По дороге шёл мальчишка лет десяти. Его стоптанные ботинки покрылись внушительным слоем пыли. Короткие штаны, держались на бечёвке, а рубашка пестрела разноцветными заплатками.
Не доходя ворот кладбища, нырнул в дыру забора, чтобы избежать встречи со сторожем.
Жирные чёрные вороны, похожие на куски угля. Сидели на памятниках и громко меж собой перекликались. Вдали между оградками маячала яркая куртка рабочего собирающего мусор. К нему и поспешил мальчонка.
- А, Вовка, уже здесь – сказал парень лет двадцати четырёх с копной рыжих волос на голове.
- Привет – ответил Вовка и присел на скамейку.
Это был его лучший друг, которого любил и уважал как старшего брата и кому мог всё рассказать, даже самое сокровенное.
На кладбище появились первые посетители, а к середине дня оно уже гудело, словно растревоженный улей.
Вовка бродил меж могил, выискивая глазами оставленную родственниками поминальную снедь.
- Сынок, помяни моего деда, хороший был человек – попросила старушка, когда мальчишка проходил мимо.
Вовка с благодарностью взял угощение. Он устроился на свободном столике и съел половину булочки с изюмом, а вторую оставил на ужин.
Оглядевшись, направился к роще, оттуда пошли люди, а значит, можно найти что-нибудь вкусненькое.
- Эй, пацан, где можно взять воду – окликнул его мужчина, стоящий возле чёрного мраморного памятника.
- Это у главных ворот – и смекнув, что может подзаработать Вовка предложил – Давайте, я схожу.
Поймав, когда сторож, вредный старикашка, вышел из своей будки, быстро наполнил ведро воды и бегом обратно. Но награда за риск была жалкая.
- Небось, голодный – и мужчина отсыпал в бумажный стаканчик немного жаренных семечек.
Вовка устроился под ветвистой березой и, щурясь от ослепительного солнца, принялся щёлкать их.
После того как умерла от болезни его мать и с горя страшно запил отец, кладбище стало его вторым домом. Оно давало ему еду и укрывало от побоев, что случались не редко.
Разморённый полуденной жарой мальчишка уснул. И снились Вовке давно забытые мамины пироги со щавелем, её тёплые, нежные руки и тихий ласковой говорок…
- А, теперь, я знаю, кто ворует с могилы цветы – услышал хлопчик сквозь сон и открыл глаза.
Перед ним пошатываясь стоял мужик. Пьяных Вовка пуще огня боялся. От них ничего хорошего ждать не приходилось, лишь кулаки и брань.
Вовка дал стрекача, будто заяц от лисы. Но тут, что-то сильно и больно ударило возле уха. Остановился и его пальцы почувствовали липкую кровь. Ухо покраснело и превратилось резиновую надувную игрушку.
- Чёрт…, всё-таки камень бросил… - выругался Вовка и комок обиды подступил к горлу.
Он не привык плакать. Но всякий раз, когда его били – становилось невыносимо противно жить на белом свете. Всё вокруг разом чернело и хотелось забраться в какую-нибудь дыру и там провести весь остаток своей несчастной жизни.
Вовка насобирал с могил пищу и уже собрался перекусить, как услышал за спиной заливистый радостный лай.
- Тузик, пришёл покушать – обрадовался он псу, что начал лизать его руки шершавым языком.
Они ели на двоих пряник и наблюдали, как в ворота въезжала похоронная процессия.
Вечерело. Кладбище опустело. И только вороны, чёрными кляксами, прыгали по земле и отчаянно дрались меж собой из-за найденного куска.
Паренёк проверил содержимое карманов и остался довольным. Было много сладости и даже кем-то оставленный кусочек сыра. Сегодняшний день был удачным, если не считать разбитого уха.
Вовка вылез через дыру в заборе на дорогу и побрёл в сторону посёлка, чтобы завтра вновь прийти на кладбище.
1995 г.