Солнце уже вовсю играло на стенах домов, блестело в каплях, оставшихся на листьях после ночного дождя. Алла торопливо цокала каблуками по брусчатой мостовой. Она так опаздывала, что выскочила с недосушенной головой, так и не найдя бежевых туфель в тон блузке. Денис ее убьет: она всегда опаздывает в бюро на следующее утро после поездки, и вся рутинная работа со счетами, билетами и квитанциями ложится на него. Ее только то и оправдывает, что она женщина.
Умытая улица порадовала тишиной и пустынностью. Это была ее любимая улица с невысокими, будто игрушечными, домиками. Одна из тех, по которым ходить всегда приятно.
Дверь в бюро была открыта настежь. На стульях вдоль окон сидело, несмотря на ранний час, человек семь. Алла прошла к своему столу, здороваясь со знакомыми посетителями. За год работы в туристическом агентстве, она знала в лицо почти всю русскоязычную публику.
Денис разговаривал с клиентом и даже ей не кивнул, только посмотрел, прищурясь, долгим скептическим взглядом. Злится. Они оба вернулись вчера смертельно уставшие с экскурсии из Голландии. Только Денис сразу завалился в теплую постельку под бочок к жене, а Алле пришлось мыть посуду и разбирать сумку с поездки. За нее ведь никто не сделает.
На столе двумя путаными кипами лежали факсы и стопка писем, скопившихся с четверга. Денис письма не любил, он их боялся, потому что в них могли быть счета.
Год назад Алла и Денис вступили на скользкий путь предпринимательства, открыв свое бюро, причем Денису, вопреки собственным принципам, пришлось перейти дорогу своим знакомым землякам, держащим другое русское туристическое агентство в их городе. Он мечтал о бизнесе несколько лет, но хотел найти новую нишу, где еще нет конкуренции. Но Алла, консультируясь с Женькой – женой Дениса, все-таки смогла его уговорить наступить на горло своей порядочности. Вялотекущая меланхолия Дениса сразу улетучилась и, надо отдать ему должное, он оказался хорошим организатором и надежным партнером. Только когда бумаг становилось больше, чем поездок, он начинал хандрить и ворчать, что он вкалывает больше, а денежки пополам. На самом деле, денежки в конце каждого месяца делились согласно изначально договоренным процентам, и серьезных финансовых конфликтов у них, слава богу, еще не возникало. Ему просто не хотелось возиться с канцелярией.
Постепенно у них появилось много постоянных клиентов – люди, которых они ухитрились ни разу не подвести – и дело пошло. И хотя налоги и бюрократизм в Германии способны загасить любое начинание, страх первых месяцев, страх стать банкротами, не успев развернуться, постепенно улетучился.
Щурясь от солнечных бликов, Алла набрала на компьютере список запланированных на сентябрь поездок, и пока принтер выдавал свои экземпляры, принялась за письма. Опускать жалюзи на своем окне она не стала, потому что после вчерашнего голландского ливня хотелось солнца.
Народ потихоньку рассосался. Денис сидел тихо, уткнувшись в компьютер. Алла положила ему на стол письма, с которыми он должен будет разбираться сам и прошла в закуток, служивший у них кухней, раздевалкой и кладовкой. Она заправила кофеварку, и тут Денис проявился в дверном проеме.
Он поглядел на Аллу, привычно задерживаясь взглядом на ногах и груди, и его лицо приняло, наконец, благостное выражение.
– Знаешь, чартерные рейсы LTU опять подешевели. С чего бы это? Билетов же нет.
– Может, у «Люфтганзы» много дочек развелось? Конкуренция? Или они своими ценами хотят «Люфтганзе» реноме подпортить? На ней уже даже немцы не часто летают – им тоже дорого.
– Не знаю. Американцы, вроде, летают. Налей мне. Молока нет? Между прочим, твоя очередь в ларек бежать.
– Противный. Нет, чтоб сделать даме приятное.
– Приятное будет, когда на Францию полный автобус наберем.
Алла посмотрела на его бледное, как будто сонное, лицо, обрамленное кудрями и бакенбардами а-ля Элвис, и вспомнила позавчерашнюю экскурсионную ночь, проведенную в мчащемся по шоссе автобусе, когда они с Денисом пытались заснуть сидя, тщетно меняя положение затекающих ног, а у нее некстати разболелся живот, и она ворочалась и мешала ему. И именно так они проводят два выходных в месяц, и еще почти каждый день в конторе, сидя за столами, и если подумать, Алла видит Дениса больше часов в неделю, чем Женька, забегавшая к ним раньше почти каждый день, а теперь совсем переставшая бывать.
Алла перешла дорогу и зашла в турецкий магазин: ей хотелось фруктов или настоящей горячей еды, а не кофе с бутербродами. Знакомый смуглолицый продавец заулыбался, пялясь на ее ноги. Дались всем эти ноги! Довели своих баб до ожирения, ватников и кроссовок, а теперь на чужих засматриваются. Да, пусть смотрят: она сегодня добрая.
Солнце уже жарило по-серьезному. На улице дышалось прекрасно, и жаль было проводить остаток лета в душном помещении. Хорошо, когда все идет по плану. И погода хорошая, и завал бумаг не такой уж страшный, и с финансами терпимо. Только вот в отпуск очень хочется.
Она вернулась в бюро, поставила молоко в холодильник, вымыла фрукты.
– А мне тут взятку дали, - подал голос Денис, не отрываясь от компьютера.
– Сорок процентов мне, - отозвалась Алла, разрезая персики и груши. Денис любил есть фрукты вилками: местечково-дворянское воспитание сказывалось.
Она поставила перед ним тарелку с грушами.
– Руки помой после взятки.
– Думаешь, меченая? – и он протянул ей большую шоколадку. – Забери целиком.
Денис не ел сладкого и вообще был сторонником здорового образа жизни. Возможно, уложить Аллу он не пытался именно по этой причине. Случайные связи, укрепляющие здоровье и брак, он отрицал. Даже наоборот, изо всех сил старался никому не дать повода. Ни в гостях, ни в поездках. Переброситься двусмысленными шуточками – это и был флирт в его понимании.
Их познакомили дети, игравшие в одном школьном дворе однажды вечером на заре эмиграции. И Алле они тогда все трое безумно понравились: и Денис, и Женька, и Олечка. Ей даже показалось, что это первая гармоничная пара, первая счастливая семья, встреченная ею за долгие годы. И они стали дружить. И дети, и взрослые.
Алла была теперь практически одинока: дочь Саша, окончив гимназию, уехала вместе с Денисовой Олей учиться в соседний большой город, и наезжала только на каникулы; еще присутствовал в ее жизни один человек, изредка навещавший Аллу, отношения с которым уже давно отпылали огнем страсти, зашли в тупик и продолжались по инерции. И, наконец, был у Аллы состоятельный немолодой воздыхатель, предмет постоянных шуток всех ее знакомых. И в первую очередь, колкостей Дениса.
Этот поклонник ее таланта старался не пропускать поездок, если экскурсии вела она. А Алла практически всегда сама проводила экскурсии. Из-за этой своей способности – запоминать факты, даты, версии и легенды – она и подалась в туристский бизнес. Но она нуждалась в менеджере: по причине неделовой мягкости характера. И это должен был быть уравновешенный порядочный человек, которому она целиком бы доверяла. И к тому же готовый рискнуть.
Денис ей много раз отказывал, но его доконали принудительные работы. Эмигрантов, получающих пособие, заставляли работать наравне с местными тунеядцами, и не всегда эта деятельность соответствовала склонностям и состоянию здоровья. После нескольких неудачных попыток устроиться на приличное место, Денис впал в депрессию. Вот тогда Женька и Алла разработали свой коварный план его трудоустройства, который пока что казался вполне удавшимся.
Алле Денис нравился, и ей было приятно на него смотреть и с ним работать. Но временами он начинал так нудить и настаивать на своем, что общаться становилось невозможно, и к решению деловых проблем приходилось подключать Женьку, которая выступала в роли третейского судьи, а если нужно, выполняла любую срочную работу. И Алла, и Денис пользовались Женькиной обязательностью и часто ее о чем-то просили. Но сейчас у нее гостила мама, приехавшая на пару месяцев из России. Так что Алла видела Женьку и ее маму по выходным на своих экскурсиях.
Денис любил слушать в поездках Аллины рассказы. Он мог их слушать и по второму, и по третьему разу. Хотя в плане темы экскурсий они старались разнообразить, но исторические блоки часто переходили из темы в тему. Денис восхищался образованными людьми и знаниями вообще, он знал, что Алла полдня читает книжку, полдня лазает в интернете – и это вся ее подготовка для четырехчасовой, как минимум, лекции. А Алла знала, что вечером после лекции восхищенного Дениса можно было брать голыми руками и просить, что угодно. Обычно она просила понедельник и вторник в качестве выходных, если, конечно, дела позволяли.
В узкой комнате бюро стало пасмурно: солнце скрыла сплошная пасмурность. Странно, прогноз был неплохим. Денис говорил по телефону. Тут Алла услышала странный треск и бросила взгляд на Дениса, потом на компьютер, розетку и удлинитель – там все было в порядке. Она прислушалась, но больше ничего похожего не услышала.
Она снова углубилась в текст письма от хозяина помещения, которое они снимали под бюро. Оно было дороговато при уровне их доходов, зато располагалось в удачном месте. Похоже, в обозримом будущем цены на офисы в центре снова подскочат. А переезд тоже стоит денег, и, главное, на примете нет никаких подходящих вариантов. В письме хозяин напоминал, что, если они хотят продлить срок договора, то должны своевременно оформить документы.
Голос Дениса дрогнул, и Алла подняла глаза. На пороге бюро стоял ее седовласый поклонник. Наверно, поедет с ними на выставку во Францию, пришел записываться.
Она улыбнулась как можно дружественней и пригласила гостя присесть. Конечно, он сперва посмотрел на ее ноги. Потом их взгляды встретились, и с минуту они глядели друг на друга, Алла вежливо-вопросительно, посетитель сдержанно-грустно, Денис – перпендикулярно со своего места – дурашливо-умильно.
Гость сел на предложенный стул. Выглянувшее солнце снова посветило в окна, и Алла увидела, что глаза у посетителя абсолютно рыжие, такие необыкновенные, в золотисто-коричневых разводах глаза. «В такой взгляд можно влюбиться, - подумала Алла, - жаль, что мне совершенно не до глупостей». К тому же, чересчур волевой квадратный подбородок намекал на тяжелый характер.
Она ничего не знала об этом человеке, кроме того, что он какой-то бывший. Впрочем, бывшими являлись многие их соотечественники, приехавшие пожить спокойно и на халяву в полусонную страну, не заметившую, как энергичные иностранцы заполонили всю территорию и рабочие места. Многие Аллины знакомые были в прошлом инженерами, учителями и научными работниками, со степенями и без, только все они были бедными.
А загадочное успешное прошлое этого молчаливого клиента ненавязчиво являлось в дорогих вещах, золотой цепи на шее, новом кожаном портмоне, машине, которую не всякий сможет содержать и в неторопливых манерах уважающего себя человека. Алла подумала, что она себя тоже обычно уважает, а на машину у нее нет ни времени, ни сил.
Гость спокойно ждал. Алла снова ему улыбнулась, поймав краем глаза ухмылку Дениса.
– Итак, во Францию? – спросила она.
Гость кивнул и вытащил из портмоне бумажник.
Алла достала ведомость. В списке было только девять фамилий. Если народу к сроку не наберется, придется обзванивать всех подряд, вешать объявления в русских магазинах, а в последний момент обращаться за помощью к конкурентам.
Этот богатый клиент всегда ездил в поездки один, всегда задавал в ходе экскурсии пару хороших вопросов и всегда преподносил ей в каком-нибудь чужом городе букет. Так происходило каждый вояж, и из-за этого о них беззлобно сплетничали и над ними подсмеивались. Аллу это не раздражало, потому что ей больше никто цветов не дарил, разве только в день рождения. Каждый понедельник она сама покупала небольшой букетик чайных роз в супермаркете возле дома, и он стоял в вазе на ночном столике до четверга или пятницы, а потом Алла его выкидывала, так как в субботу и воскресенье, она, как правило, отсутствовала. Иногда цветы вяли уже в среду, и это очень расстраивало, потому что заведенный много лет назад свежецветочный ритуал был придуман ее бывшим мужем, и Алле не хотелось его нарушать.
Гость расплатился, спрятал квитанцию и, уходя, вдруг сказал Алле негромко:
– Можно Вас на минуточку?
Алла быстро переглянулась с Денисом, который скорчил ужасную кровожадно-злорадную рожу, и она решила, что за «минуточку» на ступенях бюро ничего неприятного с ней случиться не может.
На сиденье машины лежал букет. Гость вручил его Алле. Почему-то стало жаль этого человека, который, наверно, в отцы ей годился, и которому теперь было нечем заполнить свою жизнь.
– А Вы знаете, эта улица, на которой мы стоим, одна из старейших в городе. Раньше по ней ходил трамвай. А ко дню вступления в город Наполеона было решено построить вон тот фонтан в стиле рококо…
– Не надо, – сказал слушатель, – Идите, я поеду.
Алла растерялась, она не поняла, почему «не надо», но потом подумала, что в окно за ними наверняка наблюдает Денис и видит заминку. Она улыбнулась улыбкой стюардессы, по-королевски кивнула на прощание и пошла от машины к бюро, зная, что и даритель букета и Денис смотрят сейчас на ее ноги в бордовых лодочках. И что букет темно-красных хризантем прекрасно с ними гармонирует.
В бюро она поставила цветы в банку на подоконник.
– Отчего бы тебе не завести второго любовника? Один молодой, один старый? – начал паясничать Денис.
– Отстань, - сказала Алла, зная, что он на этом не остановится. Аллино одиночество было любимой темой его шуток.
– Нет, ну правда, один с цветами и машиной, другой еще с чем-то покрепче.
– За каждую скабрезность буду брать натурой, - огрызнулась Алла.
И тут раздался отчетливый треск. Алла и Денис переглянулись и, опрокидывая стулья, бросились из-за своих столов к кладовке.
Провод кофеварки искрил, вонял и плавился. Денис выдернул вилку из розетки.
– Странно, она же не такая старая.
– Да... Хорошо, что при нас… Чинить будешь или новую купим?
– Тебе все бы «новую». Из дома принесу старый чайник. Сейчас Женьке позвоню.
– Ты бы еще с помойки подобрал, как сканер.
Всем известная любовь Дениса к рынкам подержанных вещей вступила в серьезный конфликт с его рабочими поездками как раз по выходным дням, когда эти рынки функционировали. Но он все равно выкручивался: даже через интернет покупал всякое старье, с азартом выгадывая смешные суммы.
Прибежала Женька с мамой, чайником и заодно с домашними пирожками. Женька казалась уставшей и опять располневшей. Ее мама выглядела лучше.
Разгребли один стол и сели пить чай. За всеми мило ухаживала Женькина мама. Алла от Женьки слышала о ее маме много героических историй.
Разговор, как обычно, пошел сначала о плюсах и минусах эмиграции. Потом Женькина мама принялась ее расспрашивать. Сначала она спросила о возрасте, но это Аллу как-то не задело, хотя, будучи лет на пять постарше Женьки, она свои цифры не слишком афишировала. Но потом мама настойчиво принялась расспрашивать о ее прошлой личной и учительской жизни и о взглядах на данном этапе времени. Алле не хотелось грубить, она отшучивалась, сколько могла. Денис отпускал смешные комментарии, а Женька отстраненно улыбалась. Выглядело все это не слишком весело. Вроде бы смотр невесты, вот только для кого?
Наконец, речь зашла об экскурсиях, и Алла взяла инициативу в свои руки. С разбегу взобралась на свой конек. Замечал ли кто, что не только египтяне в древности строили пирамиды? Это одна из загадок истории – феноменальное сходство культур по обе стороны Атлантического океана. Сторонники мифа об Атлантиде обратили внимание на то, что в Египте и Мексике строят пирамиды, изготовляют каменные саркофаги, мумифицируют умерших, используют похожее иероглифическое письмо, в Египте и Мексике есть обособленная каста жрецов, культ Солнца, похожая система счисления времени и довольно развитая астрономия. Поэтому атлантологи считают, что ацтеки, инки, майя и египтяне были учениками атлантов, которые прилетели (или приплыли) к ним после катастрофы Атлантиды, острова или архипелага с высокоразвитой культурой, опустившегося на дно моря-океана. Это косвенно подтверждается в мифологии: образ Осириса в Египте, Кецалькоатля в Америке.
– Но, конечно, мифологией можно подтвердить что угодно, - рассказывала Алла очередную теорию, раскопанную на днях в бесконечной паутине интернета.
Денис слушал как зачарованный. Женька и ее мама переводили взгляды с Аллы на Дениса и обратно.
*****
Был у Аллы редко достижимый идеал выходного дня: вымыть посуду, убрать кухню, запустить стиральную машину и сесть вязать, уютно устроившись в уголке дивана. Алла так устала быть особенной и проводить субботы-воскресенья на глазах у любознательной, примятой автобусными удобствами, толпы, что спокойно позаниматься домом стало казаться счастьем. Вязанье вернулось на место фаворита, после того, как Алла отметила, что красноту век после целого дня сиденья у компьютера ничем не снять и не замазать. Вот и сейчас, названивая Женьке, чтобы поздравить ее с годовщиной свадьбы, она снова взяла в руки спицы. Но потом на глаза попались вещи, из которых Саня выросла, и Алла решила их разобрать.
Алла прибирала Санькину комнату к ее приезду и таскала с собой телефон. У Женьки целый час было занято. Наконец, Алла дозвонилась и, пренебрегая обычными шуточными приветствиями с Денисом, попросила Женьку. Женька была немного не в духе, но Алле она обрадовалась. Она почему-то всегда была ей рада.
Алла пожелала ей неизменно быть в настроении, получать свои законные радости, даже если пожар, землетрясение или наводнение. Женька смеялась, но голос ее подозрительно дрогнул. На вопрос, что подарить в этот раз, сказала, что не отмечают и вообще ничего не хочется.
– Не хандри, Женька. Приходи ко мне, и мы с тобой отметим твою новую диету пирожными, а остальные праздники – анекдотами про мужиков.
– Может быть, - рассеянно сказала Женька и стала прощаться.
Алла расстроилась, она считала Лахмановых своими друзьями, ей не хотелось, чтобы они ссорились. Каждый год они отмечали годовщину свадьбы! Наверно, размолвка вышла из-за дотошной мамы. Мысль о том, что ее просто не пригласили, Алле в голову не пришла.
Несмотря на сентябрь, погода баловала. Алла вышла на балкон в трусах и лифчике – мыть окно к Саниному дню рождения. Соседи деликатно промолчали. Как хорошо, что такие вещи как тепло и солнце еще воспринимаются в качестве подарка. А в Москве холодно, там другие проблемы. Московские друзья больше не понимают ее любви к жизни.
*****
Через пару дней Женька позвонила сама и сказала, что не сможет прийти на Санин день рождения, потому что повезет свою маму Париж показывать. И что она заходила сегодня к Алле и в бюро и домой, но не застала, а хотелось поговорить. В любом случае, она хочет Сашу поздравить и пожелать ей ни в чем не отставать от Аллы.
– Женька, вы с мамой пропустите мой торт – вот что ужасно! Но я вам оставлю кусочек, так и быть.
Через час раздался еще один звонок. Это был Аллин любовник. Тот, с которым пройтись не стыдно, но разговаривать давно стало не о чем. Он говорил развязным наигранным тоном, два раза назвал ее «деткой» и Алла вдруг отчетливо поняла, что это конец. И что налаженный секс не сделает ее терпеливой и покладистой. Ей не нужны такие компромиссы. Ей надоели компромиссы. Она себе найдет того, кто ее достоин.
*****
– Ух ты, какой! – завопил Денис, увидев торт, красующийся глазурованными боками в холодильнике. Алла тактично закрыла перед его носом дверцу и стала наливать всем чай.
– Сама делала? – спросил он, когда Алла поставила торт на стол.
– Да.
– Нет, серьезно?
– Сама.
– Ну ты даешь.
Алла вдруг с горечью сказала:
– Теперь ты знаешь, что мужчины сбегают от меня не потому, что я плохая хозяйка.
Потом она спохватилась, что не для Денискиных ушей такие рассказы про судьбу-злодейку и фатализм, и что она, наверно, очень устала, раз перестает себя контролировать. Так она и на экскурсиях скоро начнет нести околесицу.
Денис отозвался удивленно и укоризненно:
– Да разве от тебя сбегают?
– Еще как.
Денис промолчал. Видно, до комплимента в нужный момент не додумался, а юмор временно истощился.
Девчонки слушали в детской какие-то диски и шептались по-немецки. Алла подумала, что ее это даже уже и не травмирует. Раньше она запрещала у себя в доме говорить не по-русски. А теперь, похоже, привыкла.
– Девочки, торт! – крикнула им Алла и приложила руку к бочку ближайшей чашки. Чай еще не остыл.
Девочки не отзывались.
– Пойду, скажу им.
Алла поднялась.
– Да сами прискачут… Слушай, хочешь антивирусную программку вместо Касперского всего на четыре мегабайта?
– Что-то маленькая. А ты где ее скачал?
– Мне друг прислал. Проверено, только вирусы сама не удаляет.
– Как это? Вручную надо?
– А тебе лень?
– А мне некогда. Видишь ли, хозяйство, магазины, красоту навожу и поддерживаю, времени нет часами сидеть за компьютером, в игрушки играть.
Алла намекала на любовь Дениса к компьютерным играм.
Тут появились девочки, шумно расселись и все начали пить чай с тортом и конфетами. Алла переводила взгляд с Оли, с румянцем и модными африканскими косичками на Саню, бледную, чуть жеманную, с отцовскими огромными бархатными глазами и в новой, только что подаренной блузке.
Денис подшучивал по очереди над обеими, Алла по традиции заступалась и пыталась унять фонтан его красноречия.
Это мирное скромное застолье вдруг напомнило московские пышные домашние праздники с обязательным присутствием близкой и дальней родни. Алле на минуту взгрустнулось по поводу отсутствия семьи, очага. Но это была давняя запретная тема, и она с привычным усилием, со вздохом сосредоточилась на чаепитии и девочках.
– Не хочу больше, - капризно сказала Саня и поднялась из-за стола. Оля виновато переглянулась с ней, но расставаться так быстро с тарелкой и тортом ей не хотелось. Щеки ходили вверх-вниз, как у кролика. Денис одобрительно посмотрел на свою дочку и усадил Саню обратно.
– Давай-ка чай допей, мало жидкости пьешь.
Саня скорчила недовольную гримасу, но послушалась. Она его слушалась с тех пор, как Олин папа учил ее кататься на новом велосипеде и отвез в больницу, когда она упала. Ей не хватало присутствия отца, с которым она виделась раз в год-два, и она слегка завидовала Оле.
Алле было жаль, что Женька уехала, а мама Дениса, Клара Вениаминовна, приболела и не смогла прийти на Санечкин день рождения.
Наконец, Оля доела добавку, и побежала за Саней в ее комнату.
Алла осталась за столом вместе с Денисом.
– Им с нами скучно.
– Все правильно, - сказал Денис. – Скоро нам скажут, что мы старые и отсталые.
– Старые?
– Конечно.
Алла расстроилась. Сколько еще лет она проездит субботним экскурсоводом? Кто знает, долго ли продержится их агентство? В какой стране застанет ее пенсионный возраст и в силах ли она будет помогать дочери?
Денис расценил ее молчание по-своему.
– Да ты еще о-го-го, Алка!
Он хотел хлопнуть ее по видимым над столом симпатичным частям, но места подходящего с ходу не нашел, передумал хлопать вовсе и слегка засмущался от своего порыва. Для незнакомого человека все эти нюансы остались бы за кадром, но Алла знала своего партнера как облупленного. Она подавила улыбку и укоризненно помотала головой. Еще бы своим парнем назвал.
– В Манхейме Леонтьев концерт дает, билеты заказывать?
Денис обычно возил по концертам свою маму и на свободные места прихватывал безлошадных любителей искусства, чтобы оправдать расходы туда-обратно на бензин. Алле еще не приходилось ездить с ними, как-то всё не получалось, но теперь захотелось. Алла вдруг поняла, что она устала и ей одиноко. Перманентное появление вечно спешащего любовника злило ее, но отсутствие любовника вообще делало ее уязвимой.
В воскресенье вечером девочки уезжали, их провожали Алла, Женя, Денис и обе бабушки. Пирожков на дорогу напекли столько, чтоб на всех отвыкших от домашнего немецких подружек тоже хватило.
*****
Клара Вениаминовна была дамой крайне скрытной, но при этом общительной. Непонятно, как сочетание столь противоречивых черт никого не отпугивало. Общались с ней многие, но друзей у нее не было, и все ее общение составляли: семья сына Дениса, общество престарелых и инвалидов на занятиях по немецкому языку и субботние посещения синагоги по большим праздникам.
Мужа она похоронила много лет назад, все старые проверенные подруги остались в России. А в эмиграции эта бодрая старушка старалась никого не обременять, скрывала диагнозы, пекла пироги, смотрела русское телевидение, читала толстые тома классической и прочей литературы, ездила на экскурсии и посещала концерты, но при этом ухитрялась откладывать с пенсии приличные суммы на подарки внучке и невестке.
К Алле она относилась неплохо, но никогда с ней по душам не беседовала, и их отношения ограничивались сердечными приветствиями, расспросами о здоровье и прощаниями.
Поэтому, встретив Клару Вениаминовну в столь ранний час на улице по дороге на работу, Алла решила опоздать еще на пару минут, но попросить старушку прорекламировать их предстоящую поездку во Францию на курсах и в синагоге. Денис никогда бы не смог опуститься до подобного маркетинга.
Клара Вениаминовна оживилась, обещала просьбу выполнить и очень сожалела, что не может поболтать с Аллой подольше, поскольку спешила к врачу.
Алла прикинула, что проводить Денискину мать к врачу – вообще дело святое, и свое сорокаминутное опоздание она свалит на эту самую причину.
Она взяла старую даму под руку, и они пошли по полупустому местному Бродвею, болтая о всяких мелочах вроде здешнего здравоохранения, словно мама с дочкой. У них и вправду было некое сходство в комплекции, в тонкости запястий и щиколоток, в гордой посадке головы.
– Жалко, что так сложилось, - сказала Клара Вениаминовна на прощание. – Надо было раньше ехать, вы бы раньше встретились.
И она величественно скрылась в дверях праксиса, частного врачебного кабинета, оставив озадаченную Аллу на тротуаре.
*****
Не стоило делать экскурсию на эту выставку об исчезнувших цивилизациях, проводимую парижским музеем древностей. Слишком мало желающих. Провели бы как обычно «Знакомьтесь, Париж» или «Многоликий Страсбург». Если полный автобус не наберется, как уже случалось с музеем античности в Базеле, незачем ездить на такие выставки. Это Алле всё историческое интересно и любопытно, хоть и приходится напрягаться, а остальным хочется просто развлечься. И безразлично, где именно.
Вот их с Денисом конкуренты нашли свой собственный путь: дешевые экскурсии чередуют с дорогими, далекими и многодневными. Сейчас они улетели в Каир, в белых песках пустыни искать оазис Сива, где равнодушно взирает на прожаренных солнцем туристов храм Оракула. А потом поедут в Италию – рассматривать великолепные росписи в домах расчищенных от пепла Помпей и шагать по священной земле античных городов, помнящих Александра Македонского.
Для Аллы и Дениса организовать поездку в Египет или в Грецию слишком дорого, но Алла мечтает, что когда-нибудь она увидит своими глазами пирамиды, сфинкса, гробницу Тутанхамона, скальный храм-усыпальницу женщины-фараона Хатшепсут… А самое заветное – Храм Абу Симбел, который был построен Рамзесом II и который ученые несколько лет по кускам переносили на более высокое место. Какой великий труд, какая созидательная сила научной мысли! Ну почему она не египтолог!
Пока они на это не заработали, может, никогда не заработают. Обидно, что не все мечты сбываются. Или еще хуже: когда твоя мечта сбылась у соседа, которому все древние сокровища – просто рухлядь для антиквара. И все достопримечательности – чванливая галочка в биографии, что, мол, Вася и здесь был. Безо всякого душевного трепета. Без слез радости от великой встречи.
Алла подключила интернет и прикрыла глаза, зная, что компьютер пару минут будет грузиться. Вот бы в отпуск, с Саней или даже одной. Растянуться на пляже, снять сауну, забыть о ночевках в автобусах…
До этой экскурсии еще две недели, но надо подготовиться… Так, исчезнувшие цивилизации… Атлантида, Гиперборея, майя, ацтеки и, наконец, инки. Посмотрим, что у нас тут…
В XVI веке, когда Европа переживала прекрасную эпоху Ренессанса, империя инков простиралась от современной Колумбии до Чили. Испанские конкистадоры уничтожили ее во время своего завоевательного похода, начавшегося в 1533 году. Испанский завоеватель Франсиско Писарро, узнав из рассказов о золотых сокровищах Перу, двинулся туда из Панамы вместе со своей армией. Перу в то время было ослаблено междоусобной войной. Часть населения страны численностью около 50 тысяч человек отступила в наиболее недоступные районы, расположенные на территории нынешней перуанской провинции Вилкабамба, и продолжала оказывать сопротивление испанцам в течение еще около 40 лет. Однако войны и завезенные из Европы инфекционные заболевания привели к тому, что от 32 миллионов инков, проживавших на континенте в 1520 году, через 20 лет осталось всего 5 миллионов человек.
Писарро и его солдаты ворвались в Куско, город сокровищ, и разграбили все золотые предметы. Большую часть золотых статуй они переплавили в слитки и отправили в Испанию. Неудивительно, что испанские корабли, переполненные перуанским золотом, были желанной добычей для британских пиратов.
Индейцы, золото, да еще и пираты – настоящая романтика!
Сам же Писарро, награбив немало добра, отправился на побережье материка и в 1535 году основал там новую столицу, город Лиму.
Инки возводили грандиозные сооружения. Существует множество предположений, касающихся того, как удалось инкам построить крепость-храм Саксаваман, которая возвышается на холме в городе Куско. Она сложена из каменных глыб весом по сто тонн. При строительстве не использовалось никакого скрепляющего раствора. Но эти стены, построенные из тщательно обтесанных и точно подогнанных один к другому камней, не пострадали даже во время землетрясений.
Одним из мест, где, возможно, укрывались индейцы инки, отступавшие под натиском испанцев, был священный город Мачу-Пикчу, расположенный в Андских горах, в золотых храмах которого славили бога Солнца. А в пятидесяти километрах от Мачу-Пикчу только что нашли другой город Кота Кока, простоявший пустым и нетронутым ровно пять столетий. Город Кота Кока был объявлен самой значительной за последние 40 лет находкой памятников инкской культуры; кроме того, он сохранился намного лучше, чем другие города. Вот этому и посвящена выставка во Франции. Как интересно, вот бы съездить в Анды, залезть на эти горы и потрогать своими руками покинутые стены, ощутить остановившееся время. Аж мурашки по коже.
Совсем недавно в заброшенном городке недалеко от перуанской столицы Лимы археологи обнаружили огромное древнее кладбище инков, относящееся к концу XV - началу XVI века, то есть последнему периоду существования уничтоженной конкистадорами империи. Мумифицирование было строжайше запрещено священниками насаждавшегося католичества, но инки владели этим искусством 500 лет назад точно так же, как и египтяне 5000 лет тому назад.
Ага, вот еще кое-что. Испанских колонизаторов в первые десятилетия после завоевания государства инков очень удивляло, откуда индейцы, у которых они отняли наиболее пригодные для обработки земли и тем самым подорвали основы питания, берут силы на продолжение борьбы. Наконец загадка была разгадана. Испанцы обнаружили, что коренные жители питались «священным злаком», который тайно выращивали в горах. Одно из донесений вице-королю гласило: «…мятежных индейцев никогда не удастся окончательно сломить, пока они используют в пищу зерна величиной с булавочную головку». Это были зерна растения, называемого «кивича». Тогда испанцы, стремясь заморить индейцев голодом, под страхом смертной казни запретили выращивать священный злак.
Несколько лет назад кивича была вновь открыта перуанским ученым Луисом Сумаром, который изучал дикорастущие растения в отдаленных районах долины Куско. Сумар нашел одичавший злак с маленькими зернами, который, как рассказали индейцы, высоко ценили их предки. Последующее исследование зерен выявило их поразительные свойства. «Они замедляют старение, улучшают память и укрепляют нервы, исцеляют язву желудка и полезны при туберкулезе»,- говорит ученый. Как оказалось, в «священном злаке инков» высокое содержание белка, он богат аминокислотами и лецитинами. За повторное открытие кивичи Луис Сумар награжден орденом Солнца - одним из самых высоких отличий в Перу. Замечательно. Сваришь кашку из такой кивичи, и перестанешь стареть. И не придется закрашивать седину, пить на ночь валерианку, чтобы уснуть, и маяться животом.
*****
Алла подходила к кассе, толкая перед собой тележку с продуктами, когда в сумочке запел мобильный телефон.
– У нас пожар! Бюро горит. Алла, беги сюда скорее! – кричал срывающимся голосом Денис на фоне ужасного шума.
Она бросила тележку и побежала в сторону бюро, не додумавшись подождать автобуса и некстати вспоминая, что она никогда не умела пользоваться огнетушителем. Взмокшая от бега на каблуках, она подходила к зданию их офиса, еще ничего не видя, но уже чувствуя запах гари. За пожарными машинами и толпой не видно, что же творится. Алла протиснулась среди людей. Дым валом валит из дверного проема, а пожарные сифонят брандспойтами в окна. Асфальт был черным. Но как же документация, ксерокс, факс, компьютер? Деньги? Правда, они в сейфе. Алла растерянно металась вдоль ограждения. Что делать? Вдруг она увидела Дениса с ящиком бумаг в руках и бросилась к нему.
– Что? Что случилось, почему?
Денис нервно передернул плечами:
– Я думаю, проводка, что же еще?
Он поставил ящик на землю:
– Представляешь, Женька успела вынести, когда пожарники вышибли дверь. А то пришлось бы все восстанавливать.
– Ничего себе. А где она?
– Где-то здесь. Ничего, не пугайся так, мы застрахованы. Помнишь, как ты хотела страховку подешевле? Кто был прав?
–У меня там плащ висел. И фотоаппарат в столе…
Денис покачал головой:
– Эх, женщины… Ал, иди домой, уже все кончилось. Я дверь потом забью, завтра будем раскопки проводить.
Она постояла, погладила его по плечу в награду за мужество и героизм и, унимая дрожь, снова пошла в магазин. Что бы ни случилось, надо иногда что-то есть. В очередной раз Алла подумала, как ей повезло с партнером.
Когда пожарники закончили свое дело и вошли в помещение, они нашли на полу обожженную захлебнувшуюся Женьку. Денис поехал на «скорой», которая с сиреной увозила в больницу его жену. Алла узнала об этом на другой день от Клары Вениаминовны.
Почему Женька, а не она, Алла? Почему Алла всегда и везде опаздывает? Почему судьба так непредсказуема?
*****
Женька лежала, забинтованная везде, кроме глаз и рта, как мумия, и Алле было жутковато. Она поставила цветы в вазу, обвела взглядом палату, капельницу и подумала, что все мы под Богом ходим. Что угодно может случиться в любой момент.
Она принялась болтать, лишь бы нарушить эту зловещую больничную тишину. Женька следила за ней глазами, пока Алла не сникла.
Женька прошептала, зашевелив обоженными губами:
– Расскажи что-нибудь хорошее.
Алла встрепенулась. Что, что же рассказать? Сказку! Сказки сейчас не приходили в голову. Но Женька лежала и ждала, прикрыв глаза.
Кроме текстов для экскурсий ничего на ум не пришло.
– В глубокой древности на севере Африки, на берегу Нила возникла высокоразвитая цивилизация, просуществовавшая три тысячи лет. Вся жизнь в Древнем Египте была подчинена разливам Нила. С июля по сентябрь, когда Нил выходил из берегов, крестьяне прекращали работу на полях и отправлялись на строительство пирамид…
*****
Парк был круглый, и вокруг за деревьями проносились машины. Сквозь куртку чувствовалась сырость скамейки, и Алле стало зябко. Перед глазами все время вставала забинтованная Женька, и в голове был сумбур.
Она сидела, согнувшись, машинально рассматривая влажную землю с прибитыми дождем, еще не успевшими потемнеть листьями.
Еще недели две назад была прекрасная погода, и вся жизнь представлялась в радужных тонах, а теперь всё так изменилось. Бюро сгорело, Женька с ожогами в больнице, а потрясенный Денис не может толком объясниться со страховой компанией, чтобы найти средства начать делать ремонт. А через неделю, что бы ни случилось, они должны ехать во Францию на выставку, посвященную культуре инков.
Кстати, давно надо внести в картотеку последние новости археологии, да всё некогда. Археология… Раскопки… Легенды…
Специалисты по египетским мумиям делают важные для науки открытия практически каждый день через анализ ДНК, микроскопический анализ тканей и компьютерную томографию. Истории не спрятаться от дотошных потомков. Вместо гидов в исторических местах скоро появятся цифровые программы-экскурсоводы. Например, в городе Помпеи можно будет увидеть не только обнаруженные в результате раскопок виллы и фрески, но и виртуальных античных людей, живущих своей обычной жизнью. Тогда такие экскурсоводы, как Алла, по старинке жгущие глаголом сердца людей, уйдут в прошлое. В историю…
Да, в общем-то, перед лицом реальных коллизий, какое это имеет значение? Что бы там ни открыли археологи, какие бы сенсационные заявления ни сделали, они не нарушат покой прошлого, потому что всё совершившееся уже отстрадало, отжило и отгремело, давние войны и смерти закончились, исчезли с лица земли одни народы и появились другие, сменились нравы и традиции, пронеслись революции, закрутил гайки технический прогресс, все тайные религии стали явными, и только страницы учебника истории да природа человека остаются прежними. Мы знаем прошлое, но не знаем будущего. А все страдания живущих – в разгадывании вечной загадки собственной судьбы. Кто скажет, что ждет его завтра?
О завтра думать совсем не хочется… Что-то познабливает… Прошлой ночью она спала часа четыре, мучаясь от неправдоподобно ярких снов. Какие-то бесконечные битвы, воины, пьющие из черепов врагов, горные дороги из отшлифованных камней, по которым она идет босая, потому что должна добраться в столицу, в храм, где поклоняются солнцу. Она слышала, что изнутри стены храма отделаны чистым золотом и серебром. Самые красивые девушки, начиная с восьми лет, проходили специальное обучение, чтобы служить в этом храме «девственницами, предназначенными солнцу». Ей страшно, но вернуться она не смеет… Инкская тема уже проникла в подсознание. Не пожар, не страхи. Подсознание снами оберегает сознание. Потому что реальность может быть для сознания запредельной. Там, в истории, в прошлом – надежно, понятно и предсказуемо…
Мимо шли люди, прохожие пересекали парк в разных направлениях, потому что от него лучами в разные стороны расходилось семь улиц. Гуляющих почти не было, только на дальней скамейке обосновались дети, вызывающе пробовавшие курить. Но никому не было до них дела. Алла подумала, что если и Саня курит, она об этом ничего не знает. С Сани мысль перескочила на Олю. Никто не сказал ей о пожаре. Может, это и правильно. Сидеть у постели матери она не сможет, да и нет нужды, а срывать с учебы такими известиями – только дергать ребенка. Все верно. Но вот так нарушаются связи – душевные, родственные, сострадание перестает быть обязательным в наборе повседневных эмоций. Дети отвыкают переживать за других, забывают, что семья – это и есть настоящая команда, где все за тебя. Это в идеале. А в жизни мы так привыкли жалеть своих чад, что не привили им эмоционального отклика на любовь и заботу. Они считают, что им все обязаны, а они – нет.
Взгляд Аллы, блуждающий между камешками, травинками и мокрыми листьями уперся в чьи-то рыжие ботинки. Она подняла глаза. «Немолодой воздыхатель», прищурясь, молча смотрел на нее.
Она поздоровалась. Видно, получилось не слишком любезно.
– Что случилось? – спросил он негромко.
Алла вгляделась в его лицо. Ей-то казалось, что весь город знает, что случилось в центре три дня назад. Она вдруг почувствовала, что навернулись слезы и прикусила губу, чтобы не расплакаться. Две ночи плохого сна, и нервы совсем расшатались. «Воздыхатель» продолжал стоять возле нее. Алла сделала вдох и попыталась улыбнуться, потом пошарила в сумочке, ища зеркальце.
– В бюро был пожар. Подруга с ожогами в больнице, – наконец выдавила она из себя. Зеркальце не нашлось.
– Ну и чего ты тут сидишь? – спросил «воздыхатель» по-простому на «ты».
– Да вот, шла из больницы и… задумалась.
– Пошли, - сказал «воздыхатель». Имени этого человека Алла не знала, а по фамилии на немецкий манер называть его не хотелось.
Она встала, взяла сумочку и пошла рядом с ним по дорожке. В голове был вакуум.
Они перешли дорогу и побрели по тихой старой улочке вдоль домов. Дул свежий ветер. Облака неслись, закрывая жизнерадостную сентябрьскую голубизну неба. Алла давно так ни с кем не ходила.
Вдруг «воздыхатель» загремел ключами и начал отпирать дверь дома, вход которого ступеньками выходил прямо на узкий тротуар. Алла растерялась, она не планировала сегодня идти в гости.
– Пошли, пошли, - заметил ее замешательство спутник и взял ее за рукав.
Она послушалась. Ей не хотелось спорить. В конце концов, какая разница…
Квартира показалась ей темной, с покатыми деревянными рельефными потолками. Средневековая застройка была характерна для их города, основанного легионерами Древнего Рима, и мансардное жилье никого не удивляло. Мрачное впечатление усиливали остролистные пальмы, расставленные по углам, темная мебель. Зато широкая низкая кровать, покрытая блестящим покрывалом, намекала на не слишком долгое одиночество. Сесть было, собственно, некуда кроме кресла напротив большого телевизора с плоским экраном. Алла туда и направилась.
Хозяин сел на кровать наискосок от кресла.
– Ну рассказывай, - сказал он.
Алла посмотрела ему в лицо и снова поразилась цвету глаз и форме подбородка. Такое лицо, если б волосы были почерней, могло принадлежать испанскому конкистадору, казнящего последнего инкского царя и его беременную жену… Кто же он, загадочный бывший?
Алла вкратце описала пожар и перешла к рассказу о Женьке.
– А что ты так убиваешься? Подлечат и выпишут.
– Конечно, - согласилась Алла, - но морально тяжело. Почему она? Да еще так сильно… И Денис не в состоянии работать. Надо вызвать агента, оформить страховку и начать ремонт, а он сидит дома и даже по телефону еле говорит.
– Страдает?
– Да. Вот я думаю, зайти к нему и поговорить… или забрать бумаги на страховку. Надо же что-то делать. А через субботу экскурсия.
– Без него съездишь.
– Да. Это возможно. Я уже так и решила. Справлюсь, наверное.
– Конечно, справишься… А я о тебе по-другому думал.
– ?
– Ну… По-другому.
Они помолчали.
«Таланты обычно заслоняют человека». Алла встала, прошлась по комнате, каждой клеткой ног ощущая взгляд хозяина, и подошла к книжным полкам. Книг было немного, некоторые на испанском языке, зато стояло множество красивых загадочных вещей, медных, каменных и деревянных, судя по всему, древнего, не везде определяемого происхождения. Хозяин оказался коллекционером.
– Ну ладно, - бодрым голосом сказала она, - спасибо за гостеприимство, я немного развеялась.
– Давай по рюмочке, - улыбнулся «воздыхатель».
В свитере и джинсах он выглядел моложе, чем обычно. Алла улыбнулась ему в ответ.
Он принес графинчик с темной жидкостью.
– Прошу прощения, как Ваше имя-отчество? - спросила, наконец, Алла, следя за распаковыванием коробки конфет.
Хозяин весело засмеялся. Улыбаясь, он преображался.
– Иди сюда, посиди со стариком.
Он похлопал по шелковому покрывалу кровати рядом с собой.
Алла усмехнулась, но села. Она решила, что через пару рюмок все-таки надо идти к Денису, решать вопрос со страховым агентом.
Вдруг из ее сумки раздалась трель, и Алла, извинившись, полетела в прихожую. Звонил Денис. Он тихим голосом рассказал, что в страховке им наверняка откажут, потому что они не смогут доказать свою невиновность в причинах пожара. У хозяина есть бумага, что в прошлом месяце проводка была благополучно проверена. И что у него нет сил ехать в страховую компанию и пререкаться там с ними, равно, как и подавать в суд на хозяина. Алла чертыхаясь, записала телефон агента и хозяина здания и попросила Дениса позвонить знакомому адвокату, посоветоваться. Денис вяло, но пообещал это сделать. Алла была вне себя от злости: денег на такой большой ремонт им негде было взять.
«Воздыхатель» терпеливо ждал.
– Так ты с ним не спишь? – спросил он.
Алла замерла. Это было слишком. Даже со скидкой на солидный возраст.
– Нет? – переспросил «воздыхатель».
Алла помотала головой. Отрицательно. Ей уже хотелось уйти.
– А кто сдает вам офис? – и он назвал фамилию хозяина здания, в котором размещалось агентство.
– Вы его знаете?
– Ну да. Внизу в баре иногда вместе пиво пьем. Жмот. Плохи ваши дела.
– У него подложные документы. Он должен ремонт делать, а не мы.
– У местных здесь все схвачено. Полезные связи передают по наследству. Но я попробую для вас что-то сделать.
– Он не сознается, так же, как и мастер из электрической компании. А в суд подавать – платить издержки, если проиграем. У нас нет таких средств.
– Кто же его просит сознаваться, есть другие методы.
– Это какие? – удивилась Алла.
Действительно, какие методы могут быть у эмигрантов против местного населения? Только если растворить потихоньку вырождающуюся вялую кровь своей горячей, многонациональной, заставить местных ассимилироваться, потому что приезжих скоро будет большинство, талантливых, умных, предприимчивых, закаленных жизнью без законов, и коренным жителям ничего другого не останется. Но это такой же длительный процесс, как наступление латиноамериканской и африканской культур на европейскую. Нравится, не нравится - естественный отбор, побеждает сильнейший, даже если он не прав.
– Давай уже выпьем, - сказал «воздыхатель» нетерпеливо.
«Алкоголик», подумала Алла. Он усадил ее за руку рядом с собой и протянул крошечную рюмку.
– Ну давай. До дна.
«Странный запах», - подумала Алла и сделала большой глоток. Горло обожгло что-то покрепче спирта и стены комнаты вдруг затуманились, а потолок закачался. Она судорожно вдохнула воздух и схватилась за край кровати.
Последнее, что она успела заметить, были расплывающиеся очертания лица, склонившегося над ней.
*****
Она просыпалась и снова отключалась, почти не фиксируя короткие фрагменты реальности. Кажется, вокруг было много людей, и она дралась и скакала на лошади.
Наконец, Алла пришла в себя. Вокруг было темно, жарко, душно, странно воняло. Она находилась голая в постели, а рядом кто-то спал и храпел. Ничего не видно. Алла повертела затекшей шеей, чтобы убедиться, что все это точно не сон, а затем попыталась сесть. Голова была как после наркоза. Она осторожно встала. Все тело болело, мутило и в то же время страшно хотелось есть. Живот сводило от голода.
Она вытянула руки и сделала шаг, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Ноги дрожали, как будто она совершила марафонский забег до автобуса.
Наконец, руки коснулись жалюзей. Алла поглядела в щелочку. На улице действительно была ночь, мирно светила луна, а фонарь освещал спящие дома напротив.
«Вот влипла».
Она отвела жалюзи в сторону, обернулась и посмотрела в глубь комнаты. В неярком свете луны с косыми деревянными потолками комната выглядела как страшный погреб. В кресле лежали ее вещи, аккуратно сложенные. Над кроватью висела бра, а ниже, на железном завитке кованого изголовья блестели наручники и еще что-то.
Алла на ощупь пробралась в темноте обратно к кровати и включила лампу. Ночник осветил немолодую волосатую спину.
«Убью, сволочь» - решила она и яростно потрясла мужчину за плечо.
Спина ожила. «Воздыхатель» с хрустом потянулся и сел на кровати. Седые волосы были всклокочены и торчали в разные стороны.
– Что это значит? Что у нас было? – накинулась на него Алла.
– Как что? А… Ты опьянела и заснула.
– Не надо мне сказки рассказывать! Вы меня напоили! Это черт знает что!.. Это насилие! Отвезите меня домой!
– Утром отвезу. Ты что, совсем ничего не помнишь? Ты была такая …
Алла была зла как никогда.
– Думаете, мне было бы лучше, если бы я помнила? – раздраженно спросила она, обнаружив, что бедра липкие и как будто в царапинах.
Не то чтобы Аллу никогда не насиловали, но в сорок лет уже как-то не хочется чувствовать себя бессловесным сексуальным объектом. И лучше, чтобы уважали, и не за стройные ноги и не за грудь. И еще хочется остро ощущать и помнить об этом.
«Воздыхатель», точнее, насильник, встал, ничуть не смущаясь своей наготы, натянул на себя халат и пошел на кухню. Алла поискала взглядом хоть что-то, чтобы завернуться и дойти до ванной. А, плевать. Она пошла голая, шатаясь, держась за стенки, в том направлении, где по ее представлению, должна была быть ванная комната.
Под душем она немного пришла в себя. Кошмар, полный кошмар, к пожару и Женькиным ожогам в дополнение. Ничего не помнит, никаких противозачаточных и обеззараживающих средств, кроме йода, дома нет. И что сейчас еще делать придется, какой гейшей выступать – неизвестно.
Алла завернулась в полотенце, но все равно дрожала от злости и от холода. В комнате было теплей. Она вернулась и села на кровать. Сидеть было больно. Она в ярости вскочила.
Из освещенной кухни появился «воздыхатель», или кто он теперь, со стаканом в руках.
Алла отпрянула. Второго раза она не допустит.
– Это, чтобы ты очухалась. Простая вода. И два зернышка.
Он как-то расстроенно хмурился, и ей пришло в голову, что она, возможно, преувеличивает свои потери.
– Кофейные зерна? И больше ничего? Правда?
– Нет, это кивича.
– Кивича?
– На языке кечуа.
Алла напряглась, она все еще плохо соображала. Но про кивичу она помнила. Только это было совершенно невозможно, ее, кажется, только-только открыли. Наверно, совпадение. В голове отчетливо мелькнули строки: «дикорастущие растения в отдаленных районах долины Куско. Ученый Луис Сумар нашел одичавший злак…»
– Вы были в Перу?! – обрадовано спросила она, забыв на минуту о своем самочувствии и о личности виновника такого самочувствия. Глаза зажглись жаждой знаний.
– Я жил там несколько лет. Это длинная история.
Алла затаила дыхание. В зобу дыханье сперло. «Воздыхатель» снисходительно усмехнулся и протянул ей зернышки. Она послушно пожевала и запила водой. Ничего особенного она не почувствовала, вкус примерно, как у овса, только кислей и пахнет не так. И все.
– Расскажите!
– Завтра заходи, расскажу.
Алла помрачнела. Продолжать сексуальные отношения с человеком, предпочитающего дам в полубессознательном состоянии, у которого на кровати висят наручники – вообще не для нее. Если даже не думать про любовь, которая была бы очень кстати для всяких отношений. А кто знает, что он вообще с ней делал в эту ночь? Может, у нее фантазии не хватит, чтобы представить все те ужасы?
– Да я не собираюсь тебя поить. Это ты с непривычки так среагировала. Я выпил ровно столько же. Это чича - растительное возбуждающее средство… Жаль, что так получилось. Ну подожди…
Алла уже одевалась. Не нужно ей никаких историй про Перу. Вполне достаточно сегодняшней истории.
Дверь была заперта. Алла подергала, повертела замок, поискала ключ, но выйти не могла. Этого человека она была готова убить.
Она прошла в кухню и включила свет. Везде был идеальный порядок, сверкающий никелированными поверхностями. «Маньяк», решила Алла и взяла из ящика нож с тупым концом. Ножей с острыми концами там не было.
– Я тебя отвезу, - сказал «воздыхатель», одетый для улицы. – Верни награбленное.
*****
Дома она легла на кровать, поискала на запястьях следы от наручников, не нашла и тут же заснула, как убитая. В сумочке остался лежать не распакованный подарок от «воздыхателя». Спала она без сновидений, но с ощущением, что не одна.
Ее разбудил звонок в дверь. Алла резко вскочила, кнопкой отомкнула дверь подъезда и побежала умываться, пока посетитель будет подниматься по лестнице.
Она даже успела задернуть кровать, когда тяжело дыша, в квартиру зашла Клара Вениаминовна. Вся в черном. Алла замерла.
– Женечка покинула нас, Алла.- тихо сказала Клара Вениаминовна на пороге. – В понедельник похороны. Женина мама в больнице. Я хожу по инстанциям. Побудь с ним, пока Оля не приедет. Пожалуйста.
И она заплакала.
*****
Между похоронными хлопотами, встречами со страховым агентом и адвокатом, Алла навещала Дениса, который стал похож на тень и даже не мог дойти до больницы, где сердцем маялась теща, потерявшая дочь. Было непонятно, сможет ли она присутствовать на похоронах. Клара Вениаминовна навещала сына, но он кричал, что не хочет ее видеть, что это она во всем виновата, и дни напролет сидел у компьютера. Алла готовила для поминок, мыла, убирала, включала стиральную машину, рассказывала молчащему Денису о новостях в деле с ремонтом, забирала мусор и уходила.
Оля и Саня уже должны были приехать, но почему-то задерживались.
Пару раз ее подвозил «воздыхатель». Его роль в отношениях с владельцем помещения агентства осталась неизвестной, но хозяин вдруг прислал мастеров, и работы начались. Возможно, что он просто не хотел судиться.
Алла сидела в машине на переднем сиденье рядом и смотрела на орлиный профиль спутника. Он оставался для нее загадкой. А ее притягивало все неразгаданное. Неизведанное, непознанное, невероятное. Она уже раскопала рецепт чичи – древней инкской самогонки, настоянной на кукурузе. Но ей абсолютно не верилось, что по пьяной лавочке она могла спать с этим человеком, потому что так ничего конкретного и не вспомнила. Ни о Перу, ни об их непонятных отношениях речь больше не заходила. Только однажды в машине на прощание он провел ладонью по ее дрогнувшему колену и сказал, что скучает без нее. Алла ничего не ответила, сыграла в стюардессу и ушла.
Похороны проходили на красивом местном кладбище, напоминающем о лучших образцах садово-паркового искусства, с фонтанами и статуями. Густые кроны лип шелестели от порывов ветра. Приехавшие в последний момент девочки в условно темных одежках поплакали, проводили Женькину маму из больницы на кладбище. Денис шел под руку с Кларой Вениаминовной, оба еле ноги таскали. Было торжественно и смятенно. Алла старалась не сосредотачиваться на церемонии, ей нельзя было сейчас раскисать.
Потом все собрались у Дениса дома. Алла толкала траурные речи, потому что Денис молчал, бабушки сосредоточились на хозяйственных хлопотах, а две Женькины подруги периодически принимались рыдать, громко сморкаясь. Оля и Саня сидели, взявшись за руки. Образ Женьки не летал среди собравшихся, во всяком случае, Алла не ощутила незримого присутствия. Она помогла с посудой, извинилась и ушла. Дома легла на диван и стала ждать Саню. Ей было страшно и одиноко. Если бы она, а не Женька, побежала тушить этот пожар и спасать документы? Что было бы тогда с Саней?
Алла желала бы, чтобы ее похоронили на родине рядом с родителями, но у ее семьи была традиция попроще – кремация, и урну - в стенку колумбария. А впрочем, ей будет все равно. Лишь бы оставшимся было легче и проще. Денис вон весь белый, потерянная сникшая Оля, Женькина мама с каменным лицом и Клара Вениаминовна в трезвом уме и ясной памяти, но на размер усохшая. Такой удар. Алла тоже потеряла подругу. Кроме Женьки у нее никого не было. Вот поэтому, когда поздним вечером, когда она уже беспокоилась за Саню, после месяца перерыва позвонил ее бывший любовник и сказал, что то ли заедет к ней, то ли нет, Алла орала на него матом, как базарная торговка.
Саня пришла поздно. Она укладывала Олю спать и помогала Женькиной маме собирать вещи в обратную дорогу. Денис все время сидел, тупо уставившись в телевизор, и ни на кого не обращал внимания.
– Хочешь, поговорим? – спросила Алла, обняв свою огромную выросшую девочку.
– Я так устала… Жалко Ольку, но хоть папа есть.
– Я вот всё думала, как ты будешь жить, если со мной что случится? Ведь никто не застрахован.
– Нет, с тобой ничего не случится. Ты вообще живешь не в этом мире.
– Что-что? – переспросила Алла.
– Ничего… Я, может, замуж выйду.
– Это за кого?!
– Тебе лучше и не знать с твоими расистскими убеждениями, - презрительно хмыкнула Саня и, развернувшись как на подиуме, зашагала в свою комнату.
Алла побежала следом. Но дверь в детскую была уже заперта.
– Саня! Не делай глупостей, слышишь? Это не другая нация, это другая раса! Совсем другие нормы. Проблем еще больше. Не надо революций в собственной жизни! И так брак – шаткая вещь. Трудно сохранить уважение даже между равными… Любовь уходит, дети остаются. Слышишь? А что ты тогда скажешь папе?!
Аргумент про папу был самый веский, потому что Саня его обожала, была его копией и повторяла его поступки и привычки, не догадываясь об этом.
Саня отперла дверь и посмотрела на мать прекрасными сонными глазами.
– Ну что ты так кричишь? Я просто так. Все будет хорошо. Давай спать.
Алла кивнула и побрела в ванную. Завтра тоже предстоял тяжелый день.
*****
Денис на работе не появлялся и Алле не звонил. В четверг вечером, проводив маляров, Алла полезла в сумку за зеркальцем, чтобы посмотреть, что же попало в глаз, и наткнулась на жесткий бумажный пакет. Это был подарок воздыхателя – зарплата за ту беспамятную ночь – каменный фаллический символ. Выщербленный во многих местах, и наверно, подлинный, от инков. Древний член.
Алла засмеялась – какая символика! - ну пожалуй, это немного его извиняет, такой интересный жест, учитывающий ее слабость к музеям древностей, тем более, что никаких последствий той ночи не выявилось. Может, он и не понял, что она ничего не соображает. Небось, танцевала танец живота, трясла сиськами - она это может…
Алла взглянула на календарь и вдруг ужаснулась: экскурсия послезавтра, а она практически не готова. Материала так мало, и готовиться времени нет, потому что утром опять придут рабочие, а потом снова придется ехать в страховую компанию. А завтра пятница – короткий день. Вот лежит археологический словарь Брея и Трампа, а влезть в него некогда.
Ладно, расскажет слушателям в автобусе про все исчезнувшие цивилизации, про дороги Франции и вылезет на общей эрудиции. Как-нибудь один разок схалтурит.
*****
В день экскурсии Алла встала ни свет, ни заря, собрала сумку, налила кипяченую воду в бутылку, просмотрела листы с лекционными текстами, проверила ведомость и побрела в утренней полутьме к автобусу на ярмарочную площадь. «Воздыхатель» за ней не заехал, как обычно перед экскурсией делал Денис, но она и не просила, а договориться с водителем автобуса просто не успела. Не до того было.
Автобус оказался почти полным. Алла собрала деньги у тех, кто не успел их сдать, и начала свой рассказ. Свои любимые сказки для взрослых людей.
Четыре часа с остановкой в Карлсруэ пролетели незаметно, только от перепада давления начала болеть голова, а принимать таблетку не хотелось, потому что мог заболеть живот. Так, в сомнениях и доехали.
Во Франции всегда было солнечно. Словно над этой частью земли не летают грозовые тучи. Они обошли тянущуюся вдоль сквера очередь посетителей, и Алла, держа сложенный красный зонтик как знамя, подошла к сотрудникам музея у входа. Перемежая немецкий английскими словами, она объяснилась, что их группа зарегистрирована заранее, и что она – аккредитованный экскурсовод. Кто-то обнял ее сзади за плечи и заговорил по-французски. Она удивленно задрала голову. Ах, вот кто у нас такой лингвист и надежное мужское плечо с редкими настойками и буйной фантазией. А голова раскалывается.
Выставка «Покинутый город» оказалась очень маленькой, и в зале было нечем дышать. Очарование древности исчезло от духоты, реальность требовала мыслей о сиюминутном. Но глаза слушающих ее людей, знакомые и незнакомые лица, ждущие ее слов, придавали ей силы, аккумулировали энергию. Алла забывала и про головную боль, и про Женькины похороны, и про разваливающийся бизнес.
– Благодаря руководству талантливых архитекторов и инженеров общественная жизнь инков достигла очень высокого уровня. Территория государства охватывала все земли от южных районов современной Колумбии до Аргентины и достигала протяженности 5 000 километров. Инки считали, что они завоевали почти весь мир, а те земли, что еще оставались за пределами их государства, не представляли, по их мнению, никакой ценности. Однако в другой части света никто даже и не знал о существовании их государства.
Вот эти археологические находки свидетельствуют о том, что инкам предшествовали другие развитые культуры. Они существовали за сотни и тысячи лет до появления инков. Археологи выделяют культуры Ламбаек, Чавин, Мочика, Чиму и Тиауанако. Эти древние народы поклонялись различным животным - ягуару, пуме и рыбам. Кроме того, было широко распространено поклонение богам гор. Найденные керамические изделия, которые вы сейчас видите в этой витрине подсказывают, что у некоторых племен существовал культ сладострастия. В храме, построенном одним из племен неподалеку от озера Титикака высоко в горах (на границе Перу и Боливии), были найдены фаллоидные предметы – им поклонялись во время ритуалов плодородия, чтобы получить от Пача-Мама (матери-земли) хороший урожай.
Тут же совсем некстати вспомнился вдруг подарок из серого камня и повод дарить такие раритеты. Она сбилась и поискала глазами «воздыхателя». Он ободряюще ей кивнул, и она сказала:
– Дорогие друзья, среди нас присутствует человек, который несколько лет прожил в Перу и совершал серьезные восхождения на вершины Анд для того, чтобы своими глазами увидеть заброшенные города. Давайте попросим его рассказать об этом, передать живые впечатления.
Люди стали с любопытством переглядываться.
«Воздыхатель» ничуть не смутился, только улыбнулся грустно.
– Как можно, Аллочка, это же Вы у нас профессионал. Ваши впечатления куда живее.
И он вручил ей букет роз.
Сдерживая себя, чтобы не стонать из-за головы, она провела экскурсию до конца.
– На языке инков кечуа и по сей день говорят пять миллионов человек, которые живут в горах Перу, и еще миллионы жителей пяти других стран, входивших раньше в состав государства инков. Население районов южнее озера Титикака разговаривает на языке аймара, который произошел от кечуа, - на нем говорили предшественники инков. Государство инков исчезло, оставив след в жизни других народов, но мы знаем, что когда-то это была цветущая империя, втиснутая теперь в узкие рамки страницы в энциклопедии. Так когда-то уйдем и мы. И память о нас.
На обратной дороге, пренебрегая необходимостью развлекать зрителей, она легла на свободное двойное место, укрылась пледом и заснула. А когда проснулась, поняла, что они уже приехали. «Воздыхатель» подвез ее прямо к подъезду, хотя если бы они приехали к его дому, ей было бы все равно – она очень устала.
*****
Алла сидела в отремонтированном бюро, пахнущем краской и новым линолеумом, и принимала заказы на бронирование мест в самолетах и поездах. Две недели агентство было закрыто, и в этот период многие покупали билеты в других местах. Часть клиентов была потеряна. Все экскурсии, которые требовали предварительного приезда в чужой город и договоренностей на месте, Алла из плана выкинула. Делала только то, с чем сама могла управиться. Сидела в бюро с утра до вечера, но доходы катастрофически падали. Пришлось купить новую мебель, телефон и компьютер, но еще приходилось доделывать работу дома на своем ноутбуке.
Один раз она видела, как Денис прошел мимо бюро, и обрадовалась, что он решил выйти на работу, а он даже к окнам не повернулся.
Он зашел однажды совсем неожиданно, часов в семь вечера. Раньше, когда они работали вдвоем, то закрывали, самое позднее, в шесть.
– Привет. Я шел домой и увидел свет, - сказал он тихо. – Как ты?
– Скоро разоримся. А ты как?
Он помолчал. Прошелся сосредоточенно по бюро взад и вперед.
– Я квартиру меняю, смотрел сейчас одну, вроде ничего.
– В каком районе?
– В твоем. Твой дом из окна видно.
Он подошел к ней. Щеки были небритыми.
– Ты похудела.
– Да. Особенно грудь. Поэтому на экскурсии теперь только бабы и ездят.
Денис протянул руку и коснулся Аллиной груди. Она изумилась и осторожно переместилась к другому краю стола.
– Мне всегда хотелось потрогать, почему она так стоит? Они у тебя настоящие?
– Ты что, совсем уже?
– Ну знаешь, женщины операции делают, силикон вставляют. Вот я и подумал…
– Нет, я их велосипедным насосом по утрам надуваю.
Он вяло улыбнулся, но в этой улыбке Алла увидела отсвет прежнего Дениса.
Они сидели на одном столе с разных сторон и глядели друг на друга.
– Когда ты переезжаешь?
– Через месяц.
– Потом придешь работать?
– Не знаю. Мне нужно отвлечься… Забыться хоть на минуту… Ты… Ты мне поможешь?..
Вопрос остался без ответа, потому что в дверь постучали, и в бюро вошел Аллин «воздыхатель».
В две секунды он оценил обстановку.
– Милая моя, Вам нельзя столько работать. Пришло время отдохнуть. Я жду в машине. Кстати, ребята, меня зовут Карл. Я археолог. Бывший.
На подоконнике пылился фаллический символ древних инков как знак неизвестной судьбы.
Клара Вениаминовна, уговорившая сына зайти в бюро и не уговорившая его побриться, наблюдала из окна своей кухни за дверью бюро. Она со вздохом задернула занавеску, закрыла книжку об исчезнувшей Атлантиде и пошла накапать себе двадцать сердечных капель.
Она не увидела главного: из двери бюро вышли, спокойно беседуя, двое мужчин и одна женщина, попрощались и разошлись себе в разные стороны. Совсем в разные стороны.