Вид из окна комнаты моей юности.
Этим летом заехал я на свалку жигулей и москвичей в моем городе - Риге.
"Что ищешь, приятель?" - спросили меня из группы парней сидящих в тени около ворот на свалку. "Да ерунду, пару латунных болтов для глушителя к москвичу." - "А, тогда это туда, к Сереге, он по москвичам."
Пробрался "туда" через ряды жигулей и железа.
"Вы Сергей? Меня к вам направили."- и я объяснил парню ситуацию. "И все? - спросил Серега, - "ей, Толян! Кончай болтать, помоги человеку! Сними болты вон с того, голубого, что вчера привезли".
Толян загремел ключами.
"Как заработки? - как почти везде и всегда любознательно поитересовался я, - Да какие там заработки! - махнул рукой Толян. - Так, даже на хлеб сегодня еще не заработал. Слушай! Я тебе сейчас живенько отверну болты, так ты будешь проходить мимо шефа - скажи - ни нашли." - "Я лучше пройду через эти, другие ворота." - "Ну и хорошо". Толян стал пыхтеть над прикипевшими болтами.
Как только они здесь зарабатывают на существование? Непостижимо, грошовые заработки.
К воротам черного хода подъехали две легковушки. Одна остановилась у ворот, а другая - москвич въехала на территорию разборки. Лет тридцати невысокий, но видно, что хваткий парень вылез из машины, оформил какие-то документы с подошедшим к нему начальником свалки и пошел за ворота. Начальник ушел к себе, а бывший хозяин москвича обернулся к своей машине, поднял руку и крикнул; "Прощай!"
Сел в подъехавшую машину и уехал.
Меня тронуло это прощание.Не каждый, далеко не каждый смог бы так попрощаться со своим другом - старой машиной.
Не знаю, смог бы ли так сделать я? Сейчас, после того, как так уже поступили другие почти наверняка - нет.
Но у меня был случай, когда я прощался со своим прошлым настолько же искренне.
В конце советских времен, когда мэр Риги, (посаженный потом в тюрьму новым режимом) расселял жителей центра и выдавал им квартиры в новых районах, нам с матерью выдали новую хорошую квартиру.
Против обыкновения, загрузив машины вещами, я не уехал, а убрал обе комнаты, оставив после себя полный порядок.
Потом зашел в свою комнату, где прожил всю свою юность и все последующие годы, закрыл дверь и лег плашмя раскинув руки на пол, прямо на солнечное пятно полированного годами крашенного деревянного пола, прислонился к нему щекой и слезы навернулись у меня на глаза.
Вот такое прощание было у меня.
2002.г.