(зарисовка)
«Л И Т Б Е С П Р О С В Е Т»
( из жизни жизни)
Если эссе намазать на рассказ,
он упадёт маслом вверх.
(из наблюдений автора)
- Ну и... – спросил у меня организм, - ... с чего начнём?
- Начнём?! Размечтался! Это я начну... А ты – сиди и помалкивай.
Внутри заработал вантуз, что-то всосали... И меня потянуло на рассольчик. В верхней части головы, что-то клацкнуло... И в глазах забрезжили сумерки. По правой ноздре пробежала какая-то сволочь... Не успел чихнуть, а эта каракатица, бесцеремонно влезла в ухо... И спящая рядом кошка замурлыкала 6 симфонию Шостаковича.
- Есть мнение, что я схожу с ума...
- Нельзя доверять мнению человека, который не успел похмелиться...
- Слушай, ты, умник! ...Ты хотя бы в кавычки взял, что изрёк... – мой неумолчный организм начал раздражать, - Венедикт Ерофеев... блин!
Захотелось бросить карандаш и скомкать бумагу...
Я бросил, и скомкал.
И всякий раз так... Только желание совокупившись с мыслью начнёт разрешаться от бремени, а бумажный лоскут окропится отошедшими водами – обязательно кто-нибудь встрянет. Сунется, отвлечёт... И каюк! ...Роды принимать некому. Что за жизнь? А если чего случится при выходе плода? ...Кто будет в ответе? Естественно, роженица, т.е. пишущий...
Вот так и рожаем – уродов.
Книг в моём кабинете – метров двенадцать, не счетая двух огромных коробок, и там они - любимые... И что я могу сказать? А что тут скажешь, если из этих двенадцати... – четверть недоношены. (Это на мой акушерский глаз). А про переводную литературу, я вообще, промолчу... Тут, со своими... – разобраться бы. Но тенденция – рожать в состоянии отвлеченности, разрастается. Пишут много... Порою не дождавшись акта - мысль + желание... Не убедившись, что мысль сверху, и желание не раздавит её при совокуплении... Пишут остервенело, остервеняя читателя полётом на обрубленном крыле... Пишут так, чтобы и без того дерьмовая жизнь, ещё долго - воняла и смердила... А вы обратили внимание на органику фабулы в современных лит. изысканиях? Такое впечатление, что опроставшиеся (чит. – пишущие) специально питались полиэтиленом, чтобы их сюжеты никогда не образовали гумуса. Никогда! И в следующем покалении, после зачатия текстов, специально рожали детей силиконовой долины. Монстров современного социума, каких даже в пьяных снах не бывает, не то что в жизни. И так – пошло... и поехало...
Вот сейчас набросятся модники фентази, почитатели Марининой ибн Устиновой и прочие любители массовой агонии... Они скажут мне о требованиях времени, и т.п. и т.д....
- Можно соединить требования искусства с требованиями века и... писать пьесы, равно доклАдные знатокам и простой публике...
- Ага! У тебя хоть какой-то стыд есть? То он кошку в Шостаковича включил, теперь и сам под Глинку канает... «Ты скажи, чо те надо... Я те дам, чо ты хошь...» Только, не выступай...
- Требую возрождения и лечения!
- Стакан кефира – не подойдёт?
- Нет...
- Тогда, засохни.
О требованиях времени?! А о требованиях простанства, как всегда, забудут. Потому что, мы уже приучены – жить одним днём... на одном дыхании... сверяя часы с кумиром... с пламенным мотором, вместо сердца... и земля у нас, как бы, в иллюминаторе, а не под ногами... Да что - Земля? Мы в своём подъезде - плюём, а в соседнем - мочимся... Да и кто будет вспоминать о каком-то пространстве, когда его вокруг – необозримо полно, а вот со временем - вечная напряженка, и по жизни - недостача. Кто?! Обильно пишущие и массово издающиеся? Ну – ну...
Вы обратили внимание на книжные развалы в магазинах? То-то. Я вот тут зашёл в один изрядно навороченный книжный супермаркет (извиняйте судари и сударыни – но и это, требование времени), в сарай книжный, и спрашиваю у продавщицы бальзаковского возраста
- У вас Константин Вагинов есть?
- А что он написал? – и её глаза посмотрели на меня, как на примус. Мол, видела я вас, ...но, в антиквариате.
- Я ищу его роман «Бамбочада».
- А! Это Вам в отдел триллеров... Пройдёте прямо, и за отделом бестселлер свернёте направо...
- Ага, - говорю, - а в отдел трейлеров, не пройти?!
И ушёл. «Драйзера душу мать, - думаю, - скоро Фёдора Сологуба к певцам причислят... Потому что у него фамилия дюже музыкальная. Бестселлеры!?» Пошёл на Кузнецкий Мост, в букинистический, и купил что хотел. Две бабульки тамошние, прежде чем с книгой расстаться рукой её погладили. Они то знают...
- Знания – сила! Но с больной головой – больше...
- Это ты о себе?
- О нас, о нас...
- О нас?! Ты меня в свои дела не впутывай... Мне в условиях случайной пьянки и трёх рюмок достаточно... А кто канючил под селёдочку? Мало, мало... Давай ещё по сто...
- Кто?
- Ты ж и канючил, ...а я к перу рвался.
- Ой, ой, ой!! Держи меня вся поликлиника! Да если бы не я – чтобы ты делал?
- Работал бы... - с душой.
- А это что, за ****ь такая? Работал бы... Это ж надо!? Может мне отлететь, навремя? Гегель ты мой, недочитанный!
И муха на стекле, ударив лапкой о лапку, разрыдалась маршем Шопена. Вы его слышали, его часто исполняют по заявкам почивших в бозе. Я уже увидел своё тело со спины... Но оно мне не понравилось.
- Надо бы подстричься, ... и выпить кофе...
- С бальзамчиком...
- Да и чёрт с тобой! Ты и мёртвого уговоришь...
Муха зашлась в ликованиях... С дуру запела оду «К радости», но была нанизана на кошачий коготь, подёргалась и утихла. Я не возражал.
- Не хера мешать звучанию отечественного композитора...
Я встал из-за стола, и пошёл варить кофе.
Размалывая «Арабику» в лагерную пыль, кофемолка визжала отпетым коммунистом в августе 1991. Новый аромат всепобеждающе вторгался в застойные запахи кухни. И только красная от переживаний конфорка, молча ждала аутодафе, подогревая зашифрованную в воде информацию.
И вдруг, меня неестественно озарило...
- Какая национальная гниль, разжижать этнически чистый продукт иммиграционными элементами... Какой декаданс!?
- Это ты о чём?
- О кофе... В таком состоянии... От него бордости - никакой.
- «Съешь осиновой коры
И взбодришься до поры,
Чай, не химия какая,
А природные дары...» - Но лучше её настаивать на водке и пить...
- И как?
- Можно кол на голове тесать, заостряет – моментально.
- Слушай, а зачем нам эта европеестость – кофе, бальзамчики... Может водочки? ...Да под капустный рассольчик... Ты как?
- Я!! Конечно же! Конечно же! ...А вот, как ты думаешь, что лучше – читать Акунина или заниматься эксгумацией?
- Да всё едино..., - и водка малиновым звоном ударила по кофейному аромату. Тот, не сопротивляясь выпал в осадок, и осел коричневым налётом на брошюрку: «Вступайте в ЕС – и будет вам счастье!», - ...У землекопов это - патологоанатомическим исследованием называется...
- Ох, и умаслил ты меня, батюшко! Борзо зело... Может ещё рюмашечку?
- Не гони...
- «Так какой же русский не любит быстрой езды?»
- Успокойся. Вот рассольчик... И за работу – товарищи!