… все хорошо, только идти больно. Можно, конечно, и босиком шлепать па асфальту, но тогда еще больнее будет – занозы, камешки, стекляшки. Большие и малые. А так – только лишь всего мозоль в единственном экземпляре.
Вот уже и метро. Нет, не поеду ни на какое свидание, а домой вернусь, и так уже опоздала. Сниму, к черту, эти туфли. А он постоит, постоит да и уйдет туда, откуда пришел. В никуда, стало быть. По крайней мере, для меня – в никуда. Но, правда, обидится… Ход мыслей и чувств вдруг прервался и замер на минуту – в кармане пискнул телефон. Кто-то что-то хочет сказать. Нет, - написать. Нет, – уже написал. Осталось только прочитать. «А Вы где? А я Вас жду!»… Ох! Ждет! А моя нога не хочет ждать – она сейчас, сею секунду болит. Девушка легонько пошевелила ногой в туфле. Никто оттуда не закричал и не застонал. Вроде ничего. Еще несколько шагов. Не болит. Ладно, меняю направление! Ба, снова знак внимания! Звонит. Бегу, бегуууу! Если дождетесь, то …. то дождетесь.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте!
- Как живете-то?
- Хорошо!
Первый день прошел по классической схеме: гуляние по прямым и кривым улицам, разговоры ни о чем, театр. Театр с прославленным именем, известными актерами и с дрянной постановкой Шекспира. Попрощались просто, если не холодно. И он, и она пока ехали домой каждый в свою сторону думали, что больше эту (этого) никогда не увидит. Но ошиблись, что он, что она. Увидели. Нога уже не болела и мерить длину улиц собственным и шагами можно было куда более продолжительно. И мерили. И смеялись. И нашли простые слова для долгих разговоров. Теперь, когда говорили коротенькое слово «пока», холода уже не было ни в голосе, ни в глазах. А были искренние улыбки. Искренние улыбки людей, ничем друг другу не обязанных. Холода нет, но и чего-то большего тоже нет.
Но дело на этом не закончилось. Дело дальше покатилось. Скучные спектакли знаменитых театров преобразовались, превратились и сменились на залив морской с волнами, чайками и валунами. На фонтаны и на лес, на тропу из длинных рельс, пожеланья ночи чудной и прекрасно утра. Интересная игра зародилась между ними! Но к чему ж все приведет? - подведем потом итог. А сейчас мы с ними рядом по пространству заскользим, чтобы слушать их слова, но не выдать тут себя - словно тени за спиной, словно ветер сам собою….
Один случился разговор. Она ждала все до сих пор, она не мучила его. А просто прямо, в шутку, правда, на пальчиках ведя весь счет, заявила, что кавалер себя ведет достойно, мило и приятно. И что ухаживаний цепь, по схеме классиков, понятно, открыто радует ее. Но что случилось, вот оно! Вдруг кавалер в лице сменился, глядит то в даль, то в землю носом, и словно сразу отдалился. Она – пытается вопросом все дело сразу прояснить, неловкий узел разрубить.
- Теперь скажи, чем я тебя задела, в чем суть и в чем основа дела? Что изнутри тебя кусает, что хочет выйти, и что само себя пугает?
- Слушай, ладно, расскажу. Нету тайн тут от тебя. Если только что навру….
И рассказал. Все очень просто, любую книжку хоть бери. Была семья, была жена, и дочка тоже там была. (Но необычен дал рассказа о том, как дочка завелась) Еще иллюзия была, что счастья полные края. Но тут же добавляет он, что, мол, скандалы, были тоже (Вот это уже жизнь. Похоже). Одним прекрасным зимним днем рогов наставили кругом. Но мало этого, и вся беда, что не одни были рога. Они плантацией росли, кустились, ширились они. Так вот, узнав об этом, наш герой собрал вещички все горой, исчез из дому. Он ушел, оставив, правда телефон. На всякий случай, - возможно, пригодится он….
Но вот, вернемся мы к проспекту, где двое летом как-то шли. Когда она решила знать, зачем он встречи с ней искал. Все оказалось очень просто, а может быть , - наоборот, когда сам черт не разберет, сломав все ноги очередно. И получилась вот картина: ему тоскливо, грустно, серо, и слишком длинный календарь. Он взял его, порвал на части, надеясь, новый приобресть, чтоб как-нибудь тот год провесть (иллюзия была жива, что новых чисел череда поможет силы получить, все пережить и всех забыть. Или забить, не знаю точно. Уточню. Потом всем новость сообщу). Она ему нужна как друг, с которым можно день гулять (в прямом нормальном старом смысле), с которым можно поболтать о разных разностях, о жизни, о математике, погоде (хотя, кому она нужна?) и провести день на природе. Все так и было. ХОрОшО (такое слово трехакцентно. Он часто изрекал его).
- Да, друг! Ни каплей больше! Чтоб ты не думала о мне, как о мужчине. Точка. Баста.
- Да? Ну, что ж. Пускай и будет так. Не претендую я на вас.
Так вслух она тогда сказала, а мысленно пошел отсчет, когда сам грань он перейдет.
Вот рубежи и рамки четки. Их ей нельзя пересекать. Но женский нюх не подведет, вернется к теме той опять, чтоб разогнуть решетки прутья, чтоб волю тела испытать.
И снова дни заколеси, и солнце в спины светит им. Проходят версты, метры, мили. А грань все ближе, ближе к ним. На остров лето опустилось. На остров прибыли они. Со всех сторон вода струилось, но мостик к жизни наведен. Дома и люди испарились, они остались лишь вдвоем. Ага! Он грани все ломает, стирает острые черты – к себе ее от привлекает, губами к губам припадает. Она его не бьют наотмашь, она все знала наперед. Нельзя сказать, что отвечает, скорее только – позволяет, тихонько подставляя рот.
Пока на этом остановка. Сейчас устала что-то я. Вот отдохну, и снова лодка по волнам двинется моя. Мне плыть еще до горизонта, а вам – читать мои слова…