работали целый месяц. Потом в Свияжске мы подготовили уже готовые паспорта к выдаче. Закончили работу далеко за полночь. Поспали на столах и утром вернулись в Васильево. Несколько дней выдавали паспорта, потом я вернулась работать в бухгалтерию.
КОМСОМОЛ.
На первом же отчетно-выборном собрании меня избрали в комитет комсомола. При распределении обязанностей между членами комитета мне поручили быть техническим секретарём, я вела протоколы на собраниях, обеспечивала явку комсомольцев на собрания и мероприятия.
Надо сказать, что дисциплина в комсомоле тогда была хорошая. На газетах поперёк текста я писала крупными печатными буквами объявления и вывешивала их на столовой и у проходной. Кто не мог явиться, сообщал, что не будет заранее, чтобы мы его не ждали.
Осенью по воскресеньям мы устраивали 'субботники' в подшефном колхозе 'Айша' или ходили на уборку овощей в подсобном хозяйстве ОРСа. На субботники шли охотно, работали, шутили.
В обед нас кормили кашей с молоком. Домой мы шли уставшие, но весёлые.
При клубе был кружок Осоавиахима. Приезжавший инструктор из Казани проводил занятия. Изучалась винтовка и теория стрельбы, учились стрелять из мелкокалиберной винтовки.
Кроме ребят на двухнедельные курсы Ворошиловских стрелков ходила и я с одной девушкой. На зачетных занятиях - стрельба по мишени, лежа с упора, лучший результат был у одного парня и у меня - 37 очков из 50 возможных. А на предварительных стрельбах один раз было даже 47 из 50. Мы получили значок Ворошиловского стрелка (он сохранился и сейчас) и удостоверение 'инструктор Ворошиловского спорта'. Остальные получили значки и удостоверения 'Ворошиловский стрелок'.
ФИЗКУЛЬТУРА.
Летом после работы тренировались на нашем стадионе, сдавали нормы на значок ГТО (готов к труду и обороне). В 1934 году ездили в Казань на стадион Черное Озеро.
Было много участников и зрителей. Было интересно, но первое место среди наших было только у Тоси Казанцевой по прыжкам в высоту.
Среди зрителей оказался и наш математик Патрушев, он окликнул меня, когда мы выходили со стадиона, и мы с ним немного поговорили.
Зимой мы занимались в спортзале клуба на снарядах, отрабатывали ритмичные массовые движения, пирамиды. Сделали выступление в зрительном зале клуба. Оно проходило так.
Зрители уселись в два ряда вдоль стен. Мы на сцене построились по росту. Физрук сел за рояль и дал нам команду. Одетые в одинаковую форму - белая майка и темные трусы мы начали выступление. Под музыку, цепочкой прошли по залу и проделали пирамиды и акробатические номера. Нас было много, около сорока человек, но все номера удались и мы ушли, маршируя под несмолкающие аплодисменты. После этого выступления объявили танцы под баян и массовые игры.
По воскресеньям желающие могли взять в клубе лыжи. Побегать, посоревноваться или просто покататься с горок. У меня, как у многих наших, были свои лыжи. Мне нравилось кататься с горы за столовой, а вечером проехать до ворот поселка и обратно домой.
А дома уже меня ждало горячее топленое молоко с золотистой пенкой. (Зимой мама каждый вечер, когда заканчивала топить голландку для обогрева квартиры, ставила греться кувшинчик молока).
САБАНТУЙ.
У нас (комсомольцев) был духовой оркестр с настоящим капельмейстером. Наш комсомольский оркестр играл на разных мероприятиях и в клубе на танцах. Особенно удачно были его выступления на массовом гулянии татарского национального праздника 'Сабантуй', который бывает летом. В нашем поселке праздновали за рекой Сумкой, около дубовой рощи на обширной поляне.
Перетягивали канат, бегали в мешках, лазили по столбу за призом - сапогами.
Желающих получить даром сапоги всегда было много, но, как я помню, никто никогда не мог залезть даже до середины столба.
В буфете продавали пряники, квас, пиво. Духовой оркестр играл разные танцевальные мелодии. Мне особенно нравился вальс 'Амурские волны', он так красиво звучал над поляной, где мы танцевали в простых ситцевых платьях и в теннисных тапочках. Над поляной звучала торжественная музыка и берущие за душу слова:
Славно Амур свои воды несет,
Ветер сибирскую песню поет,
А на заре тихо плещет волна
Величава и вольна.
Красивы реки берега
На них золотая тайга,
Корабли по реке плывут,
Волны бегут, бегут.
Там, где багряное солнце встает
Песню матрос над Амуром поет,
Гордо летит над простором она
Величава и вольна.
Хороши Амура волны
Красоты и неги полны
Через горы, через долы
Славой русскою полны.
Немного наивные и бесхитростные слова, а как звучат!
Я любила этот вальс слушать в помещениях клуба, но когда он зазвучал на поле недалеко от Зеленого Дола, где были видны луга до самой Волги, то музыка как-то особенно торжественно лилась над просторами .С тех пор у меня на всю жизнь запомнилось это ощущение простора и свободы. В то время на этот праздник собирались люди не зависимо от их положения и национальности, со всех ближних селений. Все были свои.
КЛУБ.
В клубе были и инструменты струнного оркестра - гитары, балалайки и мандолины. Платного руководителя у нас не было, Виктор Фирсов, имея хороший слух, настраивал инструменты и терпеливо помогал всем желающим научиться играть на любом из этих инструментов. Я тоже пробовала, но без успеха.
Позже, наши музыканты успешно выступали на вечерах самодеятельности. Фирсов хорошо играл и на рояле. Часто при показе немых фильмов он играл на рояли старинные вальсы или импровизировал.
ДРАМКРУЖОК.
У нас было два драматических кружка - русский и татарский, а режиссер один - молодой, образованный татарин Хайруллин Валидулла, хорошо владеющий и русским и татарским языками.
Хороший режиссер, он так понятно показывал, как надо играть роль, двигаться, говорить! Всё это делалось так просто и тактично. Мы его считали не только руководителем, но и своим старшим товарищем.
Иногда мы смотрели генеральные репетиции татарского драмкружка. Сюжеты часто были несложными, постановки были близки к музыкальной комедии, танцы и песни исполнялись очень хорошо.
Наш, русский драмкружок был большой, состав был различным по возрасту и внешнему виду. На собрании распределяли роли начиная с главных. Валидулла предлагал кандидатуру и, если не было других предложений, то утверждали. Иногда начиналось обсуждение разных предложений.
Для лучшего изучения роли я размножала тексты. Чужой текст писала красными чернилами, а роль исполнителя синими. Его текст и действия. Буквы выписывала четко и ясно. Когда я впервые принесла так размноженный текст, то все удивились, как легко ими пользоваться и как легко заучивается роль.
Играли мы с суфлером. Костюмы и парики брали на прокат в Казанском Большом театре. Делали декорацию. Развешивали афиши. Проводили генеральную репетицию.
Перед спектаклем мы, возбужденные, одевались и гримировались. Чтобы не волноваться, главное не надо смотреть в зрительный зал, а жить только жизнью пьесы.
Большой зал клуба на четыреста мест обычно был полон зрителей.
Мы сосредоточились. Суфлер за кулисами держит в руках открытую пьесу. Занавес раздвигается, начинается спектакль!
И этот, и последующие спектакли проходили с большим успехом, зал всегда был полон.
Каждую пьесу играли только один раз. Потом принимались за изучение новой, роли которой я уже размножила.
Мы ставили много разных пьес, революционных, современных (тех лет) и классику.
Играли водевили 'Медведь', 'Предложение' Чехова. Мне запомнились пьесы Горького 'На дне', 'Васса Железнова', Островского 'Без вины виноватые' (там я играла Кручинину).
В пьесе Шиллера 'Коварство и любовь' наш режиссер играл Фердинанда, а я играла Луизу. Пьеса имела огромный успех, меня многие потом называли Луизой.
Мы играли бесплатно, но нам дали привилегию - на все мероприятия в клубе, в том числе и на киносеансы (два раза в неделю) бесплатный вход и право на выход в любое время, как у хозяев клуба.
Хотя на наши постановки вход был платный, все равно зрителей было много. На постановки татарского драмкружка зрителей было меньше и поэтому на них вход был бесплатный..
"НА СОПКАХ МАНЬЧЖУРИИ".
Один праздник 1 мая мне запомнился особенно.
Днем, как всегда, была демонстрация мимо трибуны, а вечером в клубе сделали представление. Афиши были написали заранее. Мы, как всегда, развесили их на клубе, на доске объявлений около столовой, на проходной завода и даже около магазина ?1, который находился далеко от завода.
В день праздника мы собрались в клубе заранее. Волнения, последние уточнения очередности ролей. Подглядывание из-за занавеси в зал,. Зал полон, шумит.
Первым номером программы был водевиль А. Чехова 'Предложение' (это тот, где спорят о Воловьих лужках).
Публика с удовольствием восприняла нашу игру., смеялась, аплодировала. Потом выступали две матрешки - Таня Зеленина с сестрой.. В русских сарафанах, руки впереди и палец к щеке. Исполняли шуточные куплеты, прибаутки. Приняли их очень хорошо, пришлось им петь дополнительно.
За ними выступал татарский драм. кружок.
Девушки и парни под руководством нашего общего режиссера Хайруллин Валидулла спели две мелодичные песни на татарском языке и сплясали национальный танец 'апипа'
Затем Виктор Фирсов объявил: 'А сейчас сюрприз!'
Открылся занавес. Вышел танцевать сам наш общий руководитель Хайруллин Валидулла. Танцевал он русскую и очень умело. На пианино играл Виктор Фирсов.
Когда начались танцы то обнаружилось, что нет пианиста для игры в перерывах игры духового оркестра. Загулял. Он был не из нашего коллектива, а подрабатывал на таких мероприятиях.
Фирсов заметил, что в группе пришедших ребят один парень пришел с гармонью и попросил его поиграть в перерывах игры духового оркестра. Парень, его звали Ваня согласился, но с условием, что он сыграет вначале один вальс, который ему нравится и который он хотел сыграть, но не решился попросить разрешения.
Он начал играть и петь негромким голосом. В зале стало тихо и слова можно было хорошо слышать. Играл он вальс 'На сопках Маньчжурии'. Там были такие слова:
Плачет отец,
Плачет и вся семья,
Плачет весь русский крещеный народ
Злую судьбу кляня.
Тихо вокруг,
Бледная светит луна
Ххх ххххх
Хххх хххх хххххх
Белеют кресты
Под ними герои спят.
Это все Родины нашей сыны,
Могилы покой хранят.
Звуки вальса завораживали. У меня вставала перед глазами картина горя русского простого народа и тех, кто не вернулся с кровавых Маньчжурских степей.
Когда Ваня закончил играть, Виктор подошел к нему, пожал его руку и сказал: 'отличное исполнение!'
В продолжении вечера Ваня играл самые разные мелодии: ' Дунайские волны', польку, падиспань, краковяк и другие.
Вечер закончился, я уже была дома.(мы жили недалеко от клуба), когда мимо наших окон шли последние задержавшиеся в клубе. Послышался негромкий звук гармони.
Я погасила свет и подошла к окну кухни, смотрю через шторку.
Шла последняя группа ребят. Они, видно жили на самой дальней стороне поселка Васильево.
Впереди девушки. Затем два парня, а последним Ваня. Он шел и негромко играл вальс 'на сопках Маньчжурии', и пел также хорошо как пел в клубе.
На наши улицы опускался вечер.
Было тихо, лишь негромко звучала прекрасная мелодия.
( Я заглянул в Яндекс. Там такие слова вальса:
Тихо вокруг, сопки покрыты мглой
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.
Белеют кресты - это герои спят,
Прошлого тени кружатся вновь,
О жертвах в бою твердят.
Тихо вокруг, ветер туман унес
На сопках Маньчжурских воины спят
И русских не слышат слез.
Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все как один человек
Злой рок и судьбу кляня.
Пусть гаолян вам напевает сны,
Спите герои русской земли
Отчизны родной сыны.
Вы пали за Русь, погибли за отчизну
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим мы славную тризну!
-Р.П.)
В нашем клубе по воскресеньям было два сеанса кинофильма. Я обычно ходила на первый сеанс. Ваня с ребятами обычно ходил на второй. Я уже была дома, уже постелила постель. Отец с матерью легли спать.
И здесь, уже в полумраке становилась слышна мелодия. Она постепенно приближалась. Я стояла за шторкой и слушала.
Становилась все слышнее и слышнее. Иногда это были 'Дунайские волны', а иногда другой вальс. Вот мелодия проходит мимо моих окон. А вот - звуки гармони и песни становятся все тише и тише.
Идти ребятам было, видно, далеко.
РАБОТА.
По окончании работы в паспортном отделе я стала работать общезаводским табельщиком. Мне выделили отдельный стол и окно для приема посетителей. Мне нужно было объяснять им вопросы оплаты и принимать и начислять больничные листы.
В механическом цехе зарплата начислялась позже всех, что вызывало недовольство рабочих. Главный бухгалтер объяснил мне, что причина этого сложность обработки данных этого цеха.
Спустя несколько месяцев, мне предложили перейти работать бухгалтером в этот цех вместо Ефремова, в связи с его увольнением и отъездом. Зарплата будет выше. В цехе есть табельщик и нормировщик, так же как и Ефремову мне помогут с расчетами.
Я сказала, что я согласна, но у меня есть вопрос - будет ли зарплата цеху выдана раньше, если ведомость будет готова не восьмого числа как у Ефремова, а раньше? Главный ответил утвердительно.
БУХГАЛТЕР ЭЛИЗА КАРЛОВНА.
Механический цех был большой и светлый. Стояли токарные, фрезерные и ещё какие-то станки, слесарные верстаки, в дальнем конце цеха находилась наша конторка и комната нормировщика.
Конторка тоже была просторной и светлой. За одним из столов сидел табельщик Ипполитов. Я поздоровалась: 'Здравствуйте, Пётр Иванович!' - 'Здравствуйте, Элиза Карловна!' - ответил он. С этих пор на заводе меня называли по имени и отчеству.
Дома я поговорила с папой и он мне объяснил принципы обработки нарядов. Все оказалось просто и ясно, необходимо было только быть внимательной и аккуратной. Все, что можно нужно делать заранее.
Наряды я стала обрабатывать не откладывая на конец месяца, и сама рассчитывала аккордные наряды.
В последний день месяца нормировщик сдал мне последние наряды, а табельщик подсчитанные табеля. На утро первого числа у меня уже всё начисление записано в ведомость. Осталось записать в лицевые счета, одновременно начисляя налоги. Потом сделать ещё несколько операций. К концу рабочего дня всё было готово.
Утром второго числа я принесла ведомости главному бухгалтеру. Он спрашивает, - 'Что-то случилось? Не получается?' - 'Нет', - отвечаю, - 'я принесла ведомости на зарплату'. Он удивился, пообещал завтра выдать зарплату. В нашем цехе объявили, что завтра выдадут зарплату в главной кассе. В дальнейшем деньги выдавала я в своем цеху.
ПОГОРЕЛОВ ЯША.
Весной 1935 года в наш цех поступили работать трое новых рабочих. Машинист Погорелов Яков Васильевич, слесари Березин Евгений и Гусев Александр.
Подошел день получки. Я выдавала деньги. Вызвала Погорелова, смотрю - подходит светловолосый молодой солидный парень среднего роста, подошел, смотрит на меня и улыбается. Выдала деньги, а он не ушел, а сел рядом и стал разговаривать с электриком Васей Оловяниковым, парнишкой 14 лет. По службе он часто бывал в нашей конторке.
Когда я пошла сдавать отчет в кассу, Яков и Вася пошли со мной. Мы разговорились. Они пригласили меня составить им компанию, сходить в кино, они купят билеты заранее. Я согласилась, но сказала, что у меня вход свободный, как у драмкружковца.
Втроем посмотрели фильм, втроем побродили по поселку. В дальнейшем он часто заходил в клуб во время репетиции, я приглашала его в кружок, но он не захотел играть в кружке.
Рассказал о себе. Родился он в 1911 году в городе Алатырь Чувашской Автономной республики. Есть две старшие сестры Домна и Настя.
Домна замужем за Кручининым, имеет две дочери Веру и Тамару и сына Геннадия. Настя замужем за Гусевым, без детей, живут сейчас здесь.
Брат Якова Николай (на 4 года моложе Якова) погиб от несчастного случая. Мать его очень любила и после его гибели сильно переживала, стала болеть. Якова в то время дома не было, он работал машинистом в бригаде в Уфе. Водили товарные составы дальнего следования, отдыхали и вели другой состав в Уфу.
Так он проработал несколько лет и решил сменить работу, приехал в Алатырь, но работы там не было, и он с друзьями решил поработать в Васильево. Я рассказала ему о себе. Так я познакомилась с Яшей.
ЛЕТО 1935 ГОДА.
ПОВАР.
Многих из старшей местной молодежи взяли на переподготовку в летний военный лагерь, недалеко от ст. Займище (10 км. от Васильево). В одно из воскресений мы с Тосей поехали в этот лагерь навестить Эволда.
На проходной дежурил Женя Березин. Тося попросила его позвать Эволда. Женя отвечает 'Эволд на полигоне, я за ним схожу, но сначала я позову вам повара, поговорите с ним, пока он здесь подежурит, а я схожу за Эволдом'.
Он ушел, а мы в недоумении, - зачем нам повар?
Вскоре Женя возвращается, а с ним рядом важно шагает в белом халате и белом колпаке повар. Мы смотрим, да это Яша Погорелов! Он тоже не ожидал, что на проходной его ожидаем мы.
Вскоре Женя вернулся с Эволдом, и Яша ушел на кухню. Женя рассказал, что Яша командует на кухне и вкусно готовит.
Эволду дали свободное время до обеда, и они с Тосей ушли от меня, а я осталась на скамейке у проходной.
Прошло время, Женя зовет меня в проходную, а там Яша с пакетом горячих пирожков. 'Это, - говорит, - вам с Тосей гостинец, спасибо, что навестили, мне пора на кухню'.
Пришли Эволд с Тосей, угостились пирожками, мы попрощались и отправились на станцию. Хорошее тогда было время, без лишних формальностей, при встрече и расставании с друзьями и родственниками не целовались и руку редко жали. Была даже поговорка: 'рукопожатия отменены!'
Осенью молодежь вернулась в Васильево.
ВРАЖДА.
Всё больше обострялась вражда между соседями Лизой Рябцевой и Тосей Зельман. Хотя жили они в разных домах, но между их квартирами было всего несколько метров и, поэтому, каждое утро начиналось с перебранки Лизы и Тоси. Они выносили утром мусор и стоя каждая на своем крыльце, начинали громко кричать друг на друга.
Много раз Эволд, я, мама и папа уговаривали Тосю перестать ругаться с этой зловредной женщиной, не обращать на неё внимания и тогда она перестанет. Предлагали перейти жить к нам. Ничего не помогало, это было выше Тосиных сил. В апреле следующего года (1936) у Тоси родилась дочь Эля (Элиза), а вражда продолжилась.
ОТЪЕЗД ЯШИ.
Осенью Березин и Гусев съездили в Алатырь и привезли мне от Яшиной мамы привет и гостинец, - лесные орехи и лущеные грецкие. Орехи были вкусные, но главное было приятно, что Яша говорил с ней про меня.
Он часто ездил домой в Алатырь, навещал больную мать. Один раз приехал назад сумрачный, рассказал, что здоровье матери плохое, осталось ей жить несколько месяцев, надо ему ехать к ней, но и расставаться со мной не хочется. Я сказала, что пусть срочно увольняется и едет, а мы не расстаемся, будем переписываться.
Яша уехал и вскоре прислал письмо. Он писал, что Домна помогает ухаживать за мамой, а он устроился работать на Алатырскую гармонную фабрику, которую разместили в пустовавших со времен войны военных казармах. Работает слесарем - наладчиком.
1937 ГОД. ПРОФСОЮЗ.
Началась реорганизация профсоюза. Теперь управление будет по отраслям промышленности. Провели перевыборы.
В нашем завкоме председателем опять стал Рябцев. Избрали 13 делегатов, в том числе и меня, на профсоюзную конференцию Татобкома. Она проходила в казанском Дворце Труда с 10 по 15 сентября.
Там меня избрали членом ревизионной комиссии. По просьбе Татобкома профсоюза меня перевели работать в завком на должность бухгалтера соцстраха. К этой новой для меня работе я притупила 8 декабря 1937 года. Мое место для работы было в кабинете председателя завкома. За моей спиной стена отделяла меня от кабинета парткома. (Это в будущем сыграло свою важную роль).