Стоял ясный день. Солнце, словно большая сонная черепаха, медленно подползало к центру бескрайнего голубого пространства. Мы стояли на новеньком прочном деревянном мосту, буквально пару дней назад, переброшенном через огромный глубокий овраг, где, не спеша, протекала мутноватая, средних размеров река. Мост был совсем узким, метра полтора в ширину.
Слава демонстративно перегнулся через перила моста и плюнул вниз.
- Метров тридцать будет – Саня Москвичев задумчиво взъерошил свою белобрысую копну волос – пацаны, а может не надо, ну к черту этот спор, а?
Слава оторвался от перил и повернулся к нам:
- Смотрят на нас и ухмыляются, у-у-у гады – выплюнул он.
Я с опаской шагнул к перилам и посмотрел вниз. Москвичев ошибся. До реки было не тридцать, а все пятьдесят метров! На берегу реки, совсем крошечные отсюда, сидели Роман с Антоном и, щурясь от солнца, смотрели на меня. Дима же, демонстративно обняв Настю за талию, ехидно махал мне свободной левой рукой. Не придумав ничего лучшего, я яростно плюнул и сделал шаг к середине мостика. Слава и Москвичев уставились на меня умоляющими взглядами. Но я всего лишь безучастно пожал плечами.
- А может не надо, - плаксиво повторил Москвичев, - хрен с ним, с самогоном, разбиться ведь можем на х..й.
- Прыгать надо! - решительно отрезал Слава – раз спорили, значит прыгнем. Раньше надо было думать, а сейчас поздно уже. Пацан сказал, пацан сделал. Не лохи же мы какие-нибудь.
Вот так категорично. Надо. И все, и точка. Спорить бесполезно. У меня внутри все оборвалось. Появилось непреодолимое желание бросить все и убежать, убежать как можно дальше отсюда, и черт с ним, все равно, что подумают. Но, вовремя вспомнив о Насте, я схватился за деревянные перила и не дал ногам унести меня с этого злополучного моста. Моя рука самопроизвольно вытащила из кармана заранее приготовленные палочки. Две длинные, одна короткая. Зажав их в кулаке, я выпрямил руку. Москвичев, громко всхлипнув, вытянул палочку. Длинная. Затем потянул Слава. Ему повезло меньше, можно сказать, совсем не повезло. Короткая. Я облегченно вздохнул и присел на корточки. Не я первый, и это радует. Немного. Прыгать то все равно придется. Слава, как-то глупо выпучив глаза, отрешенно уставился на свою палочку. Но, быстро справившись с собой, твердо шагнул к бортику моста.
- Полдень скоро – зачем-то ляпнул он, вставая на перила.
Никогда не забуду этой торжественной картины. Слава стоял над огромной пропастью, раскинув руки в стороны, легкий ветерок колыхал черные волосы на его голове. Время, казалось, приостановило свой шаг. А затем, парень, не меняя позы, начал медленно отрываться от перил, наклоняясь лицом вперед. Через мгновение Слава, подобно благородной птице, устремился в реку головой вниз.
Мы с Москвичевым буквально приклеились к перилам, любуясь грандиозным полетом. Слава без проблем вошел в воду, практически не оставив после себя брызг. Сидящие на берегу радостно захлопали в ладоши. Заметив, что Настя хлопает усерднее всех, я почувствовал сильный укол ревности.
- Черт бы побрал этого прыгуна – процедил я сквозь зубы и, повернувшись к Москвичеву, сказал – вот видишь, ничего страшного. Давай, теперь твоя очередь.
Саня испуганно вытаращил на меня свои зеленые глазищи, его светлые волосы свисали со лба до самой середины носа. Сейчас он походил на ошалевшую от ужаса болонку.
- Я боюсь – захныкал Москвичев, его плавки подозрительно потемнели, в нос ударил отвратительно неприятный запах.
- Не плачь, все нормально будет – помогая Сане залезть на перила, я чувствовал, что посылаю парня на верную смерть.
Внезапно Москвичев повернулся ко мне и с ужасом прошептал:
- Слава не всплывает.
Я судорожно глянул вниз и с облегчением вздохнул:
- Вон, смотри, около берега плавает, смотрит на нас и смеется, давай пры…
Москвичев резко дернулся. Я схватил его за плечи и прижал к себе. Завязалась борьба. Он даже пытался меня укусить. Я и не думал что в нем столько силы.
- Отпусти - яростно зашипел он мне в лицо - Я НЕ БУДУ ПРЫГАТЬ.
Мне стало страшно. Эти, горящие какой-то сатанинской ненавистью глаза нагнали на меня жути, и я, как-то неосознанно почувствовал, как костяшки моего кулака врезались ему куда-то в переносицу, потом в челюсть. Я схватил это обмякшее тело и перевалил через перила.
С противным бабьим визгом он полетел в овраг. В отличие от Славы, его полет походил на падение подстреленной вороны. Беспорядочно размахивая руками, Москвичев врезался в водную гладь, подняв огромный фонтан брызг.
Сидящие на берегу издевательски засмеялись. Искренне надеясь, что Москвичев остался жив, я попытался забраться на перила, но руки и ноги даже и не подумали подчиниться мне. Я посмотрел на дно оврага. Главное не промахнуться и попасть именно в реку, а не куда-нибудь рядом, например на приветливо поблескивающий в солнечных лучах песочек на берегу. Маленькие фигурки, задрав свои крошечные головки, с выжиданием уставились на меня. Настя. Господи! Она тоже смотрела на меня! Это придало мне сил, и я не заметил, как оказался стоящим на прочных деревянных перилах. На мгновение я завис над
бездной
пропастью. Внезапно сильный порыв ветра сбросил меня с моста. И я, с распростертыми объятьями, устремился вниз. Дух мой захватило где-то внизу живота и резко бросило вверх, какое-то мгновение
вечность
я видел себя со стороны, парящего в пустоте. Все исчезло. И мост и река, и небо над головой. Ничего. Никаких мыслей. Лишь я один… и Вечность.
Сотни маленьких пузырьков, словно кокон, обволокли все мое тело и устремились вверх. Наглотавшись пресной воды, я вынырнул и поплыл к берегу. Москвичева уже вытащили из реки, он плевался и вопил что-то невразумительное. Мне показалось подозрительным, что Слава не вылезает из воды. Неужели? Господи, только не это! Спотыкаясь и падая на ходу в воду, я побежал к Славе.
- Славка утонул! – орал я – кто-нибудь, помогите!
В том месте, где плавал Слава, берег был отвесным и поднимался над водной гладью примерно на два метра, из этой земляной стены торчали камни и вьющиеся корни деревьев. Подплыв, к Славе, я увидел, что правее, метрах в десяти от меня, где берег не был отвесным, все замерли и, с испуганным удивлением, уставились в мою сторону. Отвернувшись, я посмотрел на Славу. Овал его лица ясно вырисовывался на фоне мутной поверхности воды, оскалившись в какой-то неестественной улыбке, глаза были закрыты.
Внезапно глаза распахнулись, и улыбка сменилась гримасой ужаса.
- Помогите – каким-то низким булькающим голосом прохрипел он.
Вздохнув с облегчением, я схватил парня чуть ниже затылка и потянул на себя. Слава оказался непривычно легким, и я едва устоял на ногах.
Первое мгновение я ничего не мог понять. Мой слух прорезал высокий визг Насти. БОЖЕ! Я с ужасом обнаружил, что держу в руках одну голову Славы, а из его шеи фонтаном бьет кровь, заливая мое лицо! Руки мои окостенели, я встал как столб, захлебываясь горячей кровью и не в силах бросить голову.
- ПОМОГИТЕ!!!- истерически завизжала голова, вытаращив на меня налитые кровью глаза – ПАРШИВАЯ ТВАРЬ!!! ТЫ ОТПРАВИЛ МЕНЯ В АД ИЗ-ЗА КАКОЙ-ТО ГРЕБАНОЙ ПОТАСКУХИ!!! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!
Поперхнувшись кровью, я резко отбросил от себя голову. Она с силой ударилась о берег и, отскочив, плюхнулась в покрасневшую мутную воду. Я отхаркивался от крови, меня рвало, руки мои безудержно тряслись, тело бил озноб. А на берегу стояла мертвая тишина, Настя лежала на песке без сознания, остальные, выпучив глаза, смотрели куда-то за мою спину. Услышав всплеск, я резко обернулся и замер. Волосы на моей голове зашевелились, а по спине пробежали мурашки. Обезглавленное тело Славы уплывало от нас вразмашку, оставляя за собой кровавый след на поверхности воды…
Солнце уже почти добралось до середины неба и озаряло овраг каким-то неестественным желтоватым светом. Наступал полдень…