Знакомство вплотную
Театр начинается с гардероба, а заканчивается… в фойе
"КТ" 21 - 27 октября 2002 года №39
Открытие в театре имени Франко "театра в фойе" вызвало однозначно позитивную реакцию у любителей театра — еще бы, появится возможность полюбоваться вблизи на любимых актеров, различить тонкости игры в таком вот "интимно-бытовом" регистре. Но быт, увы, имеет тенденцию открывать изнанку даже очень большой любви.
Такой, например, как большая и светлая театральная любовь. И близкий контакт с актерами, до которых теперь рукой подать, позволил приподнять кулисы (моментами абсолютно буквально, но об этом позже) и ощутить все тяготы работы служителей муз. Но обо всем по порядку.
Итак, что нынче нам показывают в фойе? Показывают "Адвоката Мартиана", которого, вероятно, за сотрудничество с конкурирующим автором (Леся Украинка) лишили права появляться на большой франковской сцене. Сюжет спектакля подошел бы для крепкого детектива — адвокат Мартиан, представляемый Степаном Олексенко, будучи видным человеком в местной имперской иерархии, одновременно является законспирированным христианским агентом. Превратности судьбы заставляют его глубоко прочувствовать конфликт между личным и общественным, усугубленный к тому же еще и вечной проблемой отцов и детей. Они, наивные, хотят войти в христианскую общину, а отец им не велит, понимая, что перестанет быть справедливым судьей (и вполне закономерно) в глазах языческого общества. Так что "легенда" трещит по швам, и, как опытный агент, Мартиан жертвует семейными ценностями ради своего дела. Стоит оно того?
Короче говоря, пьеса дает возможность поразмышлять и сопереживать. Да и эта конкретная постановка тоже не особо препятствовала подобной зрительской деятельности — у многих, кто смотрел еще "большого" "Адвоката Мартиана", получалось. И вот очередная партия готовых к катарсису людей пришли в фойе…
С самого начала был нарушен магический ход вещей, а именно последовательность включения музыки, света и собственно актера. В итоге актер стоял за дверью и ожидал включения света, включающий свет, вероятно, ожидал открытия двери, а зрители минут пять сидели и ожидали, пока появится актер. Или, как минимум, пока выключат музыку и включат свет. В конце концов дождались!
Обидно, конечно, что заслуженный актер СССР забыл текст и несколько раз повторял "Не понимаю" (это, правда, в тексте было). Но это не страшно, очень даже натурально получилось, — не понимает прямо-таки по Станиславскому, так что партнера в пот бросило, прежде чем он услышал, наконец, продолжение диалога. Дальше пошло легче — правда, резко сократившиеся параметры адвокатской виллы грозили травматизмом привыкшим к раздолью актерам. Зрители наблюдали с интересом и искренне сопереживали — не побились бы, бедненькие. Ну и вообще, старались найти новые положительные моменты в непривычном формате фойе.
Бесспорно, к таким моментам можно отнести расширение актерского инструмента. Как известно, на большой сцене актеры располагают средствами пластического и вокального самовыражения. На сцене фойе к визуальным и аудиосредствам добавились еще и орудия инструментария обонятельного. На такой дистанции становятся доступны еще и эти ощущения. Так появились в конфликте "отец — дочь" новые штрихи, точнее — тона. А поскольку проблема подросткового злоупотребления спиртным для Украины весьма злободневна, то даже древнеримский антураж не помешал зрителю проникнуться глубиной тематики, поднятой молодой актрисой. "Пьет, бедолага", — зашептала бабушка справа. "Такую и выгнать не жаль", — прокомментировала левая старушка.
Но это, конечно, пробные шаги юного дарования — молодой актрисы Александры Олексенко. Учиться же стоит у настоящих профессионалов, например, у народной артистки Украины Ларисы Кадыровой, играющей сестру Мартиана. Представьте — ушел в армию сын, потосковал адвокат и по не без скандала уехавшей дочери. И вот среди этого вопиющего одиночества родная сестра (не кто-нибудь!) в трагическом запале отдергивает кулису, за которой мирно ютятся оба чада (Заднепровский-младший и Саша Олексенко соответственно)! Но и здесь пронесло — развившееся (под благотворным влиянием "Золотого гусака", не иначе), чувство юмора позволило Назару оперативно изобразить сцену трогательного прощания брата с сестрой. Bravissimo!