Осень, грязь и дом, напоминающий хлев. Голубое, синее небо морозного утра. Солнце, которое давно перестало радовать. Надежды упали и разбились, как последние остатки фаянсовой посуды после последнего пьяного дебоша в доме. Денег нет, даже на хлеб. Весь цветной металл собран в округе на сто верст. Аллюминевый таз – роскошь прошлой жизни. С соседних дач уже украдены все стекла и задвижки. Липкий слой грязи и провонявшей одежды облепил тело.
Поеду в Москву, где больше десятка миллиона человек жрут и пьют. Может быть, упадет несколько крох на пол, для таких как я. Хорошо, еще рядом, куда-то бегут электрички.
Когда-то я воевал, потом вернулся, потом долго пил – не верил, что жив. Потом долго надеялся: пройдет год, пара лет, ну еще пяток и станет легче. Появятся работа, любовь, дети. Мечта о нормальной жизни. Но окружающий мир разрушался и гнил, и я гнил вместе с ним. Глянул на осколок зеркала – заросшее лицо человека без возраста.
Еду в последний путь, нужно побриться, смыть грязь, надеть чистое, найти паспорт. Впрочем, еще по биологическому возрасту не старик. Вперед.
Четыре часа безбилетного пути, выбросили на каком-то полустанке, как собаку. Пустота, дождь и ночь. Из кустов и придорожных елок жгу костры, чтобы не околеть от холода. К утру прибились еще двое, наверное, таких же, как я, один с блатными причудами.
Голод доводит до безумия. С рассветом пошли бродить по окрестностям.
Завалились в дом на отшибе, напугали бабку с дедом. Заперли их в погребе. Замочили пару кур. Нажрались, отоспались. Забрали все более, менее ценное, ушли. Что стало с дедом и бабкой – не знаю. Я партизан на территории врага, взял дедовскую «вертикалку» и непонятные патроны, то ли на уток, то ли на зайцев. На следующий день пошли дальше.
Очередной подарок судьбы – мужик с «копейкой». Отвезли мужика в лес, привязали тросом к дереву, видимо умирать. Теперь у нас есть «колеса», немного бензина, ствол. Мы – банда. Наплевать, что ищут менты двух областей.
Сельмаг. Толстая, безвозрастная хозяйка местной жизни и пара вечных старух. Наставляю ствол в морду – деньги сюда. Зашипела змеюка, хотела смыться в подсобку. Две гильзы с непонятным зарядом превратили голову дуры в красный кочан. В кассе и в карманах нашлись восемь «штук». Для нас большие деньги. Делаем ноги.
Нас нашли скоро, часа через два. Забыв про машину, бросились по кустам в разные стороны. Крики, знакомые звуки «колашарей». Когда, что-то ткнулось между лопаток, и мир расплылся в горячем бесформленном мареве, понял – жаль, я не доехал до Москвы.