Какая-то серая сухая пустота внутри. Очень холодная и неизменно с кисло-соленым привкусом.
Сухие губы хватают воздух рывками, боятся, что не успеют еще раз повторить эту нехитрую операцию. Дикие глаза. Они бегают, смотрят, ищут что-то. Никто никогда не поймет что именно. Они безумно похожи на диких кошек...эти глаза... Лицо похоже на глыбу мрамора, в которую вдохнули жизнь. Есть огонь. Под абсолютной маской буйствует пламя. Лицо прекрасно и одновременно отталкивающе. Оно как порок. Все желают его и боятся в этом признаться. Конечно, есть сумасшедшие, которые говорят об этом, но от этого ничего не меняется. Я один из них.
Когда я впервые увидел его...это лицо...я просто и ужасно откровенно ощупал его взглядом, мне хотелось полностью его изучит – потрогать, понюхать, попробовать на вкус. Но все началось с моего крошащегося в колючую пыль взгляда. У него тоже такой же был. Мы смотрели друг на друга, но ни одна мышца не дернулась. Только у меня. Появилась улыбка. Я понял, что это мое. Что это лицо должно находиться непременно если не рядом, то, абсолютно точно, неподалеку от меня, чтобы я мог его видеть. Чтобы я смог наконец изучить его и понять тайну.
И вот мы заговорили. Своими хрустящими от стареющей молодости голосами. Повод уже стерся в памяти, как пыль со стола. Мы обсыпали друг друга словами, облили тянучей, как бабушкин кисель, жижей предложений и абзацев.
Мы питались друг другом. Я брал тихонько, пока он и никто другой не видит. Крал у него огонь, просто мне его не доставало. А он, я чувствовал, брал у меня ломтики доброты, дольки сочувствия и капли сострадания к окружающим.
Все это время мы изучали друг-друга. После того, как мы прочувствовали друг у друга каждый квадратный миллиметр поверхности тела, наступило лето. Жаркое, томное, зудящее в ушах лето! Зимы хотелось ему. Он ЕЁ любил, она всегда
преподносила сюрпризы. Мне хотелось осени.
Я читал ему стихи. Длинные, клокочущие в горле переливающейся рифмой стихи. Упоение было в каждой секунде. Огромная бетонная стена расстояний была между
нами.
В то лето в воздухе отчетливо чувствовался привкус разлуки.